РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ

Пётр Андреевич ВЯЗЕМСКИЙ          

ВЯЗЕМСКИЙ Пётр Андреевич, князь [12(23).7.1792, Москва — 10(22).! 1.1878. Баден-Баден: похоронен в Петербурге, в Алск- сандро-Нев. лавре], поэт, критик, мемуарист. Потомок старинного княжеского рода.

Прадед n-cf-еля, стсзьник Ан, Фё.з- :тутил в бра . пленной шаедкой. Отец В Чнд. Ив. .1754 1807),—ген.-поручик, нижегород. и пеизен наместник, позднее (при Павле 1) сенатор в Москве: мать —ирландка, урожд. ОРейлли (1762—1?02) к-рую Анд. Ив зо чоемя путешествия п Зап. Европе (178 —86) увез зт мужа и н к-рой женился.

Любитель истории Пётр Андреевич Вяземский , филосс фни. лит-ры. точных наук, отец В бы кнрокс збоазованным возьтерьянцем: в ег б-кс (5000 томов) были оазносторонн представлены соч. франц. просветителе? I -мосфера дома ок ала значит, возлей ствие <а духовное формирование В (см H е ч а е в - В.. Отец к ы . Юг леек годы П. А. Вяземского.— Г.М, 1923, № : В пидмоск. родовом именин Вяземс„и Оста(Ььево часто гостили писатели Ю. t Нелединский-Мелецкий. И И. Дмитрие и мн. др. Подолгу гам жи.г Н М. Капа.ч зин; женнвшись в 1804 на внебрачной дзч< ри отца В.. Ек. Анд. Колквановой. он ста с 1807 опекуном «молодого князя» и протяжении jcefl жизни принимал HI посредств. участие в суды . В. (см.: Пи-- Н V Каоамзина к И. И. Дмитриеву, СПб 1866, ук./.

Около полутора лет (осен 1805 —нач. 1807) В. училс в Петербурге (в иезуитско: пансионе, затем в пансионе пр Петерб. пед. ин-те), после чег вернулся в Москву где получа дом. образование под руковод СТРОМ профессоров Моск. ун-т! •Со вступлением Карамзина в се мейство наше — русский литерг турный оттенок смешался в дом нашем с франц. колоритом, кс тооый до него преобладал, вспоминал В.— По возвращени из пансиона нашел я у на Дмитриева. Василия Львович Пушкина, юношу Жуковског и других писателей» (изд. 198 т. 2, с. 258) В последующие год у В. возникают дружеские отне шения с К. Н, Батюшковым, Д. 1 Давыдовым, Ал-дром И. Турген! вым, Д. В. Дашковым, а с се 1810-х гг.— с А. С. Пушкиным.

В 1815 В.— один из инициат< ров создания «Арзамаса», члене к-рого был избран заочно 15 ок 1815, на 1-м заседании об-ч с прозвищем Асмодей. Как и а арзамасцы, Пушкин ценил блеет, ший ум В., бывший отличит, че той его личности и повдержаннь репутацией критика-полемис и язвит, острослова (см. замет! Пушкина «О статьях кн. Вязе ского» и поев, ему катоен «Суды свои дары явить желала в не\ 1820).

На протяжении всей жиз! Вяземский  осознавал свою принадле; ноегь к «арзамасскому бра ству», с традициями к-ро связана его лит. деятельное 1810—20-х гг.: в жанров( отношении — частое обращен к дружескому посланию, сати и эпиграмме в стилистике и фр зеологии — стремление к логт точности, ориентации на рг речь, элементы «кружковог языка. Характерно и подчерки тое нимание Б. к эпистоляпно! жанру: переписка с К. И. Typie» вым. В. А. Жуковским Пушк ным составляет существенн; часть его лит. наследия. Пепепт ка Пушкина и В. (начавшая в годы лицея и продолжавшаяся два десятилетия) в годы ссылки Пушкина становится крайне насыщенной, раскрывает их воплотившиеся и неосуществленные замыслы; интеллектуальный диалог Пушкина и В. свидетельствует о взаимном обогащении их личностей в процессе переписки (см.: Пушкин. Переписка, 1 134—329).

