Китайский язык и литература

Китайский язык является главным представителем группы так называемых односложных языков, сохранившим (главным образом благодаря своей письменности) более архаические формы, чем другие представители этой группы (языки тибетский, бирманский, корейский и др.). Односложные корни-слова его остаются без изменений, не принимая ни флексий, ни приставок. Китайский язык не пользуется и не может пользоваться никаким алфавитом, а каждое слово его изображается в письменности особым знаком (иероглифом). Это обуславливается тем громадным различием, которое существует между разговорным и письменным языками. Звуки и корни в обоих языках одни и те же, но и только; во всем прочем тот и другой пошли разными дорогами. В китайском языке существует около 460 моносиллабов (или, как их называют, Lautcomplexe), которые получают известное значение, только будучи произнесены с известной интонацией. Этих интонаций, составляющих главное затруднение для европейцев при изучении китайского разговорного языка, обыкновенно считается пять: два вида ровного ударения (пин-шэн, или шан-пин, отмечаемое в европейских руководствах знаком -, и ся-пин ^), затем тяжелое (шан-шэн \), острое (цюй-шэн /) и краткое (жу-шэн И) ударения. С помощью этих 5 ударений из 460 неопределенных моносиллабов получается около 1289 уже с определенным значением. Это — так называемые корни слова китайского языка. Но так как число их очень незначительно, а между тем увеличено быть не может, то и появилось много созвучных слов, например понятия: "лошадь", "агат", "старуха-мать" и "пиявка" выражаются однозвучными словами ма, различающимися только в письменности. Для избежания неясности и двусмысленности разговорный язык прибегает к образованию "двойных слов" посредством: 1) повторения моносиллаба (ма-ма [В двойных словах мы указываем только тот слог, на который падает ударение, а не интонацию.] — "старуха-мать") или прибавления к нему синонимичного моносиллаба (ма-хуан — пиявка); 2) прибавления созвучных моносиллабов (ма-нао — агат); 3) прибавления моносиллабов, выражающих родовое понятие (и-жень — человек-варвар = варвар; й-нян — барышня-тетка = тетка) и 4) посредством прибавления особых "числительных слов", имеющих аналогию с нашими словами "пара", "штука", "кусок", например и-пи-ма — лошадь (одна штука лошадь), ма-сань-пи — 3 лошади (лошадей три штуки). Затем известное количество двойных слов (имеющих всегда значение имен существительных) образовано прибавлением к моносиллабам однослогов тоу, цзы и эрл (и-цзы — мыло, жи-цзы — день, жи-тоу — солнце, ши-тоу — камень, ши-цзы — лев). Все это необходимо для разговорного языка, но совершенно ненужно для письменного, так как в последнем каждое слово имеет свой особый знак. В разговорном языке различают, прежде всего, гуань-хуа — общеупотребительный язык образованного сословия во всем К. (а не "мандаринский" только, как его неправильно называют), противополагаемый различным наречиям. Гуань-хуа, в свою очередь, делится на южное, северное и западное наречия. Главное отличие северного (так называемого пекинского наречия) от южного (наиболее чистого — в Нанкине или Цзян-нин-фу) заключается в том, что в нем звуки г, к, х не могут подвергаться йотированию, а переходят в таком случае в из, ц и с (т. е. в транскрипции русским алфавитом моносиллабов этого наречия звуки г, к, х не встречаются с и, я, ю, е, йo (ё), а только с а, э, о, у), в южном же наречии существуют и те, и другие звуки (гин и цзин, кин и цин и т. д.); зато в южном наречии нет