РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ

Виссарион Григорьевич БЕЛИНСКИЙ

БЕЛИНСКИЙ [30.5(11.6). i811, крепость Свеаборг ныне Сусменлин- на, Финляндия — 26.57.6).1848.

Петербург; похоронен ка Белковом клгдб.], критик, публицист. Отец, Григ. Никиф. Белынский (1784—1835),— сын священника Трифонова в с. Белынь Пензен. губ. (отсюда происхождение фамилии. к-рую Б. «смягчил» в сту- денч. годы) окончил Петерб. ме- дико-хирургич. акад., флотский врач: мать, Мария Ив., урожд. Изанова (1735 —1834),—дочь матроса (шкипера). Кроме Б., первенца, в семье были еше два сына и две дочери (одна из них рано умерда;. В I8i6 отец вышел в отставку и переехал на родину, в г. Чембар Пензен. губ-, W служил гор. и уездным лекарем; в 1830 получил права потомств. дворянина. Сам Ь. был утвержден потомств. дворянином из-за отсутствия документов лишь в июле 1847.

Гнетущая семейная атмосфера (частые ССОРЫ: oieu был образованный, но грубого нрава, пристрастившийся к спиртному человек- мать — вздорная, с невысокими культурными запросами, но мещански амбициезпая) оставила у Б. тяжелую память о детстве, развившем в нем, однако- черты борца с насилием и несправедливостью.

  Виссарион Григорьевич Белинский  кончил Чембар нар. уч-ще (1822—24), где в :823 на пего, как на выдающегося ученика и «ястребка» по характеру, обратил внимание инспектирс-авший уч-ще И. И. Лажечников. В 1825—29 Б. обучался (HT окончил) в Пензеп. г-зии; большое влияние на него оказал талантливый учитель М. М. Попов: Б. писал ему 30 апр. 1830: Бывши во втором классе гимназии, я писал стихи и почитал себя опасным соперником Жуковского: не времена переменились ...

Я увидел, что не рожден быть стихотворцем» (XI, 36). В .829—32 учился в Моск. ун-те на словесном отд. филос. ф-та, все три уч. года — на 1-м курсе (Б. много болел, а также, увлеченный лиг-рой и театром, пренебрегал занятиями, получал плохие оценки или переносил экзамены). Первая публ.— стих. «Русская быль» в газ. с-Листою (1831, 27 мая); там же (10 июня) напечатана его первая рец. (от- рицат.) на анонимную брогнору -О Борисе Годунове, соч. А. Пушкина. Разговор». Благодаря совм. участию в «Листке» Б в мае 1831 знакомится с А В. Коль"о- вым. Поданная в янв. 1831 в Моск. ценз, к-т, состоявший в осн. из профессоров ун-та. антикре- постнич. драма «Дмитрий Калинин», предварительно прочтенная в студенч. лкт. кружке ill-го нумера» (комнаты, где жил Б.), была запрещена (впервые опубл.: Сб-к ОЛРС на 1R91. М., 189 Б. вообще был на плохом счету у начальства; проживая в общежитии как «казеннокоштный» студент (Б. почти не получал помощи от родителей), он был инициатором выступлений против казарм, надзора плохого питания и т. п.: все это послужило причиной исключения Б. из ун-та в сент. 1832 (мотивировка: «по слабому здоровью и «по ограниченности способностей»).

Ок. 2 лет Белинский  сильно нуждался, зарабатывал репетиторством, мелкой журн. работой, переводами. В 1833 (М.) отд. изд. вышел его пер. романа Поль де Кока «Магдалина». С марта 1833 регулярно помешал пер. с французского в изданиях Н. И. Надеждина, проф. ун-та (Б. ранее слушал ею лекции),— «Телескопе» и «Молвее. В апр. 1833 по рекомендации Надеждина попечитель Белорус, уч. округа Г. И. Карташевский принял документы Б., намеревавшегося стать учителем в провинции (контрольное письм. соч. опубл. в ж. ^Немак». 1968. № 1),эвмар- те i834 огласился взять его на службу, но Б. отказался решив не покидать Москву.

В сент. 1833 Б. сблизился с Н. В. Станкевичем (к-рому принадлежит известное определение онеистовый Виссарион»), вошел в его кружок, участниками к-рого были И. П. Клюшников, В. II. Красов, К. С. Аксаков, Я. М. Неверов, А. П. Ефремов и (с 1837) М. Н. Катков. Станкевич оказал большое влияние на Б. своей глубокой и гармонич. натурой, познакомил его с нем. философией (Б. не знал нем. яз.), прежде всего — с учением Ф. Шеллинга: «ля Станкевича к Б. особенно важно было представление о наличии всеохватной, целостной идеи (и с превосходстве иск-ва над наукой), что способствовало освоению Б. понятия гегелев. абсолюта, а в дальнейшем научило типологизировать обществ, и лит. явления возводить до общефилос. смысла и значения личные чувства и поступки (последнее ярко отразится в переписке Б. с участниками кружка М. А. Бакуниным и В. П. Боткиным). В кружке культивировались любовь и внимание к ближнему, духовное и нравств. самоусовершенствование; с юношеским максимализмом обсуждались теоре^ико-эстетич. проблемы и новинки худож. лит-ры характерны высокая оценка Н. В Гоголя, прохладное отношение к позднему А. С. Пушкину, ипо ния по адресу совр. романтиков [Н. В. Кукольник, А. А. Бестужев (Марлинский), В.Г.Бенедиктов, А. В. Тимофеев!, воспринимаемых Б. как лит. анахронизм.

С авг. 1834 Б. поселяется в квартире Надеждина. помсгает ему в издании «Телескопам и «Молвы», становится их ведущим критиком. Духовно-психол. черты Б. способствовали развитию его как критика и публициста: творч. сила пост, продучирование идей, доведение их до логич. предела. страстность в поисках истины, неколебимая вера в свои идеи в сочетании с пост, проверкой их жизнью, с готовностью мужественно их отвергнуть — вплоть до перехода на противоположные позиции; яростное неприятие всею чуждого идеалу. В глазах современников (ках лит. друзей, так и Bpai ов) Б.всегда был подвижником не способным пожертвовать ради земных благ даже малой толикой своих убеждений и согласным принять за них любые муки (6. писал Бакунину 14 авг 1833: «Иная мысль живет во мне полчаса, но как живет? — так. что если сама не оставит меня, то ее надо оторвать с кровью, с нерва -и» — XI, 273).

Во время отъездов Надеждина из Москвь- в ав1" — сснт. 1834 и июне—дек. 1835 Б. становился фактич. ред. его изданий. В «Молве»- напечатано первое крупное критич. соч. Б.— цикл (10 глав) «Литературные мечтания. Элегия з чрозе» (1834, ч. 8, № 38, 39, 41, 42, 45 46 »9--52), где проявилась характерная черта Б.-критика — повышенная идейно-худо;. требовательность к лит-ре и связанная с ней крайность оцеток. В свете шеллин- i ианской «единой идеи» Б. вырабатывает обший критерий оценки худож. творчества — народность лит-pu (не простонародность, а «целая идея народа» — I, 92)^ к-рому не отвечает большинство произведений; повторяется тезис: «У нас нет литературы» (истинных писателей всею четыре: Г.Р.Державин, Пушкин, И. А. Крылов, А. С. Грибоедов). Лишь в «новом периоде» (наступившем вслед за ломоносовским карамзинским. пушкинским) народность становит ся »альфой и омегой» лит-ры. Худож. явления прошлого развернуты в статье динамично, хотя и раскръ-ты с позиций нормативного идеала- у Б. лишь зрели зерна реалистич. историзма. Б. выносит в текст статьи и сам процесс мышления критика, эво люцию своих представлений и аналитич. метода. Для ранних статей Ь. характерна романтич. эмоциональность стиля: экзальтированность. обилие вопросов и восклицаний, антитез, оксюморонов, длинных синонимич. цепей. ораторские приемы, «бесед- ная» разговорность.

