Города Северо-восточной Руси 14-15 веков

Раздел: Русская история

Начиная с XIV в. Москва стала быстро выдвигаться в число самых крупных феодальных городов, а с середины XIV столетия прочно стала центром русских земель . С Москвой неразрывно связана вся история борьбы против монголо-татарского ига и объединение русских земель в единое централизованное государство.

Как известно, буржуазная историография нередко сводила проблему образования единого Русского государства к вопросу о «возвышении Москвы». Марксистско-ленинская историческая наука рассматривает процесс образования Русского централизованного государства как явление, обусловленное ходом социально-экономического развития феодального общества. В этой связи вопрос о «возвышении Москвы» и его предпосылках приобретает подчиненное значение и лишь входит составной частью в широкую историческую проблему создания условий государственного объединения русских земель.

Объективными историческими предпосылками развития Москвы как феодального города в XIV—XV вв. были явления, общие для всех русских городов того времени: подъем производительных сил, развитие товарного производства и обращения, укрепление феодальных общественно-экономических отношений. Вместе с тем на темпы и

уровень развития Москвы оказал непосредственное влияние ряд конкретно-исторических факторов, определивших сравнительно быстрое выдвижение Москвы и превращение ее в самый значительный городской центр Северо- Восточной Руси.

К числу таких конкретно-исторических факторов, оказавших благоприятное ускоряющее влияние на рост Москвы, следует отнести ее выгодное географическое положение, на что давно уже справедливо обращалось внимание в литературе . В силу своего глубинного, центрального положения в русских землях и наличия удобных путей сообщения Москва имела не только хорошие связи с этими землями, но и оказалась наиболее важным центром организации борьбы против монголо-татарских вторжений. Защищенная естественными рубежами от внезапных нападений, Москва находилась в относительной безопасности. События, связанные с Куликовской битвой, показали, что именно Москва являлась наиболее удобным центром собирания сил русских земель для борьбы против монголо- татар. Выдающееся военно-стратегическое значение Москвы в XIV—XV вв., когда важнейшей исторической задачей было свержение монголо-татарского ига, не могло не способствовать подъему Москвы, и не случайно именно Москва выступила в нашей истории организатором борьбы за осво бождение русских земель. Кроме того, относительная безопасность способствовала также интенсивному притоку населения в район Москвы, который стал наиболее густо заселенным в XIV—XV вв. . В свою очередь увеличение плотности населения в районе Москвы оказало воздействие на развитие экономики, что самым непосредственным образом влияло на подъем Москвы как городского центра.

Усиление власти московских князей и распространение ее на обширные территории привело к возрастанию материальных средств московских феодалов. Эти средства в известной степени были обращены на развитие и укрепление Москвы, как и всюду в феодальную эпоху, когда развитие городов зависело наряду с другими факторами и от средств феодалов, которым были подвластны города и которые были заинтересованы в их росте. В. Е. Сыроеч- ковский правильно отмечал, что «наличие в Москве княжес

кого двора, окружающих князя крупных феодалов, церковного центра Руси имело громадное значение для развития московского ремесла и торговли и роста ее посада» Не случайно, что в XIV—XV вв. в Северо-Восточной Руси только московским князьям было под силу возвести каменные стены Кремля.

Москва XIV—XV вв. стала центром самого развитого и передового в художественном и техническом отношениях ремесла, крупнейшим по тому времени торговым центром и приобрела совершенно исключительное значение в ходе политических процессов и в истории русской культуры.

Но если Москва по уровню своего развития резко выделилась из близлежавших к ней городов, то нельзя не отметить и общего подъема городской жизни в Московском княжестве, на фоне и в связи с которым происходило быстрое выдвижение Москвы.

Одним из значительных городских центров Московской Руси был Дмитров, основанный Юрием Долгоруким в 1154 г. Еще в XII—XIII вв. Дмитров играл значительную военно-оборонительную и торговую роль в Северо-Восточной Руси . В XIV—XV вв. значение Дмитрова для Москвы было также велико. Герберштейн отмечал важное торговое значение Дмитрова, так как по рекам Яхроме и Сестре Дмитров был связан с Волгой. Благодаря этому купцы «без больших трудностей ввозят товары из Каспийского моря по Волге в разные страны и даже в самую Москву» . При посредстве Дмитрова поддерживались торговые отношения Москвы с Севером. Через Дмитров, например, проходили с Шексны митрополичьи лодьи с рыбой  , из Новгорода — сотни возов и лодей с монастырскими товарами. Но развитие Дмитрова определялось не только и не столько его торговым значением. Дмитровский уезд быстро заселялся беглецами из более угрожаемых районов . В XIV—XV вв. здесь образовались владения московских князей, митрополичьего дома, Троице-Сергиева монастыря. Здесь развивались земледелие, бобровые и бортные' промыслы . Дмитров стал центром удельного княжества. Значение его видно из того, что Дмитров, как правило, отдавался вторым сыновьям московских князей и, как замечает М. Н. Тихомиров, «считался самым завидным уделом, поскольку великие князья наделяли своих детей городами по старшинству» . Сам Дмитров, как и другие города, имел много черт типичного феодального центра, в котором находились органы управления дворцовым хозяйством, прикрытые иммунитетными грамотами дворы Троице-Сергиева монастыря и других феодалов . Город был хорошо укреплен посредством дерево-земляных сооружений, усиленных рвами. Остатки этих укреплений вскрыты при раскопках .

О ремесленно-торговом развитии Дмитрова данные отрывочны. «Предградия» (посады) Дмитрова упоминаются еще под 1214 г. Новое упоминание о дмитровских посадах встречаем в 1372 г., когда Михаил Александрович Тверской «взял Дмитров, посады и села пожгли» . При этом в летописи имеются сообщения о многолюдном поло е «бояр и людии», взятых в Дмитрове, что может указывать на сравнительно многочисленное население города. Небольшие археологические раскопки в Дмитрове дали материалы, свидетельствующие о существовании в XIV—XV вв. обычного для всех городов металлургического и гончарного дела . Об уровне развития дмитровского ремесла во второй половине XV в. может свидетельствовать осуществление в 1472 г. строительства каменного Успенского собора, отличавшегося высокохудожественной композицией и технической сложностью сооружения для того времени .