Одним из первых написанных на рус. яз стих. В. (первые стихотв. опыты — на фпанцуз- ском) была эпиграмма на А. Ф. Мерзлякова («Разговор», ок. 1806, включена в «Автобиогр. введение» — I 13). Именно эпигоам- мы. осмеивающие лит. ретроградов, принесли В. первый успех. Повествуя о нач. 1810-х гг., Ф. Ф. Вигель писал: В это же время в Москве явилось маленькое чудо. Несовершеннолетний мальчик Вяземский вдруг выступил вперед и защитником Карамзина от неприятелей и грозою пачкунов, которые прикрываясь именем и знаменем его, бесславили их (т. е. карам- зинекое имя и знамя.— Ред.) ... Карамзин никогда не любил сатир эпиграмм и вообще литературных ссор, а никак не мог " воспитаннике своем обуздать бранного духа любови:э же к нему возбуждаемого» Вигель, I, 348). В печати В. дебютировал «Посланием Жуке :кому в деревню» (BE. 1808, № 19) у критич. статьями «Безделки» (BE. 1808, № 24) и «Два слова постороннего («Цветника, 1809, N9 9), где утверждал первостепенное значение критики для рус. лит-ры.

В нояб. 1807 по настоянию Карамзина Вяземский  был зачислен юнкером в Моск. межевую канцелярию. Служба не обременяла В.. если не считать полугодовой поездки (с 1 сент. 1809 no 1 марта 1810) по Перм., Казан., Нижегород. и Владимир, губерниям. В 18! 1 В получил звание камер-юнкера. В том же году женился на княжне Бере Фёд. Гагариной (1790—1886) (ее мать, урожд. княжна Праск. Юр Трубецкая выведена А. С. Грибоедовым в «Горе от ума» под именем Татьяны Юрьевны). Счастливая семейная жизнь В. была омрачена смертью в младенческом возрасте четырех сыновей и ранней смертью дочерей: Марии (1813—49), Прасковьи (1817—35), Надежды (1824—40)Ялишь сын Павел (см Вяземский П. П ) дожил до преклонного возраста.

25 июля 18)2 В. вступил в ополчение, участвовал в Бородинском сражении был награжден орд. св. Станислава 4-й степени.

Болезнь вынудила его покинуть ополчение и выехать в Ярославль к жене, а затем вместе с ней в Вологду, где он находился до изгнания Наполеона из Москвы. Французы не разорили ОстасЬьево но тем не менее финансовое положение В., no его собств. вине, было затруднительным: после смерти отца он вел светскую рассеянную жизнь. «Мне нужно было в то время кипятить свою кровь на каком огне бь: то ни было, и я прокипятил на картах около полумиллио на» (Архив Вяземских, II 362). Весной 1815 В. обратился с просьбой к А. И Тургеневу помочь ему получить службу. Хлопоты продолжались два с половиной года, и в авг. 1817 й. бы л произведен в келлеж. асессоры и назна чен на службу в Варшаву в канцелярию Н. Н. Новосильцева, куда выехал весной 1818 в качестве чиновника для иностр. переписки. Был офиц. переводчиком (с французского) речи Александра I произнесенной 1 марта 1818 на открытии польского сейма. в к-рой император ибещал России конституцию: участвовал в выработке конституц. проекта для России Общение с передовыми польск. деятелями, чтение либео. франц. прессы постепенное осознание двуличия политики Александра I, исчезновение доверия к конституц. обеща ниям императора — все это способствовало быстрому росту оппо- зиц. взглядов В к-рые он недвусмысленно высказыва.. в письмах к друзьям («..я писал часто в надежде, что правительство наше, лишенное независимых органов общественного мнения узнает через перехваченные письма, что есть, однако же. мнение в России, что посреди глубокого молчания, господствующего на павнчне нашего общежития есть голос бескорыстный, укорительный представитель мнения общего» — «Моя исповедь» II 105). В результате независимого поведения В. попал в опалу: в апр. 1821, находясь в отпуске в Петербурге, был уведомлен о запрещении ему возвращаться в Варшаву. В. подал Александру I прошение о сложении с него звания камер- ючкера и в июле 1821 уехал в Москву, где за ним был учрежден тайный полицейский надзор.