В ст. ,<0 русской ПОР»СТИ и повестях г. Гоголя (.Арабески и Миргород")» («Телескоп». 1835, № 7, 8) Б. гл. крит« рием ценности лит-ры сделал верность действительности: «... если изображение жьзни верно, то и народно» (I. ?95); разделил лит-ру на идеальную (она пересоздает «жизнь по собственному идеалу-») и реальную (верную «всем подробностям... действительности» — I 262), однако отметил и возможность их слияния в поэмах Дж. Байрона Пушкина, А. Мицкевича. В целом Б. выдвигает четыре общих критерия художественности: простота вымысла, совершенная истина жизни народность, оригинальность. Творчество Гоголя оригинальность к-рого он видел в «комическом одушевлении, всегда побеждаемом глубоким чувством грусти и унынии (I 290). по Б1^соответствует этим признакам, Гоголь объявлен главой нового периода рус. литературы.

В обзоре «Ничто о ничем, или Отчет г. издателю Телескопа" за последнее полугодие (1835) рус. литеоатуоы» («Телескоп», 1836, Ns 1—4) совершенствуется диалектика истории, а гл. внимание уделено совр. лит-ре. Теоретич. и ист. паралокс этой статьи (классицизм ратует за частности, а романтизм — за общее и вечное) объясняется занятиями Б. философией романтизма, особенно Шеллинга. В свете шеллингиан. эстетики Б. в ст. «О критике и литературных мнениях „Моск. наблюдателя"» («Телескоп», 1836, Ns 5.6) утверждает приоритет иск ва. опровергающего все теории и системы, над наукой: «Не наука создала искусство, а искусство создало особенную науку — теорию изящного» (II, 139). Б. диалектически соединил лит. теорию с практикой и определил критику как «движущуюся эстетику» (II, 123); цель критики — «поверка фактов умозрением» (II. 124); критич. статью Б. противопоставил полемич рецензии (осн. не на «умозрении», а на «здравом смысле»), предметом к-рей яз- ляется частный факт, не имеющий связи с теорией. Своего рода воплощением принципа «движущейся эстетики» явилась ст. «Стихотворения В. Егнедикто та» («Телескоп». 1835, № 11), в к-рой Б. уничтожающе критиковал романтич. эпигонство поэта, что способствовало увяданию славы Бенедиктова (антикритика Я. М. Неверова — ЖМНП 1836 Ni 8: но здесь же — впервые обзор деятельности Б: с положительной в целом характеристикой). Б. противопоставляет Бенедиктову Кольцова, простоту и жизненность его стих. (рец. в с Телескопе», 1835 № 12, на сб-к Кольцова «Стихотворения», изд. Б. в 1835 на средства Станкевича). Б. сближается с Кольцовым. руководит его образованием. Готовит после его смерти к печати сб. «Стихотворения» (СПб 1846) со статьей о творчестве поэта и дружбе с ним. Через Кольцова в 1836 Б. познакомился с И. И. Панаевым, в 1838 — с А. В. Ни- китенко. В кон. 1835 на вечере у Н. С. Селивановското сближается с Боткиным, в нач. 1836, через Станкевича.— с Бакуниным вво дит друзей в «Телескоп». Авг.— нояб.

1836 Б. провел в имении Бакуниных (Премухино Твер. губ.). Лит.-худож. интересы, высокие умств. запросы, дружеские отношения царившие в доме, а также возможность отдохнуть от изнурит, журн. поденщины и пополнить свое образование (пробела в к-рсм, напр. незнание иностр. языков Б. веет да болезненно переживал) — все это вызвало у Б. ощущение душевного подъема. Но это был период и большого душевного напряжения: влюбленность в Ал-дру Бакунину; обостренное чувство собств. достоинства и преувеличенное мнение о собств. недостатках вызывали в не- приступы неуверенности и раздражительности, позднее он определил свои чувства как «состояние борьбы и гармонии, отчаяния и блаженства» (XI, 175). С помошью Бакунина Б. изучал радикальную философию И. Г. Фихте 1790-х гг. (позднее он так описывай» свое мировоззрение 1836: «... фнхтеа- низм понял как робеспьеркзм и в новой теории чуял запах крови», XI. 320), познакомился и с его идеями более «умеренного» периода (из кн. «Наставление к душевной жизни...». 6., 1806). В Премухине Б. была написана ст. «Опыт системы нравственной философии. Соч. магистра А. Дроздова...» («Телескоп», 1335, т 30, N° 21 — 24; номер вышел в свет 28 окт. 1836), в к-рой отразились этич. воззрения Фихте (пафос свободы человека и свсбсдного нравств. выбора, разумность добра, совесть как следствие сознания). Надеждин из ценз, опасений сократил статью на две трети (полный текст—РЛ, 1969, №3). Это была последняя статья Б. в «Телескопе», т. к. в конце окт.

1836    ж-л был закрыт за напе- чатание «Философич. письма» П. Я. Чаадаева, Надеждин сослан, у Б произведен обыск- Б. по возвращении из Премухина в Москву 15 нояб. был доставлен к обер-полицмейстеру, но за отсутствием «крамольных» улик отпущен. В кон. 1836 Пушкин через П. В. Нащокина вел переговоры с Б. о переезде в Петербург для пост, участия в «Современнике». Б. с радостью согласился: смерть поэта разрушила этот план. В кон. 1836 А. А Кра- евский, при посредничестве На- деждина и Неверова, пригласил Б. сотрудничать в «Лит. приб. К ус. инвалиду"», но Б. потребовал свободы мнений и подписи его имени под статьями, что было отвергнуто Кпаевским.

Впав в настоящую кисету н надеясь поправить iSOt материалькое положение Б. зимой 1836/37 чапмсал учебник по литре и языку. Не получив офиц. рекомендации на его публикацию. Б. ..овердшл отчаянный поступок, напечатав в долг под поручительство С. Т. Аксакова — -Основа, -я р; с. грамматики для первоначального обученгя. Ч. I. Грамматика аналитическая (этимология). (М., 1837) но учебник, оригинальный в теоретич. аспекте совсем не имел успеха в казенных уч. заведениях. не раскупался 1Б. эст<,..,м должен владельцу типографии H С. Степанову ок. 1000 руб.) Печатные отзывы H. А. Полевоо .БдЧ. SJ-, № 7—8) и А. Д. Га- лахоаа (ИПРИ, .аЗ". t I II сент.) положительны; К С.Аксаков (МН 1839. февр., кн. 1). хваля частности, не согласился с гл. идеей Б., с выведением мор- фологич. форм частей речи) из синтакеич. категорий

В мае—авг. 1831 Б. на средства друзей лечился на Кавк. минер, водах, гл. обр. в Пятигорске; в июле 1838 снова был у Бакуниных в Премухине. Б нач. 1838 С. Т. Аксаков, будучи директором Константинов, межевого института в Москве, взял Б. внештатным преподавателем (преподавал с марта по октябрь). Ред. «Моск. набл.т В. И. Андросов неофициально передал Б. издание ж-ла. После отъезда Станкевича в 1837 за границу во главе кружка стали Б. и Бакунин, они же возглавили ж-л. В кон.

14 Русские писатели, т. 11837        члены кружка увлеклись философией Гегеля: Бакунин помогал Б. осваивать гегелев. философию истории и учение о гос-ве, Катков и Боткин — эстетику.

Гл. внимание было обращено на формулу Гегеля «что действительно, то разумно», связанную с принципом причинности (детерминизма; и историзма. В первенач. трактовке Бакунина. Б. и Боткина эта формула приобретала фаталистич. оттенок: любые пороки обществ, строя или сословия получали ист. объяснение, а петому и нравств. оправдание; борьба с ними воспринималась как неразумная (у Гегеля проблема ре- шапась сложнее — выдвигалась и «обратная» фермула: «что разумно, то действительно», из чего вытекало существование дв>х реальностей, разумной и неразумной, недействительной). К тому же у Б. нарастало эстетич. и психол. недовольство роман- тнч. культом личности, противостоящей миру, пренебрегающей его законами, «безосновной». и гегелев. «фаталоныйг детерминизм попадал на подготовл. почву. Обоетя прочную опору, «объективную действительность», Б.. максималистски переносивший высшие цели и требования абсолюта на себя, нашел, наконец, выход из мучительно неразрешимых фи дос.-психол. антиномий и обрел врем, душевное равновесие. С нсвой т. з. он стал оправдывать любой консервативный строй как ист. данность, а в протесте одиночек видел бессмысл. акцию- даже революцию, подобную Великой французской, воспринимал как неразумное «буйство», насильств. попытку нарушить естеств. ход истории.