О Дмитрове как торговом центре говорят многие грамоты, упоминающие о взимании там разных торговых пошлин. Характерно, что Троице-Сергиев монастырь имел

в Дмитрове двор не только в собственно городе, но и на посаде . Одна из грамот прямо говорит о том, что живущие на этих дворах монастырские люди занимаются торговлей . О торговом значении Дмитрова говорят также находки различных монет при археологических раскопках.

Внешняя история города схожа с историей многих других московских городов в XIV—XV вв. Неоднократно город терпел жестокий урон от татарских набегов, междоусобиц, эпидемий.

Сложными для Дмитрова были события в ходе феодальной войны XV в., когда город переходил во время перемирий в руки противников Москвы. В конечном счете Дмитровский удел был ликвидирован.

Обстоятельства возникновения Радонежа неизвестны. В XII — первой половине XIV в. здесь был слабо заселенный район, в котором существовали отдельные укрепленные городки наподобие Радонежа . Интенсивное освоение этого района началось, по-видимому, в конце первой половины XIV в. Имеется известие о том, что Иван Калита предоставлял какие-то льготы людям, приходившим в Радонеж  . В 1337 г. недалеко от Радонежа возник Троице-Сергиев монастырь, скоро ставший крупнейшим феодальным землевладельцем Северо-Восточной Руси. В последующее время Радонеж был небольшим городом, центром удела в составе владений серпуховско-боровских князей. Их грамоты указывают на сбор торговых пошлин в Радонеже. Археологические материалы свидетельствуют об известном развитии Радонежа как ремесленного центра — обнаружены остатки гончарного производства и других ремесел . Но соседство с могущественным монастырем, вероятно, отрицательно отозвалось на развитии города. Центр экономической жизни этого района был, конечно, в монастыре. Город приходил в упадок, и вряд ли случайно j то, что он уже не упомянут в «Списке русских городов» I конца XIV в. Характерно и то, что грамоты радонежских : князей середины XV в. с предоставлением льгот монастырским владениям не содержат обычного упоминания о «городовом деле» ,—по-видимому, градостроительных работ в это время уже не велось. Грамоты начала XVI в. называют Радонеж уже «городком»  , хотя по Судебнику 1497 г. он еще сохранял значение центра судебно-административ- ного округа. В дальнейшем Радонеж превратился в поселение сельского типа.

К западу от Москвы в XIV—XV вв. росли новые города.

К числу таких городов относится Звенигород. Время возникновения Звенигорода неизвестно. Б. А. Рыбаков считает, что Звенигород возник как один из пограничных пунктов Черниговского княжества и что археологически доказуемо раннее происхождение города  . Однако развитие Звенигорода как феодального города начинается лишь в XIV в. в системе Московского княжества. Здесь на левом берегу р. Москвы находилась постоянная «сторожа» московских князей  , вокруг которой со временем стал быстро развиваться городок. Когда начались первые «примыслы» московских князей в начале XIV в., объединявших владения по течению Москвы-реки, Звенигород сразу приобрел важное стратегическое значение. К этому времени Б. А. Рыбаков относит укрепление города. Иван Данилович Калита сделал Звенигород центром владений своего второго сына Ивана  . В духовной грамоте Ивана Ивановича, относящейся примерно к 1358 г., Звенигород также отдается второму сыну, но характерно, что здесь уже появляется формула «Звенигород со всеми волостми, и с мытом, и с селы, и с бортью, и с оброчниками, и с пошлинами»  , ясно указывающая на то, что Звенигород стал уже центром большого феодального владения. Данные раскопок Б. А. Рыбакова также показывают, что подъем Звенигорода наступает с половины XIV столетия. В это время значительного развития достигло звенигородское ремесло. Археологи обнаружили относящуюся к этому времени тонкостенную керамику хорошего горнового обжига, следы металлического производства. Открыта мастерская звенигородского ремесленника-замочника . В 1389 г. Звенигород стал уделом кн. Юрия Димитриевича. При кн. Юрии Звенигород пережил полосу наивысшего своего подъема  . Обнаруженная Б. А. Рыбаковым надпись на стене Звенигородского каменного собора, относящаяся к концу XIV в., дала ему основание говорить именно об этом времени постройки церкви  . Нужно также иметь в виду, что в районе Звенигорода находились богатые залежи строительного камня, разработка и обделка которого была давним местным промыслом.

В начале XV в. князь Юрий Димитриевич украсил Звенигородский Рождественский собор позолоченной медыо . Звенигородский торг и таможники неоднократно упоминаются в грамотах . В 1382 и 1408 гг. город разорили татары. Но Звенигород продолжал развиваться. О росте города и его экономики может свидетельствовать увеличение суммы, выплачивающейся с Звенигорода и уезда в счет ордынской дани. В 1389 г. эта сумма составляла 272 рубля, а в 1433 г. уже 511 рублей  . Юрий Димитриевич и его преемники укрепляли и обстраивали город, способствовали его росту для того, чтобы превратить его в базу развертывания сил в борьбе против централизующей страну власти Москвы. Эту роль и выполнял Звенигород в годы феодальной войны XV в.

