РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ

Евгений Абрамович БАРАТЫНСКИЙ

БАРАТЫНСКИЙ [19.2(2.3).1800 с. Map. Кирсанов. у. Тамбов, губ.— 29.6 (11.7). ! 844. Неаполь: похоронен в Петербурге, на Тихвин, кладб Алексаниро-Нев. -Лавры] Щ поэт. Кз древнего дворян, польск. рода; предки Б. с кон. 17 в. обоенэ- чались в России. Отец. Абр. Анд. (Р67—1810),—офицер из ближайшего окружения Павла I; в 1798 подвергся опале вышел в отставку ген.-лейт. и поселился в своем Тамбов, имении Мара Вяжля); мать, Ал-дра Фёд. (урожд. Черепанова; 1776— 1352),— фрейлина имп. Марии Фёдоровны. Детство поэта Евгения Абрамовича Баратынского — старшею из семерых детей — прошло в обстановке богатого (1000 душ) поместья. Из дом. учителей сохранил привязанность к Дж. Боргезе [предсмертное стих. Б. < Дядьке-итальянцу- (1844) посвящено его памяти]. Желая обеспечить сыну аристократич. каоьеру, мать определяет его в Пажеский корпус (с дек. 1812). 3-летнее пребывание в коопусе закончилось катастрофой, круто повернувшей жизнь Б.

Переход нз уютной домашне-усадебной обстановки в среду закрытого роен.-уч. заведения вызвал душевную смуту привел шую к преступлению «по ел уча к » — определение самого Б. в письме к В. А. Ж у ковскому кон. 1823 где он рассказа, историю своег-» падгння (письма цитируются по изд. 1987). Участие в кружке то а рищей, романтически на: вакно1 под впечатлением шиллеровских «Разбойников» «об-вом мстителей- (деятельность его состояла в школьных проказах против учителе! и воспитателей», ПР1. в,в февр 1815 к сепьезной краже f500 руб. и черепаховой табакерки в золотой огравс), совершенной Б. вместе с Д. Ханыковын в доме одного нз участников «об-ва».

25 февр. по личному пивелению Александра Б. и Ханыксв исключены из Пажесксго корпуса с залрещег .ем принимать их на гражд. и всен. службу, кроме к- простыми солдатами (см. M а к с и м о в Н. Е. А. Баратынский по бумагрм Пажеского с. и. в. корпуса.- PC 1870, № 8. см. также N 9. с 3!5—17). В этом катастрофич. событии поражает противоречие между «со. вер:ленно детскими подробностями- ,из указ письма Жуксвскому, ч ег «судьбнн- ::ым< значением в жизни Б. Он оказался как бы в обшеств. пустоте и девяти последующих лет будет влачить «судьбой наложенные дели» («Стансы 1827), выслуживая гражд. реабилитацию и восстановление честного лмени.

Два с половиной года Баратынский  проводит в бездействии и выжидании в Псдвойсксм (смолен, имении дяди. Богд. Анд.; здесь он пишет свои первые стихи). В 1818 решает вступить в воен. службу и возвращается в Петербург- 8 февр. 1819 зачислен рядовым в л.-гв. Егерский полк. Б. быстро входит в избранный круг петерб. литераторов. Счастлтгвым явилось знакомство с А. А. Дельвигом ставшим его задушевным другом- они живут на одной квартире .:м. совм. написанное шуточное i.: «Там, где Семеновский не. в пятой рсте, в домике низ... Жил поэт Баратынский Дельвигом, тоже поэтом...»). Дгльвигом были отданы в ж. э.таюнамеренный» (1819, № 4 первые стих. Б., через него Б знакомится с А. С. Пушкиным и принят как свой в «союз поэтов». провозглашенный в стих, его гвертого участника, 6. К. Кюхельбекера («Поэты», 1820). Солдатская служба и противоречие обществ, положение не ме- ;ют быстрым лит. успехам и связям Б. Он знакомится с П А. Плетнгвы.ч (одна из прочих дружеских связей до конца жизни), Н. И. Гнедичем (взяв- :шш на себя лит. наставничество и покровительство Б.), Жуковсхим, И. И. Козловым, Ф. Н. Глинкой, С А. Соболевским н др.

