В истории Соединенных Штатов вряд ли можно найти классовое столкновение, сопоставимое ио масштабам с Гражданской войной и Реконструкцией. «Неотвратимый конфликт», назревавший на протяжении нескольких десятилетий, завершился в конце концов революционным взрывом, ибо Гражданская война и последовавший за ней период Реконструкции были не чем иным, как своеобразной формой, в которой осуществилась, по сути, вторая буржуазная революция в США. Эти события — «убедительное доказательство того, что нельзя путем компромисса эффективно решать коренные проблемы, связанные с борьбой за власть между классами»1, — оказали огромное воздействие практически на все стороны жизни американского общества, в том числе на развитие конституционно-правовых доктрин. За сравнительно короткий исторический отрезок в конституционно-правовом нормотворчестве произошли значительные изменения, для которых в иное время потребовались бы многие десятилетия.

В основе начавшейся весной 1861 года Гражданской войны лежали долго накапливавшиеся в организме американского общества противоречия, в широком спектре которых приоритет, безусловно, принадлежал столкновению интересов плантаторов-рабовладельцев южных штатов и буржуазии «свободных» северных штатов.

По словам К. Маркса, борьба Севера и Юга «являлась движущей силой истории Соединенных Штатов в течение полувека»2. Однако до определенного момента система плантационного хозяйства на Юге и система свободного предпринимательства на Севере не только не противоречили, но, напротив, взаимообусловливали, дополняли друг друга3. Подобная ситуация позволяла политическим лидерам Севера и Юга избегать прямой конфронтации в вопросе о рабстве.

Своеобразной аксиомой политической философии США тех лет стала идея «справедливого компромисса». Такие разноплановые деятели, как демократы М. Ван-Бюрен, С. Дуглас, Дж. Полк, виги Дж. Уайт, Г. Клей и другие, постоянно подчеркивали, что видят свою миссию в «урегулировании всех существующих спорных проблем между штатами, вытекающих из вопроса о рабстве на справедливой, равной и честной основе»4. Это стремление отчетливо проявилось в основных политико-правовых доктринах, законодательных актах и судебных решениях (доктрина суверенитета поселенцев, компромисс 1850 года, билль Канзас-Небраска, закон о выдаче беглых рабов и т. д.).

Однако в подобных «справедливых компромиссах» чем дальше, тем явственнее ощущался «южный» привкус. К. Маркс в связи с этим писал: «Если положительный и окончательный результат каждой отдельной схватки оказывался в пользу Юга, то внимательный наблюдатель исторических событий не мог не заметить, что каждое продвижение рабовладельцев является шагом на пути к их окончательному поражению»5. Постоянные уступки южанам во имя сохранения Союза вызывали нараставшее раздражение у наиболее последовательных идеологов промышленной буржуазии Севера. Так, будущий лидер радикальных республиканцев — противников рабовладения. Т. Стивене, полемизируя со сторонниками умиротворения: Юга, пророчески предсказывал: «Мы так часто спасали Союз, что, я боюсь, наша любовь окажется в конце концов для него гибельной»6.

Усилившаяся агрессивность Юга все больше накаляла обстановку в стране, делала перспективу сосуществования рабовладельческих и «свободных» штатов нереальной. Еще в 1858 году будущей президент США А. Линкольн заявил: «Страна не может оставаться наполовину свободной, наполовину рабовладельческой... Либо с распространением рабства будет покончено, либо его сторонники не остановятся до тех пор, пока не сделают его законным институтом в масштабе всей страны, в старых и новых штатах, на Севере и на Юге»7.

Действительно, на выборах 1860 года южане выступили с ультиматумом: рабство должно быть санкционировано законом на всей территории США, без каких-либо ограничений со стороны федеральных властей8. В противном случае они считали себя правомочными на любые акции,, вплоть до сецессии (т. е. выхода из состава Союза).

Суть их построений сводилась к следующему: 1) Конституция — соглашение между «суверенными штатами», а Союз, созданный на базе этого документа, — не более чем лига отдельных штатов, сохраняющих полную самостоятельность в решении внутренних вопросов; 2) суверенитет штата — не отчуждаемое в пользу федерального правительства свойство, оно навсегда сохраняется за штатом; 3) каждый штат имеет право в любой момент отказаться от выполнения положений федеральной Конституции и выйти из состава Союза, если сочтет, что федеральные власти своими действиями ущемляют его суверенитет.