Звенигород в свою очередь имел свой пригород — Рузу на реке того же названия . В духовной грамоте Ивана Калиты (ок. 1339 г.) встречаем «село Рузьское», в грамоте Ивана Ивановича (1358 г.) в составе Звенигородского удела обозначена просто «Руза», а в духовной гра- моге Димитрия Донского (1389 г.) уже названа «Руза городок» . Видимо, превращение Рузы в феодальный город началось во второй половине XIV в. В «Списке» русских городов конца XIV в. Руза уже упомянута. Остатки рузских укреплений на высокой горе на левом берегу р. Рузы описаны были в конце XVIII в. X. А. Чеботаревым. Князь Юрий Димитриевич в своей духовной грамоте 1433 г. дал своему второму сыну Димитрию «город Рузу, и с волост- Ш и с тамгою, и с мыты, и з бортью, и с селы, и со всемм пошлинами» и перечислил целый ряд рузских волостей , т. е. превратил Рузу в центр удела. Это значение Руза сохраняла и в XV в. К сожалению, данных о ремесле в Py3ie нет. В 1441 — 1442 гг. с Рузы и Вышгорода собиралось 420 рублей дани в Орду , что указывает на значительные доходы, которые князья получали в этих городах, а тем самым является косвенным свидетельством их экономического развития. О сборе торговых пошлин в Рузе есть несколько упоминаний в духовных грамотах. Как и Звенигород, Руза использовалась в феодальной войне XV в. как один из опорных пунктов противников государственной централизации. В 1446 г. заговорщики, готовившиесясхва- ?ить великого кнгзя, собирались в Рузе и Можайске47.

Волок Ламский известен по летописям с 1135 г.88, но крупного значения в XII—XIII вв. не имел . В XIV— XV вв. Волок оказался на важных путях борьбы с литовской агрессией. В 1370 г. Ольгерд «стояв два дни, бився, и Волока не взял»  . Для Москвы этот город приобрел также большое значение как опорный пункт борьбы против Твери. В 1375 г. Волок послужил исходным пунктом для движения московского войска на Тверь а в 1382 г. владелец Волока — князь Владимир Андреевич — спешно собирал там силы, чтобы двинуть их против внезапно напавшего на Русь Тохтамыша  .

Об экономическом развитии Волока известно очень мало. Согласно договору великого князя Василия Димитриевича с князем Владимиром Андреевичем 1390 г., с

Волока должно было платиться 190 рублей в счет ордынского «выхода» .

На западных рубежах Московского княжества стоял Можайск — один из первых «примыслов» московских князей в самом начале XIV в. Впервые Можайск встречается в летописи под 1293 г. М. Н. Тихомиров предполагает, что город существовал «значительно раньше» . Однако рост города связан с XIV—XV вв. и объясняется в первую очередь тем значением, которое Можайск приобрел в системе московских владений как опорный пункт борьбы против литовского наступления и как важный центр на торговом пути на Запад. Трижды город разрушали татары (в 1293, 1382 и 1408 гг.), а в 1340, 1404, 1445 гг. Можайск отбивал нападения Литвы  .

Оборонительные укрепления Можайска представляли собой деревянную крепость на правом берегу р. Можайки в 1 км от впадения ее в Москву-реку. Два естественных рва вокруг крутой горы дополнялись искусственным рвом. Оборона города усиливалась Лужецким монастырем .

В первой половине и середине XIV в. Можайск входил непосредственно во владения московских князей и передавался обычно вместе с Коломной старшему сыну, а после Димитрия Донского стал центром самостоятельного удела. В Можайске сосредоточивались некоторые отрасли дворцового хозяйства — «пути», там были княжеские борти, а в завещании Василия Темного (1462 г.) встречаем указание на принадлежащую великой княгине «мелницю под городом под Можайском на Москве на реце, что нарядил ей ее же поселский Васюк» . Герберштейн сообщает, что еще в начале XVI в. около Можайска водилось «большое множество разноцветных зайцев» и что район Можайска был излюбленным местом великокняжеской охоты .

Как и другие города, Можайск был не только центром княжеского хозяйства и управления. Можайский посад упоминается в летописи под 1340 г. . В начале XV в. чеканилась можайская монета. Косвенным показателем экономического развития города является сравнительно большая сумма, выплачивавшаяся можайскими князьями в ордынскую дань, — 167 рублей в 1389 г. . Указания на сбор торговых пошлин в Можайске неоднократно встречаются в грамотах, а сами можайские купцы торговали в конце XV в. и с западными странами и с Кафой . Не случайно у некоторых можайских жителей в должниках оказывались князья, как например, князь Юрий Васильевич Дмитровский, из духовной грамоты которого (1472 г.) узнаем, что он был должен «в Можайске Я кушу Браги ну да Семену Пролубихину да Федку Шише двадцать рублев» .

В период феодальной войны можайский князь Иван Андреевич оказался в стане врагов Москвы. Возможно, что арест Иваном Андреевичем его боярина Андрея Димит- риева находится в связи с обострением противоречий в княжестве в обстановке феодальной войны; жена этого боярина Мария была в 1443 году даже сожжена в Можайске . В том же году произошло обострение классовых противоречий в Можайске. В связи с голодом в Можайск из Твери нахлынула масса голодающих. Раздача хлеба из княжеских житниц не ослабила положения. Люди массами погибали от голода. Гнев голодающих обратился на какого-то «хлебника мужика», которого «пожгли в Можаисце же с женой» по обвинению в том, что «он люди ел» .

В 1447 г. Можайск остался одним из последних оплотов антимосковской группировки. У противников великого князя «развие осталися их люди и Галичане и Мажаиче» . В 1454 г. великий князь взял Можайск, а Иван Андреевич бежал в Литву .

Новым городом, возникшим во второй половине XIV в. на юго-западной окраине Московского княжества, была Верея. Впервые она упоминается в летописи под 1371 г. в связи с литовским нашествием. В докончании великого московского князя Димитрия Ивановича с великим князем рязанским Олегом Ивановичем 1382 г. Верея названа в числе тех «мест», которые лежат по северному берегу р. Оки и отходят к Москве . В духовной грамоте Димитрия Ивановича (1389 г.) Верея значится как «отъезд- ная волость» Можайского уезда , с которой платится всего 22 рубля в ордынскую дань. «Список русских городов» конца XIV в. называет «Верею на Поротве».

