РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ

Иван Алексеевич БУНИН

БУНИН Иван Алексеевич [10 (22).10.1870, Воронеж — 8.11. 1953, Париж; похоронен на рус. кладб. Сент-Женевьсв-де-Буа под Парижем], прозаик, поэт, переводчик. Из древнего дворян, рода Буниных, к к-рому принадлежали В. А. Жуковский, А. П. Бунина, П. П. Семёнов-Тян-Шанский. Бунины были в родстве с Киреевскими, Гротами, Воейковыми.

Отец Б.. Ал. Ник. (1827-1906).- помещик Орлов, и Тульской губ., по «беспечности и расточительности» быстро разорившийся. участник Крым, войны 1853—56 (в Севастополе встречался с Л. Н. Толстым). Нек-рые черты страстной и даровитой натуры отца сказались в духовно- душевном складе Б. Мать, Людмила Ал-дровна (в девичестве Чубарова. 18357 — 1910). по семейным преданиям, из княжеского рода, отличалась «горячей религиозностью». характером «нежным ...самоотверженным. склонным к грустным предчувствиям. к слезам и печали» («Автобиогр.заметка» 1915: IX. 255 здесь и далее ссылки ,Собр. соч.., т 1—9). Из девяти детей Бунины: пятеро умерли в раннем возрасте. Б, атья ь.— К.л "i ,см. Бук Ю. А.) Евгений .858 -1935), сее,- ра — Map ..я (1873—1930).

Гордость Ивана Алексеевича Бунина  своим происхождением, порой демонстративная уживалась с началами противоположными: же чуть не с от- оочес гва был вольнодумец", вполне равнодушный не только к своей голубой крови, но и к полной утрате всего того, что было связано с нею...» (IX. 254).

В J874 семья переехала из Воронежа в наследств, поместье на хуторе Бутырки Предтечев. волости Елецкого у. Орлов, губ. «Тут, в глубочайшей полевой тишине... прошло все мое детство полное поэзии печальной и своеобразной» (IX, 254). Читать Б. выучился оано нач. знания получил от дом. учителя «студента Моск. университета, некоего Н. О. Ромашкопа, человека... очень талантливого — и в живописи, и в музыке, и в литератупе... вероятно. его увлекательные пас- сказы в зимние вечера... и то, что первыми моими книгами для чтения были „Английские поэты" (изд. Н. В. Гербеля) и „Одиссея" Гомера, пробудили во мне страсть к стихотворчеству » (письмс А. А. Коринфскому от 18 нояб. 18У5 — альм. «Лит. Смоленск» кн 15, 1956, с. 275) Сам Б. и его близкие отмечали присущие ему с детства редкие воображение и впечатлительность. Рано обнаружились и его артистич. способности: учение одним-двумя жестами, мимикой точно изобразить человека, комически «пе- редоазнить» чью-то повадк^, мастерски используя для этого особенности речи и интонации — свойства, определившие позднейшую репутацию Б. как превосходного чтеца собств. сочинении. От матери и отца, от дворовых, крестьян и их детей Б. услышал много песен, сказок, преданий, историй. Позднее в своем творчестве он широко использовал апокрифические, былинные, сказочные, песенные мотивы (вплоть до прямого цитирования).

Места, где прошли детство, отрочество юность Бунина , оказали знаменательное (о чем он не раз писал) влияние на его творч. судьбу: прежде всего непосредственно-органичным приобщением к жизни и быту народа, к земле как объекту трудовых усилий, и одновременно — к крассте природы и к стихиям живого нац. языка, к вершинным созданиям отеч. лит-ры. Б. считал, что именно в средней России «образовался богатейший русский язык» и именно из нее «вышли чуть не все величайшие русские писатели во главе с Тургеневым и Толстым» (IX, 267). Словесное мастерство Б. питалось этим источником и непри- мир"мо противостояло как модернист. экспериментаторству, так и ^изобразителям сусальной Руси», сочиняющим «никогда не бывалый, утрированно-русскии и потому необыкновенно противный и неумобочитаемый язык» (IX, 266).

В 1881 Б. зачислен в 1-й класс Елецкой г-зии (жил у родственников и на частных квартирах). Учился поначалу довольно хорошо, а с годами все хуже, в 3-м классе остался на второй год из-за неуспеваемости по математике, в сер. 1886 исключен из г-зии за неявку с каникул и неуплату за обучение. Каникулы обычно проводил в Бутырках и Озерках Елецкого у., куда семья переехала весиой 1883 продав землю в Бутырках, т. к. оказалась на грани разорения. «Гимназия и жизнь в Ельце оставили мне впечатления далеко не радостные»,— писал в 1915 Б. (IX, 258). Годы в этом городе — мыкание полунищего дворянина, гордого и свято уверенного Е не- бывалости своей судьбы; грязь и тоска рос. провинциального существования. Но позднейшее переживание и тверч. переосмысление (тема памяти — одна из центральных в прозе Б.) открывало в этом бытии прообразы гнетущей красоты: здесь Б. были даны первые опыты «горького счастья жизни> и первые прикосновения сухого и жаркого ветра с «кладбищ мира», «мирового ничто» (ЛН т. 84, кн. 2, с. 291); здесь ь лесте с сознанием обреченности «тлену и забвению» (там же, кн. 1, с. 383) рождается мальчишечья обида на смерть (мальчишески-дерзкое до конца дней оставалось во внеш. облике и бытовом поведении Б.). «Уездное» стало для Б.-художника «лирической величиной» (А. А. Блок), мукой родного и родины: магич. сплетением захламленной суетным житием россиян древности и первой любви, «последним целованьем» и желчью воспомина ний (в эмигрант, годы).