Спор о юридической природе Союза так и не удалось решить конституционными методами, ибо южане и не стремились к этому. Напротив, на рубеже 60-х гг. они усиленно искали предлог для реализации своего плана создания самостоятельной рабовладельческой конфедерации. Избрание на пост президента А. Линкольна, кандидата от оформившейся в 1854 году на основе платформы, содержавшей требование ограничения рабства, республиканской партии, послужило экстремистски настроенным южанам сигналом к сецессии и началу Гражданской войны, ставшей, как отмечают американские исследователи, «трагическим доказательством неспособности дальнейшего усовершенствования Союза на базе Конституции»9.

Действительно, Гражданская война разрушила социально-экономическую и политическую структуру американского общества. Впервые классовая борьба в США приняла форму крупномасштабного вооруженного конфликта. Ясно, что политическому механизму, все звенья которого направлены на предотвращение революционного взрыва, ориентированы на решение проблем общества эволюционным. путем, необходимо было существенно перестроиться.

Какие же задачи встали перед американским обществом в этот критический период его истории? С социально- экономической точки зрения предстояло расчистить пути для дальнейшего беспрепятственного развития буржуазных отношений на всей территории США. В политическом плане необходимо было создать такие условия, которые гарантировали бы гегемонию промышленной буржуазии в политическом процессе и воздвигли надежный барьер против попыток плантаторов Юга реставрировать свои позиции в государственной структуре10. Помимо этого существовал целый комплекс важных, сугубо правовых проблем: предстояло дать юридическое обоснование военным мероприятиям администрации, и в первую очередь мерам, направленным на освобождение негров-рабов; подготовить почву для реставрации Союза на новой основе; довести до логического завершения решение вопроса о гражданских правах для всего мужского населения Соединенных Штатов; окончательно утвердить безусловность приоритета федеральных властей над властями штатов.

Однако унаследованный от прошлого багаж традиционных конституционных представлений оказался явно недостаточным — в жестких рамках традиционалистских воззрений на Конституцию решить поставленные самой жизнью новые проблемы было невозможно. Поэтому американские законодатели пошли по пути адаптации Конституции к новой ситуации, благо предусмотренная процедура дополнения основного текста путем принятия поправок давала такую возможность. В ходе Гражданской войны и Реконструкции Конституция США была дополнена тремя поправками — XIII, отменявшей рабство (вступила в силу 18 декабря 1865 г.), XIV, предоставлявшей бывшим рабам права граждан США и запрещавшей штатам ограничивать права граждан (28 июля 1868 г.) и XV, запрещавшей ограничивать право голоса по признаку расы или цвета кожи (30 марта 1870 г.).

Характерно, что правовое оформление вопросов, связанных с отменой рабства, началось лишь на заключительном этапе войны и даже после ее завершения, когда военные победы Севера предопределили исход борьбы. На ранней стадии конфликта большинство политических лидеров буржуазии Севера, включая президента А. Линкольна, всячески избегали постановки вопроса о правовой ликвидации института рабства. Все действия федеральной администрации в 1861—1862 гг. подтверждают этот тезис. Колебания президента хорошо иллюстрирует его, ставшая хрестоматийной, оценка целей и задач правительства в начавшейся вооруженной борьбе: «Я должен спасти Союз. Если эту задачу можно выполнить без освобождения рабов, я сделаю это, но если решить ее можно только путем освобождения рабов, я пойду и на это»11. Долгое время Линкольн не оставлял надежд на компромисс с конфедератами, настаивая на единственном условии — признании верховенства федеральной власти. Лишь критическая ситуация, возникшая летом 1862 года, показала, что уничтожение рабства — обязательное условие восстановления Союза. Только тогда стала готовиться президентская «Прокламация об освобождении рабов», обнародованная 1 января 1863 г. Отмена рабства на основе акта исполнительной власти, а не закона, объяснялась обстановкой военного времени, что сразу же дало повод противникам освобождения негров поставить под сомнение правомерность прокламации12.