Возникновение и развитие Вереи во второй половике XIV в. непосредственно связано с общим экономическим подъемом Московского княжества, вызвавшим рост старых городов и появление новых. Верея имела военно-оборонительное значение, возросшее в условиях литовской агрессин. Через Верею шла одна из древнейших дорог на Москву, связывавшая ее с Западом. Усиление торговых связей Москвы с западнорусскими землями и Литвой в это время способствовало возникновению и развитию города. Одна из летописей, говоря о разорении Едигеем Вереи в 1408 г., называет ее «городком» , но уже в XV в. Верея предстает перед нами как небольшой феодальный город, ставший центром самостоятельного Верейского удела (1432—1486 гг.).

Новые сведения о Верее XV в. дали археологические работы Л. А. Голубевой. Укрепления Вереи, возникновение которых Л. А. Голубева датирует концом XIV в., были, по ее словам, «мощным оборонительным сооружением», использовавшим обрывистый мыс на берегу р. Протвы. Раскопки в Верее показывают существование там ремесленного производства: найдены железные замки, медные перстни, тонкостенные горшки горнового обжига. «Неполнота собранного археологического материала, — заключает Л. А. Голубева, — и полная неизученность территории посада не позволяют пока создать всестороннее представление о древней Верее, которая была, несомненно, не только крепостью, но и городом с его типичным для того времени ремесленно-торговым обликом»  .

Во второй половине XIV в. на юго-западе Московского княжества возник еще один город — Боровск. В духовной грамоте великого князя Ивана Ивановича около 1353 г.

упомянуто «село на Репне в Боровьсце» . Затем по просьбе митрополита Алексея Димитрий Иванович Московский отдал Боровск своему двоюродному брату Владимиру Андреевичу Серпуховскому .

Уже под 1386 г. упомянута особая боровская рать, ходившая в составе объединенного войска на Новгород. В 1390 г. новый московский великий князь Василий Димитриевич уступил требованию Владимира Андреевича и «свел» свою слободу напротив Боровска . Город назван в «Списке русских городов» конца XIV в., а в 1401 —1402 гг. Боровск стал уже центром удельного княжества Семена Владимировича, которому город был передан «с тамгою, и с мыты, и с селы, и з бортью, и со всеми пошлинами» . В 1444 г. возник Боровский Пафнутьев монастырь, значительно усиливший оборону города. В 1462 г. город был уже в составе непосредственно московских владений и там был княжеский «путь» Ивана III, который он пожаловал Василию Карамышеву .

Значение Боровска как феодального центра отчетливо выступает из всех этих сообщений источников. Хуже обстоит дело со сведениями о ремесленно-торговом развитии города. Известны боровские деньги, но чеканились они в Москве . Прямых указаний источников о боровском ремесле и торговле нет.

В докончании великого князя московского Димитрия Ивановича с великим князем рязанским Олегом Ивановичем 1382 г. в числе «мест», отходящих к Москве на северном берегу р. Оки, названа Лужа. Как и Боровск, Лужа по ходатайству митрополита Алексея (следовательно, еще до 1378 г.) была отдана Владимиру Андреевичу серпуховскому и в дальнейшем фигурирует в составе владений серпухов- ско-боровских князей, пока не была отобрана Василием Васильевичем московским. Конец XIV в. был, по-видимому, временем усиленного заселения юго-западного района Московского княжества. Выше упоминалось о слободе у Боровска. Грамоты упоминаю г также о «Лужьских слободах», принадлежащих московскому и серпуховско-боровскому князьям  (1390 г.). В духовной грамоте Владимира Андреевича Серпуховско-Боровского 1401—1402 гг. Лужа завещана его княгине Елене «со всеми слободами и с волостями и с околицами и с селы, з бортью, с тамгою и с мыты и со озеры и со всеми пошлинами» . Характерно то, что на первом месте в этом перечислении стоят слободы, — признак происходившего в то время заселения района. В целом формула духовной грамоты рисует Лужу обычным феодальным центром того времени. Упомянута Лужа и в «Списке русских городов» конца XIV в., что указывает на наличие в Луже укрепления. По-видимому, Лужа была небольшим феодальным центром, но о развитии ее как города в социально-экономическом значении этого термина никаких данных нет.

Но, кроме того, остается не вполне ясным местонахождение Лужи. М. Н. Тихомиров счел «возможным отождествить Лужу с современным Малоярославцем» . М. Н. Тихомиров считает неправильным указание В. Н. Дебольского на то, что в духовной грамоте Владимира Андреевича 1401—1402 гг. (М. Н. Тихомиров датирует ее 1406 г.) Малоярославец и Лужа упоминаются отдельно. Однако почему это указание неправильно, М. Н. Тихомиров не говорит. Между тем, нет оснований считать, что в духовной дважды говорится об одном и том же поселении. Сначала там перечисляются владения, завещаемые сыновьям Ивану, Семену и затем Ярославу: «А благословил есмь сына, князя Ярослава, дал есмь ему Ярославль с Хотунью, с тамгою, и с мыты, и с селы, и з бортью, и со всеми пошлинами» . В другом месте грамоты говорится: «А жене своей, княгине Олене, дал есмь ей Лужу и со всеми слободами, и с волостми, и с околицами и с селы и з бортью и с тамгою и с мыты и со озеры и со всеми пошлинами» . Чтобы принять мнение М. Н. Тихомирова о тождестве Лужи и Малого Ярославца, надо считать, что Владимир Андреевич в одном завещании передал одно и то же владение одновременно своему третьему сыну и княгине.

Лужа находилась, видимо, там, где была одноименная волость — западнее Малого Ярославца, на р. Луже.

