|
|
Поэтика былин является
разновидностью поэтических форм народного творчества, складывавшихся в
условиях русского феодализма. Особые черты образности и поэтического языка
былевого эпоса обусловливались исторической сущностью жанра, возникшего на
ранних эташпс Русского государства, когда еще сохранялись черты
мифологизирования природы и общества.
С возникновением феодального государства типические
представления предшествующего периода не исчезли, но стали по-новому
осмысляться и подчинились образам, порожденным новой исторической
обстановкой. В результате для былин делается характерным сочетание реальных,
имеющих четкий исторический смысл и обусловленных действительностью образов
(например, образов Киева, киевского стольного князя, средневековых русских
церквей, героических образов деятелей древней Руси и т. п.) с фантастическими
образами, корнями уходящими в дофеодальное мышление людей (ср. фантастические
образы Змея — первоначально чудовища, позднее синонима врага, поработившего
государство; Соловья Разбойника, воплотившего конкретную силу, разоряющую
Русь; одухотворенной природы, например Непры-реки, вступающей в бой с
татарами, морского царя и т. п.). Ведущими в поэтике былин являются образы,
порожденные исторической действительностью. Таким образом, самая поэтика
былин выявляется как образная характеристика истории Руси до образования
Московского многонационального государства.
Композиционное строение былин в известной мере связано с
их установкой на историю. Былина часто как бы обрамляется так называемым
запевом и исходом. Генетически запев и исход восходят к самостоятельным
мелким произведениям искусства, нередко создававшимся средневековыми
профессионалами- скоморохами, которые разнообразили ими свои выступления.
Присоединенные непосредственно к текстам отдельных былин
исход и запев не получили распространения, так как самые
условия исполнения былевого эпоса в крестьянской среде не требовали их
развития.
Запев по своему содержанию не связан с тем, что излагается
в былине. Он представляет самостоятельную картину, предшествующую основному
эпическому рассказу. Таков, например, запев в варианте былины о Соловье
Будимировиче из сборника Кирши Данилова «Древние российские стихотворения»:
Высота ли высота поднебесная, Глубота глубота акиян-море,
Широко раздолье по всей земли, Глубоки омуты днепровские
Эта великолепная картина Руси, так же как и другие запевы,
подготавливала внимание слушателей и создавала соответствующее настроение.
Помимо того, запев, исполняемый пока слушатели собирались вокруг певца, давал
возможность начать былину уже перед собравшейся аудиторией.
В отдельных случаях запев тематически сближается с
былинным повествованием. Например, былина о Василии- пьянице начинается
запевом, рассказывающим, как туры пробегают мимо Киева и видят, что на стене
плачет красна девица, сама пресвятая богородица; она знает: быть Киеву
разоренному. Тема запева та же, что и в былине — нашествие татар. Но запев
утверждает — Киев будет разорен татарами; самая же былина рассказывает об
уничтожении татар и о том, как Ба- тыга бежал от Киева и заклинался, что ни
он, ни его дети, ни пну чата никогда не придут на Русь.
Исход — это концовка былины, краткое заключение,
подводящее итог, или прибаутка. Краткое заключение бывает различно: «То
старина, то и деяние», «На том Соловыо и славу поют», «Синему морю на тишину,
добрым людям на послушанье», «На том старинка и покончилась» и т. д.
Такие исходы — массовое явление в былинах. Но есть и
другие исходы, которые, видимо, были разработаны скоморохами —
профессиональными мастерами искусства, чеканившими и усложнявшими
композиционные и поэтические приемы и самую манеру исполнения эпоса. С полным
основанием можно думать, что, например, ими были созданы в некоторых былинах
развернутые исходы, подобные знаменитой прибаутке, заканчивающей былину о
Василии Игнатьевиче и Батыге:
Сильные-могучие богатыри во Киеве; Церковное пенье в
Москве городе;
Славный звон во Нове-городе, Сладкие поцелуи
Новоладожанки; Гладкие мхи к синю морю подошли; Щельё-каменьё в северной
стороне; Широкие подолы олонецкие; Дубяные сарафаны по Онеге по реке.
подолы по Моше по реке,
Рипсоватые подолы Почезёрочки; Рядные сарафаны
Кенозёрочки; Пучеглазые молодки Слобожаночки; Толстобрюхие молодки
Лексимозёрочки; Малошальский поп до солдатов добр. Дунай, Дунай, Боле петь
вперед не знай!