Для того чтобы отмести возражения и обосновать освобождение рабов на высшем, конституционном уровне, радикальные республиканцы добились принятия соответствующей поправки к Основному закону. Хотя судьба этой инициативы была, по существу, предрешена развитием событий на фронтах, разношерстный блок противников освобождения рабов попытался утопить ее в бесконечных словопрениях. Прежде всего, утверждали они, подобное вмешательство федерального правительства во «внутренние дела» отдельного штата фактически означает полный отход от прежнего духа Конституции. Однако этот аргумент не выдерживал критики, ибо статья V Конституции США прямо предусматривает возможность дополнения этого документа принятием поправок13.

Тогда оппоненты поправки попытались оспорить правомочность ее ратификации. Дело в том, что для ратификации необходимо было согласие 27 штатов, в то время как в Союзе их оставалось лишь 25 и два — Кентукки и Делавэр — отказались поддержать поправку. И тем не менее она была одобрена. Ее утверждение обеспечили голоса восьми южных штатов, оккупированных войсками северян. На их территории, в соответствии с президентским планом Реконструкции, были созданы временные правительства, которые и одобрили эту меру. Парадокс состоял в том, что чуть позднее радикальные республиканцы (Стивене, Самнер, Батлер, Уэйд, Чейз и др.), вступившие в конфронтацию с новым президентом Э. Джонсоном, отказались признать полномочия этих правительств, но одновременно отстаивали законность ратификации ими поправки. Абсурдность такой позиции с формально-юридической точки зрения мало заботила радикальных республиканцев, поскольку они к тому времени обладали подавляющим большинством голосов в конгрессе.

«Фактическая конституция всегда изменялась в соответствии с потребностями господствующего класса»14 — история принятия поправки XIII лишний раз подтверждает этот тезис, свидетельствует о том, что в реальной политике формально-юридические моменты играют подчиненную роль по отношению к совокупным стратегическим интересам социальных сил, контролирующих ход политического процесса.

Военное поражение конфедерации южных штатов разрешило еще один важный политико-правовой вопрос — о природе Союза. США, наконец, стали «нацией в конституционном смысле слова. Провал попытки сецессии, доказанный в ходе сражений, подтвердил верность юридических и философских установок, отстаиваемых Севером: за штатами не резервируется право на выход из Союза»15. Вскоре эта ставшая реальностью истина была санкционирована судебной системой. В деле Texas v. White (1869) Верховный суд постановил: «Конституция во всех своих положениях исходит из принципа нерасторжимости Союза, состоящего из нерасторжимых штатов»16. Отныне всем попыткам дать какое-то «конституционное» обоснование концепции права штатов на отделение от федерации как их «резервируемого» права был положен конец.

Отмена рабства и капитуляция вооруженных сил мятежной конфедерации знаменовали собой завершение важной страницы в истории американского общества, но одновременно поставили на повестку дня серию новых, весьма сложных политико-правовых проблем, сразу же оказавшихся в центре ожесточенной партийно-политической борьбы17. В первую очередь, безусловно, необходимо было определить условия возвращения мятежных штатов в состав Союза и статус освобожденных рабов. Текст Конституции не давал ответа на эти вопросы, а от того, какой вариант решения будет реализован на практике, зависело, какие силы будут доминировать в политической жизни США в послевоенный период.

Сложность положения правящей республиканской партии заключалась в том, что ей необходимо было добиться скорейшего возвращения бывших мятежных штатов в состав Союза и одновременно создать надежные гарантии того, что они будут лишены возможности претендовать на гегемонию в политической жизни восстановленного Союза. С точки зрения промышленной буржуазии, интересы которой выражали республиканцы, в этой исходной установке заключалось серьезное противоречие. Для того чтобы выбить у бывших рабовладельцев почву для притязаний на лидерство, необходимо было существенно ограничить их политические и экономические права, создать в южных штатах социальную опору республиканской партии. Но здесь возникла опасность чрезмерного усиления позиций демократических сил, что таило в себе потенциальную угрозу господству самой буржуазии. Отсюда и появление двух планов Реконструкции.

Автором первого плана, зародившегося еще в конце 1863 года, был А. Линкольн. Концепция президента сводилась к следующему: сецессия незаконна. Люди, ее совершившие, нарушили Конституцию; сецессию совершили конкретные лица, а не штат; понятие «штат как политический организм» нельзя отождествлять с понятием «правительство штата»; штаты остались в составе Союза; для восстановления Союза необходимо разбить мятежников и создать в этих штатах правительства, признающие приоритет федеральных властей18.