Курс г-зии, а пс нек-рым предметам и курс ун-та Б. проходил дома под руководством старшего брата Юлия, народника-чернопе- редельца. одного из самых близких Б. людей. Он рассказывал жене писателя о том, как, «застав Ваню еще совсем не оазвитым мальчиком», через год «уже мог с ним почти как с равным вести беседы на многие темы» (Муромцева-Бучина, с. 3))- После выхода из г-зии Б, 4 года прожил в Озерках, время от времени наведываясь в ближние села (Глотово, Васильевское) к родственникам, в Елец и Орел. Работал с крестьянами, ходил на посиделки и гулянья, собирал и записывал сказки, песни, меткие выражения. В детских и юношеских впечатлениях — истоки сурово- правдивого знания Б. крест, и поместно-сворян. жизни.

Стихи 6. начал писать семи- восьми лет, подражая А. С. Пушкину («даже в почерке», IX 259), М Ю. Лермонтову. Влюбленно читал В. А. Жуковского, .. А. Лета А. Н. Майкова. А. одетого. Я. П. Полонского. В кон. 886 — нач. 18S"7 написал ром. «Увлечение», 1-ю часть (задуманной в подражание «Евгению Онегину» Пушкина) поэмы «Петр Рогачев» (не опубл.; рукописи хоа- чятся в Тургенев, музее в Ооле). Первое выступление в печати — стих «Над могилой Надсона» и «Деревенский ннший, (1887, 2? февр. и 17 мая), опубл. в газ. «Родина», где в течение года напечатаны еще 10 стих, и рассказы «Два странника» (28 сент.) и «Не- Федка» (20 дек.). 3 1888 стих. Б. печатались в «Книжках ^Недели"», редактор к-рых. П. А. Гай- дебуров, писал автору, что у него «есть несомненные задатки поэтич. творчества» (цит. по кн.: Бабореко, с. 17). Лит.-критич. статьи 1887—92 (газ. «Родина». «Орлов. вест.», ж. «Рус. жизнь»), поев, поэту-самоучке Е. И. Назарову, Т. Г. Шевченко, Н. В Успенскому, отразили обшедемокр. ориентацию обшеств. взглядов начинающего писателя. В нач. 1889 Б. отправился к брату Юл.чю в Харьков, надеясь найти работу при редакциях местных газет.

Здесь близко познакомился с народниками, но внутренне остался чуждым их среде. Саркастич. страницы романа «Жизнь Арсень- ева», поев, этому кругу, полны неприятия утилитаризма, возмущения духовной и эстетич. глухотой и книжным отношением к жизни и нуждам народа. Во всем, что казалось ему схематизмом и отвлеченностью, Б. видел «порождение мертвого сердца» (IX 542), элементарное и слепое насилие над жизнью. Из Харькова в апреле Б. уехал в Крым, посетил Ялту и Севастополь. Лето провел в деревне у родных. Начиналась его скитальческая бродячая жизнь.

Жизненная судьба Б. отмече на двумя не прошедшими для него бесследно обстоятельствами: будучи дворянином по происхождению, он не получил даже гимназич. образования, а после ухода из-под роднего крова никогда не имел своего дома (отели, частные квартиры жизнь в гостях и из милости, всегда временные и чужие пристанища); в последнем сказалась и устойчива,, антибуржуазность писателя: «Я с истинным страхом смотрел всегда на всякое благополучие, приобретение которого и обладание которым поглощало человека, а излишество и обычная низость этого благополучия вызывали во мне ненависть» (IX. 352).

Осенью 1889 Б. принял предложение издательницы Н V Семеновой (прототип Авиловой в «Жизни Арсеньева») о сотрудничестве в «Орлов, вест.», поселился в Орле (временами бросая работу, ездил в Озерки или Харьков) и ^был всем чем придется,— и корректором, и передовиком. и театральным критиком...» (IX 260). Жил в ту пору только лит. трудом, сильно нуждался; семья к этому времени окончательно разорилась усадьба и земля в Озерках были проданы, а мать и отец стали жить врозь, у детей и родных. В Орле Б., по его словам, «сразила.. к великому... несчастью, долгая любовь» (там же; к Вапв. Влад. Пащенко дочери елецкого врача работавшей короектором в ред. «Орлов, вестника». Пашенко согласилась жить с Б. ^без вендам т.к. родители были против се брака с нищим, не имеющим будущего поэтом. Любовь была стоастной, мучительной, совм. жизнь длилась ок. 5 лет, прерываясь длит, ссорами и разъездами. В 1894 Варв. Влад. оставила Б. и вышла замуж за его друга А. Н Бибикова. Взаимоотношения Б. и Пащенко стали основой /любовной линии» (Лика — лр- сеньев) в Жизни Арсеньева»; в то же время В. Н. Бунина счи тала что «в Лике ... черты разных женщин, которых любил он» (цит. по кн.: Б а б о р е к о. с. 48).