Герчен, вернувшийся нз ссылки, был поражен переменой: «Белинский — самая деятельная порывистая, диалектически страстная натура бойца -^^ропове^овал тс-да индийский покой созерц,..4ня н теоретич. изучение вместо борьбы... Знаете ли, что, с вашей точки зрения,— сказал я ему, думая поразить его моим оеьолю- ЦИОННЕ-Ч ультиматумом,- вы можете доказать, что чудовищное самодержавие, под которым мь жиь. л разумно и должно существовать? — Без ьсг.к,.го сомнения,— отвечал Белинский» (IX. 22). Б., понимая односторонность «экстремизма» («... ее. кая крайность есть -~дная сестра ограниченности» — IV- 4891. объясн-ч «крайности» особенностью своек натуры: «...мне не суждено иопадать в центр и ст" "ы откуда в равном расстоянии видны все крайние точки ее круга; нет. я ::ак-тс всегда счутюсь на самом «фаю (XII, 51- письмо Боткину от 28 июня 1841). Между 1 Герценом произошел разрыв; лишь в 1S40. :.ри перемене воззрений Б., отношения были восстановлены и стали глубоко дружескими.

В «Моск. набл.» под своей ред. Б. дебютирсвал циклом статей «Гамлет. Дргча Шекспира. Мо- ча^ов в DC.,И Гамлета» (1838, март, кн. 1 2: апр., кн. 1). Путь

Гамлета рассматривался не в традиц. духе (сознание долга при слабости воли), а ак переход от «младенческой бессознательности» через распадение и дисгармонию (на этом этапе и возникает «слабость вели») — к примирению с действительностью. Преклоняясь перед «сильными духом», Б. трактует в этом роде и Гамлета: «Он велик и силен з своей слабости, потому что сильный духом челочек и в самом падении выше слабого человека в саном его восстании» (II 293). Эта формулировка много проясняет в будущих анализах «Героя нашего времени» М. Ю. Лермонтова и «Бориса Годунова» Пушкина, как и в постоянной симпатии Б. к личностям Петра I и Ивана Грозного.

Из задуманной спец. статьи с теоретич. изложением нового критич. метода и с практич. разбором «Полного ссбр. ссч.:- Д. И. Фонвизина и ром. «Юрии Ми- лославский. или Русские в 1612 г.» М. Н. Загоскина Б. опубл. лишь тесретич. введение (МН. 1838 июль. кн. 2), в к-ром противопоставил франц. лит. критике, увлекающейся совр. истолкованием произв. как отражения «момента гражданского и политического» (II 5641, идеал — нем. критику гегельян. толка. Высшая форма критики — философская она в первую очередь рассматривает идею произв. как момент диалектич. движения общей единой идеи» (II, 560). а затем анализирует произв. как «единое целое (то- галитет)», «как живое, органич. единство» (II, 561) Более частный вид критики — психологическая, ее цель — «уяснение характеров, отдельных лиц» (II, 562). Целостность, органичность. единство — закономерное следствие применения общемето- дологич. гегелев. принципов — претворяется теперь в разностороннем и диалектически взаимосвязанном исследовании компонентов произв в анализе худож. идеи: способа ее воплощения в фабуле и стиле, в системе образов. 1-я и 2-я статьи о «Гамле- тео — пример удачного применения такого системного анализа, где Б. сочетал воедино филос. и психол. критику; при этом впервые в практике рус. критики Б. предлагал читателю подробный анализ сюжета. Как ни стремился Б. объективировать анализ. уже в недрах гегелев. периода возникали парадоксальные противоречия: вместо прежних обзорных и проблемных статей гл. жанром критич. работы

«примирительного» периода с-а- новитея монографии, рецензия, поев, отдельному произв. пусть и воспринимаемому как момент в развитии абсолютной идеи, но все-таки как «особое», частное явление; таким же «особым» становится и лит. герой, персонаж (в театр, рец. еще и актер). Наиб, заметно индивидуальное, личностное начало в 3-й ст. о «Гамлете» (поев, игре П. С. Мо- чалова в оазных спектаклях), усиленное и частым вторжением в объективное повествование субъективно-лирич. оценок, эмец. чувств критика.

Преобладавшие в «Моск. лабл.» сложные филос. и науч. статьи не могли обеспечить успех ж-ла в широких слоях читателей, подписка непрерывно падала. Из-за ценз, трудностей и задержек в типографии Н. С. Степанова, злоупотреблявшего деликатностью и житейской непрактичностью Б., ж-л выходил с многомесячным опозданием и в июне 1839 прекратил существование (последний номер — 4-й, апрель). Упадку ж-ла также способствовали бурные ссоры Б. с Бакуниным и Боткиным, обгонявшими Б. в пристрастии к «конечности», т. е. к сиюминутной практике, и в пренебрежении философией и абсолютом и доходившими до упреков даже за сам факт редактирования ж-ла. Но Б. гегелев. понятие субстанции (глубинной, исконной сущности) применительно к себе истолковал именно как пафос практич. действительности: он писал Бакунину 14 авг. 1833: »Я знаю, что должно стремиться к освобождению от субъективности, к абсолютной истине; но что ж мне делать, когда для меня истина существует не в знании, не в науке, а в жизни?... для тебя жизнь есть поверка знаьия. для меня наоборот» (XI, 272). При всегдашнем стремлении к самостоятельности Б. вместе с тем готов был объясняться, в чем-то уступать, но не терпел авторитарного насилия, отсюда его постоянные ссоры с Бакуниным: для Б. была характерна гипер- трофиров. требовательность к себе для Бакунина, наоберот,— к друзьям.

В период «Моск. набл.» по просьбе М. С. Щепкина (с ним и его семьей Б. поддерживал отношения с 1837: в 1838—39 Б. был безответно влюблен в дочь Щепкина — Александру) Б. написал для бенефиса актера дрему в 5 действиях «Пятидесятилетний дядюшка, или Стоанная болезнь» [сокращ. вариант—МН,

1839,   N9 3; пост, в Москве в 1839 (2 раза) и в Казани (1 раз)]. Отзыв цензора Е. И. Ольдекопа 9 дек. 1838: «... самая скучная, преддинная и утомительная, но. к счастью невинная пьеса» (III, 558; см. также рец/ Л. Л. (В. С. Межевич) — «Галатея», 1839, № 5—6; МН. 1839, февр.. кн. 2, б/п). К широкому кругу моек, знакомых (несмотря на природную застенчивость, Б. был очень общителен) принадлежали тгхже Мочалов. Т. Н. Грановский. Н. А. и К. А. Полевые, Н. X. Кетчер, А. Д. Галахов, К. Д. Кавелин, художник К. А. Горбунов.

В 1839 Краевский. кугтив поа- во на издание «Отеч. зап.», через Панаева в конце июня григласил Б. заведовать а ж-ле отделами критики и библиографии с оплатой 3500 руб. в год (Надеждин платил Б. I 1836 3000 руб.); с 1843 после женитьбы Б.. Краег- ский увеличил сумму до 5000 руб. (По свидетельству Панаева: -.<Бескорыстнее и честнее Б. я ье встречал ни одного человека в литре... Когда речь заходила о плате за труд, он приходил в крайнее смущение, весь вспыхивал и сейчас же соглашался... С деньгами он обращался, как ребенок» — лБ. в восп.», с. 196!» 3 окт. 1339 Б. переехал в Петербург и стал руководить критикой «Отеч. зап.». В ранних статьях и рецензиях, опубл. в «Отеч. зап.», — «Бородинская годовщина В. Жуковского...» (1839, № 10), «Очерки Еооодинского сражения... Ф. Глин и...» (1839, № 12), «Мен- цель, критик Гёте». «Горе от умаМА. С Гоибое^ова.-Р1 (обе 1840.   № 1), господствуют идеи «примирит.» периода: утверждается «разумность» .николаевского самодержавия, образ Чацкого трактуется как антипод Гамлета, т. е. ках характер, не примиряю - щийся с жизнью, следовательно, неглубокий. Чацкого следовало бы. считает Б., сделать комич. персонажем; поэтему «Горе от ума» — несостоявшееся произв.. не имеющее целостной идеи; ему противостоит гоголевский «Ревизор» как высокохудож. пьеса с целостной, ^замкнутом в себе» идеей. «Объективный» И. В. Гёте также оценивался выше «субъективного Шиллера».