4 янв. 1820 Б. произведен в ун- -ер-офицеры и назнгчен в Ней- п-ютский пех. полк, несший береговую охрану на Фин. заливе. След. годы проходят на службе з крепости Кюмень и соседних Фридрихсгаме. Роченсальме Котка) и Вильманстракде. Современниками и самим поэтом .лужба в Финляндии воспринимается как изгнание, уподобляемое юж. ссылке Пушкина к-рый тзывает Б. живым Овидием «Баратынскому. Из Бессарабии», 1822). Реально, однако- Б. в Фин- 1ндии попадает в среду дру- жеств. сфицерства, пользуется лривилегиров. положением- сближается со своим ротным командиром Н. М. Коншиным, руководит им как поэтом.

Часто и подолгу бывает в Петербурге (в отпусках и с полком: с 1820 по 1825 в общей сложности провел там ок. 2 лет) и не отрывается от столичной лит. жизни. 26 янв. ! 820 принят в члены ВОЛ PC, читает на заседании сб-вэ элегию «Финляндия» Гнедич читает там же его поэму «Пиры» (1820) —произв. принесшие Б. гтоэтич. славу. В 1821—23 имя Б. как участника «союза поэтов» служит предметом критич. выпадов и эпиграмм со стороны литераторов, группирующихся вокруг издаваемого А. Е. Измайловым с Благонамеренного» (мишенью служит как «вакхический» характер стихов Б., так и е"о обществ. положение), что не мешало членам обеих групп встречаться в салоне С. Д. Пономарёвой; Б. посвящает хозяйке ряд стих. Посещает он и салон А. А. Воейковой.1-я пол. и сер. 1820-х гт.— пора самых ярких успехов и признания Б.-поэта. «Общее мнение скоро соединило имя Баратынского с именами Пушкина и Дельвига» (Киреевский, с. 237); эти имена в 20-е гг. составляют эмблему дружески-поэтич. братства («Дельвиг. Пушкин. Баратынский/Русской музь: близнецы» — П. А. Вяземский, стих. «Поминки» 1864?).

Авторитетные оценки дают Б. в печати П. А. Катенин (СО 1822, № 13, с. 260— 61) и Плетнёв («Письмо к графине С. И. С^оллогуб) о рус. поэтах» — СП на 1825 г.). Напряженно следит за его развитием Пушкин- в письмах, стихах и трех начатых статьях, не напечатанных пои жизни Б. (1827, 1828 и 1830), он говорит о нем в тоне лысшего признания, определяя область его первенсва — элегию, осн. качество его поэзии («он у нас оригинален — ибо мыслит»), отмечает самобытность и независимость Б. от господств, направлений и школ («он шел своею дорогой один и независим») и определяет «степень. ему принадлежащую» в рус. поэзии,— «подле Жуковского и выше певца Пенатов и Тавриды» (т. е. Батюшкова; Пушкин. X 185—86).