В декабре 1863 года была обнародована прокламация, гарантировавшая амнистию участникам мятежа при условии, что каждый из них принесет присягу лояльности федеральному правительству. Если таковых наберется более 10% от общего числа лиц, имевших право голоса, то в штате можно создавать правительство, которое будет пользоваться всеми положенными ему по Конституции США правами. Позднее к этому добавилось требование одобрения поправки XIII. Еще в ходе войны такие правительства были созданы в Теннесси, Арканзасе и Луизиане. К маю 1866 года все южные штаты, кроме Миссисипи, выполнили эти требования и, следовательно, получили возможность вернуться в состав Союза в качестве полноправных политических единиц. И вот тут выяснилось, что, хотя с юридической точки зрения президентский план Реконструкции выглядел вполне логичным и обоснованным, с политической точки зрения он отнюдь не удовлетворял республиканцев.

Дело в том, что бывшие мятежники, формально выполнив необременительные требования прокламации об амнистии и общие положения поправки XIII, попытались фактически вернуть социально-политическую жизнь в южных штатах в привычное для себя русло. Опираясь на «черные кодексы», на жесточайший террор, проводимый ку-клукс-кланом, плантаторы в 1865—1866 гг. смогли если не юридически, то фактически восстановить на местах рабство и стали всерьез подумывать о возврате к довоенному статус-кво. Ф. Энгельс писал по этому поводу: «Если дело пойдет так дальше, то через шесть месяцев в вашингтонском конгрессе будут заседать все прежние мошенни- ки-сецессионисты»19.

Чтобы пресечь «мирное» наступление южан, требовались решительные экстраординарные меры, инициаторами которых выступили радикальные республиканцы. Их лидеры Стивене и Самнер выдвинули две близкие друг другу концепции — «завоеванных провинций» и «самоубийства штатов». Южные штаты, отделившись от Союза, стали иностранными государствами, ведущими войну против США, утверждали радикалы. Следовательно, они потеряли все дарованные им Конституцией права. Очищенные от войск конфедератов штаты должны считаться либо оккупированными провинциями, лишенными внутреннего самоуправления (Стивене), либо неорганизованными территориями, управляемыми конгрессом (Самнер)20.

Еще летом 1864 года радикалы предприняли первые практические шаги для претворения в жизнь своих планов: в конгресс был внесен билль Уэйда-Дэвиса. По мысли авторов законопроекта, возвращению южных штатов в Союз должно было предшествовать принятие ими новых конституций, включающих следующие обязательные положения: о лишении права голоса должностных лиц конфедерации; об отмене рабства; об отказе от выплаты долгов конфедерации. Перед созывом конституционных конвентов требовалось, чтобы большинство мужского белого населения штата принесло присягу лояльности федеральному правительству. Чтобы сорвать принятие этого билля, Линкольн использовал «карманное вето».

Окончание войны и явное несоответствие политики нового президента Э. Джонсона задачам закрепления политической гегемонии республиканцев еще более обострили ситуацию. Стремясь перехватить у президента инициативу в проведении Реконструкции, радикальные республиканцы добились в декабре .1865 года создания Объединенного комитета по вопросам Реконструкции во главе с сенатором У. Фесенденом. На первый план выдвинулся нелегкий вопрос о предоставлении бывшим рабам прав граждан США в полном объеме. Нелегким он был потому, что даже многие решительные противники рабства не могли окончательно перешагнуть через барьер прочно укрепившихся в сознании белых американцев расистских предрассудков. Даже А. Линкольн, автор «Прокламации об освобождении рабов», искренне осуждая институт рабства, одновременно испытывал серьезные сомнения относительно того, готовы ли бывшие рабы немедленно стать полноправными гражданами США21.

В то же время республиканцы не могли не видеть, что негры были их естественными союзниками в борьбе с «мирным» наступлением бывших рабовладельце: Не случайно лидер радикалов Т. Стивеис подчеркивал, что предоставление неграм гражданских прав «должно гарантировать сохранение политического господства республиканской партии»22. Поэтому, несмотря на отчаянное сопротивление противников углубления революционных преобразований, на известные колебания в собственной среде, радикальные республиканцы всей логикой политической борьбы подталкивались к решению вопроса о гражданских правах негров.

