|
|
Химико-механическая концепция и
особая фаза в развитии соответствующего ей ППБ. В предыдущей главе была
рассмотрена смена различных основных ППБ и способов их преодоления в
соответствии с тем, как научное познание в своем развитии поднималось с
одного, более низкого уровня (скажем, незрелого) на другой (не вполне зрелый)
и т. д. При этом мы показали, как один и тот же в сущности барьер в различных
отраслях науки в разное время принимал различное выражение и как вместе с ним
видоизменялся самый способ его преодоления, оставаясь в сущности одним и тем
же (скажем, переворачиванием видимости).
Теперь же нам предстоит рассмотреть другой случай эволюции
ППБ, когда один и тот же в своей основе барьер претерпевает во времени
существенные изменения, сохраняя при этом свой фундамент и проходя стадии
первого отрицания и второго отрицания, то есть отрицания отрицания. С этим
связаны формирование и смена главных концепций в учении о веществе в XIX и XX
веках.
В XIX веке конкурировали две концепции вещества:
химико-механическая, берущая начало от И. Ньютона и Дальтона, и
химико-электрическая — от И. Берцелиуса. Внутри каждой из них сложился
свой особый ППБ, который помогал в рамках данной концепции по возможности
исчерпать достигнутую ступень познания. Это удалось сделать только в случае
химико-механической концепции в ее односторонней трактовке, между тем как
хими- ко-электрическая концепция развернула свои возможности полностью лишь
в, XX веке, в условиях «новейшей революции в естествознании».
Рассмотрим сначала вкратце тот барьер, который сложился в
рамках химико-механической концепции. Она строилась на признании того, что
атомы неделимы, эле- ментк вечны и взаимно непревращаемы, что основным их
свойством является их масса (атомный вес), которая носит тоже вечный и
неизменный характер.
Периодический закон, открытый Д. Менделеевым, строился на
основе именно таких представлений. Однако этот закон позволил ввести в
трактовку элементов совершенно новую струю, которая до тех пор отсутствовала
в учении о веществе, а именно трактовку элемента как отдельного через
периодический закон как общее. Говоря конкретнее, речь шла об определении
элемента через указание его места в общей системе, всех элементов, основанной
на периодическом законе. «Каждый элемент по периодической системе, — писал Д.
Менделеев в «Основах химии», — имеет место, определяемое группою (обозначаем
римскою цифрою) и рядом (цифра арабская), в которых находится. Они указывают
величину атомного веса, аналогию., словом, главные количественные и
качественные признаки элемента...».
Таково менделеевское определение элемента, сохранившее
свой основной смысл и в наши днц. Это пример определения отдельного через
общее, в основе которого лежит единство противоположностей общего и
отдельного. Об их единстве В. И. Ленин писал в «Философских тетрадях».
«Значит, противоположности (отдельное противоположно общему) тождественны:
отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее
существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или
иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность)
отдельного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные
предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее и т. д. и т. д. Всякое
отдельное тысячами переходов связано с другого рода отдельными (вещами,
явлениями, процессами) и т. д.».
Это и была та новая струя, которую Д. Менделеев внес в
понимание элемента. Так возник новый ППБ, сыгравший в дальнейшем
исключительно важную роль. Он опирался на тот установленный ученым факт, что
каждому химическому элементу должно ^ответствовать лишь одно строго
определенное место в системе и что на каждое место в ней должен встать только
один элемент.
Однако к этому барьеру подключались и некоторые другие
признаки, приписываемые элементам согласно химико-механической концепции, а
именно: строго определенная, неизменная масса (атомный вес); неделимость
атомов; непревращаемость элементов друг в друга. Поэтому клетки системы,
заключавшие в себе места отдельных элементов, мыслились как построенные из
жестких непроницаемых стенок. Это означало, что элементы не способны
переходить с места на место, то есть не способны превращаться друг в друга.
Приведем пример того, как действовал ППБ, связанный с
химико-механической концепцией вещества. В 80-х годах XIX века возникла
теория электролитической диссоциации разбавленных водных растворов в качестве
представительницы зарождавшейся химико-электрической концепции вещества. Один
из ее адептов —
В. Оствальд рассказывал о своем разговоре с химиком старых
химико-механических воззрений. Последний отвергал малейшую возможность того,
чтобы в водном растворе могли существовать свободные атомы натрия, хотя бы в
электрически заряженном состоянии. И он «с кротким сожалением» посмотрел на
В. Оствальда, который ^отстаивал представление об ионах. Этому химику мешал
понять и принять новые химико-электрические представления еще не преодоленный
тогда ППБ. К числу таких химиков относился и Д. Менделеев.
