РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ

Мария Николаевна  ВОЛКОНСКАЯ        

ВОЛКОНСКАЯ Мария Николаевна, княгиня [урожд. Раевская 25.12.1805 (6.1.1806) — 10 (22/.8.! 863. с. Воронки Кезе- лецкого у. Чернигов, губ. ], мемуаристка. Жена С. Г. Волконского. Из старинного дворян, рода; воспитывалась в высокообоа- зов. культурной среде, оказавше? большое влияние на ее духовное развитие.

Отец — герой Отеч войны 1812 ген. Ник. Ник Раевский, мать, Софья Ал. Paei екая,— внучка М. В. Ломоносов братья Александр и Николай,- друзья А.С.Пушкина. В 18i во время путешествия сем! °аевских на Кавказ и в Кры познакомилась с Пушкин^ о встречах с к-пым рассказа в «Записках» с особым такто «В сущности, он любил лиц свою музу» (изд. 19"7?, с. 26 Нек-рые исследователи (П. Щёголев, Б. М. Соколов, Т. Цявловская) видели в ней пре мет «утаенной любви» поэ- с ее именем связывают ряд е произв.: XXXIII строфу 1-йВ «Евгения Онегина» П823),ПОСЕ щение «Полтары» (1828), CTI >На холмах Грузии» (1829) ич 11 янв. 1825 по воле отиа выш замуж за кн. С. Г. Вслконско

В кон. 1826 Мария Николаевна Волконская  одной из первых q ди жен декабрис-ов последов за осужденным мужем в Сиби преодолев сильное сопротивле) родных и влас-ей. Пробыла т почти 30 лет, принимала горя участие в судьбе декабпис (см.: Розен А. Е., Записки кабриста Иркутск, 1984, yi выполняла их просьбы «на вол занималась благотворит, деяге ностью. С 1837 по 1844 на селении в с. Урик под Иркутск много сил отдает всспитаник образованию родившихся в См ри детей (Михаила и Елен В 1845 добивается разреше! жить в Иркутске. С этого врем  меняется и ее образ жизни: иркутский дом Б. становится первым салоном города. После амнистии декабристам в 1856 выезжала с мужем для лечения за границу (1858—59 1860—61).

Волконская оставила «Записки» (на франц. яз.) — с условием, чтобы они не выходили за пределы семьи. Переведенные на рус. яз. ее внучкой Map. Мих., были изданы ее сыном Мих. Серг. в 1904 (СПб.) параллельно на обоих яз. с предисл. и обширным комм. В «Записках», этой летописи личных «лишений и страданий», написанных просто и лаконично, В. описала свое «путешествием в Сибирь и обшеств.-пси- хол. атмосферу, сопутствующую ее отъезду, первые годы пребывания на каторге (где ей самой пришлось заниматься устройством быта и ведением х-ва), образ жизни, нравы и интересы декабристов отношение к ним сиб. населения.            Л. В. Дубровский.

Мемуары Волконской , являясь одновременно ист. и худож.-публиц. произв., сюжетно выстроены как преодоление цепи препятствий, связанных с добровольным переходом их автора из положения княгини в статус ;же- ны ссыльного каторжника». Вместе с тем вовлеиение в повествование многочисл. реалий сиб. быта декабристов и их жен (увиденных под специфически женским, а потому отчасти необычным и привлекательным для читателя углом зрения), акцентирование отд. общезначимых эпизодов (увоз с каторги А. О. Кср- ниловича. Зерентуйский заговор И. И. Сухинова, арест М. С. Лунина) создали гармонич. равновесие с центр, личной темой и придали тексту в целом вид худож. завершенности. Следование главным для жанра декабрист, мемуаров идеологич. установкам в духе принципов, выработанных декабрист, «кол. цензурой».— создание дль потомков героич. образа декабристов, трактовка заговора и восстания как жертвенного порыва патриотизма а жизни декабристов на каторхе и поселении — как одной дружной семьи, лишенной трений и противоречий (понятно в этой связи невключение в восп. целого ряда эпизодов, к-рые могли бы разрушить или снизить возникавший из «Записок» образ их автора, напр. общеизвестных перипетий семейных отношений и др.), позволяет отнести восп.

В. к осн. руслу декабрист, мемуаристики.

Записки В. выполняли еще одну функцию: интерпретация судьбы их автора (а рядом с ней и др. жен декабристов) как образца самоотречения во имя нравств. долга, возникшая еще в 1826 (при проводах в Сибирь) в околсде- кабристском кругу поддержанная в последущие десятилетия (см., напр., отзыв Лунина: «Изгнанница чье имя уже внесено в наши патриотич. летописи» — «Пис:.-|а из Сибири», с. 9) и ставшая едва ли не всеобщей в кон. 1850-х п., в эпоху предреформенного обществ, подъема, получила в них убедительное обоснование. Окончательно эта интерпретация была закреплена в обществ, сознании поэмой Н. А. Некрасова «Русские ЖеНЩИНЫ» (1872). Л. Б. Рсгинский.