чистых звуков б, д и г (а только п, m и к и п', т', и к'), ясно слышных в северном. Таким образом, в северном (пекинском) наречии при транскрипции русскими буквами получаем следующие звуки: а, я, э, е, и, ы, у, ю, о, йо (ё), й, п, ф, м, б, в, д, m, л, чж, ч, цз, ц, с, ш, ж, г, к, х, н (и нг — носовое н); при этом отдельные гласные звуки составляют моносиллабы с определенным значением (и — один, я — зуб, э — гусь, е — также и т. д.) и в одном моносиллабе не допускается стечения двух согласных звуков. Западное наречие распространено в Сы-чуане и не чуждо влияния тибетского языка. Кроме того, существует масса местных наречий, отличающихся некоторыми фонетическими особенностями, но все они, подобно гуань-хуа, допускают в моносиллабах окончания только на гласные, и и н (обыкновенное и носовое). Совсем особняком стоят наречия провинций Фу-цзянь и Гуан-дун (Кантонской), допускающие окончания моносиллабов и на м, п, т и к. Из них наиболее известны кантонское пун-ти и хакка (в Гуан-дуне и Гуан-си). Эти наречия так резко отличаются от других, что и сами китайцы считают их иностранными. Но и помимо них разница между многочисленными наречиями Китая очень велика даже в звуковом отношении, что можно видеть из следующих примеров: "солнце" — жи-тоу (вообще на севере) и и-тоу (в Шань-дуне), "мясо" — жоу и йоу (там же), "человек" — жень, инь (в Шань-дуне) и ринь (в И-лийском районе), "ветер" — фын и хфун (в Цзян-си), "красный" — хун и хвуа (там же), "царь" — ван и во (Шань-си), "что" — ши-ма, ша и са (Гань-су). Разница в звуках не могла остаться без влияния и на количество моносиллабов в различных наречиях. Так, в гуань-хуа насчитывается 532 моносиллаба, в пекинском наречии — от 420 до 460, в шанхайском наречии — 660, в сва-тоуском — 674, в фу-цзяньском — 676, в кантонском (пун-ти) — 707, в чан-чжоуском — 846 и в фу-чжоуском — 926. Кроме фонетических особенностей, наречия не менее отличаются и в грамматическом отношении. Во введении к словарю Wells Williams'a помещен небольшой текст в 220 слов; затем он передан на различных наречиях, причем в пекинском наречии оказывается 470, в хан-чжоуском 350, в шанхайском 375, в нин-боском 355, в фу-чжоуском 290, в сва-тоуском 365, в кантонском 325 моносиллабов. Китайцы из различных местностей в разговоре часто не понимают один другого, и потому вынуждены прибегать к письменности, т. е. пишут непонятное слово или выражение, так как произношение различно, но начертание одинаково. Китайской иероглифической письменностью пользуются также корейцы, японцы и народы Индо-Китая. Благодаря этому китаец не только может молча, посредством письма, объясняться с корейцем, японцем, тонкинцем (и наоборот), но и свободно читать книги, изданные, например, в Корее. В Японии тоже издавались и издаются книги на чистом китайском письменном языке, но там читают их по японской конструкции, причем очень часто и расставляют иероглифы по этой последней и вставляют японские разговорные слова и окончания. Однако и на японском языке влияние китайской письменности (множество однозвучных, ничем, кроме письменности, не различаемых слов) сказалось так сильно, что для японского языка стало невозможным пользоваться одним алфавитом без иероглифов. Попытка последнего времени ввести латинский шрифт в Японии не может считаться успешной, так как для этого надо исключить из языка массу слов и заменить новыми. Если же мы захотели бы сделать то же в К., то пришлось бы совершенно уничтожить письменный язык и пересоздать разговорный, с уничтожением всех наречий.