Три других типа ППБ в учении о веществах XIX века. Один из
них был связан с пониманием химического анализа как чисто препаративного. QH
был основан на учете специфически химических свойств элементов и вообще
составных частей сложных веществ. Учитывая такие их свойства, надо было уметь
разделять сложное вещество на его составные части и отделять их друг от
друга. Очевидно, что с помощью такого препаративного метода люди не могли
узнать химического состава Солнца и звезд. Еще О. Конт незадолго до смерти
утверждал на этом основании, чго люди никогда не узнают, из чего состоят
небесные тела.
Такой барьер начал преодолеваться еще накануне открытия
периодического закона благодаря созданию спектрального анализа. Последний
позволял узнавать химический состав веществ не путем разделения их на
составные части, а наблюдая оптический спектр, характерный для отдельных
элементов. Так был преодолен прежний барьер и опровергнуто агностическое
пророчество О. Конта. Р. Кирхгоф, открывший спектральный анализ вместе с Р.
Бунзеном, рассказывал о своем разговоре с химиком старой школы, еще не
сумевшим преодолеть прежний барьер. Этот химик спросил Р. Кирхгофа, слышал ли
тот, что какой-то сумасшедший утверждает, будто бы он с помощью своего
спектроскопа может узнать химический состав Солнца? «Я ответил ему, что это
действительно так и есть на самом деле, и не удержался признаться, что этот
сумасшедший — я сам», — вспоминал Р. Кирхгоф.
В этом эпизоде мы видим столкновение взглядов двух ученых,
из которых один уже преодолел данный барьер, а другой еще нет.
Тот же барьер выступил в учении о веществе на рубеже XIX и
XX веков в другом виде. Оказалось, что можно определять химический состав
сложных систем, не разделяя их на составные части, но определяя те или иные
физические свойства системы в целом, например, ее точку плавления и ее
эвтектическую точку. Это положило начало физико-химическому анализу, творцом
которого был Н. Курнаков.
Таким образом, здесь повторился методологический путь,
пройденный Д. Менделеевым при открытии периодического закона: от учета
химических свойств элементов, их сходства и несходства к учету общего их
физического свойства (атомного веса). Теперь же речь шла (в случае
спектрального и физико-химического анализа) об отказе от
химико-препаративного подхода и переходе к учету физических свойств всей
системы данных веществ в целом.
Другим примером может служить возникший ППБ в области
учения о газах. Еще в первые десятилетия XX века ученым (среди них М.
Фарадею) удалось превратить в жидкость почти все газы и пары. Упорно не
поддавались сжижению только некоторые газы, названные постоянными: водород,
кислород и азот (а значит, и воздух). Возник ППБ, резко разделявший такие
якобы «постоянные» газы и остальные — «непостоянные».
Такой барьер коренился в ошибочном представлении, будто
сжижение газов может и должно быть достигнуто лишь с помощью одного высокого
давления. Это оправдывалось почти всегда, так как обычные газообразные
вещества обладали сравнительно высокой критической температурой. Если же она
оказывалась в редких случаях достаточно низкой, как это имеет место у
водорода, азота и кислорода, то никаким высоким давлением без понижения
температуры добиться сжижения таких газов было невозможно. Отсюда и возникло ложное
представление о «постоянных» газах и соответствующий ему ППБ.
Случайно во время опытов с применением высоких давлений
сосуд со сжимаемым воздухом лопнул, сильно сжатый воздух вырвался наружу и
быстро расширился; расширяясь же, он резко охладился и превратился в
жидкость. Так был преодолен на практике существовавший до тех пор барьер и
исчезли последние следы понятия «постоянного» газа.
С рассмотренным случаем связан третий ППБ. Еще в XVIII
веке Г. Кавендиш обнаружил устойчивую разность плотностей у азота,
полученного из воздуха, и у азота, выделенного из химических соединений.
Однако эта аномалия оставалась необъясненной более 100 лет до тех пор, пока
У. Рэлей высказал предположение, что в воздухе имеется еще неизвестный газ,
который имеет плотность большую, чем азот. Вместе с В. Рамзаем он исследовал
жидкий воздух, удалив из него весь кислород и азот. В остатке обнаружился
новый химический инертный газ с плотностью 20. Он был назван аргоном (то есть
«недеятельным») и оказался газом с атомным весом 40.
