Религия. Мифология. Фольклор

Мифы и легенды

народов Восточной и Центральной Азии

2. Совет на небе

И составили между собою великий совет тридцать три тингрия во главе с тэнгрием Хормустой. И отправил Хорму-ста-тэнгрий посла к трем своим сыновьям.

Посол обратился к старшему из братьев, по имени Амин-Сахикчи2, и сказал:

—        Любезный мой. Твой батюшка, Хормуста-тэнгрий,

послал меня передать тебе его повеленье идти в мир и сесть

на царский престол.

Амин-Сахикчи отвечал:

—        Я — сын Хормусты-тэнгрия. Однако, хотя бы я от

правился, что из этого выйдет? Ведь я не смогу сесть на цар

ский престол. Если же пойдет на землю сын самого Хорму

сты-тэнгрия и не сможет сесть на царство, то он только уро

нит тем славу и власть царственного родителя. Я бы очень

хотел и не то что отказываюсь идти, но я докладываю так

единственно по неспособности своей занять царский пре

стол.

Приняв этот ответ, посол отправился к среднему брату Уйле-Бутугекчи1.

—        Любезный мой, — сказал он. — Я имею передать тебе

повеление твоего батюшки идти в мир и сесть на царство.

Уйле-Бутугекчи отвечал:

—- Разве я не сын Хормусты-тзнгрия и разве живущий в мире существа не люди Златонедрой Земли? Я хоть бы и отправился в мир, все равно не смог бы сесть на царство. Наконец, при чем тут я? Ведь есть, кроме меня, старший брат: разве не уместно было бы ему, Амин-Сахикчи, и сесть на царство; или, может быть, младшему брату, Тэгус-Цокто-?

Когда посол отправился затем к Тэгус-Цокто и передал ему то же свое повеление", Тэгус-Цокто отвечал.:

—        Если судить по старшинству, то надо было бы идти

старшему брату, Амин-Сахикчи, или среднему — Уйле-Бу

тугекчи. При чем же я? Пойти-то я и пошел бы, но вдруг я

окажусь неспособным: а разве мне дела нет до славы и вла

сти царственных моих родителей?

Так ответили послу три сына Хорму сты, и, приняв их ответы, посол предстал пред тэнгрием Хормустой и тридцатью тремя тэнгриями.

—        Вот полностью ответы трех твоих сыновей, — доло

жил он.

Тогда Хормуста-тэнгрий приказал позвать к себе трех своих сыновей и, лишь только те явились, встретил их такими словами:

—        Я посылал вас в мир не по пустому предлогу, уверяя,

что в мире наступили смутные времена. Но я посылал вас в

силу заповеданного мне повеления Будды. «Не мои ли вы

сыновья?» —думал я. Однако выходит, что отцом-то оказы

ваетесь вы, а я — ваш сын. Что ж? Садитесь втроем на мой

царский престол и исполняйте все мои обязанности, како

вы бы они ни были.

После того, как Хормуста-тэнгрий произнес эти слова, три его сына сняли шапки и, став на колени, поклонились.

—        О, царь наш, батюшка! — сказали они. — Зачем из

волишь говорить такие слова Делоисполнитель.  Всесветлейпшй.

И Амин-Сахикчи продолжал: — Мыслимо ли не пойти по приказу своего царственного родителя? Однако можно и пойти, но не суметь сесть на царский престол. А разве к славе вашей будет, если земные люди станут глумиться, говоря: «Как же это так? Явился сын .   самого Хормусты-тэнгрия, Амин-Сахикчи, и не сумел сесть на царский престол». Ужели мне отправляться с мыслью, что я лишь по имени сын тэнгрия? И можно ли сказать, что я взвожу напраслину на своего младшего брата, доказывая, что этот Уйле-Бутутекчи все, кажется, может: взять, например, стрельбу из лука на играх по окончании великого пира у семнадцати тэнгриев сонма Эсроа, и что же? Этого Уйле-Бутугекчи не превзойдет никто, он сам превзойдет всех; или, например, когда точно так же затеваются игры с состязаниями в стрельбе из лука пли в борьбе у преисподних драконовых царей, опять никто не осилит его. Во всевозможных искусствах и познаниях этот Уйле-Бутугекчи — совершенный мастер. Ужели же отправляться нам с мыслью, что мы лишь по имени сыновья тэнгрия? Ему же хоть и отправиться — будет по силам.

И сказали тридцать три тэнгрия;

—        Действительно, во всем справедливы эти речи Амин-

Сахикчи. В чем бы мы ни были доблестны и что бы ни зате

вали — стрельбу ли, борьбу ли — во всем он превосходит и

побеждает всех нас. Поистине справедливо сказал Амин-

Сахикчи.

Так отозвались тридцать три тэигрия, и Тэгуе-Цокто прибавил:

—        Говорить ли о том, что и я могу лишь подтвердить ре

шительно все ими сказанное? Все это — чистейшая правда.