Полит, кредо В. 1820-х гг.— стремление к замене самодержавия «просвещенной монархией» с конституцией и «законно- свободными» учреждениями европейского типа. Более непримиримыми были устные высказывания и весь стиль поведения молодого Р характеристика к-рого содержится в письме ею варшав. знакомого: «...неудовольствие на вас продолжится немного, если только вы в самом деле перестанете ГОВОРИТЬ и встречному и поперечному о свободе, о деспотизме, и проч. и проч.» (цит. по кн.: Г. а н д а, с. 356). Однако либер. взгляды В. не побудили его стать на путь прямой борьбы с царизмом, он Уклонился от участия в декабрист, орг-циях и по удачному выражению С. Н. Дурылина, вошел в историю как «декабрист без декабря». В последекабоьские годы В оставался сторонником «прссве щепной монархии» и вместе с другими писателями пушкинского круга пытался воздейстьо- -ать в этом духе на Николая I. После закрытия в 1832 журна ла И. В. Киреевского «Европеец» он направил А. X. Бенкендорфу резкое письмо с изобличением ценз. политики царизма, в 1833 написал обширный меморандум «О безмолвии рус. печати» (опубл. в кн.: В а ц у р о, Г и л л е л ь с о н) тшетно предлагая пр-ву поручить дворян, писателям издание либер. ж-ла. х-рый стал бы рупором прогрес. идей. В кон. 20-х гг. Ь. вынужден был по денежным обстоятельствам вновь проситься на службу.

В 1829 он пишет «Мою исповедь», в к-рэй со смелым достоинством объясняет Николаю I свою обществ, позицию, излагает взгляды на внутр. состояние России. «Исповедь» была оставлена без внимания и только после спец. письма В. к вел. кн. Константину Павловичу и хлопот Жуковского В. предоставили место чиновника особых поручений при мин. финансов Е А. Канкри- не — должность, в к-рой он пробыл с 1830 до 1846 и к к-рой относился с неизменным угвра- шенмем; просьба В о назначении его по Мин-ву нар. просвещения или Мин-ву юстиции была отклонена Николаем I.

В марте 1830 В. переехал в Петербург. но с середины августа того же года жил в Остафьеве где был застигнут эпидемией холеры. Почти весь i831 гсд провел в Москве, имея служебное задание по устройству пром. выставки. С 1832 В. снсва в Петер бурге, назначен на должность чл. общего присутствия деп. внеш. торговли Мин-ва финансов, а затем — вице-директора этого департамента. В 1831 получил звание камергера (см. стих. Пушкина «-Любезный Вяземский, поэт и камергер». 1831), однако после смерти поэта 10 лет демонстративно не являлся на приемы во дворец.

Летом 1834 совершает с женой и больной дочерью Прасковьей путешествие в Италию; весной 1835 вернулся в Петербург. В. перенес сильное потрясение в связи со смертью Пушкина (см. стих «На память.», 1 837). Весной 1838 выехал для лечения в Германию, посетил Францию и Англию, а в июне 1839 возвратился на службу. В 1839 избран д. чл. Рос. АН (после преобразования ее в 1841 в Отд. рус. яз. и словесности АН — ординарный акад. этого отд.). В 1846 назначен управляющим Гос. заемным банком. В 1849. после смерти от хслеры старшей дочери Марии, В. с женой предпринял гутешесгвие в Константинополь, где в рус. посольстве служил их сын Павел, и в Иерусалим (см. стих. «Палестина», 1850, и др. и путевые зап. «Путешествие на восток». СПб., 1883); в кон. 1850 вернулся в Россию. В .851 55 по болезни жил за границей (Франция, Германия, Швейцария).