В результате промежуточных выборов 1866 года контроль над обеими палатами конгресса оказался в руках радикалов. Летом 1866 года они добились того, что представители южных штатов в Капитолии, избранные на основе президентского плана Реконструкции, были дезавуированы. Таким образом, возобладали концепции Стивенса- Самнера, согласно которым бывшие мятежные штаты до принятия новых конституций объявлялись «политически мертвыми». Итогом работы Объединенного комитета по вопросам Реконструкции стал проект поправки XIV к Конституции, которая «была и остается наиболее важным конституционным достижением американской буржуазно- демократической революции 60-х годов прошлого века»23.

Его авторы Стивене и Конклинг, исходя из презумпции верховенства федеральных властей над органами власти штатов, распространили идею Билля о правах о том, что индивидуальные свободы охраняются Конституцией от посягательств федеральных властей, на взаимоотношения индивида и штата. Раздел 1 поправки гласит: «Все лица, родившиеся или натурализованные в Соединенных Штатах и подчиненные юрисдикции оных, являются гражданами Соединенных Штатов и штата, в котором они проживают. Ни один штат не должен издавать или применять законы, которые ограничивают привилегии и льготы граждан Соединенных Штатов; равно как ни один штат не может лишить какое-либо лицо жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры либо отказать какому-либо лицу в пределах своей юрисдикции в равной защите законов».

Принятию поправки предшествовало разделение территории южных штатов на основе закона о Реконструкции 1867 года на пять военных округов, управляемых назначенными президентом военными губернаторами. Под их надзором проходила выработка новых конституций штатов и выборы в легислатуры, которым был предъявлен жесткий ультиматум: допуск представителей южан в конгресс США и признание правительств штатов ставились в зависимость от ратификации ими поправки XIV. Несмотря на взрыв негодования «тираническими действиями» радикалов, южане вынуждены были уступить — они даже согласились с принятием поправки XV, гарантировавшей неграм право участия в выборах. Лидеры южного истэблишмента изменили тактику: от конфронтации они перешли к поискам компромисса с буржуазией Севера.

Поправка XIV была нацелена на решение вполне конкретных задач: гарантировать неграм права граждан и тем самым расширить социальную базу республиканской партии. Однако довольно скоро толкование XIV поправки пошло в направлении, которое никак не укладывалось в рамки ее первоначального содержания.

Гражданская война, устранив все препятствия на пути развития капитализма, дала импульс американской промышленности. Оценивая изменения в американском обществе за два десятилетия, прошедших с момента окончания Гражданской войны, Ф. Энгельс писал: «Тенденция капиталистической системы к окончательному расколу общества на два класса — горстку миллионеров, с одной стороны, и огромную массу наемных рабочих, с другой, - эта тенденция, несмотря на то, что с ней постоянно сталкиваются и ей противодействуют другие социальные факторы, нигде не проявляется с большей силой, чем в Америке...»24. Крупные корпорации постепенно заняли господствующие позиции в американской экономике. Быстрыми темпами шел процесс подчинения обеих партий и государственного аппарата интересам большого бизнеса. Деловые круги все настойчивее требовали от правительства действенных мер, предупреждавших принятие «неразумных» законов, хоть как-то ограничивающих их активность. Иными словами, они требовали, чтобы принципам laissez-faire было дано юридическое обрамление. В 1875 году легислатура Нью-Джерси создала важный прецедент, одобрив закон, отменявший максимум для акционерного капитала корпораций и дававший им право беспрепятственно заниматься «побочным вспомогательным бизнесом». Таким образом, характерная для 20—30-х гг. XIX века тенденция к регламентации деятельности корпораций сменилась политикой их максимального поощрения, — «началось соревнование между штатами за предоставление льготных условий для корпораций»25?

Стержень дискуссии по конституционно-правовым вопросам стал перемещаться в сферу определения юридической природы взаимоотношений бизнеса и государства. Юристы корпораций подметили, что в деле охраны интересов бизнеса неоценимую роль может сыграть положение поправки XIV о недопустимости лишать какое-либо лицо свободы и собственности без «надлежащей правовой процедуры». Эта расплывчатая формулировка позволила адвокатам крупного капитала юридически обосновать концепцию «безусловных прав» (т. е. прав, вытекающих из самой природы справедливости, прав, охрана которых должна являться целью общества) и распространить ее на корпорации.