Малый Ярославец впервые встречается в духовной грамоте Владимира Андреевича 1401 —1402 гг. как центр феодального владения, передаваемого Ярославу Владимировичу «с тамгою и с мыты и с селы и с бортью и со всеми пошлинами» . Со своих владений, включая и Хотунь, Ярослав Владимирович должен был платить 76 рублей дани в ордынский «выход». В годы феодальной войны Ярославец был отобран великим князем Василием Васильевичем и вошел в состав его владений. Великокняжеские мытники собирали мыт при переезде через р. Лужу . В Судебнике 1497 г. Ерославец — центр судебно-административного округа. О внутреннем развитии Малого Ярославца в XV в. никаких данных нет.

'Под 1480 г. впервые упомянут в летописи Кременец , возникший, вероятно, раньше. Кременец должен быть отнесен к новым поселениям на юго-западе, но судить о его характере за отсутствием данных пока невозможно.

В связи с расширением московских владений на юго- западе в середине XIV в. появилась Медынь, которую великий князь Димитрий Иванович «вытягал у Смолнян» . В списке городов конца XIV в. Медыни еще нет. Медынь входила в Можайское княжество. Во время феодальной войны князь Иван Андреевич Можайский заключил договор с великим князем Литовским Казимиром, которому за помощь в борьбе против Москвы обещал отдать «город Медын» 7в. После ликвидации Можайского удела Медынь принадлежала великому князю московскому и в грамотах обычно именовалась городом  . В духовной грамоте Василия Темного о Медыни упомянуто несколько неопределенно: «Можаеск... и с Медынью и что к Медыни потягло»  . Никаких данных о внутреннем развитии Медыни в источниках нет. Возможно, что Медынь оставалась еще небольшим феодальным центром, имевшим укрепления.

Тарусса на Оке (Торуса) появляется в источниках под 1382 г. . Она была уступлена рязанскими князьями, а в J892 г. Василий Димитриевич получил в Орде ярлык на Та- руссу  . Приобретение Московским княжеством Таруссы наряду с Алексином имело важное значение для усиления ©бороны южных рубежей Москвы.

О развитии Таруссы источники не дают сведений. Вероятно, в районе города находились княжеские борти, упомянутые в грамоте князя Михаила Андреевича Верейско-Бело- зерского великому князю Василию Васильевичу в 1450 г. — «Торусицкие бортники»  .

Во второй половине XIV в. великий князь московский Димитрий Иванович выменял Карашскую волость в Ростовском уезде на митрополичий город Алексин. Это произошло при митрополите Киприане, следовательно, между 1378 и 1389 гг.  . Алексин редко упоминается на страницах лето- лисей и актов XIV—XV вв. Некоторое представление о нем получаем лишь из описания событий 1472 г., связанных с нападением Ахмед-хана. Татары подошли к Алексину внезапно, «с Литовского рубежа». Город не был готов к обороне, «и тотарове град зажгоша, гражане же изволиша сгорети огнем, нежели предатися тотарам»  . В Московском летописном своде особо подчеркивается, что в Алексине «людей мало бяше»  . Видимо, Алексин даже к 70-м гг. XV в. был еще небольшим городком, с незначительным населением. Интересно, что перед осадой воевода С. В. Беклемишев потребовал у горожан «посула». «Гргжани Олексин- ди даваша ему пять рублев», а воевода «захоте у них шестого рубля еще жене своей»  . Незначительность суммы, жоторую смогли собрать алексинцы, тоже указывает на небольшие размеры города во второй половине XV в.

В духовной грамоте Димитрия Ивановича Донского 1389 г. встречаем Калугу. По-видимому, возникла Калуга тогда же, во второй половине XIV в., когда происходил общий подъем русских земель. По' мнению местного зсторика И. Д. Четыркина, Калуга в XIV в. находилась на несколько другом месте — при устье р. Калужки, от

куда она была перенесена в XV в. в более безопасное от нападений внешних врагов место 

Интересно, что наименование «город» источники употребляют по отношению к Калуге лишь начиная с середины XV в. Под 1445 г. читаем: «приде Литовская рать на Русь в семи тысящах и взяла с города с Колуги окуп»  . Самый факт взятия выкупа с Калуги говорит о наличии там уже более или менее значительного числа жителей Вскоре изменяется и формула упоминания Калуги в грамотах. В докончании великого князя Василия Васильевича с Владимиром Ярославичем Серпуховско-Боровским 1451 — 1456 гг. говорится уже о «Колуге с волостьми», а в духовней грамоте Василия Васильевича 1462 г. названа в числе владений «Колуга с Олексиным и с волостьми» . Калуга стала, очевидно, к середине XV в. феодальным центром, 1 это отразилось в грамотах.

На южном рубеже московских владений в 1374 г. возник новый город — Серпухов, сразу приобретший очень важное значение в обороне русских земель от татарских нашествий. Город встал на одном из главных путей татарских вторжений и завершил образование «стратегического треугольника» Москва — Коломна — Серпухов. Это был один из боевых форпостов боровшийся за освобождение Руси, и недаром поэтическая «Задонщина» прославляет в связи с Куликовской битвой три города: «... кони ржут на Москве, звенит слава по всей земли Руской. Трубы трубят на Коломне, бубны бьют в Серпухове» 

Впервые Серпухов упоминается в духовной грамоте Ивана Калить: около 1339 г. в перечне владений, передаваемых третьему сыну великого князя — Андрею Ивановичу. Во втором варианте этой духовной грамоты стоит вместо Серпухова «село Серьпоховское»  . Историк Серпухова П. Симеон на основании топографического анализа пришел к выводу, что села Серьпоховское и Нарьское вошли позднее в состав основанного князем Владимиром Андреевичем

города Серпухова, именно в его посадскую, ремесленно- торговую часть .