Смерть Николая Ц всегда сохранявшего подозрительно-недоверчивое отношение к В . способствовала его возвышению по службе: в июне 1855 он представлялся Александру II, к-рый назначил его товарищем мин. нар. просвещения. Ушел в отставку в 1858 и тогда же уехал за границу, где жил до нояб. 1859; по возвращении в Россию был назначен сенатором. В марте 1861 АН праздновала юбилеи его 50-летней лит. деятельности (см. стих. «графу Соллогубу», 1861). Обершенк двора, член Гос. совета и сенатор. В. в последние годы жизни (18ОЗ—781 большую часть времени жил за границей. Консолидация новых обществ, сил, быстрый рост разночинной интеллигенции, рев движение в Зап. Европе — все это способствовало отходу В. от либер. убеждений 10— 20-х гг. Он все более идеализировал век минувший, «дней Александровых прекрасное начало». По мнению В на смену баснословным временам пришли годы, когда все и вес измельчало. Подобная позиция была родом духовного эскапизма, разновидностью «робинзонады», бегством в прошлое, прирбретавшее во внутр. зрении В. все более иди.д- лич. очертания: пушкинская эпоха представлялась ему золотым веком рус. культуры, и блеск его навсегда ослепил стареющего поэта Консерват. утопия В. отвергала современность во имя этого идеализиров. прошлого.

Раннее поэтич. творчество В. во многом традиционно- вместе с Батюшковым и молодым Пушкиным он отдал дань «легкой» франц. поэзии 17 —18 вв. В то же время с первых шагов на поэтич. поприще отчетливо проступает отличит, черта его дарования: он, по собств. выражению, «поэт мысли»: ради точности мысли и ее афористичности он порой жертвовал гармонией стиха и легкостью звукописи. Однако его поэтич. мышление ближе к традиции рус. и франц. филос. рационализма, нежели к «философской лирике» в понимании, напр.. «любомудров». Писательская индивидуальность В., истоки его лит. позиции коренятся в лит-ре века Просвещения, в первую очередь в том ее направ лении к-рое связано с именем Вольтера, с культом Разума. Просветит, идеалы В. обусловили гражданственность и яркую публицистичность его поэзии. В стих. «Петербург» (1818; распространялось в списках, опубл. частично: ПЗ на 1824 г. полностью — в 1935) и «Негодование» (182Э; в доносе 1827 названс зкагехизисом заговорщиков; опубл. частично в 1880, полностью — в 1923) В. утверждал что истинное величие России требует отринуть «слепое самовластье».

Поражение декабристов на Сенатской площади не поколебало оппозиционности В. Жестокая расправа над лучшими людьми России вызвала у него возмущение и гнев, выразившиеся о стих. «Море» (1826) «Я Петербурга не люб.-ю» (1828: опубд. 1969). «Для меня Россия теперь опоганена, окровавлена, мне в ней душно, нестерпимо» (письмо жене из Ревеля от 17 июня !826 —Архив Вяземских, V, в. 2, с. 52) Написанное в 1828 сатир стих. «Русский бог» (опуб; в 1854 в изд. Вольной рус. ти пографии) содержит, по суще ству, осуждение всего уклад крепостнич. России. Ьражла великосветскому об-ву пронизь вает стих «К ним» (1828 ил 1829). к-оое высоко ценил Пуц кин. «К ним» — лебединая песн вольнодумства В. Эволюция об ществ. взглядов В. в последук щие десятилетия привела к ое давлению гражд. тематики в ег творчестве.

