РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ

Николай Александрович БЕРДЯЕВ

БЕРДЯЕВ Николай Александрович [6(18).3.1874. Киев—24.3. 1948. Кламар. под Парижем] философ, литератор, публицист, обществ, цеятсль. Из старинного дворян, рода (прадед Б.— ген.- аншеф Н. М Бердяев, его переписку с Павлом 1 см.: PC П92, Ns 7); по материнской линии Б. в родстве с франц. домом де Шуазель. В 1884—94 Б. у чился в Киев, кадет, корпусе; усиленно читал рус. классику самостоятельно изучал И. Канта. V Шопенгауэра «Философию духа» Г. Гегеля.

Уже в отроческие годы не без влияния толстовского бунта против об-ва    Николай Александрович Бердяев  определяется принцип отталкивания от среды. В 189< вместо Петерб. пажеского корпуса он вопреки воле родителей поступил на естеств. ф-т Киев, ун-та. а через год перешел на юридический: продолжал штудировать философию и своих «вечных спутников» — Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого; увлекался Г. Ибсеном, М. Метерлин- ком и Ф. Ницше, в ун-те окунулся в марксист, среду; при посредничестве М. И. Туган-Барановского стал активно сотрудничать в ж. «Мир божий» (1898— 1905).

Этичесхи трактуемый марксизм привлек его глобальным размахом и обещанием радикальных социальных перемен. Бердяев  сблизился с Киев. с.-д. к-том. где выступал с докладами; в качестве связного ездил в Швейцарию провозил на редину нелег. лит-ру. В 1897 за участие в сту- денч. демонстрации ча неск. дней арестован, затем исключен из унта; в 18у8 последовал аналогичный арест. В 1899 дебютировал статьей «Ф. А. Ланге и критич. философия» (опубл. на нем. яз.- «Neue Zeit» 1899-1900, N 32 — 34, на рус. яз.— МБ. 1900. № 7), содержащей предпосылки его движения «от марксизма к идеализму»; по поводу этой статьи завязалась переписка Б с К. Каутским. С марта 1900 до кон. 1902 — ссылка в Вологду за «протчвопрьвительсгв. деятельность» (см.: Обзор важнейших дознаний, проводившихся в Жандармских управлениях за 1898— 189 гг., С Л.. 1902, с. 47).

Пребывание Б. в городе ссыльных — время интенсивного общения с А. М. Ремизе вым, П. Е. Щёголе- вым О. Мадлунгом. споров с А. В. Луначарским и А. А. Богдановым (см.: Ремизов А. М., Северные Афины.— СЗ, 1927. т. 30). Полемика Б. с Н. К. Михайловским в кн. «Субъективизм и индивидуализм в обществ, философии» .СПб 1901; предисл. П. Струве/ вызвала резко отрицат. отношение как в нарсднических, так и в марксист, кругах [см.. Аксельрод Л. (Ортодокс), Почему мы не хотим идти назад? — В ее сб.: Филос. очерки СПб.. 1906J а ст. «Борьба за идеа лизм» (МБ, 1901 № 6) и «Этич. проблема ь сьете философского идеализма» (сб. «Проблемы идеализма», М., 1902) углубили расхождения Б., воодушевленного уже не только морализмом Канта, но и крайним индивидуализмом Ф. Ницше [см.: Аксельрод Л., «Новейшие русские идеалисты^-. (О «Проблемах идеализма»), Од., 19051, с марксист. интеллигенцией (В. И. Ленин отнес Б. к «легальным» критикам Маркса и определил его дальнейший путь как «эволюцию от марксизма к либерализму» — IX, 51: XXIV, 136).

После возвращения в Киев наступил «ставрогинекий период» в жизни Ь.— пропагандиста революции не верящего в свое дело Позже в ст. «СтаврО! ин» он рассчитался с этим своим «соблазном» — «одним из самых загадочных образов... всей мировой литературы (РМ 1914 № 5 с. 80), демонстрирующим истощение и гибель ничему не преданной души. Б. участвовал в нелег. встречах учредителей «Союза освобождения» (в 1903 — в Германии и в 1904 — в Швейцарии) сотрудничал в еженед. «Освобождение», однако в кадет, партию не вошел, считая ее слишком «буржуазной», лишенной ми росозерцания и своей формальной «декларацией прав» не способной вызвать народный отклик. Разочаровавшись в полит, активизме, Б. сосредоточился на религиозно-культурном просвещении. В кон. 1902 познакомился с С Н. Булгаковым и Л. Шестовым.