Укрепление этой части окского рубежа началось еще в 1360 г., когда по поручению митрополита Алексея, фактического главы правительства в те годы, здесь был основан Владычен монастырь . В 1362 г. здесь была уже каменная церковь. В 1374 г. «благородный и христолюбивый князь Володимер Андреевич заложи град Серпохов в своей отчине и повеле его снарядите и срубите его дубов, а людем приходящим и гражаном живущим в нем, и человеком торжествующим и куплю творящим и промышляющим подасть великую волю и ослабу и многую лготу; приказа наместничество держать града Якову Юрьевичу, нарицаемому Новосилцу околничему своему» . Создание крепких дубовых укреплений, энергичные меры по привлечению ремесленно-торгового населения в город— все это свидетельствует о ясном стремлении быстро создать опорный пункт на одном из решающих направлений борьбы с татарами в обстановке, когда приближалось решающее столкновение с ними. Серпухов стал центром удельного княжества. За три месяца до Куликовской битвы там была сооружена соборная Троицкая церковь.

В 1382 г. Серпухов первым подвергся нападению Тохтамыша, внезапно вторгшегося в русские земли. Город был сожжен, люди уведены в плен  . Однако Серпухов восстановился, в конце XIV в. он отмечен в «Списке русских городов», а в завещании Владимира Андреевича 1401 — 1402 гг. передается наследнику как типичный феодальный город — «с тамгою и с мыты и с селы и з бортью и со всеми пошлинами»  . Но если можно судить об уровне экономического развития города и уезда по величине выплачиваемой дани, то придется заметить, что Серпухов отставал от других городов, потому что серпуховской князь платил тогда всего 48 рублей с полтиной  . В 1408 г. Серпухов был взят и опустошен Едигеем, а затем пограблен воз

вращавшимся в Литву Светригайлом . В ходе феодальной войны второй четверти XV в. Серпуховский удел был ликвидирован, в 1462 г. Серпухов стал владением брата великого князя Юрия Васильевича, но вскоре опять вошел в круг московских владений.

Судить конкретно об экономическом развитии Серпухова, его ремесле и торговле мы пока лишены основания по состоянию источников, но нельзя сомневаться в том, что в этом важном феодальном центре, имевшем большое военное значение, были в XIV—XV вв. «люди торжествующие и куплю творящие и промышляющие».

Перемышль на Пахре возник, вероятно, в XIV в. По духовному завещанию Ивана Калиты около 1339 г. его третий сын получил в числе разных городов и волостей «село Перемышльское» В 1370 г. это был уже, видимо, укрепленный центр во владениях Владимира Андреевича, который во время нападения Ольгерда «собрався с силою стояше в Перемышле ополчився» 10°. В духовной грамоте Владимира Андреевича 1401 — 1402 гг. Перемышль упомянут как центр удела — «Перемышль с тамгою и с мыты и c. селы и з бортью, псари, садовницы и со всеми пошлинами» , Видимо, в Перемышле был центр дворцового княжеского хозяйства, с псарями, садовниками, бортными угодьями. Доходы с Перемышля были определены сравнительно небольшие — 41 рубль (по той же грамоте). О собственно городском развитии Перемышля в XIV —XV вв. сведений нет.

В числе владений, отошедших от Рязани к Москве в XIV в., была Хотунь на р. Лопасне. Хотуньвходила в состав Серпуховско-Боровского удела. В грамотах начиная с 1433 г. Хотунь обязательно упоминается «с волостьмй», а позднее и «с пошлинами», т. е. была феодальным центром  . В грамотах 1473 г. и последующих Хотунь перечисляется под общим названием «городы»  , причем характерно, что в списке русских городов конца XIV в. Хотунь еще не упоминается. По-видимому, в XV в. Хотунь стала небольшим феодальным городком, но сведений о его внутреннем развитии источники не дают.

 В XIV в. появляются упоминания о Лопасне. В грамотах XIV—XV вв. Лопасня обычно называется «почен Допасна» , что указывает, возможно, на возникновение нового поселения. Лопасня входила в те земли, которые «достались» великому князю Ивану Ивановичу от Рязани в середине XIV в.

Среди Рязанских земель, отошедших в XIV в. к Москве, источники называют Новый городок. Впервые мы встречаем его в духовной грамоте великого князя московского Ивана Ивановича около 1358 г.: «... а что ся мне достали места Рязаньская на сеи стороне Оки, ис тых мест дал есмь князю Володимиру в Лопастны места Новый городок на усть Поротли»  . В докончании Димитрия Донского с Олегом Рязанским 1382 г. вновь упомянут «по Оце на Московской стороне почен Новый городок» . В докончании Димитрия Донского с Владимиром Андреевичем Серпуховским Новый городок назван иначе: «... а что ти дал отец мои, князь велики Иван Городецъ в Лопасны место»  . В духовной грамоте Владимира Андреевича 1401 —1402 гг. в числе серпуховских волостей вновь встречаем Городец108, а в договорной грамоте Юрия Димитриевича с Иваном Рязанским 1434 г. вновь находим «вверх по Оце почен Новый городок»  . Очевидно, что Новый городок и Городец — одно и то же, и предположение М. Н. Тихомирова о том, что «Новый городок на Протве находился на месте современного села Спас-Городец на правом берегу Протвы, недалеко от впадения Протвы в Оку»  , вполне вероятно. «Новый городок на Поротли» упомянут в «Списке русских городов» конца XIV в. Само его название и прибавление к нему «почен» ясно говорят о возникновении этого поселения в XIV в. Новый городок, видимо, усиливал оборону южных рубежей Московского княжества. Однако нет никаких данных об экономическом развитии Нового городка. Он был центром одной из серпуховских волостей.

К востоку от Серпухова по Оке находилась Кашира. Она упоминается впервые в духовной грамоте великого князя Ивана Ивановича (около 1358 г.) в переселений владений, отдаваемых кн. Димитрию Ивановичу: «... де ев- ни Маковець, Левичин, Скуляев, Канев, Кошира, Гжеля, Горстовка, Горки, село на Северсце» и т. д. . Текст как будто не оставляет сомнений в том, что Кашира середины XIV в. —еще не город  В «Списке русских городов» конца XIV в. Каширы тоже еще нет. Значительно позднее, под 1480 г., встречаем известие о том, что Иван III в момент движения Ахмата приказал сжечь «городок Коширу» . Видимо, здесь было лишь укрепление, и только в духовной грамоте Ивана III 1504 г. среди владений старшего сына его Василия прямо указывается «город Кошира с Заречьем^ что за рекою за Окою» . Кашира упоминается в Судебнике 1497 г. как центр судебно-административного округа. Превращение Каширы в феодальный город произошло, по-видимому, лишь в конце XV в.