"Д. Менделеев долго отказывался признать аргон за
новый химический элемент. Ему казалось, что такому признанию противоречит
периодический закон и обусловленный им ППБ. В самом деле, место в
периодической системе, соответствующее атомному весу 40, прочно занято
кальцием; по соседству с ним тоже не было свободного места. Это, во-первых. А
во-вторых, сама формула периодического закона гласила, что химические и
физические свойства элементов суть периодическая функция атомного веса; в
случае же аргона химические свойства отсутствовали вовсе, а потому не могли
быть функцией массы его атома.
Строго придерживаясь рамок сложившегося в его уме ППБ, Д.
Менделеев выдвинул предположение, что аргон не обладает элементарной
природой, а есть «азотистый озон» (N3 = 42). Такой барьер препятствовал
включению аргона в периодическую систему элементов. Он был преодолен позднее,
после того, как В. Рамзай открыл гелий, а затем три других инертных газа, а
Эррера в 1900 году ввел новую, нулевую группу в периодическую систему. Только
после этого Д. Менделеев присоединился, наконец, к тем, кто уже преодолел
этот сложившийся ППБ.
Рассмотрим теперь чрезвычайно сложную ситуацию, которая
возникла в учении о веществе после начала «новейшей революции в
естествознании».
Действие ППБ в переходное время. В период с 1895 по 1912
годы в физике были сделаны великие революционные открытия, доказавшие
устарелость прежней химико-механической концепции. Однако каким именно
образом можно и нужно было преодолеть барьер и в чем именно он состоял,
поначалу было еще непонятно. И это неизбежно порождало смуту в умах. Д.
Менделеев и его сторонники продолжали твердо держаться прежней
химико-механической концепции.
Сам Д. Менделеев в начале XX века вйютупил в ее защиту в
специальной работе «Попытка химического понимания мирового эфира». Однако
спасти старое было невозможно, а преодоление прежнего барьера могло быть
осуществлено только путем взаимного обогащения основного менделеевского
понятия элемента (через его место в системе) и новейших физических открытий (таких,
как лучи Рентгена, радиоактивность, электрон). Этого не могли понять
представители старой химии и физики, в том числе и сам автор периодической
системы.
Смутное время в науке проявилось прежде всего в том, что
на одно место в периодической системе попадал уже не один элемент, а сразу
несколько, обладавших разными атомными весами. Так, различные радиоактивные
ряды заканчивались различными свинцами, обладавшими разными атомными весами.
И это наблюдалось во многих местах в конце периодической системы.
Выходило так, что нарушались некоторые важные
характеристики элемента, которые до тех пор были органически связаны с
основным менделеевским определением: на одно место приходилось больше одного
элемента, атомный вес переставал быть однозначной характеристикой элемента.
Какой же выход из создавшегося в науке положения был
найден? Другими словами, как был прёодолён сохранившийся в ней ППБ?
Химико-электрическая концепция как другой особый тип ППБ.
Преодоление предыдущего ППБ (его «отрицание») состояло в том, что его основа
(менделеевское определение) удержалась, а детали были пересмотрены и
уточнены. Все это подтверждало сказанное В. И. Лениным по поводу отрицания в
диалектике: «...отрицание как момент связи, как момент развития, с удержанием
положительного, т. е. без всяких колебаний, без всякой эклектики».
Суть дела заключалась в том, что наряду с прежним понятием
элемента как вида атомов в науку было введено новое понятие изотопа как
разновидности атома. Теперь масса (атомный вес) стала признаком не элемента
(вида), а только изотопа (разновидности). Определяющим же признаком элемента
стал теперь положительный заряд атомного ядра, причем это обстоятельство
целиком и полностью вытекало из менделеевского признания места в системе как
определяющего признака элемента.
В самом деле, открытие связи между этим местом и
характеристическим рентгеновским спектром того же элемента привело к
установлению признака порядкового номера (Мозли, 1913 год). Тем самым место в
системе получило однозначную физическую индексикацию. После этого было
установлено (Ван ден Брук и Н. Бор, 1913 год), что порядковое число равно по
величине заряду ядра. Тем самым обозначение порядкового номера получило свою
физическую интерпретацию.
С другой стороны, совмещение различных радиоактивных рядов
с периодической системой Менделеева привело к открытию закона сдвига (Ф.
Содли и К. Фаянс, 1913 год), согласно которому элементы при их радиоактивном
распаде сдвигаются по периодической системе на одно место направо (в случае
бета-распада) или же на два места налево (при альфа-распаде).