В ранней лирике Б. силены эпикурейские мотивы, за ним закрепляется слава «эротического» поэта и «певца Пиров». К этим общим мотивам сразу же, однако, примешивается «необщее выраженье»; рядом с любовной элегией 1«?опот», «Разлука», «Разуверение», «Признание». «Оправдание») — прямая липико-филсс. медитация («Дельвигу»-, «Две доли». «Беэнгдежность», «Истин?»; все перечисл. стихи — 1820—24). Не и в любовную элегию проникает и становится доминирующе! «раздробительная» (В я з е м с к и й П. А., Эстетика и лит. кри тика, М„ 1984, с. 434) рефлекси: над таинств. законами изменени: чувства: уже в ранних элегия: у Б. чувство «мыслит и рассужда ет» и ум «остуживает» поэзиь (И. С. Аксаков.— В кн.: К. С. Ак саков, И. С. Аксаков, с. 344) внимание переносится на законо чеоное и общее в человечески отношениях. Господств. тем разрушит, хода времени сказы ваеся в нек-рых элегиях неоЬы чайным расширением временног диапазона, позволяющим уподо бить «Признание» «предельно со крашенному аналитич. роману (Г и н з б у р г, с. 72). Уже з ран них элегиях Б. заложена тенден ция к филос. расширению «и^ ну три», реализующаяся зате. в зрелом творчестве.

Поэтом в 1824 Б. оказался близок Кюхельбекеру в его крити1 взгляде на элегию (см. письм к нему Б., кон. яьв.— нач. фев] 1825) как форму суэъективну| и узкую не вмещающую совр. ис и гражд. содержания (ср. сти: Б. «Богдановичу». 1824; опуб. в 1827).

Б. разделяет оппсзии. полит, настроения своего круга (см. резкую эпиграмму на А. А. Аракчеева — «.Отчизны воаг, слуга царя..», опубл. в 1935), но от позиции гражд. поэта отхазывается- в послании «Гнедичу. который совето вал сочинителю писать сатиры» (1823: опубл. в новой ред. в 1827) он мотивирует отказ филос. и обществ, скептицизмом — убеждением в неизменяемости основ бытия и невозможности «переиначить свет>.

С окт. 1824 до февр. 1825 Б.— в Гельсингфорсе при штабе i ен.- губернатооа Финляндии А. А. За- кревскогэ, адъютант к-рого Н. В Путята становится его другом, позднее близким семейно (женится па свояченице Б.. С. Л. Энгелыардт). Здесь пишется «Эда> («Эда. финляндская повесть, и Пиры, описательная поэма». СПб 1826), первый олыт большого произв., «романтич. поэмы», к-рой ждут о- Б. друзья- псэты. Хотя образ экзотич. сев. страны был новым в рус. лит-ре, поэма не стала событием: ее сюжетная коллизия на фоне проблематики пушкинских поэм оказалась слишком простой и «бедной».

Сильным впечатлением, личным и творческим, явилась Д.1И Б. встреча в 1825 с А. Ф. Зак^евской (женой А. Захревско. го), поэтически волновавшей гИднее и Пушкина, отличавшейся в светс свободой и эксцен-ричностьк; поведение Б вер.  г- но, был у 1ечен акревсксй РА, 1905, кн. I, с. 529), но более всего был поражен ее характером творчески- се трагич. портрет дан в стих. «Как много Ti i м немного дней» (опубл. в 18271, отразился а героине поэмы -ЬЛ1». начатой в Финляндии (окончена в 1828).

Все годы «фиклянд. заточениям не прекращаются хлопоты перед царем (В к-рых участвуют Жуковский, Д. 3. Давыдов, Закрев- ский, А. И. Тургенев» о производстве Б в офицеры, что давалс ему праве на отставку. Александр I неск. раз отклоняет представления о производстве (К и - ч е е в, с. 1"?9). Наконец 21 анр. 1825 Ь. произведен в прапорщики. Он чувствует себя возьрашенным «об-ву, семейству, жизни» (письмо А. И. Туогеневу от 9 мая 1825); в сентябре едет в отпуск к матери в Москву, навсегда покидая Финляндию. В янв. 1826 вихедит в отставку и поселяется в Москве. Поворот в его жизни, т. о., совпадает с ист. переломом после дек. 1825. Служба Б. в Межевой канцелярии в 1828—31 бтела номинальной (получил чин губ. секр.).