С сер. 20-х гг. в поэзии В. вс явственнее ощущается влияни поэзии Пушкина; в сти: «Станция» (1825), «Коляска («Томясь

житьем однообрг ным», 1826) звучат разг. ритм первых глав «Евгения Онегина Пейзажная и интимная лирик В. также подпадает под во: действие пушкинского стих В «Дорожной думе» (1830 напр., слышатся «ОДНОЗВУЧНЫ жизни шум» из стих. «Да напрасный, дар случайный (1828). мотивы и интонаци «Зимней дороги» (1826): «Коле кольчик однозвучный / Крик пр< тяжныи ямщика,/ Зимней степ сумрак скучный,/ Саван неб облака!». Однако всздейств> "ворчестза Пушкина не покол< бало рационалистич. начала по: зии В он заимствовав тольь то, что было созвучно его поэти мироощущению. Сгилистическа пестрота поэтич. наследия Е в целом очень неравноценног носила у него характер созна установки, идущей вразре с пушкинской «шкелой гарм, ннч. точности» (см.: «Прошаш с халатом». 1817; «Послан! к Тургеневу с пирогом» 1819 С 30-х гг. в поэзии В. начинае преобладать пейзажная и кнт^ ная лирика, превосходные обра цы к-рой он умел создава- и раньше («Уныние», 131 «Первый снег», 1819) В 40-е г В. сближается с Ф. И. Тютчевы (к-рый впоследствии посвятт ему стих «Когда дряхлеюд» силы», 1866, и др.) и испытывав плодотворное воздействие ei поэзии (см.: Благой Д. J] От Кантемира до наших дне т. 1, 2 изд.. М., 1979). С ко 40-х гг. В. оказывается в ли изоляции; не поняв и не приш поисков новых путей в литер туре, выступает против писателе демокр. лагеря и сам вссприн; мается ими как неуместнь анахронизм. После смерти Пуь кина тема одиночества, поэзт воспоминаний, мотивы верное прошлому, безвременно уше, шим друзоям властно вторгаются в его творчество («Я пережил и многое и многих». 1837; «Смерть жатву жизни косит косит» 1840; «Тропинка» 1848): в стих. «Друзьям» (не позднее 1862) он проникновенно писал: «Я пью за здоровье не многих,/ Не многих, но верных друзей.../ Друзей, хах и я, одиноких Средь чуждых сердцам их людей».

Наиб, точная характеристика самобытной поэзии 3. принадлежит Н. В. Гоголю: «...отсутствие большого и полного труда есть болезнь князя Вяземского и это слышится в самих его стихотворениях. В них заметно отсутствие внутреннего гармонического согласования в частях, слышен разлад... возле крепкого и твердого стиха, какого нет ни у одного поэта, помешается дпугой, ничем на него не похожий; то вдруг защемит он чем-то вырванным живьем из самого сердца, то вдруг оттолкнет от себя звухсм, почти чуждым сердцу, раздавшимся совершенно не в тахт с предметом; слышна несобранность себя, не полная жизнь своими силами...» (см. ст. «В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность», 1846.— VIII, 391). Хотя в стих., написанных в 50—70-е гг., В. в какой-то мере избавился от недостатков, к-рые указаны Гоголем, однако полностью преодолеть дисгармонию ему не удалось. В поздней поэзии В. можно различить разнородные жанровые напластования: стихи «на случай», множество дружеских посланий и посвящений, не исчезающих у В. и в 50—70-е гг., публии., политические и официозные стихи в псевдонародном «рус. стиле», пейзажная и медитативная лирика: «Чочь на Бссфоре» (1849: опубл. 1862). «Ночь в Венеции» (1853; опубл. 1859). «Все скорби, все язвы покорно...» (1845), «Все сверстники мои давно уж на покое» (1872) «Жизнь наша в старости — изношенный халат» (1875—77). В отступлениях В. от гармоничного пушкинского стиха обнаруживаются то досадные просчеты, то поэтич. находки. Лучшие из его лирич. и филос. миниатюо вошли в золотой фонд рус. поэзии.