В 1891 в Орле, как прил. к •Юрлов, аест.», вышла первая книга Б.— «Стихотворения 1887 —189 гг.». Отзывы столичной и провинц. критики были сочувственны — привлекали точность и живописность ошущений природы, но сам Б. позднее сурово отнесся к «убогости» книги, состоявшей б. ч. из стихов «чисто юношеских не в меру интимных» (IX, 261). Лит. работа шла урывками, мешали неустроенность, частые переезды, резкие перепады нервно психич. состояния. В конце ав1. 1892 Б. и Пащенко переехали в Полтаву где нек-рое время служили в зем. гор. управе вместе с бпато.м Юлием. Б. печатал свои произв. в газ. «Полтавские губ. вед.» (ст. о И. С. Никитине, 1894, 21 сент.; очерк «По Днепру, 1895, 5 июля, и др.), а также написанные по за казу земства многочисл. очерки «о борьбе с вредными насекомыми эб урожае хлебов и трав» (IX, 58/. В 1852—94 стих, и рассказы Б. появляются и в «солидных» столичных ж-лах — «Рус. богатство», «Сев. весу.», «Вест. Европы». Новые произв. Б. получали положит, .щенки H. К. Михайловского. А. М. Жем- чужникова и др. В 1893—94 Б. испытал огромное влияние нравств.-религ. проповеди Л. Н. Толстого. Посещал колонии толстовцев на Украине, пытался, в целях опрощения, заняться бондарным ремеслом. В нач. 1894 в Москве встретился с Толстым, к-рый сам и ОТГОВОРИЛ Б. опрощаться до конца. Толстой — одна из основных «тем жизни» Б.: он для Ь,— «полубог», высшее воплощение худож. мощи и нравсгв. достоинства одно из редчайших доказательств подлинности мира и человека- апофео зом такого отношения стал позже религ.-филос. трактат Б. «Освобождение Толстого» (Париж, 1937). Многое в мировосприятии и словесном иск-ве Ь. обрело завершенность благодаря воздействию гения Толстого (пантеизм, словесная «чувственность», критика цивилизации).

В чач. 1895 бросил служб) в Пслтаве и уехал в Петербург, затем в Москву Вошел в столичную лит. среду; познакомился с Михайловским. С. Н. Кривенко Д. В. Григоровичем, Н. Н. Злато вргт?ким А. Г1 Чеховым, А. И. Эртглем, К. Д. Бальмонтом, В. Я Брюсовым, Ф. Сологубом, в 1896 с В. Г. Короленко, летом 1897 с А. И Куприным. Первоначально дружеств. отношения с Бальмонтом и Брюсовым [цикл «Картинки Крыма и моря» в кн. «Tertia vigilia» (1900) Брюсов посвятил Б.] в нач. 1909-х приобрели неприязненный характер. До последних лет жизни Б. исключительно резко оценивал творчество и личности этих поэтов: саркастически-снисходительно — Бальмонта, с безоговорочной враждебностью — Брюсова.

Взаимная симпатия (с оттенком соперничества; связывала Б. с Куприным, к-рого Б. признавал писателем «большой талантлиьо- сти» (IX, 399). но вместе с тем порицал за частые срывы в безвкусицу, литературщину и духовное легкомыслие («Воспоминания», гл. «Куприн» и пр.). В эмиграции Б. старался оказывать Куприну материальную помощь.

В 1896 приложением к «Орлов, вест.» вышел пер. Б. поэмы Г. Лонгфелло «Песнь о Гайааатс». Перевод (Б. самостоятельно выучив англ. яз., на протяжении мн. лет вносил поправки и уточнения в его текст), сохранивший максимальную верность оригиналу, стал событием в рус. поэзии нач. 20 в. и до настоящего времени считается непревзойденным. Б. также перегодил мистерии Дж Байрона — «Каин», «Ман- (рред->, «Небо и земля», «Годиву» А. Теннисона стих. А. де Мюссе Леконта де Лиля, А. Мицкевича, Шевченко (талантом к-рого восхищался с юности) и др. Эта сторона деятельности Б., сделавшая его одним из зачетных мастеров рус. школы поэтич. пере вода, получила настоящее признание в сов. время (Любимов Н О персвочах Б.— В кн.: Бунин И., Собр. соч., т. 8. с. 409— 21) В переводах Б. сказались лучшие свойства его ориг. поэзии — простота, ясность, живописность и энергич. точность. В 1897 вышла. «среди почти единодушных похвал» кн. Б. «„На край света  и другие рассказы (СПб.>. в 1898 — стихотв. сб. «Под открытым небом» (М.), выдвинувшие (наряду с пер. Лонгфелло) Б. на авансцену лит. жизни России. В духовной биографии Б. важны сближение в эти годы с участниками «сред» Н. Д. Телешова и особенно встреча и начало дружбы с Чеховым, у к-рего он подолгу гостит в Ялте и вскоре становится «своим» в его семье. Чехов прегсказап, что из Б. вмйдет «большой писатель» (Теле шов Н. Д., Записки писателя М.. 1948 с. 8fi); по повод> рассказа «Сосны» он писал Б. 15 янв. 1902: «...это очень ново, очень свежо и очень хорошо, только слишком компактно...» (Чехов. Письма, X. 169). Эти отношения укрепили веру Б. в себя дали редкий запас наблюдений и впечатлений для предсмертной кн. Б. :<0 Чехове (не завершена, под- готоьлена к изд. В. Н. Буниной Нью-Йорк, 1955). Иронич. и злой скепсис Б (особенно в эмигрант, период) в отношении мн. высоко- дарэвитых современников резко контрастирует с трезвым прекло

нением перед «идеальностью» Толстого и Чехова, к-рого считал одним «из самых величайших и деликатнейших рус. поэтов», человеком «-редкого душевного благородства... редкой правдивости» (IX, 186--87).

Пребывание Б. в Одессе сблизило его с членами «Товарищества южно-рус. художников» Е. И. Буковецким В. П. Куровским. П. А. Нилу сом (ставшим ближайшим другом Б. на мн. годы). Б всегда гянулся к художникам и находил в их среде тонких ценителей своего творчества. «Из писателя, употреблявшего две, три краски, почти без оттенков, образовывается замечательный колорист, отчасти педантичный, но неподражаемый рисовальщик. Принципы живописи решительно прививаются им титературе... ни один еще писатель не доходил до такого чисто живописного рельефа изображения в слове» (П. Нилус — ЛН, т. 84, кн. 2, с. 432). Эти свойства стиля и поэтики Б. с годами достигли высокого совершенства и в стихах и в прозе. Одесса — город, в к-рпм часто и по разным поводам бывал Б..— место действия многих его рассказов, в т. ч. рассказа «Сны Чанга;. (1916). Был близок к редакции газеты «Одес. новости». В Одессе в 1898 он женился на Анне Ник. Цакни (18""9—1963). Брак не был счастливым; в марте 1899 супруги разошлись. Их сын Николай умер в 1905. Б. тяжело переживал распад семьи и потерю единств, ребенка.