В 1826 Б. женится на Анаст. Львовне Энгелыардт (1804—60), дочери ген.-майора Л. Н. Эгтель- гардта. В браке — 9 детей (из них двое умерли в раннем детстве). В семье стремление Б. «к тихой и нравственной жизни» (письмо Коншину от 19 дек. 1826) обретает удовлетворение; поэт нахедит «любовь надежную» (стих. «Коншину», 1821). Вдохновленный женой образ «смелой и кроткой» любви в лирике Б противостоит «мятежным» устремлениям и «дикому аду» в душе самого поэта («О зерь, ты нежная, дороже славы мне...», опубл. в 1835: «Кома, дитя и страсти и сомненья...», 1844). С женитьбой жизнь Б. обретает устойчивость, в т. ч. материальную. Однако будущее подтвердит и предчувствие, «что теперь именно начинается самая трудная эпоха моей жизни» (письмо Путяте, ноябрь 1S25). С мирной и ровной, почти без событий, благополучной внеш. жнзгью будет не совпадать нарастающий внутр. драматизм выражающийся в поздней лирике. «Эти последние десять лет существования, на первый взгляд не имеющего никакой особенности, были мне тяжеле всех годов мсего фикляпд. заточения» (письмо Плетнёву, нач. 1839).

Из первых моек, знакомств важнейшее — с П. А. Вяземским, оставившим проницательнейшие характеристики Б. как личности сосредоточенно глубокой раскрывающейся только в проникновением общении: «Чем более растираешь его, тем он лучше и сильнее пахнет. В нем, креме дарования, и основа плотная и прекрасная» (письмо Пушкину от 10 мая 1826 — Пушкин, \111, 276). Современники вспоминают о Б. как об одном из умчейших людей времени («он еще больше бил умный человек, нежели поэт» — Полевой К. А Записки, СПб 1888. с. 178) и отмечают особые качества его ума: «ум светлый, обширный и вместе тонкий, так сказать, до микро- скогтич. проницательности» (К и- реевский, с. 235).

В 1826—29 Б.— пост, посетитель салона 3. А. Волконской; встречается с И. И. Дмитриевым, Н. А. Пслевьм. А. Мицкевичем. С Пущхиным сходится «короче прежнего» осенью 1826 (письмо Пушкину, февр,—март 1828). Знаком союза двух поэтов станет издание «Бала» и «Графа Нулина» в одной книжке ("Две повести в стихах», СПб.. 1828). Ппи посредничестве Пушкина завгзы ваются отношения Б. с группой ж. «Моск. вест.», вьшедшей из кружка «любомудров»; вместе с Пушкиным он присутствует 24 окт. 1826 на обеде в честь учреждения «Мосх. вест.». Однако печатается в ж-ле мало; «своим» изд. для него остаются «Сев цветы» Дельвига. Когда же выходит (под наблюдением Н. А. Полевого) 1-й сб. «Стихотворения» (М., 1827), в ряду похвальных откликов (Ф. Болгарии) — СП, 1827, 3, 6 к 8 «ек Плетнёв — СП на "828 г.; <0. М. Сомов) — СО. 1827, №21; <Н. Полевой) — МТ, 1827, № 19) диссонансом прозвучал отзыв С П. Шевырёва. к-рый с т. з. выдвинутого «любомудрами» требования поезки, «неразлучной с философией» Д. В. Веневитинов), называет Б. «скорее... поэтом выражения нежели мысли и чувства (MB 1828, № 1, с. 71); самое стилис- тич. совершенство Б. рассматривается как не соответствующее задачам филос. поэзии. Оценка эта относится к ра::нему творчеству, итог к-рому подвел сб-к 1827; в это тремя Ь. уже на повороте к собств. «поэзии мысли». Поворот обнаруживается в стих «Последняя смерть» (3827), поднимающего филос.-ист. тему (романтическую по истокам; «старения человечества (В а ц у р о В. Э., Е. А. Баратынский.— В кн.: История рус. лит-ры. т. 2. Л 1981, с. 387) ь его грядущей «последней смерти» — как парадоксального итога успехов цивилизации и «просвещения»,— а также в филос. оде «Смерть» (1S28).