Неиссякаемый темперамент публициста (пс словам А. Мицкевича, В. был рожден «памфле- тёром») отразился в многочисл. эпиграммах В. (наиб, полное собр. их см. в кн.: Рус. эпиграмма. 263—98). В 181 С-е гг. арзама- сец В. писал эпиграммы на членов консерват. -Беседы любителей русского слова» на лит. «старовера» М. Т. Каченовского; в 1820-е гг. он со^м. с А. С. Грибоедовым «казнил» эпиграммами «журн. близнецов» М. А. Дмитриев:: и А. И. Писарева, взявших под обстрел «Гэре от ума», вместе с Пушкиным клеймил Ф. В. Буг.гарина, в союзе с Е. А. Баратынским — Н. А. Полевого. В 30—50-е гг. происходит спад эпиграмматич. деятельности В. Лишь в 1862, с выходом первого стихотв. сб «В дороге и дома» (М.), он снова выступает как эпиграмматист. Но теперь его эпиграммы адресованы иным противникам. принадлежащим к самым различным идеоло- гич. течениям — от рев.-демокр. и славянофильского лагерей до проводников правительств, курса. В 60—70-е гг. В. выступает со стихотв. фельетонами под назв. «Заметки»; это смесь сатир, зарисовок, памфлетных групповых портретов. Эпиграммы позднего В. тяготеют к рифмов. афоризму, к едкой морализующей подписи.

В.-критик формировался под влиянием бурных событий кон. 18 — нач. 19 вв.. способствовавших развитию ист. мышления. В статьях 10-х—1-й пол. 20-х гг. выдвинуты важнейшие, узловые проблемы тит. критики: историзм влияние просвещения на развитие лит-ры народность (нац. характер) лит-ры: «О Державине» (CO. IG16 № 37), «О жизни и соч. В. А. Озерова» (Соч., т. 1,СПб., 1817), «Изв-стие о жизни и стих. И. И. Дмитриева» (обширное предисл. к соч. Дмитриева издания 1823) и др.- их по- лемич. тон во многом был продиктован стремлением защитить от журн. «наездников» признанные лит. авторитеты, установить преемственность лит. ценностей. Среди статей молодого В. центр, место принадлежит его предисл. к 1-му изд. «Бах- чисаоаиского фонтана» Пушкина: «Разговор между Издателем и Классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова» (1824). 3 этом манифесте рус. романтизма В. связал воедино проблему народности лит-ры с проблемой ее романтич. направления. Подобно зап.-европ. теоретикам романтизма (Стендаль во Фракции, Д. Берше в Италии), он отверт метафизич. противопоставление классицизма романтизму и обосновал историческую т. з. на развитие лит-ры (см. также «Письмо из Парижа МТ, 1826, № 11, и др.). Не вдаваясь при этом в тонкости теоретич. дефиниций. 3. признавал романтическими те произв..в к-рых он находил лит. новизну и внутр. оппозицию уста- ревтчим классицистич. канонам.

В сер. 20-х гг. В. принимает участие в организации ж. «Моск. телеграф»; в 1825—27 печатает там статьи с анализом наиб, значит. явлений новой романтич. лит-ры («Жуковский.— Пушкин.— О новой пиитике басен», 1825, № 1—4; «„Цыганы". Поэча Пушкина», 1827, № 9—12; «Сонеты Мицкевича», 1827, № 5—8, и др.). Либерализм статей В. во многом способствовал репутации ж-ла как оппозиционного правительству и навлек подозрения ма В.; это обстоятельство, ценз, затруднения а та:;же идейное расхождение с Н. А. Полевым, к-рый резко выступил претив «Истории государства Российского» Карамзина, побудили его в кон. 1827 отойти от журн. деятельности.

Лишь в 1830, с началом выхода в свет «Лит. газеты» л. А. Дельвига, он возвращается к рабсте публициста и критика. Мысли о необходимости органич. сочетания рус. и европ. начал для успешного развития культуры, об отставании отеч. лит-ры от потребностей об- ва, включение в круг словесности публиц., филос. и ист. сочинений, защита передовых дворян. писателей от обвинений в «лит. аристократизме» (см.: ЛГ. 1830, 2. апр.; — все эти положения придавали злободневность статьям В. в «Лит. газ ». В 1831 вышел из печати в переводе В. роман Б. Конста- на «Адольф», с авт. предисл. и посвящением Пушкину (о задачах, к-рые решал В., обращаясь к этому пер., см.: Вольперт Л. И. Пушкин и психол. традиция во франц. лит-ре, Таллин, 1980- с. 102-— 11).