Тезис о «замкнутости» имел, наряду с метсдолсгич. достоинствами (умение диалектически анализировать целостность произв.) и негативную сторону: Б. стал проповедовать и как бы от- граниченность объекта от всего и вся: «замкнутость» вела к противопоставлению произв. внеш. миру, к утверждению независимости художника от социально-поли условий воемени к защите «чистою иск-вь». Но постепенно 1 проникался гегелев. историзмом (см. его рец. на «Очерки рус лит-ры> Н. А. Полевого: ОЗ. 1841. № 1) Элементы историзма заложенные в самом методе, вместе с жизненными наблюдениями привели Б. в ст. «Менцель, крити» Гёте» к пониманию неравноценности явлений: «... раз™ не остается только в этом объективном беспристрастии: признавая все явления духа равьо необходимыми. он видит в нит бесконечную лестниц}, не лежащую горизонтально, а стоящую перпендикулярно, от земли t небу, и в к-рой ступени прогрессивно возвышаются одна над другою» (III, 415) Эта вертикальная шкала ценностей расшатывала фатализм: если не все явления ценностно одинаковы i не всякая действительность разумна! Еще в начале «примирит периода Б. употреблял понятие «призрачной действительности» как антипода разумной, но тогд= она отождествлялась с субъективизмом (челсвек делает из предмета призрак, не то. чте есть предмет на самом je.it, а теперь приобретает чбъекти - иый характер.

Переезд в Петербург — средоточие всех контрастов, центр чиновничества, «света», иск-в?, коммерции — потряс Б.: «Питер имеет необыкновенное свойств-- оскорбить в человеке все святсе и заставить в нем выйти наруж все сокровенное. Только в Питере человек может узнать себя — человек он, получеловек или скотина. если будет страдать в чем — человек...» (письмо Боткину от 22 нояб. 1839; XI, 418). Нрав^та.- психол. потрясения привели расшатыванию самих основ «примирения». Б. писал Боткину 3 февр. 1840: «Веоа в жизнь, ь духа. в действительность отложена на неопределенный срок — до лучшего времени, а пока в ней — безверие и отчаяние ... Мысли мои об Unsterblichkeit (бессмертии — нем.) снова перевернулись ... Нет объективный мир — страшен» (XI, 437, 441). Еще более решительное признание содержит письмо от 1 марта 2840: «Что друг? ты уж говоришь, что лучше пиетизм, чем пантеистические построения о бессмертии? Я сау тс же думаю. Для меня евангелие — абсолютная истина, а бессмертие индивидуального духа есть основной его камень» (XI. 476). Это первый решительны:": хотя и болезненный удар по гегельянству. Критикуется объективный мир, растворение личности в «пантеистич.» абсолюте, но позитивная про.рамма романтически экзальтирована: в евангелии вгдится культ субъективного начала, а утешением и оградой от страшного столичного мира оказывается вера в личное бессмертие. Не свойственное кипучей натур; Б. «пиетическое» настроение продержалось неск. месяцев 1840 и отразилось в его театр, рецензиях той поры, в частности в нек-рых похвалах пьесы Н. Полевого «Параша-сибирячка» (ЛГ 1840. 28 февр.). писателя, в эти годы антипатичного Б. за романтич. «прекраснодушие». Итоговую объективную оценку писателю Ь. дал в брошгоре «Н. А. Полевой» (СПб., 1846).

Выход из краткого «экзальтированного» периода наступил в статьях Б. о Лермонтове появлению к-рых предшествовало сближение критика с поэтом. Их знакомство вероятно, произошло летом 1837 в Пятигорске, ча квартире Н. М. Сатина, но взаимопонимания тогда не возникло. Б. навестил Лермонтова в апр. 1840 в Ордонанс-гаузе где тот находился под арестом (за дуэль с Э. Барантом), и здесь состоялась откровенная беседа (восторж. отзывы о ней Б. известны по его письму к Боткину от 16 апр. 1840 и по восп. Панаева), в к-рой выяснилось сходство лит. взглядов. Б., однако, остались чуждь. скепсис и ирония Лермонтова. В ст. «„Герой нашего времени". Соч. М. Лермонтова...» (ОЗ, 1840, № 6—7) Б. возвращается к утверждениям «примирит.» периода о целостности и замкнутости худож. произв.. но более решительно гребует от иск-вэ показывать «действительность, как она есть» (IV. 237); данный методологич. принцип сочетался с историзмом: иСудя о человеке, должно брать в рассмотрение обстоятельства его развития и сферу жизни, в к-рую он поставлен судьбою» (IV, 263), а также с анализом типичности персонажей (о Максиме Максимыче: «... это тип чисто русский» — IV, 205). Гегелев. понятие о рефлексии как переходном этапе от бес- сознат. непосредственности человека к полноте и гармоничности разумного существования рассматривается Б. в качестве характерного свойства современности («...наш век есть по преимуществу век рефлексий» — IV, 254), критик видит в рефлексии путь к реальной жизни, а не к абстрактному разуму: дух рефлектирующего Печорина «созрел для новых чувств и дум... действительность — вот сущность и характер всего этого нового» (IV, 253). Однако при анализе образов Печорина и Веры Б. допускает антропологич. ограниченность, т. е. предс тавление о неизменяемой сущности («приоодно- сти») человека; от элементов антропологизма критик не избавится и в дальнейшем.

Преодоление «замкнутости» историчным аналитич. подходом, интерес к индивидуальному, петерб. социальные контрасты все более расшатывали «примирит.» принципы их распадение зачетно в ст. «Соч. в стихах и прозе Д. Давыдова...» (ОЗ, 180 Nr 11), но особенно наглядно — в письмах к Боткину от 4 окт. 1840: «Проклинаю мое гнусное стремление к примирению с гнусною действительностью! Да здравствует великий Шиллер!... Для меня теперь человечесхая личность выше истории, выше общества выше человечества» (XI 556) и от 10 дек., где Б. со стыдом вспоминал о своей ст. «Горе от ума...». Отход от «примирит.» идей произошел в ст. «Стихотворения М. Лермонтова...» (ОЗ, 1841, № 2) где Б. снова положительно характеризует преобразующую (в свете своего идеала) активную роль художника и восхваляет рефлектированную поэзию, т. е. поэзию размышления субъективную: «... менее гётевской художественная, но более человечественная, гуманная поэзия Шиллера нашла себе больше отзыва в человечестве, чем поэзия Гете» (IV, 520). С др. стороны, субъективность критик соотносит с историей, с нацией, народом: «Великий поэт, говоря о себе самом, о своем я, говорит об общем — о человечестве... Вот что заставило нас обратить особенное внимание на субъективные стих. Лермонтова ... поэта, в к-ром выразился ист. момент рус. общестза» (IV, 52)). Романтич. стихия стимулирует возрождение у Б. элементов па- фосного. романтич. стиля.