С осени 1904 Б.— в Петербурге. соредактор, совм. с Булгаковым. ж. -лНовый путы, а с 1905 — >Вспросов жизни». Встреча с лит. миром «рус. ренессанса начала века» (с Д. С. Мережковским, 3. Н. Гиппиус, А. Белым. Вяч. И. Ивановым и др.), сочетавшего христианство с духом Диониса, сопровождалась у Б. «возбуждением» без «настоящей радости» (см.: «Самопознание Опыт философской автобиографии». Париж. 1549 с. 149. а также ст. «Иьановгхие среды» — в кн.: Венгеров. Лит-ра XX в.. т. 3. ч. 2, кн. 8, М., 1914—16).

Склонный к духовному бунту и вызову. Б. поначалу ощушал себя соратником Мережковского («О новом религиозном сознании». ВЖ, 1905, № 9); вступаясь за него в споре с В. В. Розановым к-рого укорял за обожествление родового начала, Б. в сво«х стремлениях морально оправдать «религию пола» у Мережковского еще больше углубляет ее эклектизм. Статьей «Тра- i-едия и обыденность» (ВЖ 1905, № 3) Б. откликнулся на книгу Шестэва «Достоевский и Ницше. Философия трагедии» (СПб., 1903): провозглашать гапофеоз беспочвеиностк» — значит. по Б делать из подлинной трагедии совр. человека дотматич. систему Пара-;лельно Б. сотрудничал в «Полярной звезде», «Вопросах философии и психологии» «Образовании», «Голосе Юга», «Моск. еженед.->, участвовал в деятельности Моск. лит.- худож. кружка. В очерке «Революция и культура. (ПЗ. 1905, № 2) касаясь «Заметок о мещанстве- М. Горького, Б. усматоивал р них «чуждый» рус. лит. тратииии «культ босячества!. Большинство эссе этих лет вошло в сб. «Sub specie aeternitatis. Опыты философские. социальные и литературные. (1900—1006)» (СПб.. P907N отражающий сложный путь от имманентного идеализма критич. марксизма и эстетич. модернизма к христианству нового сознания.

Эта зерсия «неохристианства», или «мистич. реализма», прилагаемого к социальным вопросам, программно изложена в соч. «Но ое челиг. сознание и общественность» (СПб.. 1907), направленном против как старого мира с его гос.-церк. традиционализмом, так и марксизма, понятого в качес.ве «лжерелигии», опору в борьбе с к-рои Б. искал у Цостсевского (см. ст. .<Великий инквизитор» в указ. соч., а также хвалебную рец. на книгу Розанова «Легенда о Ветиком инквизиторе Ф. М. Достоевского» — «Книга», 1906. № 5). Ст. «Декадентство и мистич. реализм», размежевывающая •тва эти понятия, свидетельствует об отходе Б. от недавних лит.- идейных единомышленников — группы Мережковского [«Статья Бердяева — выступление уже прямо против искусства (Э л - лис Л. В защиту декадентства.-< Весы», 1907 № 8 с. 69)]. В 1907 Б. уехал в Париж, где окончательно разошелся с Мережковским, к-рого обвинял в ре- лиг. сектантстве и в идеализации рев. событий в России «из прекрасного далека».