После прекращения издания «Лит. газеты» (сер. 1831) и до начала выхода в свет пушкинского «Современника» (1836) В. напечатал лишь одну критич. работу: в альм. «Альциона на 1833 год» появляется 7-я глава его монографии о Ц. И. Фонвизине, где дан ист. очерк развития рус. комедии. Еще в 1823 В. начал собирать документы с целью написать предисл. к собр. соч. сатирика, вместо к-рого создал (в осн. осенью 1830) обстоят, труд ставший первой лит.-ведч. монографией в стеч. культуре. В 1832 рукопись была прочитана Пушкиным, А. И. Тургеневым, П. А. Плетнёвым и др.; сохранившиеся пометы (частью полемические) свидетельствуют об оживленных спорах Пушкина и В. пс коренным вопросам ист. развития России и Зап. Европы (см.: Новонайденный автограф Пушкина. М.— Л.. 1968; ст. и комм. В. Э. Вацуро и М. И. Гиллельсона). Впервые монография В. (в расширенном виде) была опубликована лишь в 1848 (СПб.) и вызвала бурную полемику в ж-лах (ст. А. Д. Галахо ва. С П. Шевырёвь Я. К. Грота, Е. Ф. Розена, И. А. Фонвизина — племянника сатирика).

В пушкинском «Современнике» В. поместил три статьи: «Наполеон и Юлий Цезарь»:, «Новая поэма Э. Кине» и «„Ревизор ". Комедия, соч. Н. Гоголя» (1836 N3 2); в них он продолжил пропаганду сатирического жанра в лучших образцах, в комедиях Д. И. Фонвизина, В. В. Капниста. Грибоедова и Гоголя. В ст. «Новая поэма Э. Кине» В. предрекал неизбежный конец неистовым романтикам, на смену к-рым должны прийти трезвые реалисты. После смерти Пушкина В. редко выступает как критик; лишь з 1847 он пишет ст. «Взгляд на литератур} нашу в десятилетие после смерти Пушкина» (1847- опубл. в 1879 в переработ, и расшир. ред.); страницы поев, в ней оценке личности Пушкина, основаны на мемуарных свидетельствах автора (свод их см. в кн.: Пушкин в восп., I, 123—66); в том же году выступает с полемич. ст. «Языков и Гоголь» (СПбВед, 24 и 25 апр.) в центре к-рой был вопрос о народности лит-ры. Народность в понимании В.— не «система», не умозрит. позиция, а отражение того живого, что есть в «духовной и нравств. личности народа» и что асамо собою пробивалось в обществ, явлениях и в поэтич. созданиях» (изд. 1982, т. 2, с. 168). Высоко оценивая творчество Н. М. Языкова, в песнопениях к-рсо «мысли, чувства, звуки, краски преимущественно, если не исключительно русские» (там же с. 167) В.. однако, возражает против наиионалистич. тенденций славянофилов, к-рых он упрекает как раз в подражательности, называя «плодом, выхожеиным в чужой теплице»: «... эти руссославы гораздо более немцы, чем русские» («Старая зап. книжка», с. 187; см. также с. 267). В. отвергал офии.-прави- тельств., уварпвскую интерпретацию народности, равно как и иные т. з. распространенные в 40-е гг. в рус. об-ье.— от славянофильского преклонения перед стариной до антропологич. построений В. Н. Майкова. Взгляд В. на народность, верный для предшествующей пушкинской эпохи.в условиях 40—50-х гг., когда рев. демократы наполнили его острым социальным содержанием шел наперекор новым веяниям. Расхождение между В. и демокр. критикой обнаружилось во 2-й части статьи «Языков и Гоголь», в к-рой содержались выпады по адресу не названного В. Г. Белинского и писателей натуральной школы.