Пссле статей о Лермонтове Б. переходит на рев.-демокр. позиции: «Во мне оазвилась какая-то дикая, бешеная фанатическая любовь к свободе и независимости человеческой личности... Я понял и французскую революцию... Понял и кроваву. любовь Марата к свободе... Гегель мечтал о конституционной монархии, как идеале государства,— какое узенькое понятие! Нет, не должно быть монархов... Люди должны быть братья» (письмо Боткину от 28 июня 1841: XII 51—52); «Итак, я теперь в новс крайности.— это идея с о ц и а л и з м а» (ему же от 8 сект. 134 XII, 66). И хотя Б. обрушиваете ча Гегеля [-Благодарю покори Егор Федорыч (Б. переделыва: его имя Георг-Фридрих на ру лад) — кланяюсь вашему филе колпаку ... если бы мне и удало влезть на верхнюю ступень лес ницы развития — я и там г просил бы вас отдать мне отч во всех жертвах условий жиз1 и истории» — письмо Боткину I 1 мар 1 1841; XII 22—23]- о нако историзм и диалектика, осв енные благодаря гегелев. филос фии, сдерживали субъективн; крайности его воззрений. В pf на «Руководство к всеобщей ист рии.» (ч. 1) Ф.Лоренца (С 1842, № 4) Б. деклариру ИСТОРИЗМ и процессуальное (настоящее «есть результат пр шедшего, на основании к-рс должно осуществиться и их бу; щее. Прогресс и движ н и е сделались теперь слова; ежедневными» — VI, 92), а разт тие человечества диалектичес трактует спиралевидным, «т что высшая точка пережитой истины в то же время есть у и точка поворота его от этой иt ны» (VI, 94V В 1842 критик 31 комится при помощи Бсткинг кн. Л. Фейербаха «Сущно христианства», в 1845 — со А. Руге и К. Маркса sHeM.-фра ежегодники» (с помощью Н. Кетчера), постоянно штудир соч. франц. утопнч. социалис П. Леру, П. Ж. Прудона, ромг Жорж Санд. Изучение этих т дов поддерживало радикализм Помещенная в «Отеч. 3! ст. «Рус. лит-ра в 1840 г.» (1{ N° 1) открывает серию гсдо! обозрений, сочетающих в с ист.-лит. характеристику sn с постановкой теоретич. проб/ В нач. 1341 Б. задумал созл «Теоретич. и критич курс | лит-ры», из к-рого написал Л1 две статьи «Идея искуса (впервые опубл.: Соч., ч. 12, 1862; назв. дано Кетчером) «Разделение поэзии на р и виды • (ОЗ, 1841 № 3). В . вой статье развивает принц гетелев. эстетики, рассматрт иск-во ках «мышление в сбра: (IV, 585; впервые этот тези» высказал в реи. на ПСС Фо: зина, 1838. II. 560) подчерк! диалектич. слитость содержа с формой и неотделимость i гресса от ист. развития. Во BTI статье Б. также следует за гелем в определении трех pi лит-ры (эпос, лирика цра понимании драмы как син объективной (эпос) и субъек ной (лирика) поэзии и как венца иск-ва» (V, 10). Но Б. решительнее подчеркивает взаимо- проиикне вение родов, специально выделяя роль субъективного лирич. начала, ибо в иск-ве нового времени («христианском иск- ве») ценны драм, элементы в др. родах («Тарас Бульба», «Полтава») и особенно — лирические (к лирич. эпосу, лирич. поэмам Б. относит «Евгения Онегина-», к лирич. драмам — пьесы Шиллера, <Манфред» Байрона, «Фауст Гёте); недостатком романов В. Скотта и Ф. Купера Б. считает «преобладание эг.ич. элемента и отсутствие внутр., субъективного начала» (V, 25); критик теперь очень высоко отзывается о субъективной драме «Горе от ума» (см. V, 61). Гл. внимание он уделяет не драме, а виду эпоса — роману («эпопея нашего времени есть роман» — V, 39) и повести.

В этот период Б сформулировал теоретич. основы критич. метода: «Нельзя ничего ни утверждать, ни отрицать на основании личного произвола... суд принадлежит разуму, а не лицам, и лица должны судить во имя общечеловеческою разума» (VI 270); «Наш вех... решительно отрицает искусство для искусства, красоту для красоты» (VI, 277); «... определение степени эстетич. достоинства произв. должно быть первым делом критики», но необходимо слияние «эстетич.» хритики с «исторической» (VI, 284; см. обширную рец. «Речь о критике... А. Ники тенко» —ОЗ. 1842, №9—11).

8 1841—42 Б. отказался от теоретич. разделов задуманного тр} да, озаглавил свои курс «Критич. история рус. лит-ры (V, 648), а в качестве теоретич. введения написал статью условно назв. Кетчером Общее значение слова лит-ра« (впервые: Соч., ч. 12 М., 1862). Затем, очевидно, должен был следовать раздел о фольклоре, к-рый в виде 4 бслычих ста- тей-рет-ензий на сб. «Древние рос. стих., собранные Киршею Даниловым» и др.— опубл. в а Отеч. зап.- (1841. № 9—12). Б. вслед за Гегелем считал фольклор принадлежностью ранней, досозмате.тьной, «младенческой», эпохи нар. жизни и поэтому стадиально «доисторическим», ограниченным. В свете начинающейся полемики со славянофилами от- рицат. опенки рус. фольклора еще более усиливаются, особенно это относится к сказкам: «Содержанке их бедно до пустоты» (V, 426). Oi раниченность рус. фольклора он объяснял тяжелыми условиями нар. жизни, наиб, положительно оценивал былины Новгород. цикла, отразившие относительно вольный характер жизни торг. города. След. разделы задуманного соч. Б. не удалось написать, хотя к замыслу он будет возвращаться.

С ним из гл. разделов книги должен был стать цихл очерков о Гоголе, задуманный в связи с выходом «Мертвых душ». Б. познакомился с Гоголем в Москве у Аксаковых в 1835 встречался в Петербурге ь 1839— гл. обр. у В. Ф. Одоевского. В янв. 1842 Гоголь вручил Б рукопись 1-го тома «Мертвых душ», не одобренную моек, цензором И. М. Снегиревым, с просьбой помочь издать в Петербурге; Б. передал ее цензору А. В. Никитенкэ, к-рый с нек-рыми сокращениями разрешил книгу к печати (вышла в том же году). После смерти Пушкина и Лермонтова Гоголь для Б — самый великий рус. писатель: «Вы у нас теперь един — и мое нравств. существование, моя любовь к творчеству тегно связана с Вашею судьбою» (письмо от 20 апр. 1842; XII, 109). Гоголь ценил внимание и суждения Б., но критик всегда оставал ся ему чужд из-за «экстремизма» и «западничества.. Первые печатные отзывы Б. о «Мертвых душах» — заметка о выходе (03, 1842, № 6) к кратхая рец. (№ 7). Жанрсвое определение самого автора («поэма») истолковано Ь. как слияние объективного и субъективного факторов. С) бъектив- ность Гоголя как и субъективность Лермонтова, объявляется Б. «гуманной»; отсюда высокая оценка лирич. отступлений автора (позднее он будет оценивать их отрицательно, см.: X, 51). 3 рец. (ОЗ. 1842, № 8) на брошюру К.С. Аксакова «Несколько слов о поэме Гоголя ..Похождения Чичикова, или Мертвые души1» Б. видит в Гоголе «более важное значение для рус. об-ва, чем в Пушкине, ибо Гогсль более поэт социальный» (VI. 259). «Социальность» у Б. в 1841—42 — синоним обшественно-полит. заинтересованности писателя и его гуманною внимания к личности: «... герой иск-ва и лит-ры есть человека не барин и тем более не мужик» (V, 3G3). В споре с X. С Аксаковым Б. решительно отрицает эпич., «положит.» начала поэмы и ее связь с «Илиадой» Гомера: «В ..Илиаде" жизнь возведена в апофеозу: в „Мертвых душах" она разлагается и отрицается... пафос , Мертвых душ" есть юмор» (VI. 255). Аксаков оспаривал критику Б.

(«Москв.», 1842, № 9), Б. опубл. в отзет «Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя Мертвые души > (ОЗ, 1842 № 11), где фантастическое в повестях Гоголя рассматривал как выражение мистики и фатализма.

Очевидно, Б. уже в 1842 разрабатывал план пушкинского цикла статей. Как преддверие к нему были опубл. статьи «Сочи кения Дерх:ав™а...» 1ОЗ, 18чЗ, №2, 3), пронизанные идеей историзма. Цикл из 11 ст. «Сочинения Александра Пушкина» создавался неск. лет <03, 1843. № 6. 9. 10, 12; 1844, № 2. 3. 5, 12; 1845. № 11; 1846, No 10), отразил эволюцию Б. и представлял собой разнообразие критич. жанров: лит. портрет Пушкина, ист. обзор рус. лит-ры (от Ломоносова до Пушкина), монографич. статьи (о «Евьении Онегине» и <Борксе Годунове»), проблемная 5-я статья (о пафосе художественности вообще и как гл. черте Пушкина-писателя в сочетании с «лелеющей душу гуманностью» — VII, 318. 339). Универсальный гений Пушкина повлиял на усиление в методе Б. контраста: историческое — природное, пафос иск-ва — пафос жизни, личность — об-во. личность — народ. В указанной выше ст. «Речь о критике...» Б. обещал создать «целую историю рус. лит-ры», рассмотренную «со стороны развития лит., нравств. и обществ, начал» (VI. 324). Эти три аспекта Б. стремился соединить в пушкинском цикле. В статьях 8. 9 о «Евгении Онегине» углубляется историзм Б., определившего роман как «поэму историческую в полном смысле словам (VII, 423). «энциклопедию русской жизни» (VII, 503). Б. не употреблял термина «реализм», пользуясь выражениями:            «действительный», «реальный» и т. п. (термин впервые введут в 1846—47 ученики Б., П, Н. Кудрявцев и И. С. Тургенев), но пушкинский метод Б. рассматривал как реалистический (отражение «жизни действительной», создание таких эпохальных типов, как Онегин): метод Б.-критика, основанный на историзме анализа, тоже может быть назван реалистическим. Стиль критич. статей Б стал более строг, терминолотичен, ко и для позднего Б характерны живая речь, страс~ная полемичность, лирич. отступления и худож. миниатюры в тексте статей" так, в ст. 9 в духе распространявшихся тогда физиологии, очерков» Б. включает очерк о рус. женщине.