Среди городов Московского княжества вторым по значению после Москвы следует считать Коломну. Возникшая в XII в. (первое упоминание в летописи — около 1177 г.) на скрещении водных и сухопутных путей на границах Черниговской, Суздальской и Рязанской земель, Коломна в XIV—XV вв. приобрела исключительно важное значение для Москвы и для всех русских земель. Коломна была первым московским приобретением в самом начале XIV в. Открыв для Москвы устье Москвы-реки, Коломна дала Московскому княжеству выход на Оку и через нее — на Волгу. Вместе с тем Коломна стала главным форпостом Москвы на решающем пути борьбы со вторжениями монго ло-татар. Не случайно все московские князья начиная с Ивана Калиты передавали Коломну в удел старшим сыновьям и в духовных и договорных грамотах XIV—XV вв. именно Коломной открывался становившийся все более обширным перечень владений московских князей.

Выдающееся стратегическое и экономическое значение Коломны в значительной мере отределялось ее выгодным географическим положением. Через Коломну непрестанно поддерживалась по Оке живая связь центральных русских земель с Волгой и далее — с Золотой Ордой. Три сухопутных дороги вели от Коломны на Москву, еще одна сухопутная дорога, «не замаа Москвы», непосредственно связывала Коломну с Переяславлем-Залесским. По этой дороге распространялась пришедшая в Коломну из Нижнего Новгорода эпидемия 1364 г.  , по ней же вели в заключение Пимена в 1377 г. . Н. Н. Воронин отметил важную экономическую роль Коломны как передаточного пункта товаров, идущих через нее в Московское княжество и из него . От Коломны шла, наконец, не только водная, но и сухопутная дорога в Орду. Главным, однако, было военно- стратегическое значение Коломны, и это заставляло московских князей принимать меры к развитию и укреплению города.

Рост Коломны особенно стал заметен тогда, когда наступил один из решающих этапов борьбы русского народа во главе с окрепшим Московским княжеством против золото- ордынского ига. Коломна была хорошо укреплена. Ее деревянные стены видел в конце XV в. Иоасафат Барбаро. Через Москву-реку в городе был построен мост . Согласно исследованиям Н. Н. Воронина, Коломна стала во второй половине XIV в. центром большого каменного строительства. До 1366 г. на княжеском дворе в Коломне была построена каменная Вознесенская церковь. В 1374 г. авторитетнейший церковный деятель Сергий Радонежский по поручению великого князя основал Голутвин монастырь  , значительно усиливший оборону Коломны. В конце 70-х гг. был построен белокаменный собор Голутвина монастыря. В 1379 г. было начато строительство большого Успенского собора, причем, по мнению Н. Н. Воронина, это было сделано за счет прекращения строительства Симонова монастыря в Москве. Строительство Успенского собора в Коломне имело большое военное и политическое значение. То, что в Коломне сооружался одноименный с главной московской святыней собор, подчеркивало исключительное значение Коломны, а сама по себе каменная постройка усиливала оборону города. По-видимому, строители очень торопились, события быстро шли к решительной схватке с монгол о-тата- рами, и в 1380 г. церковь «падеся, уже совершенна дошедшее  . Но вскоре после Куликовской битвы собор был восстановлен, а в 1392 г. расписан.

О дальнейшем строительстве в Коломне летописи молчат, но вряд ли это можно принимать за безусловное свидетельство прекращения строительства.

Спустя два года после того, как в 1380 г. Коломна была исходным пунктом движения русских войск на Куликово поле, она разделила печальную участь Москвы и других городов, будучи разорена Тохтамышем. Еще через три года, в 1385 г., Коломна подверглась внезапному нападению рязанского князя Олега. Сообщение о взятии Коломны Олегом рассказывает о том, что Олег «бояр многих и лутчих людей пойма, поведе с собой и злата и сребра и всякого товара наимався, отъиде в свою землю со многим полоном и богатством»  . Значит, несмотря на разорение Тохтамышем, Коломна была многолюдным и богатым городом в 80-х гг. XIV в. Это впечатление подтверждается указанной в завещании Димитрия Донского 1389 г. суммой «выхода» с Коломны и Коломенского уезда в Орду, установленной тогда в 342 рубля, в то время как, например, Можайск должен был платить всего 167 рублей  . Новые испытания выпали на долю Коломны в 1408 г. — город пострадал и от Едигея, который «град Коломный пожгоша, взяша окупь»  , и от участия коломенской рати в междоусобице рязанских князей на стороне поддерживавшегося Москвой Ивана Федоровича Пронского, когда «убиша и Игнатиа Семеновича Жеребцова, воеводу Коломенскаго, и Коломничь побоиша многих»  .

Как и в других развитых средневековых русских городах, в Коломне XIV—XV вв. были деревянные мостовые.

Коломна была центром различных феодальных владений, в том числе и дворцового хозяйства московских князей. Духовные и договорные грамоты неоднократно упоминают о «путях» в Коломне. Летопись называет на- холившегося в Коломне княжеского «кормиличича» Остея, заколотого «в ыгрушке» в 1390 г. . Находились в Коломне также дворы многих феодалов; об одном из них, принадлежавшем И. Ю. Патрикееву, упоминается в его духовной грамоте 1499 г. ®.