Таким образом, новые физические открытия были совмещены с
периодической системой; в результате этого они обогатили ее и основанное на
ней менделеевское определение элемента и, в свою очередь, получили сами
теоретическое объяснение на ее основе. Так своеобразно был преодолен в 1913
году тот барьер, который в учении о веществе возник на почве
химико-механической концепции.
Химико-электрическая концепция передвинула признак массы в
характеристике атома на второй план, а на первый выдвинула электрические
свойства структурных частей атома, их электрические заряды. Это вполне
гармонировало с общей электромагнитной картиной, которая к тому времени в
одностороннем порядке утвердилась в науке.
В соответствии с ней сложился и новый ППБ, который
расчленял собою такие свойства атома, как его ма' са и электрический заряд.
Согласно этому барьеру утверждалось: элемент определяется не на основании
атомного веса (массы), а только на основании заряда его ядра; поведение
электронов в атомной оболочке, а значит, и химические свойства элемента
определяются только зарядом атомного ядра и никак не зависят от массы атома.
Такой барьер, выполняя положительную роль, просуществовал до начала 30-х
годов, после чего был преодолен в результате дальнейших открытий в физике и
химии.
О том, как действовал ППБ в рамках химико-электрй- ческой
концепции, можно показать на примере открытия нейтрона, которому этот барьер
препятствовал.
Эмпирическое наблюдение нейтронов впервые осуществили
супруги Жолио-Кюри, которые буквально держали их в руках перед своими глазами
в виде так называемого «бериллиевого излучения». Однако оба супруга выросли в
духовной обстановке безраздельного господства электромагнитной концепции и
соответствующего ей ППБ. Поэтому, наблюдая какое-то новое, неизвестное еще
излучение, они тут же попытались приписать ему электромагнитную природу типа
жесткого излучения. Барьер помешал им понять, что перед ними нейтрон.
Напротив, ученик Э. Резерфорда Д. Чэдвик сформировался в
совершенно иной духовной обстановке, которую создал его учитель. Ведь именно
Э. Резерфорд выдвинул гипотезу о существовании нейтрона как
электронейтральной частицы, образованной тесным соединением протона и
электрона.
Теперь в сообщении супругов Жолио-Кюри о «берил- лиевом
излучении» Д. Чэдвик сразу же разгадал предвиденный его учителем нейтрон: ему
не мог помешать барьер, порожденный односторонне воспринятой электромагнитной
концепцией, которая заставляла повсюду искать объяснения, основанные только
на ней.
Следует оговориться, что барьер, порржденный концепцией
электромагнетизма, не был полностью преодолен ни Э. Резерфордом, ни его
учеником. В сущности, сам нейтрон представлялся вполне в духе этой концепции
как составленный из двух электрозаряженных частиц. Только после открытия
нейтрона Д. Чэдвиком Д. Иваненко и другие физики пришли к выводу, что атомное
ядро состоит не из протонов и легких (внутриядерных) электронов, а только из
одних тяжелых нуклонов — протонов и нейтронов — и что легких частиц
(электронов) вообще нет в составе ядер, а значит, и в составе нейтронов.
Только после этого прежний ППБ был преодолен наконец полностью. Начался
переход к новой двусторонней концепции, в которой соединился
химико-механический взгляд с химико-электрическим и начался частичный возврат
к прежним взглядам Д. Менделеева о роли массы в характеристике химического
элемента.
Двусторонняя концепция как преодоление предыдущего ППБ.
Необходимость преодолеть предыдущий ППБ вызвали, прежде
всего, два открытия: нейтрона, о котором говорилось только что, и тяжелой воды,
сделанные в 1932 году. Оба они с разных сторон наносили удар по односторонне
трактующей химико-электрической концепции. Нейтрон оказался частицей,
лишенной вообще электрического заряда, а тяжелая вода привела к открытию
тяжелого изотопа водорода (дейтерия), который химически отличался от легкого
водорода (протия), но при этом заряд ядра у него был такой же, как у протия.
Различие же заключалось только в массе.
С тех пор химические различия были обнаружены у изотопов
других элементов. Это означало, что, как говорил Д. Менделеев, химические
свойства в какой-то мере зависят от массы.
В птоге началось преодоление барьера, сложившегося в
рамках химико-электрической концепции. Другими словами, началось новое
«отрицание» на этот раз электромагнитной каргины мира в ее одностороннем
понимании («отрицание отрицания»). Можно сказать, что сначала был выдвинут
тезис в виде химико-механической концепции, затем — антитезис (в виде
химико-электрической концепции), а затем начался синтез обеих этих концепций.