В противоположность разговорному языку, китайский письменный язык очень богат. Он имеет 49030 письменных знаков (иероглифов), но число их может быть увеличено по мере надобности; всегда можно (по известным правилам) составить новый иероглиф (что и делают и делали китайские писатели и особенно поэты). Нужно только, чтобы чтение иероглифа не противоречило фонетике и правилам составления моносиллабов в языке, а что будет одним знаком, читающимся сходно с другими, больше, это не беда: все иероглифы говорят зрению, а не слуху, и в письменности ясно различаются. Такие иероглифы остаются, конечно, достоянием только письменного языка и не входят в разговорный. Мало того: и в письменном они могут быть употреблены раз или два, а потом и совсем не употребляться. Поэтому страшное на первый взгляд число иероглифов значительно сокращается: более употребительных из них всего несколько тысяч. По своему образованию иероглифы делятся на 6 категорий (лю-шу). Первая категория — изобразительная (сян-син) заключает в себе иероглифы, представляющие изображения предметов (всего 608), например:  — человек,  — солнце,  — лошадь. Все такие начертания очень мало напоминают те предметы, которые обозначают, но это объясняется тем, что мы не имеем несомненных древних памятников китайской письменности в первый период ее образования, а застаем ее уже в позднейшем развитии. Вторая категория — указательная (чжи-ши); иероглифы этой категории (107), нося характер изображений, выражают уже известную мысль, например ши — историк (из двух изобразительных иероглифов, чжун — середина и ю — держать, т. е. держащий середину, беспристрастный). К третьей категории — совокупной (хой-и) относятся иероглифы (740), состоящие из комбинаций нескольких простейших групп; например мяо — всходы (из цао — трава, на тянь — поле). К этим трем категориям принадлежат, несомненно, древнейшие иероглифы. Когда запас их был исчерпан, стали прибегать к видоизменению начертаний для получения новых иероглифов; таким образом появилась четвертая категория — чжу-ан-чжу (372 иероглифа), например: дун — восток (жи — солнце, за му — деревом: солнце встает из-за леса), гао — светлый (жи — солнце, над му — деревом: т. е. в полдень). Но прочное основание китайской письменности, возможность для нее развиваться все более и более явились лишь с образованием пятой категории иероглифов (с-шэн — фонетической или тоносогласительной), к которой принадлежит наибольшая часть китайских иероглифов (21810 еще при Чжэн-цяо, теперь гораздо больше). Иероглифы этой категории состоят из двух частей: одна (фонетическая часть) определяет чтение иероглифа, другая (ключ) — энциклопедический объем понятия, заключающегося в данном иероглифе. Например: гун  нападать — из гун  (труд) для чтения и пу (ключ) ударять; сун  тяжба, жаловаться — из  янь (слово, ключевой знак) и  гун (казенный) для чтения. К шестой категории — цзя-цзе (заимствованной, 598 иероглифов) — относятся иероглифы тогда: 1) когда они, кроме основного значения, получают другое, переносное значение и 2) когда меняется чтение иероглифа и вместе с тем и его значение (вытекающее или не вытекающее из основного, все равно). Например: чу — начало кройки платья и начало вообще, бэнь — корень дерева и корень вообще, ци — фундамент и основание вообще, чжун — середина и попадать (в центр).

В настоящее время в Китае употребительны три главных почерка: древний или чжуань (на печатях, в заглавиях книг и в предисловиях, см. табличку, столбец IV), скорописный или цао-цзы (см. табличку, столбец II; изобретен в 1-ом веке после Р. Х., употребляется в предисловиях к книгам и в частных письмах) и обыкновенный (цзе или чжэн-цзе), изобретенный неким Ван-си-чжи (321—379 после Р. Х.) и получивший окончательную форму при Сунской династии (960—1279; это так называемый сун-шу или цзе-син-шу, см. табличку, столбец I). В I в. до Р. Х. был еще изобретен особый подчерк ли-шу (см. табличку, столбец III), но он не получил большого практического применения, так как изобретение кисти в конце III в. до Р. Х., бумаги (в 1-ом веке после Р. Х.) и туши (около 220 г. после Р. Х.) привело к изобретению вышеупомянутого обыкновенного почерка. Что касается до древнего почерка, то он считается изобретенным в царствование Сюань-вана (827—780 гг. до Р. Х.) министром Ши-чжоу: это "большой древний почерк" — да-чжуань или (по имени изобретателя) Чжоу-вэнь; потом ему была придана квадратная форма (прежде вырезывали иероглифы на досках, а затем стали писать на последних лаком), которая и теперь употребляется на печатях (это — шан-фан-да-чжуань). Лет за 200 до Р. Х. древний подчерк был упрощен и принял нынешний вид (это — "малый древний подчерк", сяо-чжуань, см. табличку, столбец IV).