Впервые доктрина «безусловных прав» и положения о «надлежащей правовой процедуре» были применены Верховным судом в 1873 году в так называемом Slaughter House Case. Суть этого частного дела, которому суждено было сыграть роль важнейшего прецедента, заключалась в следующем; В 1869 году легислатура штата Луизиана одобрила закон о том, что все бойни Нового Орлеана должны быть сконцентрированы в одном месте на окраине города. Хотя формально все мясники имели доступ на эту единственную бойню, по существу контроль над ней оказался в руках одного лица, диктовавшего свои монопольные условия остальным предпринимателям. Те обратились в суд штата с жалобой на то,, что новое законодательство нарушает их права и привилегии как граждан США. Суд штата отверг их притязания. Тогда дело было передано в Верховный суд. Большинством голосов (5:4) высшая судебная инстанция отклонила иск, отказавшись распространить положение о «надлежащей правовой процедуре» на случаи, где речь шла о регулировании штатом имущественных отношений. Судья С. Миллер заявил: «Совершенно очевидно, что есть гражданство США и гражданство штата, которые явно отличаются друг от друга»26. В сферу действия поправки XIV, по мнению суда, попадали только привилегии, гарантированные федеральным гражданством. Суд, однако, четко не определил круг привилегий, защита которых входила в обязанности федеральных властей. Ясно было только то, что данный прецедент явно устранял федеральное правительство из области регулирования экономических отношений. Это явилось важным завоеванием большого бизнеса, ибо крупной корпорации было гораздо проще навязать свою волю легислатуре отдельного штата, чем федеральному правительству.

В связи с такой неожиданной интерпретацией поправки XIV в прогрессистской историографии сложилась даже концепция «сговора», согласно которой авторы поправки уже в момент ее принятия отчетливо предвидели подобные последствия27. Позднейшие исследования опровергли этот тезис. И тем не менее можно согласиться с мнением тех исследователей, которые отмечают, что поправка XIV объективно «не смогла осуществить то, на что она, по мнению большинства, была рассчитана (т. е. реально гарантировать гражданские права негров. — Авт.), зато в действительности она осуществила то, что вряд ли кто мог предположить»28 (т. е. дала свободу рук бизнесу).

После выборов 1872 года период Реконструкции вступил в завершающую фазу. Буржуазия Севера начала явно тяготиться активностью революционно-демократического лагеря. Примирение плантаторов с итогами войны, с переходом ключевых позиций в политической системе США к буржуазии создало благоприятную почву для компромисса между этими силами на общей платформе борьбы за свертывание революционно-демократических преобразований. Отражая эти настроения, сенатор Стюарт еще в 1870 году заявил: «Реконструкция продолжается вот уже пять лет, и страна желает, наконец, покоя... Мы хотим окончания Реконструкции»29. Ждать пришлось недолго. Компромисс 1877 года знаменовал собой завершение периода Реконструкции.

Важнейший итог Гражданской войны и Реконструкции— утверждение в США чисто буржуазного общества. Институт рабства, превратившийся в препятствие на пути развития буржуазных отношений, был уничтожен, хотя негры так и не стали полноправными гражданами США. Победа Севера способствовала решению и другого важного вопроса —• о том, насколько далеко простирается понятие «суверенитет штата».

Конституция США оказалась достаточно гибкой для того, чтобы стать инструментом реализации новых устремлений господствующего класса. Конституционное право было быстро приспособлено для наиболее эффективного обслуживания социально-политических интересов большого бизнеса. Можно согласиться с оценкой американских исследователей, констатировавших: «Если в итоге Гражданской войны и Реконструкции кто-то получил подлинное освобождение, так это частное предпринимательство»30. Эта адаптация дала правящим кругам новые рычаги для юридической защиты частнособственнических отношений. Классово-охранительные функции Конституции были продемонстрированы как никогда ярко. В то же время события тех лет показали, что никакая модернизация конституционно-правовых доктрин не в состоянии предотвратить классовые антагонизмы, неизбежно углублявшиеся по мере перехода американского капитализма в монополистическую стадию.