Весной 1900, приехав в Ялту, где в это время находился МХТ Б. познакомился с руководителями и ведущими актерами труппы, а также с С. В. Рахманиновым дружба с к-рым установилась навсе!да. В нач. 1901 в изд-ee «Скорпион» вышел сб-к стихов «Листопад» (М.) — итог недолгого сотрудничества Б. с символистами. Книга вызвала многочисл. отзывы критики — от обвинений в декадентстве (НВ, 1901, 31 окт.) до высоких оценок — К. И. Чуковский («Одес. новости» 1903. 26 февр.) писал о «простоте, ясности и здоровье лирики Б. Отрицательной была рецензия Брюсова (НП, 1903, № 1). Блок, характеризуя позднее поэзию Б. хотя и говорил о «бедности и однообразии миросозерцания», но тем не менее отдавал автору «одно из первых мест среди совр. рус. поэзии» — за редчайшее чувство природы («О лирике», ЗР. 1907 6. с. 45 и 47). «Листопад» и перевод ^Песни о Гаиавате» были отмечены Пушкинской пр. Рос. АН (1903). Поэзия Б. развивалась в демонстративной ориентации на классич. традиции, в принципиальном отрицании поэтич. модернизма, любых попыток «изломать стих, внести ..новшество в него» (IX, 375). К нач. 1900-х гг. окончательно оформляется его поэтич. система: предельная точность слова, резкая прозаич. деталь, использование реально-кон- хретното, часто сниженного образа — по контрасту, эстетическому и эмоциональному, к развитию се- дущей темы («На рас.тутье», 1900, Одиночество», 1903 «Cher дымился в раскрытой могиле», 1916) Наряду с натурно-пейзажными стих. («Неуловимый свет разлился над землею». 1894. «Сапсан» 1905), лирикой чувств и настроений («Я к ней вошел в полночный час», 1898; «Песня», «Вечер» — оба 1909) с течением времени нарастает число стих, на религ.-филос. и ист.-мн- фол. темы, в т. ч. фольклорно- мифологические, о России, в к-рых чувства к родине выражены с лк>бовно-трагич. напряжением («Родине», 1891, «Степь» 1912, «Шестикрылый», 1915 «Свято гор и Илья», 1916, «Русская сказка», 1921, и др.). Сзою поэзию Б. никогда не отделял от прозы («И здесь, и там одна и та же ритмика...— дело только в той или иной силе напряжения ее», IX, 375), что подчеркивалось составом мн. книг, обвединяющих стихотв. и прозаич. произв.

Рассказы Б. 1890-х гг., созданные в традициях реалистич. литры 19 в.. открывают мир деревенской жизни рисуемой в тонах безжалостной правды (здесь зачетно влияние Г. И. Успенского, высоко ценимого Б,), повествуют о жизни интеллигента-пролетария с его душевными смутами, об ужасе бессмысленного прозябания людей «без рода-племени» («Перевал». «Танька», «На хуторе», «Вести с родины». «На край света». «Учитель». «На паче». «Без роду-племени», «Поздней ночью»). Уже в прозе этих лет — бесфабульной, с заметными проявлениями очерковости, фотографизма» — складывается эстетич. и мировоззренч. кредо Б.: с утратой жизнью «красоты» неизбежна утрата и ее «смысла».

Появление Б 1900 рассказа «Антоновские яблоки» (тЖизнь», N° 10К лирически-муз. пьесы с носталыич. интонациями, дало повод критике подвести нек-рые итоги в оценках манеры Б., обсзн- чить его место в совр. рус. литре. В этом произв. впервые в стсл! оппедел. форме выявился усто! чивый для Б. взгляд «на быт  душу рус. дворян» как ча те же «что и у мужика» (IX. 537). I 1900-е гг. родилось критич. клиик о Б. как эпигоне Тургенева л Че хова, изысканном и неглубокои импрессионисте. оплакивател< угасающих «дворянских гнезд В. Шулятиков, см. в кн.: Очер ки реалистич. мировоззрения СПб., 1904, с. 639 45). Едка: пародия Куприна была чагрьв лена против «дворянской спе си» Б. I «Жупел», 1906, № 3 с. 7). Восхищаясь поэтичность» и худож. отточенностью рассказг «Это — хорошо. Тут Иван Бунит как молодой бог. спел. Красивс сочно, задушевно» (письмо Бу нину. ок. 25 нояб. 1900 — «Горь ковские чтения», Мч».1Ч61 с. 16) Горький в то же время отмечат что «„Антоновские яблоки" . пахнут отнюдв не демократично (письмо К П Пятницкому, ноя( (901; XXVIII, 201).