Книгопечатание изобретено в Китае в VI в. (581 г.), но оставалось в частных руках до X в., когда им стало пользоваться и правительство. Сначала текст резали на деревянных досках (что в большом употреблении и теперь), потом (с 904 г.) стали резать на камне и наконец на медных досках. Подвижные знаки известны с 1024 г. Читаются китайские тексты от правой руки к левой и притом сверху вниз; но если китайский текст помещается параллельно с текстом на другом языке, то он располагается сообразно с порядком другого текста. В грамматическом отношении китайцы разделяют свои слова-корни на ши-цзы (существенные слова) и сюй-цзы (пустые, не заключающие понятия о предмете, качестве или действии слова). Под первыми разумеются все слова, имеющие какое-нибудь определенное значение в фразе (т. е., по нашему, составляющие часть предложения), под последними — слова, теряющие свое корневое значение и служащие только для выражения отношений между частями предложений или отдельными предложениями (т. е. прибавлением этих "пустых слов" заменяются наши падежные и глагольные окончания, предлоги, союзы и т. д.). Ши-цзы, в свою очередь, делятся на хо-цзы (живые, подвижные слова) и сы-цзы (мертвые слова). Под первыми разумеются те корни-слова, которые получают значение наших различных частей речи в зависимости от места, занятого ими в данных фразах и соединениях; вне связи с другими они представляют из себя простые корни, а "мертвые слова" всегда соединяют в себе понятие о предмете. Поясним примером: корень хао получает значение "хороший" в соединении с корнем жен "человек" (хао-жень — хороший человек), но может значить и "любить", "любящий" (жень-хао-во — "человек любит меня"), в выражениях же сю-хао — "подавать милостыню" (буквально: исполнять доброе дело), цзё-хао — "старая дружба" он уже получает значение имени существительного, а в выражении хао-да-гуй — "очень дорого" служит только для усиления качества. Поэтому корень хао есть хо-цзы (живое, переменяющее значение слово), а такие слова, как жень — "человек" или му — "дерево", всегда остаются обозначениями предметов и не могут приобретать значение действий, т. е. всегда имеют значение имен существительных, а не глаголов; поэтому они принадлежат к "мертвым, не изменяющимся словам".

В отношении стиля китайские ученые делят произведения своей литературы на произведения, написанные в древнем стиле (гу-вэнь), и на произведения в современном стиле. Первые (гу-вэнь) подразделяются ими, кроме того, на 1) древнейшие (шан-гу-вэнь, до Конфуция), 2) сочинения классического периода (чжун-гу-вэнь, Лао-цзы, Конфуций, Чжуан-цзы и др.) и 3) сочинения позднейшего периода (ся-гу-вэнь). Хотя китайскими учеными и указываются произведения, написанные будто бы за 2000 и даже почти 3000 лет до Р. Х., но несомненно, что мы не имеем ничего древнее классических книг, причем и последние дошли до нас только в редакции времен Ханьской династии, а некоторые — даже в позднейшей. Но и ограничивая таким образом период развития китайской литературы, мы имеем ее за период более чем 2000-летний. Понятно, что за такой большой период времени китайская литература достигла громадных размеров, не только по объему, но и по разнообразию предметов. Столкнувшись в недавнее время с европейской литературой и культурой, китайская литература необходимо должна освежиться и обновиться, путем заимствования и перенесения в ее недра новых начал и новых веяний. Благодаря разнообразию предметов, уже затронутых китайской литературой, такое перенесение и заимствование не явится чем-либо совершенно новым и чуждым: многое окажется уже хоть слегка затронутым и хоть слегка намеченным. Примеры таких заимствований и перенесений в китайской литературе бывали и прежде. Достаточно указать на появление и значение в К. буддийской литературы, а также театра и драматических произведений. Возможность обновления и освежения для китайской литературы является тем более кстати, что наиболее блестящего развития она достигла при Танской и Сунской династиях, в последующие же времена (т. е. с XIV в.) хотя число произведений все более и более увеличивается, но все они являются подражанием прежним образцам, компиляцией и сводом написанного прежде. С давних пор (еще до Р. Х.) среди китайских ученых появилось обыкновение составлять обозрения или всей литературы за известный период, или какой-нибудь ее части (например, книг, собранных по конфуцианской литературе или по буддизму). Такие обозрения представляют собой каталоги книг, расположенные по известным отделам, причем сообщаются: содержание менее известных сочинений, биографические сведения о малоизвестных авторах, все промахи последних и даже опечатки, а также исследуется вопрос, действительно ли сочинение написано данным автором. Главнейшим из таких обозрений является изданное в конце прошлого столетия Сы-ку-цюань-шу-цзун-му (каталог всех книг, в четырех отделах, императорской библиотеки). В этом обозрении, по примеру предыдущих, вся китайская литература разделена на четыре главных отдела: классическая литература (цзин), история (ши), философия (цзы) и изящная литература (цзи).