Важнейшим событием духовной жизни Б. становится дружба с И. В. Киреевским (с 1829); Б. гак определяет се характер: «Мы с тобой товариши умственной службы, умственных ПОХОДОВ...» (письмо Киреевскому, кон. 1329). Друзья ведут интенсивную переписку высокой интеллектуаль-1й пробы (с 1829 до сер. 1830-х гг.— 52 письма Б.; письма Киреев- с кого не сохр ). В 1830 и 1832 Киреевский первый выскззыьает в печати глубокий общий взгляд на поэзию Б., оспаривая (вопреки тенкам Шевырёва) его репутацию ученика «фоанц. школы», _02черкивает его самобытность и особенно (также волреки Ше- зырёву) единстве в его поэзии ысяи и красоты, «изящной мерности |«Обозр. рус. словесности 1829 г.» — «Денница. Альм, на i30 г.»; «Обозр. рус. лит-ры за 1831 г.», «Европеец», 1832. № 1; те же в кн.: Киреевский).

11 Русские писатели, т. I

В кон. 20 — нач. 30-х гг. Б. дет выхода из элегич. «уединения» на путях большого жан- 2 — романтич. поэмы. Но его 5эмы — «Бал» и «ультрароман- 1ческая» (письмо Киреевскому 1ч нояб. 1829) «Наложница» (М., 1831; в изд. 1835 — «Цыган- .а») — оказались слишком необычными: парадоксальное со- 1етание исключит, характеров с бытовым прозаич. фоном и шо- :ирующим натурализмом подробностей не нашло понимания у современников. Особенно чувствительным стал неуспех «Наложницы» к-рый определила разгромная статья Н. К. Надеждкнэ («Телескоп», 1831, № 10). Другие опыты в новых для Б. формах приносят лишь изолированные и малые результаты: в прозе — небольшую пов. «Перстень» (1831), в критике и журн. полемике — рец. на «Тавриду» А. Муравьёва (МТ, 1827, No 4), лредисл. к -Наложнице» и ответ Надеждину — «Антикритика», опубл. в ж. Киреевского •«Европеец» (1832, № 2); с открытием этого ж-ла Б. связывал надежды на бодрую деятельность. Запрещение «Европейцах (послеБАРАТЫНСКИЙ 2-й кн.) стало тяжким ударом для Б.. «Будем мыслить в молчании и оставим лит. поприще Полевом и Булгариным... Заключимся в своем кругу, как первые братия христиане...

 Будем писать, не печатая...» (письмо Киреевскому от 14 марта 1832). До 1835 Б, действительно почти не печатается, теряя признание, каким он пользовался в 20-е гг. Готовя новое собр. стих., он предполагает, что оно «будет последним», и мотивирует отказ от поэзии: «Время поэзии индивидуальной прошло, другой еще не созрело» (письмо Вгземскому, дек. 1832). Противопоставление «поэзии индивидуальной» и «поэзии веры» развито в отклике на полит, стихи В. Гюго и О. Бао- бье. рожденные Июльской революцией 1830 зо Франции. Б. не верит в путь «поэзии веры» — одушевленной сверхличными идеалами. религ. или общественными,— для совр. рус. поэзии, считая естественной для нее «поззию индивидуальную», к-рая мыслится связанной с исторически промежуточным состоянием «безверия», «разудерения», в т. ч. и обществ.-политического (после 1825:

«Эгоизм— наше законное божество ибо мы свергнули старые кумиры и еще не уверовали в новые. Человеку, не нахсдяще- му ничего вне себя для обожания, должно углубиться в себе. Вот покамест наше назначение» (письмо Киреевскому от 20 июня 1832). Поздняя поэзия Б. создается в этом осознаьном вакууме: отказавшись от большой формы, поэт «углубляется в себе» и не покидая -гесной р?мы своей самобытной элегии, необычайно ее содержательно расширяет. По характеристике Н. А. Мельгунова (письмо А. А. Краев- скому от 14 апр. 1838 — «Отчет Имп. публичной б-ки за 1895 г. Приложения», СПб.. 1898. с. 72), Б.— «по преимуществу поэт элегический, но в своем втором периоде возвел личную грусть до общего, филос. значения, сделался элегич. поэтом совр, человечества». Значительные стих. 1828—34 — »Мой дар убог...», «Муза», сОтрмвок», «В дни "тез- раничных увлечений...», «На смерть Гете», «К чему неиольни ку мечтания свободы?», «Болящий дух врачует песнопенье...», «Запустение.

Со смертью Дельвига распадается «союз поэтов» 20-х гг. На поминках по Дельвигу в ресторане «Яр» (27 янв. 1831) Б.— вместе с Пушкиным, Вяземским. Н.М.Языковым. 17 февр. 1831 он — ча «мальчишнике» Пушкина, накануне его женитьбы. В след. годы Б. и Пушкин не только лично. но, очевидно, и творчески отдаляются друг от дру/а. Б. переживает чувстве «разрозненности» своего лит. круга и его ист. одиночества з меняющейся лит.-обществ. ситуации. В нач. 30-х гг. он глубже входит в моек, духовную среду, состав и атмосферу к-рой описывает в 1833 Н А. Мельгунов: «Хомяков спорит Киреевский поучает Кошелев рассказывает Баратынский поэтизирует, Чаадаев проповедует...» (PC, 1898, № 11, с. 314). Последняя попытка включиться в лит.-обществ. деятельность связана с участием в ж. «Моск. наблюдатель» (опубл. неск. стих, в 1835), стремившемся объединить дворян, культурные силы против бурж.-торгового духа в лит-ре. Стих. Б. «Последний Поэт» явилось как программное в № 1 ж-ла (март 1835). Есть известие А.И.Тургенева (в письмах Вяземскому 1836 — Архив Вяземских, III с. 336, 360). что Б. готовил для «Моск. наблюдателя^ юпревер- жение» на )Филосо<Ьическое письмо» П. Я. Чаадаева. Как ха.- тастрофич. событие воспринял Б. гибель Пушкина что отразилось в последних скорбных строфах «Осени».

Второй сб. «Стихотворения» (М., 1835. ч. 1 — стихи, 2 — поэмы), представивший почти полное собр. опубл. произв. F (вместе с двадцатью новыми стих.), почти не вызвал откликог в критике. В. Г. Белинский написал в «Телескопе (835, N° 9) что «поэзия только изредка и слабыми искорками блестит» в стихах Б. (I, 324—25), В последующие годы нарастает тяжела» изоляция Б. в лит-ре и близкот ему до того моек, среде.