По-новому Б. трактует и проблему народности, диалектически связывая «народное» и «национальное--: народ «один хранит в себе огонь нац. жизни» (статья- рецензия о ром. Э. Сю «Парижские тайны», ОЗ. 1844, № 4; VIII, 173), а высшая степень народности — выражение писателем «высших сторон нач. духа>- (ст. «И. А. Крылов»-. ОЗ. 1845 № 2; VIII. 570). В ст. 5 пушкинского цикла Б., наоборот, назвал национальным писателя, отобразившего «субстанциальную стихию- к-рой прегставителем бывает масса народа, и определенное значение этой субстанциальной стихии, развившейся в жизни образованнейших сословий нации» (VII, 333) Таким писателем Б. считал Пушкина. Критик нетерпимо относился к любым сословным перегородкам (особенно нетерпимо — к креп, праву); поэтому сн с осуждением заметил оттенки ДВОРЯН. ограниченности в мировоззрении Пушкина (напр., в нек-рой идеализации семьи Лариных), считая его «человеком предания» (VII, 524) больше, чем это принято было думать. Традиции, предания рассматриваются Б. тоже как своего рода социальные перегородки (сказывалась начинавшаяся полемика со славянофилами). Поэтому образ Татьяны- девушки трактуется ::ак «колоссальное исключение» в пошлом мире, как «существо исключительное». рвущее путы предрассудков (VII 480 484) и тем самым противостоящее Онегину. «эгоисту поневоле» (VII. 458), т. е. поддавшемуся влиянию среды: зато «отказ» Татьяны Онегину в 8-й гл. романа вызывает страстную < в духе идей жен. эмансипации) тирад;- Б. против Татьяны против «света», против пренебрежения чувством ради долга и предрассудков и делает ее в iлазах критика «типом рус. женщины» (VII, 502), т.е. воплощением совр. черт, обусловленных социально-исторически. В ст 10 пушкинского цикла Б. соединил худож.. ист. и этич. аспекты при анализе роли народа в «Борисе Гсдунове : в ст. 11 усиливается пафос личностного начала: под этим знаком, в соединении с защитой идеи государственности, трактуется и «Медный всадник», но особенно заметно это начало в суждениях о маленьких трагедиях; так. «Каменный гость» для Б.— апофеоз иск-ва, художег^венности, гениальности человеческой личн( сти. Прозу Пушкина Б. недоощ нил. хотя и смя>-чил свок отр! цат. оценки 30-х гг.

Пушкинский цикл Б.— зам! чат. попытка впервые дать ш лостный монографич. аналт творчества писателя на фот истории и лит-ры. Цикл служр как бы энциклопедией по Пуп кину для неск. поколений лит( раторов. и даже полемич. ко] рективы. вносимые позже (А: Гриюрьсв высоко оценил пуп кинскую презу 30-х гг., Ф. ^ Достоевский истолковал обра Татьяны как «апофеозу рус. же! щины» и т. д.), создавались с оп< рой на статьи Б.

В первые месяцы петерб. жизн он знакомится с В. Ф. Одоевскш Жуковским. Крыловым. П. t Плетневым, И. И. Соезнезски и др. Встречался он также с В. i Далем, гр. В. А. Соллогубом, В. 1 Майковым, С. С. Дудышкинш В. А. Каратыгиным, К П. Брю; ловым, Т. Г. Шевченко. В 1- пол. 1840 х гг. вокруг Б. групп? руется тзорч. актив -Отеч. зап. многие становятся близкими I людьми: П В. Анненков (знаке мы с 184С), Н.А.Некрасов < 18ч1 или 1843), Туртенев ( 1843). Позднее Б. знакомите с Д. В. Григоровичем (1844), Достоевским 11845). И. А. Гончаровым (1846), А. В. Дружининым (1847). Панаев отмечал: «... открытие всякого нового таланта было для него праздником» («Б. в восп. современников», с. 219).

Б. долго не удавалось устроить семейную жизнь. С женщинами он был робок, неловок; считал, что из-за его болезненной, некрасивой внешности его никто не полюбит. В 1836 у него был бурный роман с модисткой (имя неизвестно), закончившийся разрывом. В 1835 Б. познакомился в Москве с классной дамой жен. Александров, ин-та Map Вас. Орловой (1812—90), знакомство возобновилось в 18ч2: в нояб. 1843 Б. женился на ней, настояв на ее приезде для бракосочетания в Петербург, т. к. опасался, что в Москве пришлось бы отдать дань тягостным для него обрядам свадьбы в угоду родным жены. Брак был мало удачен: расчетливой, жесткой, несмотря на ее духовные запросы жене был чужд непрактичный «ар- тистич.» характер Б У Б. было трое детей: Ольга (1845—1902; в замужестве Бензис), Владимир (18ч6—47), Вера (184S—49; рог. через полгода после смерти Б.).

К сер. 1840-х гг. усиливаются конфликты между Б. и Краев- ским; Б. раздражали меркантиль- но-бурж. черты редактора: боязнь цензуры, своеволие, приписывание успехов ж-ла себе. Критик отстаивал свои права но редко побеждал В янв. 1846 он принимает окончат, решение уйти из «Отеч зап.». намеревзясь существовать на средства от издания своих книг, предполагая, в частности, опубликовать «Историю рус. лит-пы» и издать альм «Левиафан». Е вдохновлял успех альс.:. Некрасова Физиология Петербурга» (ч. 1—2 СПб.. 18<+4— 1845) и «Петербургский сб-к» (1846), составленных гл. обр. из произв. писателей круга Б. (Герцен, Достоевский Панаев, Тургенев. Некрасов и др.) с предисл. Б Предисл. к «Петерб. сб-ку» «Мысли и заметки о рус. лит-ре» — программная статья в ней еще более IB сравнении с пушкинским циклом) усилена идея о лит-ре как об отражении действительности и о ее роли в сплочении об-ва. «внутреннем сближении сословий» («образование равняет людей» — IX, 432, 435): акцентировано внимание на нац. специсЬике лит-ры («...необходимо... чтобы егс явление имело всемирно-истори- ч е с к о е значение» — IX, 440); критик стал более исторично относиться к лит-ре прошлых веков, доказывая значение франц. классицизма 17 и рус. 18 вв. В Физиологии Петербурга» (ч. 1) Б. опубл. так.ке свои очерк-фельетон «Петербург и Москва», интересный сложной, разносторонней характгристикой двух столиц. Б, в ст. «Лит. и журнальные заметки» (ОЗ. 1846. N9 4) использовал термин «натуральная школа», язвительно употребленный Ф, В, Булгариным (применительно к альманахам Некрасова). и обозначил им лит. направление, созданное Гоголем, «в отличие от старой риторической, или не натуральной, то есть искусственно:"! ... школы» (IX, 612). О натуральной школе Б. будет говорить в большкне.ве своих крупных статей, гл. обр. подчеркивая ее следование Гоголю. В рец. на «Петерб. сб-к» (03, 1846. № 3) Б. больше всего уделил внимания Достоевскому. Прочитав рукопись «Бе«ных людей» (в июне 1845) он пришел в восторг тотчас пожелал познакомиться с автором (их пеовые встречи описаны в вссп. Достоевского, Анненкова, Панаева/. Высоко оценив первую повесть Достоевского за «глубоко человечественный и патетич. элемент, в слиянии с юмористическим» и за «трагич. элемент» (IX 551 554), Б. не одобрил дальнейшие произв. писателя, осуждая их за фантастич. колорит и вычурность («Господин Прохарчин», «Хозяйка»): «Фантастическое з наше время может иметь место только в домах умалишенных. а не в лит-ре» (X 41);

«В иск-ве не должно быть ничего темного и непонятного» (X, 42).