Творчество и взгляды I были в значит, степени об) словлены т. н. метафизикой род (скитаньями души «к исток дней», «к роду отцов своих») что предопределило аристокрг тически-брезгливый скепсис пт сателя к социально-полит, зле бодневности

С нач. 1900-х годов Б. печг тал стихи и прозу в сб-ка «Знание»; в изд-ве «Знание» 1902—09 выходит отд. ненум« ров. томами (5 тт.) первое соб соч. Б. (т. 6 — Стихотворени и рассказы, 1907— 1У09 Г изд-во «Общая польза», 1910 Сотрудничество б «Знании» ос< бенно сближ-.ет Б. с Горькш с начала зна- змства (Ялта, 1891 и до осени 191"7 их связыва-

дружеские отношения (поэма «Листопад? в одноим. сб-ке, 1901. была напечатана с посвящением Горькому). Горький был восторженным поклонником Б., называл его «первым писателем на Руси» и стремился подтолкнуть к большей социальной активности, этим были вызваны и его критич. высказывания о полит, индифферентности писателя скрытая и явная полемика с ним в собств. творчестве. После разрыва отношений с Горьким Б. печатно и устно (особенно в эмиграции) пытался перечеркнуть былую дружбу и высказывался - личности и произв. Горького чсюпо- чительно резко; критикуя об- шеств.-полит. позицию Ь., Горький призывал молодых сов. писателей учиться у него худож. мастерству.

Рост лит. известности принес Б. и относительную материальную обеспеченность, что позволило ему осуществить давнюю мечту — совершить поездку за рубеж. В окт. 1900 выехал с Куровским в Берлин. Париж, Швейцарию. С кг и. 1903 и до нач. 1904 Б. вместе с драматургом П. А. Найденовым путешествовал по Фоан- ции и Италии. В июне 190ч «шатался» (Б.) по Кавказу. Страсть к путешествиям (впоследствии он побывал во мн. странах Ьвропы и Азии) — лркое проявление его страннической натуры. Путешествия обогатили мировоззрение Ь., расширили тематику творчества, придали особую зоркость ко всему «отечественному», что порой вопринималось как холод «взгляда со стороны». Они тахжс питали спепифич. евразийство Б.— внимание к органич. синтезу «европейского» и «азиатского» ь России (следы и черть: «азиатского» неоднократно акцентируются в рассказах Б.). Впечатления от поездки в Константинополь (1903) тегли в основу рассказа «Тень птицы» (1908) открывшего важную грань прозы Б.— путевые очерки (собраны позднее в одноим. цикл, 1907 — 11). Изощренная изобразительность и наблюдательность сочетаются в них с размышлениями о не зыбл^мых и неразложимых первоосновах бытия. Азия в самом широком смысле этого слова, мыслилась Б. как прообраз совр. человечества, он испытывает большой интерес к религиям (духовные книги буддизма и «Коран» — его излюбленное чтение на протяжении мн. лет), истории, иск-ву Востока. Поэзия этой поры насыщена библейскими мусульманскими и др. вое точными реалиями и мифологемами.

В 1904—05 Б.- ред. отдела беллетристики в ж. «Правда». События Революции 1°05—07 наблюдал в Одессе, Москве Петербурге. в деревнях на родине: карательные меры правительства, погромы, разгул насилия переживал с болью- это — время макси мальногорадикализма Б., отозвав шегося позднее в интервью газ. «Голос Москвы» (1912)- «...теперь тяготею больше всего к социал- демократии, хотя сторонюсь всякой партийности» (IX, 541).

В нояб. 1906 Б. познакомился в Москве в доме Б. К. Зайцева с Верой Ник. Муромцевой (1881-Ь 1961)- с кон. 1906 живут вместе повенчаться смогли из-за нерас- торгнутого брака с Цакни лишь в 1922, в Париже. Умная и образованная женщин? Вера Ник. стала преданным и самоотверженным другом Б. на всю жизнь, а после его смерти готовила к изданию мн. рукописи Б„ написала содержащую ценные биогр. свидетельства кн. ^Жизнь Бунина». Б. говорил жене: >Без тебя я ничего не написал бы. Пропал бы!» (цит. по кн.: Бабореко, с. 107) Весной 1907 Б. i Муромцева отправились в свое «первое дальнее странствие» — в Египет, Сирию. Палестину. В окт. 1907 Б. приглашен редактировать сб-ки «Земля», но вскоре отказался от этого; в 1909 редактировал беллетристич. отдел в ж. «Сев. сияние». Зимой 1909 Б.— в Италии, на Капри встречался с Горьким. Лето провел в Васильевском. Осенью 1909 Б. присуждена вторая Пушкинская пр., он избран по», акад. Рос. АН В прозе 1900-х гг.. как и в рассказах 1890-х гг., обращенных к жизни и нравам крестьянства и мелкопоместного дворянства ноты усадебного элегизма отступают перед зоркостью социального зре ния художника. Одновременно, не без влияния эстетики импрессионизма, создаются рассказы, напоминающие муз. этюды, изысканные миниатюры: господствующая в них лирич. стихия нередко оборачивается лит. «поэтичностью:, красивостью, смутной патетикой, невозможной в прозе зрелого Б. («Эпитафия». «Тнши- на» «Осенью» «Сны», «Далекое») В эти же годы он сосредоточение работал над своей первой большой вешью, ставшей событием в лит. и обществ, жизни России,— пов. «Деревня» (СМ,1910,        NP 3. 10, 11; отд. изд.— М„ 1910).