Подобные исходы встречаются в былинах очень редко и могут
быть сопоставлены с прибаутками, в некоторых случаях за-» канчивающими
сказки. Исход типа прибаутки, завершая серьезное драматическое повествование
былины, служит для разрядки напряжения, вызванного эпическим повествованием.
Такая разрядка важна при исполнении подряд нескольких былин; она как бы
подготовляла слушателя к восприятию нового произведения, перебивая
настроение, вызванное только что исполненным. Опыт профессионалов, всегда
учитывающих настроение и активность восприятия, вызвал к жизни
исход-прибаутку.
Самая былина обычно начинается с зачина, определяющего
место и время действия. В большинстве былин, вследствие объединения их вокруг
Киева, зачин указывает, что события происходят в этом древнем стольном городе
при князе Владимире. Эпическое понимание данного указания связывается с
фактом борьбы славян с кочевниками и, следовательно, определяет время
событий, совершавшихся в древней Руси (и именно до создания Московского
государства).
Вслед за зачином дается экспозиция, в которой выделяется
герой произведения, чаще всего приемом контраста. Типическое положение дает,
например, описание пира у Владимира, на котором поведение героя иное, чем
поведение всех остальных пирующих; таким же типическим положением является
обращение Владимира к присутствующим с каким-либо трудным поручением, которое
падает на долю героя. Эти положения, равно как и многие другие, всегда дают
возможность выявить особую роль героя и подчеркнуть своеобразие его как
былинного типа. Таким образом, в начале повествования, следующего за зачином,
должна быть выделена завязка действия, в которой дается характеристика героя.
Образ героя стоит в центре всего повествования.
Эпическое величие образа былинного героя создается путем
раскрытия его благородных чувств и переживаний (преданности родине,
стремления защитить обездоленных и др.); качества героя выявляются в его
поступках, описываемых с величавой медлительностью. Монументальность образов
создается средствами поэтики, обычными в народном творчестве феодального
периода. Но среди них следует особо остановиться на троечности изображаемого
и гиперболе, особенно последовательно применяемых в былевом эпосе для
раскрытия образов героев и рисуемых положений.
Замедленность в развитии действия, столь характерная для
былин, первоначально имела смысл условного обозначения напряженности,
сложности и многократности совершаемых подвигов. Это можно обнаружить, в
частности, на приеме троечности (троекратности) изображений и повторений,
бывшем вначале не только элементом поэтики, но и прямым обозначением
сложности и длительности совершаемого. Число «три» — первое в порядке чисел,
содержащее представление о многократности. Отсюда эпическое значение числа
три и чисел, производимых от него: 6, 7 (т. е. 6 + 1), 9, 12 и т. д.
Троекратность, или троечность, характерная для фольклора докапиталистического
периода, в былинах является одним из главных приемов изображения героических
подвигов и вообще эпических положений. На богатырской заставе стоят три
богатыря — Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович, воплотившие в себе
разнообразие и неисчислимое могущество русской воинской силы; этот эпизод
иногда варьируется: на заставе могут быть 7 или 12 богатырей. Богатырь
совершает три поездки богатырские (см., например, былину «Три поездки Ильи»).
Садко три раза купцы не зовут на пир, он трижды играет у озера Ильмень,
морской царь награждает его тремя рыбами «золотые перья», он три раза спорит
с купцами. Илья Муромец трижды вступает в единоборство с Сокольником. Добрыня
Никитич с заставы из чистого поля не приезжает три года, еще три года и еще
три года, и каждый раз по истечении трех лет Алеша Попович сватает его жену;
в данном случае характерно раскрытие смысла числа «3» — трижды повторяемой
словесной формулой, подчеркивающей быстротечность времени и длительность
ожидания.
День-то за день будто дождь секет, А неделя за неделей как
трава растет, Под-тот за годом да как река бежит, А прошло-то тому времечки
да три годы, Не бывал же тут Добрыня из чиста поля
Троичность лиц, троекратность действий, троекратность
словесных повторов имеется в любой былине и служит для иод- черкивания
значительности описываемого. В былинах мастеров народного творчества прием
троичности к второстепенным деталям не применяется. Он характерен для таких
важных моментов, как сражение с врагами, единоборство богатыря, богатырский
подвиг, обличение социальной несправедливости, преданность и верность в любви
и дружбе и т. п.