С сер 30-х гг. прекращается перепиекг и вскоре, видимо, личние отно шения с Киреевским; причикь разрыва неизвестны; по косв. от звукам (письмо А. П Елагино к С. М. Боратынской I860 — X е т с о, с. 191) можно догады ваться, что источником был! ссора А. Л. Боратынской с А. П Елагиной, переросшая в пре кращение отношений между семь ями. Очевидно, порча отно шений коснулась всего близкой Киреевскому круга эволюциони ровавшего к славянофильству В стихах Б. нач. 40-х гт настойчиво звучит мотив пресле дования и вражды недавних дру зей (к.-л. оправдывающие эт чувство факты неизвестны), жа лсбы на неотзывчивость «новы племенJ («На посев леса» 1842) на «полное равнодушие к моим трудам гг. журналистов» (письмо Плетнёву 01 19 авг. 1842); известна острая эпиграмма на Белинского (<В руках у этого педанта», 1839 или 1840 опубл. в 1854). Сделался «для всех чужим и никому не близким» — сказал о положении Б. в современности Гоголь (VIII,e386). (Сохранились свидетельства о его «наклонности к пьянству» в кон. 30-х — нач. 40-х гг..— см. в кн.: Т. Н. Грановсхий и его переписка, т. 2, М., 1897, с. 259.) Сочузств. среду Б. ищет в Петербурге: печатается в 1836 —44 только в петерб. ж-лах. прежде всего в плетневском «Современнике» и в «Отеч. зап.». В свой приезд туда в февр. 1840 возобновляет старые связи и устанавливает новые: 3 февр. у В. <t>. Одоевского встречается с М. Ю. Лермонтовым (см. в Лерм. энц.): у Жуковского читает рукописи Пушкина (в т. ч. впервые — статью о себе;: «Все последние пьесы его отличаются, чем бы ты думала? Силою и глубиною... У меня несколько раз навертывались слезы художнического энтузиазма и горького сожаления» (письмо жене, нач. cheBD. 1840).

С кон. 20-х г. Б. живет то в Москве (сначала в доче тестя в Б. Чернишевском пер ныне y:i. Станкевича, д. 6; перестроен: с 1X35 в собств. ..оме на Спиридоновке, ныне "т. Алексея Толстого уча гок доме в 14—16 не «.oxp.J то в М^ре, i также в имениях Л. Н. Энгел. гардта, управление к-гыии ложитс ив Б. Каймары в Казан губ.           1 в Казани Б. с лета 183! долета 1S32 н осенью 1833) и подмоск. Мураново. В Маре живет подолгу с семьей (л~ раздела имения в кон. 1832), накодя"об^ении с замеч. соседями — Н. И. л) ^вцовым |др^гом Пушкина) в соседних Лкбичах и Н Чичериным в Умёте. Б. стзнови-ся деятельным и практичным помещиком; хоз. активность его усиливается с ростом лит. одиночества в нач. 40-х гг.. когда сн почт- юстояннг жи^ет я Муранове (письма Путяте, 1841 — 43.— см а | I П и г , р е в К„ Муранове. М I 1948). в 1841—42 им провезен выгодная операнд по своду  продаже чураков. леса. В те же годь строит по собст: планам и чертежам новый дом в Муранове (ныне Муза^усаяьба Б. и ср. И ТитчедаЬ Н. Д. Иваччип-Писарев рисует образ Б. послед- нн . лет. толкующего о «позитивном» — «об агрономии, политэкономии, и после целый час об отвлеченной философии» (Барсуков. VII, 356).

Третий, и последний, стихотв. сб. Б. «Сумерки» (М.. 1842: поев. П. А. Вяземскому; первонач. назв. в рукописи — «Сон зимней ночи») включал всего 26 стих. 1834— 41 и отличался необычной для рус. поэзии филос. цикличностью. Сквсзном лирич. образ книги — трагич. сознание совр. человека и совр. поэта, обреченного «борьбе верховной» («Ахилл») своего века, раскрывающейся во всепроникающих коллизиях: метафизич. и личное одиночество человека в глухом мире и страстная потребность «отзыва» другой души, для поэта — нар. «форума»; лирич. «мятеж» и бестрепетное исследование как две реакции на нравств. несовершенство мира; проблема теодицеи, «опоавпания Промысла», филос. сомнение и «живая вера» ("Осень», «Толпе тревожный день приведи...», «На что вы. дни...», «Бокал», «Благословен святое возвестивший...»), природа человеческой духовности («Недоносок»), противоречие ист. прогресса и духовно-эстетич. природы человека: положение и роль поэта в современности и утопич. древности («Последний Поэт», «Приметы», «Предрассудок! он обломок...», «Что за звуки?...». «Скульптор», «Рифма»); мысль и поэзия («Все мысль да мысль...»). Противоречия эти не приведены к единому решению. скорее «Сумерки» представляют собой «вихреврашенье» («Осень») дум и чувств, философски не замкнутое.