 Повесть (Б. называл ее также романом) принесла Б. подлинную и широкую известность и оказалась в центре ожесточенных споров, обсуждалась в осн. мера «правды о народе» (худож. достоинства «Деревни», за редкими исключениями, признавались высокими). Б был готов к такому повороту событий ибо считал что воззрения рус. интелли! енпии на народ, «мужика» (темы неутихающих дискуссий в печати, особенно в конце века и после Революции 1905) суть идеализированно умозрительные, независимо от того, исходят ли они из «правого» или «левого» лагеря. В «Деревне» Б. явственно перешел границу освященной рус. либерализмом традиции «розового» народолюбия, выявил исторически новый тип нар крестьянской, «земляной личности». Б. показал, что патриархальный «мужик-раб» исчезает в физич. и моральной деградации и на смену ему приходит «мужик-хозяин», кулак разрывающий на путях социальной агрессии кабалу «aia- сти зг ^л I» и становящийся хозяином «царства iолода и смерти» («Деревня»), деревенской России. Бунинская деревня по своей духовной и жизненной сути не только не плодоносна, но и роковым образом устремлена к самораспаду — этическому, экономическому, религиозному. Б. обвиняли в клевете на русский народ, барской слепоте, сгущении негативных красок (А. Ам- фитеа-ров — «Совр.», 1911, № 2; В. Муйжель — «Живее слово»,1911, № 9). «Так глубоко, так исторически деревню никто не брал»,— заметил по поводу повести Горький (письмо к Б. от лек. 1910 — «Горьковские чтения». 1961, с. 52). В. В. Вгров- ский, увидев в ней «яркую и правдивую картину быта падающей деревни, старой деревни», вместе с тем указал на односторонность бунинского взгляда — автор «не заметил элементов новой жизни» (• Чысль», 1911, № 4, с. 68—69).

Весной 1910 Б. с женой посещают Францию Алжир, Капри. Епечатления от путешествия в Египет и на Цейлон с дек. 1910 до весны 1911 отражены в рассказе «братья» (1914), путевом дневнике («Воды многие», опубл. 1925—26). В дек. 1911 на Капри Б закончил пов. «Суходол» (BE, 1912, № 4) (при ее переиздании в Париже в 1921 Б. дал ей подзаголовок «поэма»), основанную на автобиогр. материале — семейных взаимоотношениях и поеданиях. Явные автобиогр. черть. (это признавал и сам Б.) присутствуют лишь в двух его произв.— «Суходоле» и «Жизни Ар- сеньева». В целом же Б. полемически отвергал всякие предположения о происхождении своих соч. от конкретно-жизненного факта или обстоятельства В «Суходоле» Б. окончательно приходит к своему «большому стилю», органично сочетая свойственную ему пластически-чувств. образность с реалистич. конкретностью. Изображая историю угасания знатного и некогда цветущего дворян, рода, Б., по собств. признанию стремился «дать худож изображение развития дворянства в связи с мужиком и при малом различии в их психике» (IX, 537). Процесс распада родовых устоев в России, ведущий к вырождению ДВОРЯН, сословия и к искажению исконных черт нар. характера («мужика»), окрашен в «Суходоле» (в отличие от «Деревни») одновременнс в мрачные и величеств, тона. Однако, по Б., всякая жизнь, обладающая подлинностью остротой, предельной напряженностью, несет в себе и красоту, и высшую, хотя и непостигаемую целесообразность бытия. «Суходол» имел громадный успех у читателя и лит. критики (Ю. Айхенвальд — «Речь», 1912, 6 нояб.; Вл. Кранихфельд — СМ. 912 № 11; Л. Я. Гуревич — «Ежегодник газ. ..Речь" на 1913», СПб., 1913; 3. Н. Гиппиус — «Солнце России», 1912, № 141). Повесть дала название сб-ку — «Суходол. Повести и рассказы. 1911—1912 гг.» (М., 1912).

Весной 1912 Б. вернулся из Италии в Одессу. В 1912—14 принимал ближайшее участие в работе «Книгоизд-ва писателей в

Москве». 27—29 окт. 1912 торжественно отмечалось 25-летие лит. деятельности Б. (тогда же был избран поч. членом ОЛРС и до 1920 был товарищем председателя или воем, председателем об- ва,. С осени 1912 по весну 1913 Бунины на Капри. Летом 1913 Б. в :сте с братом Юлчем побывал в Батуме. Трапезунде Константинополе, Констанце. Бухаресте, Кишиневе. 6 октч на праздновании юбилея газ. «Рус. вед.» Б. произнес в Лит.-худож. кружке мгновенно ставшую знаменитой речь, направленную против «уродливых, отрицательных явлений» в рус. лит-ре: Б. со страстной горечью говорил: «Исчезли драгоценнейшие черты русской литературы: глубина, серьезность, простота. непосредственность, благородство, прямота,— и морем разлилась вульгарность и дурной тон,— напыщенный и неизменно фальшивый. Испорчен русский язык...» (IX, 529). Все это Б. связал с глубоким моральным кризисом рус. об-ва.

С дек. 913 по март 1914 Б. опять на Капри. Летом 1914 плавал по Волге, где узнал о начале 1-й мировой войны. Шовинистич. угар первых месяцев войны Б. не затронул; он оставался ее решит. хотя и общественно пассивным противником. В 1915 (П.) выходит в изд-ве А. Ф Маркса «Полное собр. соч.» Б. в 6 томах. В 1915—17 Б. живет в Москве, Петербурге, Одессе, Глотове, Васильевском. Рассказы составившие кн. «Иоанн Рыдалец. Рассказы и стихи 1912—1913 гг.» (М., 1913), «Чаша жизни. Рассказы 1913—1914 гг.» (М., 1915), «Господин из Сан-Франциско. Произведения 1915—1916 гг.» (М.. 1916) — вершинные достижения Б. дооев. поры, раскрывающие «трагические основы рус. души». Смерть, судьба, власть случая, ненужность своего и чужого существования душное рабство у плоти, роковая «изношенность» основ нац. жизни — эти мучительные для Б. темы, ставшие преобладающими в его творчестве, он раскрывает через непохожие, но все» да изломанные судьбы героев своих рассказов — чудного мужика-бегатыря, умершего от водки («Захар Воробьев»), и несчастного рикши на далеком Цейлоне («Братья»), погибающего от нечеловеческой любви и пьянства капитана («Сны Чанга») и красавицы-гимназистки, унесенной «холодным ветром» («Легкое дыхание»), деревенского юродивого («Иоанн РЫдалец») и помешавшегося от любви помещика («Грамматика любви»), людей гор. дна («Казимир Станиславович»       «Петлистые

уши»), В худож. мире Б. эти конкретные судьбы напрасно растрачивающих свои силы героев не замыкаются в изолиров. личное бытие; за ними стоит «ветхозаветная» «печаль пространства, времени» (ЛН, т. 84, кн. 1, с. 386), проявляющая и обостряющая «красоту» мира: «трагическая хвала сушему» (Ф. А. Степун) составляет эмоц. и духовно-зстетич. доминанту творчества Б.