6 февр 1846 Б. предварительно известил Краевского об уходе из «Отеч. зап.» и в апреле на долго уехал из Пе-ербуога. До этого он лишь дважды, не считая переездов на дачу в 1844 и 1S45 покидал город; в дек. 1841 — ячв. 1842 был в Москве, с заездами в Новгород к Герцену и в Премухино к Бакуниным; в июне—авг. 1843 — снова в Москве с заездом в Премухино. В мае—окт. 1846 Б. впервые совершил длит, путешествие, пои- соединившись к Шепкину. уезжавшему на гастроди по центр, и южным губ России (Воронеж Харьков. Одесса. Симферополь и др.). Б. надеялся поправить ухудшавшееся здоровье, но непрерывные переезды лишь расстроили его, Вернувшись в Петербург, он отказался от исдания собств. альм. «Левиафан»: ь связи с приобретением Нгкрасовым и Панаевым права ча издание «Современника» и приглашением сотрудничать передал им собранные для альманаха материалы («Обыкновенная история» Гончарова, «Записки доктора Крупова» и «Сорока-воровка» Герцена и др.). 6. рассчитывал на равное положение в ред. чСсзременни- ка» в худож.-идеологич. (праве утверждать или отвергать произв.) и в материальном («третья доля») отношении, но Некрасов, опасаясь, что в случае смерти Б. издателям неокрепшего ж-ла придется платить большие суммы денег наследникам, отказал Б в «пае», предлагая др. формы оплаты. Б. тяжело лережил отказ изменил свое отношение к Нехра сову-человеку, но не ушел из «Современника» по мотивам, изложенным в письме к Тургеневу от 19 февр. 1847: «Природа мало дала мне споссбности ненавидеть за лично нанесенные мне несправедливости: я скорее способен возненавидеть человека за оазность убеждений» (XII. 335). Тем не менее Б. сохранил в «Современнике» ведущее положение в смысле рекомендаций и вето и согласился на годовую оплату его работы

С сер. 40-х гг. углубляются его социалистич. и демокр. принципы, Б. болыде внимания уделяет нац. проблемам ист. и обществ. роли народа, начинает пересмотр (особенно в 1847—48) утопич. тенденций: отразились знакомство с жизнью страны при поездке ) 846 зап.-европ. впечатления 1847 (см. ниже), сложные обществ, и личные события 1846—47. Б. резко отрекается

г своих утопич. увлечений; в письмах уничтожающе отзывается о Луи Блане, неоправданно гпубо — о Шевченко и деяте- их Кирилло-Мефодиев. братства на Украине, ошибочно воспринимая их как единую группу утопистов-сепаратистов (письма к Анненкову нач. дек. 1847 и 15 февр. 1548: XII, 436—42, 465— J68). Б. колеблется в прогнозах: сможет ли рус. народ сам освободить себя? В первом письме он как будто допускает такой вариант: «...когда масса спит, делайте, что хотите, все будет по- вашему; но когда она проснется — не дремлите сами а то быть худу...» (XII 439), но в письме от 15 февр. 1848 звучат скептич. ноты «Где и когда народ освободил себя? Всегда и зсе делалось через личности... для России нужен новый Петр Великий» XII. 467—68). t никак не мог отождествить Николая 1 с Петром, но радовался даже робким мерам, осуществленным яр-всм по нек-рому ограничению креп, права.

Новые идеи в меру ценз, возможностей, Б. провозил в статьях «Современника, особенно в двух обзорах: «Взгляд на рус. лит-ру 184f г.» 11847, № 1) и «Взгляд на рус. лит-ру 1847 г.» (1848. N9 1, 3). Осн. пафос первой статьи — антиутопизм. Гл. объект полемнхи — «фантастич. космополитизм Вал. Майкова (имя не названо); Б. оспаривает проводимую Майковым в ст. о «Стихотворениях Кольцова» идею о национальном как косном, огранич. начале н о гармоническом человеке будущего к-рый должен освободиться от нац. черт: Без национальностей человечество было бы мертвым логич. абстрактом ... В отношении к этому вопросу я скорее готов переити на сторону славянофилов, нежели оставаться на стороне гуманистич. космополитов» (X, 2S). Б. считает, что «... настало для России время развиваться самобытно из самой себя» (X, 19). Однако он критикует и ^фантастич. народность» славянофилов, призывает к реальному изучению фактов, в т. ч. и исторических, для понимания России (X, 18). Заслугу славянофилов Б. видит в их критич. начале по отношению к совр. рос. действительности и заявляет о своем уважении к «независимому и благородному» убеждению, даже противоположному своему (X, 22). Славянофилы ответили на статьи Б. и др. сотрудников «Современника» крайне отри- цат. статьей Ю. Ф. Самарина «О мнениях „Современника" исторических и литературных» («Москв.1, 1847, ч. 2) что заставило 5. написать резко полемич. «О»вет „Москвитянин^» («Совр », 1847. № 11).

На протяжении 40-х гг. Б. неоднократно полемизировал с «Москвитянином» В ст. о кн. «Деяния Петра Великого» И. И. Голикова и о др. произв., поев, петровской эпохе (ОЗ. 1841. № 4 — 5), Б. спорит с выступлениями М. П. Погодина. Шсвырева, резко отзывается о допетровских временах, прославляет Петра 1 и «европеизм». Громадным успехом пользовался памфлет Б «Педант. Литературный тип>- i03. 1842, № 3), в к-ром чнта тели легко узнавали сатир, портрет спесивого, «светского», консервативного Шевырева. Однако гл. объектом полемики для Б. стали не представители «офкц. народности» Погодин и Шевы- рсв (как никогда для Б. не представляли существ, интереса <Р. В. Булгарин, Н. И. Греч Воейков), а белее серьезные противники — сдавянсфилы. Предвестье его полемич. выпадов против них — спор с К. С. Аксаковым о «Мертвых душах» (1842): впепвые Б. употребил термин «славянофил» (известный в публицистике с нач. 19 в.) в рец. на «Денницу новоболгарскою  образованиям В. Апрплова (ОЗ, 1842, №9). Ст. Рус. лит-ра в <844 г.» (03 1845 № 1) в значит, части поев, анализу стих. Н. М. Языкова и А. С. Хомякова, в к-рых Б. видит подделку под народность и пустую риторику. В ст. «И. А. Крылов» Б. характеризует этих поэтов как Дон Кихотов, клянущихся «в верности толстой простонародности — краснощекой Дульцинее» (VIII, 566). А в статое, поев, повести гр. Соллотуба «Тарантас» (03, 1845, № 6), Б. создал памфлет на одного из героев, Ивана Васильевича (прозрачный намек на И. В. Киреевского).— смешного и жалкого, живущего в мечтах и не знающего жизни Дон Кихота.

Кульминация полемики со славянофилами — названный выше «Ответ „Москвитянину"», в к-ром Б. объединяет их с романтиками, с защитниками риторики, видит в них утопич. мечтателей. Позиция позднего Б. повлияла на резкие оценки современной поэзии романтич. толка (даже «Монологов» Н. П. Огарева — см. письмо Боткину от 29 янв. 1847) и вообще на принижение поэзии по сравнению с прозой, а также на несколько упрощенный сопиологич. подход к иск-ву не только современному, но и прошлому (напр «реатистич.» истолкование «Сикстинской мадонны» Рафаэля как изображающей «дочь царя» — «Взгляд на рус. лит-ру 1847 г.»).