Коломна была видным центром ремесла и торговли. Письменные источники ничего не говорят о коломенском ремесле, но раскопки археологов дали весьма интересный материал. Еще в слоях XIII в. и более раннего времени обнаружены мастерские ремесленников — горшечников с горнами, кузнецов с кузницами, вырабатывавшими предметы снаряжения войска, а также различные предметы для охоты и рыболовства. Такая же картина характерна и для слоев XIV—XV вв. Археологические материалы говорят о значительном развитии в Коломне кузнечного, слесарного, литейно-металлургического производства. Найдены многочисленные железные ножи, замки, ключи» стамески, тесала, долота, строгалы, топоры, подковы, крючки, перстни, кольца, браслеты, глиняные тигли и литейные формочки. Было развито гончарное дело. Обнаружены также различные изделия из кости и камня, ручные мельничные жернова, костяные стрелы для охоты. Имеются археологические свидетельства сапожного и плотницкого ремесел. Своеобразной отраслью городского ремесла, присущей и многим другим городам, было производство детских глиняных игрушек .

Торговое значение Коломны, естественно, вытекало из ее положения на стыке важнейших водных и сухопутных путей и было, конечно, большим. Было бы неправильно, однако, представлять Коломну только лишь центром транзитной торговли. В самой Коломне в XV в. были купцы, занимавшиеся торговлей с дальними странами. Документы говорят о пребывании коломенских купцов и в Литве, и у Азова .

С Коломной были связаны многие крупные события в истории борьбы русских земель за независимость и их объединение вокруг Москвы. В Коломне собиралось и оттуда выходило на Куликово поле многотысячное общерусское войско под главенством Димитрия Ивановича. Политическое значение Коломны подчеркивалось упомянутым выше фактом постоянного вхождения города во владения старших сыновей московских князей. Об этом значении города говорит также факт учреждения в Коломне уже в 1350 г. епархии . Коломенские епископы всегда занимали высокое положение в церковной иерархии и оказывали деятельную поддержку московским князьям. Не случайно в 1366 г., в нарушение традиций, Коломна была избрана местом бракосочетания Димитрия Ивановича Московского с дочерью суздальско-нижегородского князя Димитрия Константиновича1а0. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что наиболее близким Димитрию Ивановичу духовным лицом стал коломенский поп Ми- тяй, которого великий князь пытался в нарушение всех церковных правил поставить русским митрополитом . Коломна была форпостом московской политики по отношению к Рязанскому княжеству, и московские наместники водили коломенскую рать в рязанские земли, вмешиваясь в интересах Москвы в междоусобную борьбу рязанских князей1"2.

Немалую роль сыграла Коломна в событиях феодальной войны второй четверти XV в. В 1433 г., когда изгнанный из Москвы великий князь Василий Васильевич оказался всего лишь владельцем коломенского удела, Коломна стала средоточием сил, поддерживавших великого князя. «Москвичи же вси, князи и бояре, и воеводы, и дети боярские, и дворяне, от мала и до велика, все поехали на Коломну к великому князю, не навыкли бо служити удельным князем» . Опираясь на поддержку собравшихся к нему сил, великий князь вскоре восстановил свою власть в Москве.

Во второй половине XV в. Коломна стала местом ссылки — туда поехали и «новгородские крамольники» в 1471 г., и Иван Фрязин в 1473 г., и другие . В 1472 г. Коломна вновь сыграла свою боевую роль, явившись опорным пунктом обороны против набега Ахмед-хана135.

Это военное значение Коломны было характерной чертой ее развития в XIV—-XV вв. Как упомянуто, «Задонщина» все время говорит о трех городах, непосредственно связанных борьбой против татар: Москве, Коломне, Серпухове. Коломна была важнейшим звеном этого «стратегического треугольника», на котором в XIV—XV вв. зиждилась оборона русских земель от опасного и сильного врага.

Как было уже отмечено, развитие охарактеризованных выше городов было тесно связано с Москвой. Развитие городской жизни является одной из характерных особенностей Московского княжества в XIV—XV вв. Важно заметить, что именно в этом районе мы встречаемся с наибольшим количеством вновь возникших городов по сравнению с другими территориями Северо-Восточной Руси и что возникновение новых городов относится ко второй половине XIV в. Это хорошо объясняется тем общим экономическим подъемом, который наступил в северо-восточных русских землях с середины XIV в. и который четко прослежен в исследовании Б. А. Рыбакова о ремесле186.

Особенно заметно возникновение новых городских центров на западной и юго-западной окраинах Московского княжества, удаленных от основных путей татарских вторжений и в то же время приобретавших большое значение в связи с обострением конфликтов с Литвой. Возможно, что с усилением Московского княжества сюда устремился приток населения из ближайших русских земель, находившихся под владычеством литовских феодалов.

Но московские города росли и в силу других причин. Превращение Москвы в центр борьбы русского народа против монголо-татарского ига имело своим следствием резкое возрастание значения южных рубежей Московского княжества и вместе с этим городов как военно-укрепленных центров. Именно здесь, на главных путях борьбы с татарами, быстро поднялась Коломна, ставшая вторым по значению городом Московского княжества. В 1374 г. создание стратегического треугольника, прикрывавшего русские земли от татарских вторжений, было завершено основанием Серпухова. Характерно то внимание, которое проявляла княжеская власть к укреплению и развитию этих городов. Выход к Оке, находившийся в руках московских князей, имел очень большое значение не только для Московского княжества, но и для большинства северо-восточных русских земель как в военном, так и в торговом отношениях. В силу этого обстоятельства Коломна, например, получила весьма благоприятные предпосылки для своего усиления и развития в XIV—XV вв.

Процесс объединения русских земель вокруг Москвы также способствовал росту московских городов, имевших большое значение в развитии связей между Москвой и другими русскими землями. Коломна, Дмитров, Можайск и другие города были важными центрами этих связей.

Несомненный подъем московских городов и возникновение многих новых городских центров в Московском княжестве в XIV—XV вв. являются показателем более интенсивного развития социально-экономических отношений в Московском княжестве и помогают объяснить причины превращения Москвы в центр объединения русских земель в единое государство.