Пов. «Господин из Сан-Франциско» (первонач. назв.— -Смерть на Капри»; сб. «Слово», сб. 5. М. 1915; неоднократно сопоставлялась критиками с произв. Толстого ^Поликушка» и «Смерть Ивана Ильича». См.: Д е р - м а н А., Победа художника.— РМ. 1916, кн. 5. с. 25—28; письма Горького к Б.— «Горьковские чтения», с. 85> выделяется со- циально-критич. изображением -валтасарова пира» бурж. цивилизации, гротескно обнажающим бесцельность стремит, прогресса. Трагич. взгляду на жизнь противостоит здесь смутное упование на «третью» правду, о к-рои знает «последний Хозяин...» (IV, 385).

В произв. этого времени Б. утверждает новый тип рассказа как единства «эпического» времени и «лирического» пространства — жестко событийно ограниченное (частность бытовой истории, житейский пустяк, заурядное мгновение случая, встречи) и строгс локализованного (имение дача отель, пансион, ресторан, купе загона, каюта корабля и т. д.). Сти листически и композиционнс произв. ориентированы на «пуш кинские» краткость, тсчность i ясную глубину. Резкая конфликт ность ситуаций, трагически не разрешимая в истоках на жи тейской поверхности разрешим, лишь смертью. Таинств. OCHOL жизни нередко реализуется в поэ тике Б. в сквозных образах-сим волах пространств, безгранично сти: океан, море, бездонное небе бескрайность степей и полей, до рожная даль (для Б. нек-рые чер ты нац. психики и мироотношени рус. человека обусловлены созер цанием этих «огромных, широки и вечных» «вещей» — ЛН. т. 8 кн. 2, с. 291). Восприятие «совре менности» с т. 3. «вечности» (тай ны жизни и рода, судьбы, смерт и любви, природы и красоты н« отступно тяготеющей над челов( ком памяти) не делалс Б. писг телем «антисовременным», н придавало видению «со»ременн( го» особые тона. Это позволил Б., несмотря на известную уд; ленность от актуальной проблем» тики, оставаться художником, в сложнейшей форме ангажированным эпохой, воплотившим в своих соч. потрясенное до оснований сознание человека «нового времени».

Янв. и февр. 1917 Б. прожил в Москве. Февр. революцию, как и 1-ю мировую войну, воспринял как страшные предзнаменования всерос. крушения. В апреле приехал в Петроград, где вел переговоры с Горьким и \. Н. Тихоновым об издании своих соч в изд-ве «Парус» (в 1918 вышел только один том этого собрания). На открытии выставки фин. художников произошла последняя встреча с Горьким: осн. причина разрыва — неприятие полит, ориентации и деятельности революционно настроенного Горького. Леп и осень 1917 Б. жил в Глотове, проведя б. ч. времени за чтением газет. Нарастают ощущения полной безнадежности: «Дела общественные, политические совсем раздавили мою душу» (цит. по кн.: Б а - б о р е к о, с. 247). Отношение к действиям Врем, пр-ва — однозначно: «Балаган!» (там же, с. 244). Для воззрений Б. той поры характерно стих. «Мы сели у печки в прихожей...» (ЗС сент. 1917), где рос. жизнь уподобляется «долгой», «хмурой», «волчьей» ночи, чреватой «жуткой близостью врага». 23 окт. Б. с женой выехали в Москву с остановкой в Ельие.

Окт. ревотюцию Б. не принял решительно и категорически, отвергая как «кровавое безумие» и «повальное сумасшествие» всякую насильств. попытку перестроить человеческое об-во. В немалой степени этому способствовал и его «метафизич. консерватизм» -- вера в незыблемость первооснов бытия данных свыше, в то что любое изменение их может лишь привести к апо- калипсич. судороге «презренного, дикого века». Этот круг мыслей и чувствований писателя отразился в рассказе «Богиня разума» (1924), написанном на ист материале (великая франц. революция). Ими пронизан дневник Б. рев. лет «Окаянные дни» — произв. яростного неприятия революции. опубл. в эмиграции. 21 мая 1918 Бунины покинули Москву и прибыли в Одессу. Здесь Б. сотрудничает в газетах, встречается с М, А. Волошиным. И. С. Соколовым Микнтовым, В. П. Катаевым. 26 янв. 1920 Бунины отплыли в Константинополь. Б. мучительно переживал трагедию расставания с родиной. События и размышления тех дней отчасти отображены в рассказе «Конец» (1921). В марте Бунины прибыли в Париж. С Францией связана вся последующая жизнь писателя, не считая кратковременных поездок в Англию Италию. Германию. Швецию Эстонию по из- дат. и творч. делам. Большую часть года Бунины с 1922 по 1945 проводили в г Грае, неподалеку от Ниццы. Ближайшее окружение Б. тех лет: Степун Л- Шестов, Г. Федотов, Ходасевич, Г. В. Адамович. Зайцев. М. Алданов. Л. Зуров. Г. Кузнецова. Сложные отношения по оазныч причинам — лит.-обществ. и личным, связывали его с Д. С. Ме- режковсхим, Гиппиус, И. С. Шмелевым. А. М. Ремизовым, М. И Цветаевой, В 3. Набоковым.