Такую же большую роль в былинах играет гипербола,
используемая также для описания героя и его подвита. В отличие от
троекратности гипербола характеризует не протяженность во времени или
указание на множественность лиц и действий, а преувеличение качеств былинного
персонажа. Гиперболично, например, описание полчищ врагов, наступающих на
Русь (их тьма тьмы, т. е. поэтически — они необозреваемы глазом). Богатырь, в
особенности Илья Муромец (а также Сухман и др.), характеризуется
преувеличенным описанием силы как существенного качества воина. Гипербола лежит
в основе изображения врагов Руси (например, Тугарина Змсевича, Идолища
поганого, Соловья Разбойника), которые фантастичны и по своей внешности. Если
гипербола качеств богатыря базируется на реальных свойствах человека, то
гипербола вражеских образов чаще всего в былинах продолжает фантастику
раннего легендарно.-сказоч- ного творчества. Гиперболизм битвы поэтому
предстает как исторически осмысливаемое столкновение героя древней Руси с
чудовищами, угрожающими ее благополучию. Таким образом, гипербола в древнем
историческом эпосе приводит к условному изображению событий, к персонификации
множества в одном обобщающем образе (например, при изображении битвы один
богатырь сражается с полчищами врагов — см. «Илья и Калин- царь»; враги,
захватившие Киев, представлены одним образом Тугарина Змеевича и т. д.).
В основной, повествовательной части былины широко
применяются приемы параллелизма, ступенчатого сужения, исключения единичного
из множественного, антитезы и пр. (см. раздел о песнях). Этими приемами
характеризуются образ, поступки героя и т. п. В использовании этих приемов,
равно как и при введении устойчивых эпитетов, сравнений и пр., былины
сливаются с другими жанрами крестьянского фольклора, сформировавшимися в
условиях феодализма.
Текст былины подразделяется на постоянные (так называемые
«loci communes», или типические формулы) и переходные места. Переходные места
— части текста, созданные или импровизируемые сказителями при исполнении; эти
места не связаны с повторяемыми в разных былинах эпическими положениями.
Постоянные места имеют вид устойчивых, обычно незначительно варьируемых
формул, повторяемых в различных былинах; loci commmes обычно представляют
высоко художественные, отточенные многими поколениями исполнителей образцы
описания важных моментов в повествовании (например, богатырского боя, поездки
богатыря, седлания коня и разговора с ним, богатырского снаряжения и т. д.).
Сказители обычно с большей или меньшей точностью усваивают loci communes и
повторяют их по ходу действия. Переходные же места сказитель говорит,
свободно изменяя слышанный текст, частично импровизирует его, следуя
усвоенной им традиции речитативного сказа и используя поэтические образы и
устойчивые выражения героического эпоса.
Сочетание постоянных и переходных мест в пении (оказывании)
былин является одним из жанровых признаков древнерусского эпоса.
Былины не имеют рифмы в обычном понимании ее. Но подобие
ее есть в каждой былине. В былинах часто встречаются созвучия морфологически
тождественных окончаний. Эти созвучия не располагаются через одну строчку,
парными строками и в других комбинациях, обычных для литературного
произведения. Целый ряд строк может вовсе не рифмоваться, а затем несколько
строк рифмуются. Рифмовка облегчается тем, что при дактилическом окончании
строк (что типично для былин) на последний слог падает дополнительное, слегка
ослабленное ударение (например: «Как встал Илей на резвы иогй, брал он палицу
боевую во белы руки...»). Очень часто в былинах встречаются консонансы и
ассонансы.
Количество слогов в былинах может быть различно. Обычно
оно колеблется от 8 до 14—15 в строке. Цезура бывает мужской и женской.
Былинный стих, как правило, имеет четыре ударения, которые связываются с
мелодией, напевом.
Русский героический и новеллистический эпос сложился в
своих основных чертах в древней Руси. Идеи и образы, выраженные в нем, на
протяжении многих веков оставались живыми; эпическое повествование
рассказывало о жизни и борьбе древнерусской народности, о создании могучего
независимого государства. Величественные образы былин вызывали любовь и
удивление; люди, слушавшие и исполнявшие былины, верили, что богатыри
действительно жили и отдали жизнь свою родине. Повествуя о былинных боях и
победах, народ воспитывал в себе готовность в любую минуту отразить натиск
врагов.
|