В 1908 начался моек., «религ.» этап жизни и творчества Б. он входил в среду • правосл. возрождения» (Булгаков, Е. Н. Трубецкой, В. Ф. Эрн, В. П. Свенцицкий А. Е.тьчачинов, Г. А. Рачинский. П.А.Флоренский), участвовал в Религ.-фитос. об-ве (его доклад там о Ж. Р Гюисмансе опубл. под назв «Утонченная Фиваида». РМ. 1910, N° 7), в деятельности изд-ва «Путь», печатался в его сб-ках («О Владимире Соловьеве-, М. 1911; «О религии Льва Толстого», М., 1912). Изучал рус. религ. мысль, вост. патристику, аскстич. лит-ру: общался с кружком правосл. традиционалистов во главе с М. М. Новоселовым; посещал Зосимову пустынь (встреча с к-рой оказалась «мучительной» для Б., не нашедшего там духовного простора и шокирочанного нападками на Толстого), знакомился с «бродячей Русьюо, религ. сектантами, к-рых ценил за мистич. интуицию и духовную независимость, но порицал за начетничество и УЗОСТЬ (Б. энергично полемизировал в их «нар. собраниях»), В центре его размышлений на этом этапе — послерев. «кризис духа» и проблема ответственности за него определенных обществ, сил [сб. «Духовный кризис интеллигенции. Ст. по обществ. и религ. психологии. (1907 — 1909)», СПб.. 1910]: критика церкви шла у Б. в русле идей В. С. Соловьёва (см., напр.. Открытое пиенчо архиеш.скопу Антонию, «Моск. еженед.», 1909, 15 авг./: интеллигенцию Б. обвинял а подчинении «утилитарно- обществ. целям», в измене бескорыстной истине и «метафизич духу великих рус. писателей» (ст. ,<Филос. истина и интеллигентская правпа», вошедшая в антирев. сб. «Вехи», М.. 1909, с. 2, 17) и призьвал ее порвать с радикализмом. Резко отрицательно Б. отзывался на марксист, сб. «Лит. распад» («Моск. еженед.». 1908, 12 дек.) и на «максималистский ревслюционаризм» бывших союзников («Мережковский о революции», «Моск. еженед.», 1908. 25 июня; «...именем бога,— возмущался Белый,— Бердяев бьет по судьбам рус. освободит, движения — «Об" ►. 1908, № 8, с. 32). Осмысление «малой революции» 19Р5 остается у Б. двойственным: как обычно, он клеймит обе стороны («две анархии», красную и черную, в ст. «Черная анархия», «Слово», 1909, 17 апр.; причем «черный терпор» даже менее приемлем тля Б., чем «красный».— ст. «Казнь и убийство», сб. «Против смертной казни». М., 1906).

Зимой 1911 Б. уехал в Италию (романтич. переживание собственного Sturm und Drang передано в ст. «Чувство Италии», ьВед, утр. «. 1915 2 июля); происходит окончат, творч. самоопределение — «новое оелиг. сознание» Б. расщепилось: его филос. интуиция вылилась в метафизику свободы в духе Я. Бёме и нем. мистиков (см.: «Философия свободы». М., 1911; «философия свободного духа», Париж. 1927; >0 работке и свободе человека.. », Париж, 1939, и др.), его профетич. реформаторство, направлявшееся ранее на «общественность^ оформилось в экстатич. утопию творчества. Манифест Б.— «Смысл творчества.

Опыт оправдания человека» (опубл.: 1912 — 14; М., 1916) Вяч. Иванов оценил как «покорительно талантливую», но в то же время «опрометчиво своевольную» книгу («Рсдное и вселенское, М., 1917, с. 112). «Апофеоз творчества» оказался гл. пунктом расхождений Б. с моек.средой [см. письма Булгакова А. С. Глинке (Волжскому) 1912— 1913,—ЦГАЛИ, ф. 12, л. 198] в 1912 Б. вышел из «Пути» и из Религ.-филос. об-ча. Опы1 своих блужданий и встреч Б в характерной для него полемич манере обобщил в серии статей «Типы религ. мысли р России (РМ. 1916, N9 6, 7, 11). Он берется против идущих в 10-е гг на смену «декадентству» окхульт ных увлечений — у Белого, Вяч Иванова, в изд-ве «Мусагет» видя здесь очередной вариант те мы порабощения душ в стиле tB< ликого инквизитора» («Теософи) и антропософия», РМ, 1916 № 11); отмечает релик декадам в «безразличном к добру и злу» «стилизованном православии) Флоренского (РМ, 1914, № 1) В воен. годы Б. регулярно пи сал в «Бирж, вед.», «Утро Рос сииг>. продолжал сотрудничеств> с «Рус. мыслью» (начатое с при ходом туда П. Б. Струве в 1907) участвовал в собраниях с.-д. и эсеровской партий. Расходясь с своим окружением, захваченный шовинистич. угаром и народопо клонством, Ь. спорил с ним устн (о разномыслии с Булгаковым Вяч. Ивановым Розановым см Г е р ц ы к Е.. Воспоминани> Париж, 1973, с. 123, 161 — 62 и печатно («Эпигонам славя нофильства».