I. К первому отделу, т. е. к книгам классическим или основным (корневое значение слова цзин — "основа", в тканье), кроме классических книг в тесном смысле, причисляются еще и лексиконы. Счет классических книг (в тесном смысле) был не одинаков в разные времена. Теперь обыкновенно различают среди них Ву-цзин или Пятикнижие (И-цзин — "Книга перемен", Шу-цзин — "Книга правления", Ши-цзин — "Книга стихов", Чунь-цю — "Весна и осень" [Летопись] и Ли-цзи — "Записки о церемониях") и Сы-шу или Четырехкнижие (Да-сё — "Великое учение", Чжун-юн — "Неизменяемая середина", Лунь-юй — "Разговоры" и Мэн-цзы); причисляя же к ним еще И-ли ("Обрядник" — сочинение, по всей вероятности, Дай-шэна), Чжоу-ли ("Чжоуские церемонии", скорее всего, составленные во 2-й половине I века до Р. Х. Лю-сяном и Лю-синем), Сяо-цзин ("Книга о сыновней почтительности"; приписывается ученику Конфуция Цзэн-цзы, но, очевидно, составлена позднее) и Эрл-я (см. ниже), насчитывают всего 13 классических книг. Прежде считали их 6 (Пятикнижие и Чжоу-ли), а также 7 (те же и еще Лунь-юй) и 9 (с Сяо-цзин и Мэн-цзы). Эти цзи-ны, легшие в основу конфуцианства, заимствованы из К. в Корее и Японии и пользовались там не меньшим, если еще не большим авторитетом. Лексиконов китайского языка три главных рода: энциклопедические, ключевые и фонетические. Древнейший из них, Эрл-я, принадлежит к первой системе (энциклопедической). Все слова, объясненные в нем, разделены на 19 отделов. Подлинность его сомнительна; автором его считается Цзы-ся, ученик Конфуция, и даже Чжоу-гун (XI в. до Р. Х.). Энциклопедическая система употребляется китайцами преимущественно в лексиконах с маньчжурского, монгольского и тибетского (или со всех трех вместе) на китайский, которые появились при настоящей династии, большей частью по почину и на средства правительства. Затем, так как наибольшая часть (около 9/10) китайских иероглифов принадлежит (как уже сказано выше) к категории фонетической, т. е. состоит из двух частей — ключевой и фонетической, то и появилась мысль располагать иероглифы на основании одной из их составных частей: по ключам (лексиконы ключевые) или по фонетическим частям (лексиконы фонетические). Первоначально число ключевых знаков было довольно значительно, вследствие неумения подводить иероглифы под систему: в древнейшем ключевом лексиконе Шо-вэнь (составил Сюй-шэнь в 100 г. после Р. Х.; драгоценен тем, что приведены древние начертания) число их 540, а в лексиконах Юй-пянь (523 г. после Р. Х.) и Лэй-пянь (составлен Сы-ма-гуан, в XI в. после Р. Х.) даже немного более (542 и 544). Позже количество их было значительно сокращено (путем уничтожения излишних ключевых знаков и подведения иероглифов под другие ключевые знаки), и в настоящее время их принимается всего 214. Самый знаменитый лексикон по этой системе — Кан-си-цзы-дянь, изданный в 1716 г. по повелению императора Кан-си. По этой же ключевой системе располагаются и лексиконы для иероглифов древнего (чжуань-цзы) и скорописного (цао-цзы) почерков. Система расположения по ключевой системе состоит в том, что под каждым ключевым знаком иероглифы расположены по числу черт в их фонетических частях (сначала те, у которых фонетические