Подобный их синтез особенно наглядно можно
продемонстрировать на материале открытия искусственной радиоактивности легких
элементов (Ф. Жолио-Кюри, 1934 год). Это открытие показало, что масса атома
(изотопа) играет детерминирующую, регулирующую роль по отношению к заряду его
ядра.
Если масса оказывается больше необходимой и достаточной
для того, чтобы сосуществовать с данным зарядом ядра, то происходит
бета-минус-распад, то есть выбрасывание из ядра одного электрона и
антинейтрино. Значит, происходит превращение элемента в соседний с ним по
периодической системе путем увеличения заряда атомного ядра на единицу.
Напротив, если масса атома (изотопа) меньше необходимой для стабильности
ядра, то происходит бета-плюс-распад и заряд ядра уменьшается на единицу.
Так, для фтора стабильным является только один изотоп — F19; ЭТО означает,
что устойчивым для его ядра является соотношение (масса = 19 и за- ряд = 9).
Для F20 это соотношение оказывается нарушенным и изотоп F20 путем
бета-плюс-распада превращается в неон (Ne2o). Напротив, в случае изотопа Fis
происходит его превращение в кислород (Ois) путем бета-минус- распада.
Таким образом, масса ядра как более фундаментальное ц
устойчивое свойство прямо определял собою заряд ядра, то есть его
электромагнитное состояние как более подвижное, изменчивое свойство. Поэтому
теперь можно дать следующее определение элемента: элемент есть вид атомов,
все ядра которых имеют одинаковый заряд, причем его устойчивость
обусловливается и регулируется величиной его массы.
В связи с этим рассмотрим еще один ППБ, который сложился
уже в рамках двусторонней (синтетической) концепции. Выше мы показали на
примере искусственной радиоактивности легких элементов, что увеличение массы
стабильного изотопа на одну единицу может привести сначала к образованию более
тяжелого, неустойчивого изотопа того же элемента с последующим его
бета-минус- распадом и сдвигом на одно место вправо. Это наблюдение привело к
образованию своеобразного барьера, состоявшего в признании, что увеличение
массы стабильного изотопа всегда приводит затем к образованию более тяжелого
элемента путем бета-минус-сдвига.
'Начиная с 1934 года Э. Ферми с сотрудниками обрабатывал
самый тяжелый элемент из известных тогда — уран — медленными нейтронами. В
результате этого начались различные бета-распады, и они объяснялись тем,
будто образуются бета-минус-радиоактивные трансураны. Так действовал здесь
отмеченный выше ППБ.
Но вот среди продуктов распада совершенно неожиданно был
обнаружен барий, стоящий не за ураном по периодической системе, а далеко перед
ним, почти в ее середине. Его появление казалось необъяснимым, и путь к
разгадке преграждал здесь отмеченный выше ППБ. Его смогли преодолеть в конце
1938-го — начале 1939 года О. Ган и Ф. Штрассман: они высказали догадку,
полностью подтвердившуюся, что в данном случае при увеличении массы атома
урана происходит не сдвиг путем бета-распада, а деление тяжелого ядра на две
примерно равные части, скажем, на барий и ксенон. В каждой такой части масса
образовавшегося ядра значительно превышает предел его устойчивости (при
данном его заряде), а потому начинается цепь последовательных бета-
минус-распадов, которые ошибочно были приняты за образование трансуранов.
Так продолжала формироваться и развертываться итоговая
двусторонняя концепция вещества, в которой нашли свое отражение такие
свойства атомного ядра, как масса и электрический заряд, но не в их
противопоставлении друг другу, а в их единстве и взаимообусловленности.
Анализ конструктивной «работы» ППБ. В качестве конкретного
примера того, как «работает»
ППБ, выполняя свою заградительную функцию, рассмотрим
историю постановки и решения проблемы об источнике солнечной и звездной
энергии.
Как известно, жизнь на Земле в конечном счете
обусловливается действием солнечных лучей. Вполне понятно поэтому, что уже
издавна вставал вопрос — откуда Солнце черпает такое громадное количество
энергии? Однако было известно также, что энергия не бесконечна и со временем
должна будет иссякнуть, а Солнце — погаснуть, как гаснут звезды.