ЗВед, утр. в 1915, 18 февр.; ответ Вяч Ива нова — «Живое предание», в ег кн.: «Рсдное и вселенское») однако у Б видны попыт кн оправдания войны с иммора листически-ниишеанской позици силы. Осн. мстив его npenpei эссеистики — пересмотр в сьет войны внеисторических, «отвлс ченно-социологических» «инты лигентских» категории и осмысл< нис «нац. грехов» (эсхатслогиче ское и коллективистски-родовс мироощущение «подозрител! ное отношение к мысли» — с «Судьба России» М. 1918, с. 81) Первонач. подъем духа у Б. i время Февр. революции 1917, вы: ванный «-вступлением I велику неизвестность» и бескровным «п: дением священного рус. царства к-рое приравнивалось км к «паг< нию Рима и Византии» («Ру свобода», 1917, № 2. с. 16 сменился страхом перед н раставшей стихией насилия. Ос бую опасность Б. усматрив. в сочетании «экстатичности» ру души с «толстовской» .згалитарж страстью, ведущем к разрушени органич. порядка мира и «ни вержению расы лучших.» («Д мократия и иерархия». Ру свобода», 1917, № 24/ 25); теп эта развита в нетиничную д;b.консервативно-ьристократич. -философию неравенства», от к-рои он в дальнейшем отказался (одноим. книга написана в 1918; опубл.: Ь., 1923). Помимо либер. еженед. «Рус. свобода» (13 статей), Б. много печатался в «Народоправстве» (16 статей). «Накануне»; был одним из учредителей «Лиги рус. культуоы».

В «стихии коммунистич. революции», к-рую он считал возмездием за пороки старого об-ва и противником к-рой он был как враг насилия, и в годы Сов. власти Б. переживал «чувство наибольшей остроты и напряженности жизни» («Самопознание»,c.251), вылившееся в разнообразную активность: Б. читал лекцни (в частности, курс по этике слова в Гос. ин-те слова), виступал в шумных «дебатах о Христе» в Клубе анархистов, проводил у себя дома лит.-филос. «вторники» (1917—22), участвовал в кооперативной Лавке писателей (см.: Зайцев Б Москва. Париж, 1939). В 1918 Б наряду с М. Оссргиным. был набран вице-пред. Всерос. союза писателей. В 1920 Б.— проф. Моск. ун-та. Зимой 1918—9 Б. организовал Вольную акад. духовной культуры, где читал лекции на филос.-ист. и филос.-религ. темы, вел семинар по Достоевскому, в результате чего родилась кн. «Миросозерцание Достоевского» (Прага, 1923), во многом определившая восприятие писателя на Западе. В преемственном «Вехам» сб «Из глубины» (М.— П.. 1918) Б, опубл. ст. «Духи рус. революции», где предлагает искать разгадку -рев эксцессов» в антропологич. откровениях Н. В. Гоголя, метафизич. диалектике Достоевского, моральной рефлексии Толстого.

В сент. 1922 из-за открытого расхождения с коммунистич. идеологией Б. выслан за границу; до сер. 1924 жил в Берлине, затем в Париже (Кламар). Б.— основатель и ред. ж. :Путь (1925—401, один из инициаторов экумени", движения (вместе с Булгаковым и Ж. Маритеном); поддерживал тесное обшение с философами Г. Марселем. Э. Мунье, К. Бартом, с писателями Р Мартен дю Гаром, А. Мо- руа, А. Жидом А. Мальро, Р. Рол- ланом. Во время 2-й мировой войны Б. пережил латриотически- ностальгич. волнения, на фоне к-рых потускнела его идейная неприязнь к сов. гос-ву и до крайности обострились отношения с эми! рацией. В 1947 Б.— д-р honoris causa Кембриджскогс ун-та. Был воспринят интеллектуальными кругами Запада как представитель России, олицетворявший одновременно правосл. сознание, новый христ. гуманизм, «рус. душу», а в среде эмиграции — даже «красную философию. Умер за письм. столом.