Стихов в 20—40-е гг. написано мало, не среди них лирич. шедевры — И цв еты, и шмели, и трава- и колосья...». «Михаил», «У птицы есть гнездо, у зверя есть нора...», «Петух на церковном кресте» «Встреча», «Ты странствуешь, ты любить, ты счастлива...». В 1929 в Париже вышла итоговая книга Б.-поэта «Избранные стихи», утвердившая за автором, этим «архаистом- новатором» (Ходасевич), право на одно из первых мест в рус. поэзии. В эмиграции Б. написано десять новых книг прозы: «Роза Иерихона» (Берлин, 1924), «Солнечный удар» (Париж. 1927), «Божье древо» (Париж, 1931) и др., в т. ч. пов. «Митина любовь» (СЗ, 1925, кн. 23. 24; отд. изд,— Париж. 1925) — пронзительный рассказ о всепоглощающей до уничтожения личности, власти любви с ее тра.ич. несовместимостью плотского и духовного, когда самоубийство героя становится для него единственным «избавлением» и от унизит, «диктатуры пола», и от тривиальной обыденности жизни (авт. характеристика пев.— РЛ, 1961, № 4, письмо Б. к П. М. Бицнлли от 5 апр. 1936). Запись Б. на полях рукописи рассказа «Солнечный удар»: «Ничего лишнего» — эстетич. «символ веры» писателя, одним из проявлений к-рого явилось создание в 1927— 30 кратких рассказов (полстраницы — неск. строк) — >Слон1\ «Роман горбуна» «Свидание», «Муравский шлях» и др.

В 1927—33 Б. работал над своим самым крупным произв.— романом «Жизнь Арсеньева» (Париж, 1930; первое полное изд.— Нью-Йорк, 1952); в этой, по определению критика, «вымышленной автобиографии» (Ходасевич) ведущие филос.-эмоц. лейтмотивы бунинской прозы подчинены задаче духовно-образной ретроспекции: воссозданию прошлого России, детства и юности писателя. За редчайшими исключениями произв. Б. эмигрант, поры построены на рус. материале, окрашены в ностальгич. тона. Заруб, писатели и критики (Р. М. Рильке Г. Брандес, Р. Рол- лак, Я. Ивашкевич и др.) единодушно отмечали значимость бу- нинского иск-ва, в к-ром сказалась «несравненная эпическая традиция и культура его страны» .Т. Манн —ЛН. т. 84, кщ 2, с. 380). В 1933 Б. присуждена Нобелевская по. «за прар"1ивый артистичный талант, с к-рым он воссоздал в худож. прозе типичный рус. характер» (из офиц. решения, цит. по кн.: Б а б о р е - к о, с. 283).

К концу 30-х гг. Б. все больше ощущает драматизм ргзрыва с родиной («Очень хочу домой» — письмо Б. к Н. Д. Телешову от 8 мая 1941), избегает прямых полит, выступлений о СССР. Фашизм в Германии и Италии резко им осуждается, приближение 2-й мировой войны заставляет писателя более глубоко и объективно задуматься о судьбах цивилизации. Годы войны Б. прэвел в Гра- се, нек-оое время и под нем. оккупацией. Остро и с болью переживал события на родине, радовался победам сов. и союзных войск, отклонил все предложе ния нацистов о сотрудничестве, прятал в своем доме скрывавшихся от гестапо евреев. С огромной радостью встретил победу. Жили Бунины в большом безденежье, голодали. В эти годы Б. создает рассказы, составившие кн. «Темные аллеи» (Нью-Йорк, 1943 перзое полное изд.— Париж, 1946). «Все рассказы этой книги только о любви, о ее „темных" и чаше всего очень мрачных и жестоких аллеях»,— писал он Н. А. ТэфсЬи 23 фезр. 1944 («Подъем», 1977, № 1 с. 135). По свидетельству В. Н. Бунинон, Б. «считал эту книгу самой совершенной по мастерству», особенно рассказ «Чистый понедельник». «Благодарю Бога, что он дал мне возможность написать Чистый понедельник"» (НМ, 1969. № 3 с. 211, 213). Первые послевэен. годы.отмечены безусловно доброжелательным отношением Б. к Сов. стране: он пристально следит за сов. лит-рой (известны высокие оценки Б. прозы К. Г, Паустовского и «Василия Теркина» А. Т. Твардовского), встречается в Па риже с сов. писателями (см.: Симонов К. М., Из записеи о 5.— Собр. соч., т. 10, М., 1985). выражает заинтересованность в предполагаемом издании своих избранных соч. в СССР (при жизни Б. не состоялось). Однако Б. так никогда и не смог смириться с обшеств.-полит. переменами в стране, что в конечном итоге и помешало ему вернуться в СССР. В кн. «Воспоминания» (Париж, 1950) победили тенденциозность и предвзятость. Это прежде всего касается субъектив- но-критич. характеристик Горького, Блока, Брюсова, А. А. Ахматовой, С. А. Есенина, В. В. Маяковского и др. Незадолго до смерти Б. работал над книгой об одном из своих учителей — Чехове.

В эмиграции Б. постоянно вносил поправки в уже опубл. соч., немилосердно их сокращая. Незадолго до смерти в своем «Лит. завещании» (IX, 480) он точно обозначил объем и состав своих последующих изданий: просил печатать его произв. только по последней авт. редакции (в основе— Собр. соч., «Петрополис»), оставшейся в его архиве.