Переход В. на консерват. позиции (см. его стих. «Святая Русь». СО 1848, N9 6) был связан прежде всего с его неприятием демократизации лит. и обществ, жизни. Смерть Николая I позволила В. занять на короткий срок с сер. 1855 до марта 1858 пост товарища мин. нар. просвещения (был чл. Гл. управления цензуры), что дало В. возможность облегчить прохождение в печать мн. произв. рус. писателей, даже и тех к-рые не вызывали у него идеиных симпатий (Гиллельсон, 1969, с. 342). Однако написанная из тактич. соображений ст «Несколько слов о нар. просвещении в настоящее время» (1855), в к-рои он утверждал, что последние десятилетия Россия быстро шла по пути просвещения (развитие искусств и наук поощрялось пр-вом а все лучшие писатели наши были всегда «отличены и возвышены по заслугам своим» — VII. 25), вызвала возмущенное письмо к нему И. В Киреевского (опубл. 1966: см. также в кн.: Киреевский, 276—82). Кратковременность пребывания В. на посту товарища мин. нар. просвещения, внимат. анализ его деятельности этих лет позволяет утверждать, что его взтляды не могут быть определены как обиииозно-ьернопод- даннические (до конца жизни он отличался внутр. независимостью, не желал поступаться своими мнениями ради служебной карьеры). Вечный ипохондрик и оппозиционер, В. в последний период своей жизни осуждал и представителей рев. сил России, и либералов зап. ориентации (он не видел разницы между либер. обличительством и демокр. лит-рой), и идеологов крайней реакции.

В конце жизни В. отдал много сил мемуарным соч., запечатлев хаоактеоные подробности из жизни виднейших представителей рус. культуры кон. 18 и нач. 19 в., черты уклада дворян, быта и рус. нац. характера («Допотоп пая или допожарная Москвг», 1865; «Иван Иванович Дмитриев», 1866: «Воспоминание о Булгаковых», 1868; «Князь Козловский». 1868; ^Мицкевич о Пушкинр». ! 873; «Московское семейство старого бь>та». 1877; «Харак- теристич. заметки и восп. о графе Ростопчине», 1877) (опубл.: ПСС т- VII). Особенно тщательно В. обрисивывал просвещенных вольтерьянцев екатерининскрго царствования, поколение отцов будущих декабристов.

При всей многосторонности дарования В.ч длительности (почти три четверти века) его лит. деятельности трудно назвать тот жанр к-рыи бы вполне «представлял» его личность (ср. знаменитое признание В. в частном письме 1876: «...Я создан как-то поштучно. и вся жизнь моя шла отрывочно. Мне не отыскать себя в этих обрубках... Фасы моей от меня не требуйте. Бог фасы мне не дал, а дал лишь несколько профилей» — ПСС, X 290). «Записные книжки» В., наряду с его письмами, в наиб, степени выявляют умств. и духовный склад его личности. Пристальное внимание ко всему текущему, злободневному — от хроники лит. и светской жизни до полит, событий (нашедшее широкое отражение и в поэзии В.). к «мелочам» быта, крылатым словцам анекдотам, восп. современников, ко всему, что он называл «обиходной лит-рой» и чему придавал значение, равное «изящном словесности».— определило общий строй и содержание его «Старой записной книжки» — своеобразного по жанровой форме мемуарного соч., включавшего также проницат. характеристики лиц близкого автору лит.-бытово- го окружения (В. вел записки с 1813 до конца жизни, печатая отд. фрагменты в «Моск. телеграфе», «Сев. цветах» и др. альманахах в 1825—30; после длит, перерыва — в «Рус. архиве», в ПСС им отведено 3 тома). Сознание ист. ценности «дроби жизни», убеждение в необходимости сохранения тех «событий, нравов и лиц, коими пренебрегает история» (V, 34), было внутр. источником создания этой «устной летописи эпохи».