Верующий вольнодумец, Б. не нашел себе места ни в одном стане «рус. ренессанса»: в лит.- модернист. кругах он оказался посторонним как христ. моралист, а в православных — как непреклонный индивидуалист. ПерЕокач. увлечение синтезом христианства и язычества («О новом религ. сознании») переходит затем у Б. в осуждение его принципиальной двусмысленности («О , Двух тайнах" Мережковского, БВед, 1915, 17 сент.): его отталкивал эстетически-эро- тич. уклон у Мережковсхого (нехватка «нравств. твердости»), родовой и бытовой — у Розанова (чье «православие без Христа» служило по 5С атрибутом рус. стиля, наподобие «самовар, или блинов»,— ст. «О вечно бабьем в рус. душе» — в сб. «Сумьба России»-, с. 40—41), магический — у Флоренского («Идеи и жизни». РМ, 1917, № 2). Будучи в критике иск ва ориентирован на принцип личности Б. прежде всего распознавал в нем признаки дегуманизации, что в итоге перевешивало симпатию Ь. к модернист, течениям, ^освобождающимся от материи» (футуризм, кубизм; см.: «Кризис искусства» М.. 1918): ужас от «складных чудовищ» Пикассо побеждал спиритуалистич. веру Б. в правету разоблачения материальных иллюзий; «растерзание» человеческого образа в «Петербурге» Белого мешало Б. признать роман полноценным прообразом «нового» иск-ва («Астральный роман». БВед. утр. в., 1916. 1 июля).

Опасный отказ от личного начала Б. находил у Белого в «Серебряном голубе», где автор, открыв в рус. народе экстатич. стихию, сам «растворяется^ в безличной тотальности («Русский соблазн» РМ 1910, No 11). В «двоящуюся атмосферу» расслабляющей мечтательности погружена, по Б., символист, поэзия с ее подменами мистич. опыта поэтическим, чаемого откровения — текущей эмпирикой [«Двенадцать» А. А. Блока он характе ризует как «почти гениальную ... но кощунственную вещь» («Мутные лики», сб. «София», Б., 1923)]. Ложь космич. прельщения изобличаемая по Б., «гибельной» судьбой Блока, «оставшегося перед бездной пустоты» (с. 161), так же как погруженность Мережковского и Вяч. Иванова («антипода Достоевского») во «вторичное, филол. бытие ("Очарования о сраженных культур», БВед, 1916, 30 сент.),— весь мерцающий КОЛОРИТ блестящего по своим талантам «серебряного века» (приравненного Б. к нем. романтизму) свидетельствует об уграте им существенности, «необыкновенной правдивости и простоты рус. лит-ры» 19 в. («Русская идея», Париж, 1946, цит. по изд.: Париж, 1971, с. 221). Последняя остадась уникальной для Б. ценностью, возраставшей в его глазах по мере знакомства с западным, гл. обр французским, романом 20 в. с его -фактографической» правдой, отсутствием духовной позиции у автора (Л. Селин, А. Мальро. Д.Лоренс) и распадом «я» в «плавучем мире ощущений» (М.Пруст, А. Жид); Б. отмечал феномен «особой», «лживой искренности» раздвоенной совр. души (см. 2 рец. на стихотв. сб-к Б. Ю. Поплавского «В венке из воска» и его «Цнев ники» — СЗ. 1939. т. 68). Рус. классика с ее ^больной совестью» и «нравств. 1ениальностьк» защищает метафизич. права личности и одарена ист. провидением: «пневматолог» Достоевский, пс Б., возвратил человеку его «духовную глубину», уловил «подземные сдвиги в человеческой душе и показал «человека, отпущенного на свободу», чем и предвозвестил судьбу совр. человечества («Миросозерцание Достоевского» с. 58, 42); эта трактовка не обходится, однако, у Б. без избыточного упора на «безосновной свободе».

Его собств философия творчества — это унаследованная от рус. символизма теургич. идея спасающею иск-ва, к-рая претерпевает радикальные изменения в религ. экзистенциализме Б. с ею антиномией между христ,- пезитивным «чир во зле лежит», и его надо спасать, и неооо- мантически-бунтарским «мир есть зло», и его надо упразднить. Упор на переживании необъективируе- чою творч. подъема открывает у Б за истиной спасения мира психологию спасения от мира с его тоскливой обыденностью. Б. оказал влияние на еврсп. критич. культурфилософию (своей профетически излагаемой концепцией заката европ. цивилизации — «Сумерки Еоропь.», 1915, опубл. в сб. «Судьба России»; «Конец Ренессанса», Париж, 1922; «Новое средневековье», Б., 1924, и др.), на франц. экзистенциализм и персонализм.