Появление «Сумерек» окончательно выявило лит. изоляцию Б. Ср. позднейшую характеристику встречи «Сумерек» как «привидения явивпе-ося среди удивленных и недоумевающих лиц, не умеющих дать себе отчета в том, какая это тень и чею она хочет от потомков!» (М. Лонги- чов — РА, 1867, кн. 1, с. 262). Положит. оценка Плетнёва («Совр », 1842. т. 27) бьла самой общей. Белинский (ОЗ 1842, № 12) отказался от своей прежней уничтожающей оценки Б. как поэта и признал его «поэтом мысли». но к содержанию этой мысли отнесся резко критически: ист. пессимизм поэтич. философия Б. делал ее для критика в 1842, с его верой в социально-ист. прогресс безнадежно отставшей от быстрого хода времени; окончат, оценка Белинского: «яркий, замечательный талант поэта уже чуждого нам поколения» (VI. 464).

В сент. 1843 Б. с женой и тремя детьми уезжает в давно задуманную заграничную поездку, намереваясь по возвращении переселиться в Петербург и объединиться с Плетнёвым в издании «Современника». Путь его «европейского пилигримства • — Берлин, Лейпциг, Дрезден. Париж. В Париже проходит зима 1843— 44; Б посещает аристократии, салоны Сен-Жермен. предместья, знакомится с А. де Сиркуром, П. Мериме, А. де Вкньи Ш. О. Сент-Бёвом и др., наблюдает деятельность франц. полит, партий и католич. духовенства, отзываясь о них весьма критически. Из Ев ропы Б. предполагает вернуться «исцеленным от многих предубеждений и с полной снисходительностью к некоторым нашим истинным недостаткам- которые мы часто с удовольствием преувеличиваем» (письмо Б. к А. Ф. Боратынской, апр. 18ч4,— ПСС, т. 1, П.. 1914, с. LXXXYII). Из русских в Париже Б. видится с А И. и Н. И. Тургеневыми, встречается с группой молодых эмигрантов- радикалов. flpv3eft А. И. Герцена,— Н. М. Сатиным (см. его письмо Герцену,— РМ, 1890, № 10, с. 12). Ь. И. Сазоновым Н. П. Огарёвым и близким к ним И. Г. Головиным. В апр. 1844 Б. через Марсель морем направляется в Италию: на пароходе написано стих. «Пироскафе своим бес- лримесно-бсдры.ч тоном отличающееся от всей поэзии Б. В Неаполе знакомится с художником А. А. Ивановым. Здесь внезапно умирает от «лихорадочного припадка» (Плетнёв. I, 572). взволнованный неович. припадком жены. Тело его год с лишним спустя перевезено в Петербург: на погребении 31 авг. 1845. кроме семьи и Путят.— только Плетнёв, Вяземский В. Ф. Одоевскии и S. А. Соллогуб.

Значение творчества Б. для рус. лит-ры определяется как открытием эпохальных духовных конфликтов, так и созданием отвечающего этому духовному содержанию смелого и трудного языка филос. поэзии. В этих открытиях Б.-поэта заключалась сила замедленного действия и освоение их рус. поэзией шло сложными и подспудными путями, ведшими к преобразованию я^ыка рус. лирики на рубеже 19 и 20 вв. Б. был заново прочи-ан и оценен в эту эпоху поэтами и мыслителями участвовавшими в движении рус. символизма; устами А. А. Блока эта новая лит. эпоха высказалась о Ь. как о поэте, «опередившем свой век в одиноких мучениях и исканиях» (Блок V, 616); тогда же началось и специальное ист.-лит. и фнлел. изучение его творчества (С. А. Андреевский, В. Я. Брюсов, М. Л. Гофман, Ю. Н. Верховский и др.).