При химико-механической концепции ответ на этот вопрос
искался в рамках соответствующего ППБ. Назывались причины тепломеханического
характера (Солнце, дескать, остывает, остывая — сжимается, сжимаясь — вновь
разогревается) и химического характера (Солнце — это громадный кусок
антрацита, постепенно сгорающий). В обоих случаях можно было объяснить лишь
ничтожно малую долю энергии, излучаемой Солнцем, а потому в обоих случаях
Солнце должно было бы уже давным-дав- йо потухнуть.
Таким образом, соответствующий ППБ не давал возможности
найти ответ на поставленную наукой проблему.
В начале XX века «физический» идеализм предложил свое,
совершенно несостоятельное, антинаучное решение: он объявил, что препятствием
для ее решения является ППБ, основанный на признании несотворимости и
неразрушимости материи (массы). Если этот барьер преодолеть, то проблема
решается сама собой: энергия небесных светил возникает из того, что материя
(масса) все время разрушается и непрерывно превращается в энергию. Так
утверждал астрофизик Джине в 1904 году. Однако предложенное им преодоление
указанного ППБ оказалось мнимым, фиктивным. В 1905 году из специального
принципа своей теории относительности А. Эйнштейн вывел новый фундаментальный
закон природы: Е = тс2, откуда следовало признание неразрывности массы и
энергии и вместе с тем их количественной соотносительности (эквивалентности).
На основании вновь открытого закона можно было заключить,
что обычная масса тел природы, так сказать, их масса покоя (т0), связанная с
эквивалентным ей количеством внутренней, неактивной энергии (Ео), может
превращаться в электромагнитную массу (тс), количественно равную ей, но
качественно отличную от нее и связанную с активной формой энергии (£с)-
Таким образом, закон А. Эйнштейна давал возможность
объяснить образование солнечной энергии не как превращение массы, а тем более
материи, в энергию, но как результат превращения одного вида массы (т0) и
связанного с ней вида энергии (Е0) в другой вид массы [(т с) и связанный с
ним вид энергии (Е0). При этом полностью соблюдались законы сохранения
суммарной массы ( 2m = const) и суммарной энергии (Se const). Так уже в
рамках химико-электрической концепции и присущего ей ППБ был найден
принципиальный ответ на интересующий науку вопрос.
Но оставался все же неясным тот конкретный механизм,
посредством которого совершался такой процесс на Солнце и звездах. Ответ был
найден лишь в рамках двусторонней концепции и связанного с ней ППБ. В 30-хго-
дахГ X. Бете сформулировал представление о так называемом «водородном цикле»,
который должен совершаться непрерывно на Солнце и звездах. В итоге совершения
по стадиям такого цикла все становится на свои прежние места, с той только
разницей, что четыре ядра водорода (четыре протона) синтезируются в одно ядро
гелия (альфа-частицу). Так как масса исходных четырех водо- родов равна
4X1,008 = 4,032, а конечная масса гелия равна 4,003, то так называемый дефект
массы (в атомных единицах) будет равен: Дт = 0,029. Это и будет источником
энергии небесных светил, так как в данном случае согласно закону А. Эйнштейна
Дт-с2 = Ес, где с2 (квадрат скорости света) есть коэффициент огромной
величины.
На этом примере мы видели, как «работает» ППБ, выполняя
свою оградительную функцию: он не давал мысли ученых выходить за пределы
достигнутой ими области (как это пытался сделать Джине) и направлял их
внимание на то, чтобы упорно искать ответа через более полное исчерпание
именно данного, достигнутого уже уровня научного познания.
Итак, мы рассмотрели здесь эволюцию определенного барьера
на основе сведений об общей эволюции учения о веществе. В ходе ее все время
сохранялся основной стержень воззрений на химические элементы, нашедший свое
выражение в менделеевском определении элемента через место в системе. Однако
конкретная характеристи-
ка свойств элемента, которым приписывалось в одностороннем
порядке определяющее значение, менялась на прямо противоположную. Сначала за
таковые принимались химико-механические — атомный вес, или масса (тезис),
затем совершался переход к одностороннему же признанию химико-электрических
свойств в виде зарядов, и это достигалось путем отрицания предыдущего тезиса,
то есть выступало в виде антитезиса. Наконец, снова совершался переход в свою
противоположность, на этот раз в виде частичного возврата к исходному тезису,
что приводило (путем повторного отрицания) к синтезу, или единству обеих
противоположных сторон вещества. Здесь конкретизировалось замечание В. И.
Ленина: «... «другое» как свое другое, развитие в свою противоположность».
Можно сказать, что все учение о веществе развивалось через
внутреннее противоречие и что это проявилось в последовательном закономерном
изменении соответствующего ППБ и способов его преодоления.
|