На средства, собранные Боткиным, Б. летом 1847 смог лечиться за границей. В начале мая он выехал в Берлин, где его ждал Тургенев. Вместе они отправились в Дрезден, прожили там неделю 22 мал прибыли в Зальцбрунн (ныне Щавно Здруй, Польша). Вскоре туда приехал Анненков, при к-ром (Тургенев уехал чуть раньше в Берлин) 1 — 3 июля создано знаменитое письмо Б. к Гоголю, В рец. «„Выбранные места из переписки с друзьями Н. Гоголя» («Совр », 1847, № 2) Б. очень резко писал об измене автора своему творч. наследию, о его религиозно-«сми- ренных» взглядах, самоуничижении и т. п. Гоголь, у видев ь этом личную обиду Б., обратился к нему в июне 1847 с пнсьмом- объяснением и увещеванием (из Франкфурта). Июльское письмо Б. было ответом но фактически оно вылилось в социально-полит, декларацию, в «завещание», как назвал его Герцен, по словам Анненкова («Б. в восп.», с. 456); Герцен и опубл. впервые «Письмо к Гоголю» пед назв.: «Ответ В.Белинского [Гоголю]» («Полярная звезда на 1855»). Б. отверг представление Гоголя о личной обиде, говоря, что выражает обиду и гнев всей прогрессивной России. Б. клеймит самодержавие помещиков. чиновников, духовенство (6. видит в рус. церкви прислужницу деспотизма, противопоставляет ей в духе утопич социализма Христа как проповедника «свободы, равенства, братства»), рисует «ужасное зрелищ< страны где люди торгуют людьмт ... страны, где, наконец, нет н< только никаких гарантий для лич ности, чести и собственности, ж нет даже и полицейского порядка а есть тслькр огромные корпо рации разных служебных всро и грабителей. Самые живые совр. нац. вопросы в России те перь: уничтожение крепостног права, отменение телесного на казания введение по возможно сти строгою выполнения хот тех законов, которые уже есть (X. 213). Письмо Б. к Гоголю - «одно из лучших произведени бесцензурной демократическо печати» Лени н, XXV, 94», блг гсдаря копии оставленной Б. дл себя и друзей, получило шире чайшее распространение размне жалось в сотнях рукописнь экз« мпляров. В нем наиб, полт воплощено публиц. мастерство Б Эту сторону свсего дарования ему не удавалось в полной мере реализовать в печатных статьях; нек-рой компенсацией был эпистолярный жанр; в громадных (до 36 стр.) письмах Бакунину и Боткину fi. явился замечат. аналитиком воззрений и психол. глубин сознания (своих друзей и собственного); переписка в кругу Станкевича — предзестие русского социально-психологического романа.

3 июля 1847 Б. с Анненковым выехал из Зальцбруннг в Париж (прибыл 17 июля). Три недели Б. лечился в Пасси. под Парижем. свыше месяца провел в столице. встречаясь с Герценом. Бакуниным, Тургеневым, Анненковым, Н. И. Сазоновым. Гл. тема бесед-споров — роль буржуазии. Б. негодовал на аморальные стороны буож. мира и на деспотизм крупного капитала, не считал, что исторически средняя и мелкая буржуазия полезна для совр. об-ва: «Вся будущность Франции в руках буржуа- зи... и народ тут может по временам играть пассивно-вспомогат. роль ... внутренний процесс гражд. развития в России начнется не прежде, как с той минуты, когда русское дворянство обратится в буржуази» (XII. 468).

В конце сентября S. вернулся в Петербург. Заграничное лечение мало помогло силы Б. иссякли. Последняя его крупная ст.—

«Взгляд на рус. лит-ру 1847 г.» — концентрирует в себе почти весь комплекс идей позднего Б., ист.-сециальных и эстетических: «Всякое органическое развитие ссвершается через прогресс, оазвкзается же органически только то. что имеет свою историю» (X, 283); творчество Гоголя и писателей натуральной школы истеричнб вы водится из предшеств. рус. литры из ее сатир, и «натурального» направления, начиная с А. Д. Кантемира. Считая. как и раньше, чте «иск-во прежде всего должно быть иск-вом, а потом уже оно может быть выражением духа и направления общества в известную эпоху» (X, 303), Б. в го же время отмечает: • В наше время иск-во и лит-ра больше, чем когда-либо прежде, сделалась выражением обществ, вопросов»; «Вообще характер новою иск ва — перевес важности содержания чад важностью формы» (X, 306, 309). Прсдол- жая спср с покойным уже В. Майковым, утверждавшим специфику содержаний в иск-ве Б. сближает иск-во и науку по содержанию, а различие видит лишь в форме: ученый «доказывает», а писатель «показывает» живые образы (X, 311); наиб, ценным в иск-ве критик считает изображение «типов», понимаемых как массовое явление (X, 294—95), и выступает за расширение социальных типов в иск-ве. С этой т. з. он особенно выделяет романы Герцеиа «Кто виноват?» и Гончарова «Обыкновенная история», не согласившись с финалом к-рого («Автор имел бы скорее право заставить своего героя заглохнуть в деревенской дичи, апатии и лени». X, 343), Б. фактически предсказал тип Обломова. Из произв. Тур1енева, х-рый давно был близок Б. и как человек, и как один из основателей «натуральной школы» (см. рец. Б. на его рассказ в стихах «Паоаша» — ОЗ, 1843, N9 5), критик выше всею оценивал насыщенные социальными проблемами рассказы из «Записок охотника», особенно «Хорь и Калиныч», где «автор зашел к народу с такой стороны, с какой до нею к нему никто еще не заходил» (X, 346). Однако Б. недооценил худож. возможности Тургенев? считая что «у него нет таланта чистого творчества» (X 345), и более высоко поставил повести Д. В. Григоровича «Деревням и «Антон-Горемыка».

К Ь. давно уже присматрива лись власти. Герцен приводит в «Былом и думах» такой эпизод: «... Скобелев, комендант Петропавловской крепости говорил шутя Белинскому, встречаясь на Невском проспекте: — Когда же к нам? У меня совсем готов тепленький каземат, гак для вае его и берегу» («Б. в восп.», с. 148). Л. В.Дубельт в февр. 1848 приказал М. М. Попову (чиновнику III отд., бывшему учителю Б.) вызвать Б для -беседь.», затем вызов бил повторен в марте, но Б. уже не вставал с постели и в письме к Попову от 27 марта просил отсрочки визита (вероятно. это последние строки, написанные рукой Б ). Б. перебрал свой архив и много бумаг уничтожил. Последняя его статья — «Некролог П. С. Мочалова» («Совр.», 1848, Ns 4). Умирал Б.. как зее чахоточные медленно, мучительно, тревожась за материальную судьбу семьи: перед его смертью в доме не оста лось денег, жиль в долг. Б. был похоронен 29 мая на средства друзей. О его смерти появились лишь краткие заметки в периодике затем до 1856 имя Б. было запрещено упоминать в печати.

Родь Б. в рус. критике подобна роли Пушкина з лит-ре. Б. создал критику, к-рдя по значению была достойна худож. лит-ры. его истолкования существенно дополняли смысл произв.; иногда он шел впереди лит-ры (не только «натуральная школа» повлияла на становление его пеалистич. критики, но и сам Б. способствовал созданию «натуральной школы»; важны также перспективные прогнозы Б.). Б.— создатель универсальной критики, разносторонне подходящей к иск-ву: слияние теорети- ко-эстеткч., ист.-лит., социально- этич. анализа; внимание и к ти- пологич. обобщениям, и к отдельным. индивидуальным явлениям, к объективным картинам жизни и к субъективным взглядам художника, к непреходящему и к сиюминутному; использование разл. критич. жанров, лит. приемов и т. д. Б. разработал основополагающие понятия теории лит-pu: принципы оеалистич. иск-ва (при обосновании «натуральной школы»); понятия народности лит-ры и типичности: систему классификации произв. по родам и жанрам и др. Б.— основоположник и науч. истории рус. лит-ры. Отд. просчеты и ошибочные оценки Б. ничтожны в сравнении с его глубокими и обоснованными оценками, созданными не только эрудицией, не и его изумительным худож. чутьем: именно в трактовке Б. рус. • читатель воспринимал творчество Пушкина Лермонтова. Гоголя. Герцен в кн. «О развитии рев. идей в России» так оценил его роль: «Белинский много сделал для пропаганды. На его статьях воспитывалась вся учащаяся молодежь. Он образовал эстетический вкус публики..» (VII 237). Великс и обществ, значение Б.: на его рев.-демокр. идеях воспитывались мн. поколения рус. и слав, радикальных деятелей.