части из одной черты, потом из 2, 3 и т. д.), самые же ключевые знаки тоже расположены по числу входящих в них черт (6 ключей из одной черты, 23 из двух, 31 из трех и т. д., наконец 214-й из 17 черт). Самое большое количество черт в китайских иероглифах (не считая образованных из повторения тех же начертаний) — 27 (вместе с ключевым знаком). Удобство ключевой системы — легкость нахождения искомого иероглифа, почему она в большом употреблении не только у китайцев, но и у европейцев; большинство словарей с китайского на европейские языки расположено именно по этой системе, равно как и указатели к словарям по другой системе. Невыгода этой системы — та, что расположение иероглифов (ключ один и тот же и число черт одинаково) чисто случайное, и, следовательно, иероглифы и особенно их начертания не легко удерживаются в памяти. Лексиконы, расположенные по третьей фонетической системе, предназначаются уже для людей знающих, так как в них можно найти иероглиф только зная его чтение. Этих лексиконов два рода: тонические и рифмические. В тех и других иероглифы расположены по окончаниям, причем с каждым окончанием перебираются все согласные в известном порядке; но в тонических лексиконах каждый моносиллаб (например, бань) перебирается со всеми интонациями. По этой системе составлен, например, лексикон Ву-фан-юань-инь (изд. в 1710 г.), разделенный на 12 главных отделов, по окончаниям, и придерживающийся следующего порядка начальных звуков: б, п, м, ф, д, т, н, л, чж, ч, ш, ж, цз, ц, с, ю (й, я), г, к, х, w (э, а). По той же системе, и главным образом на основании этого словаря (только уже по алфавиту родного языка), расположены и европейские силлабические словари (на русском языке "Китайско-русский словарь" арх. Палладия и Попова, Пекин, 1888; на английском — "A Syllabic Dictionary of the Chinese Language", Wells Williams). Между тем по рифмической системе интонации разделены: сначала перебираются все окончания и все начальные звуки под ровным ударением, потом те же самые окончания и звуки под тяжелым ударением, потом под острым и, наконец, под кратким, т. е., например, после иероглифов, читающихся "бань", будут приведены не иероглифы, читающиеся "бань", а иероглифы, читающиеся "пань", "мань" и т. д. все моносиллабы под ровным ударением, и уже только тогда начнется новый отдел (с тяжелым ударением). Назначение этих лексиконов — служить для облегчения нахождения рифмы; для рифмования же двух иероглифов (слов) в китайском языке требуется, кроме созвучия окончания, еще одна и та же интонация. Понятно, что число окончаний в рифмических лексиконах гораздо больше, чем в тонических (для каждой интонации особые окончания); так, например, в громадном рифмическом лексиконе, изданном в 1711 г. под заглавием Пэй-вэнь-юнь-фу, число их — 106. Есть еще одна система расположения китайских иероглифов, очень облегчающая их изучение; но на эту систему мы находим у китайцев только намеки, открыта же она русским профессором В. П. Васильевым и названа им графической. По этой же системе отпечатан в 1892 г. словарь профессора Д. А. Пещурова. Суть этой системы в том, что иероглифы расположены в том порядке, в каком они (предполагается) образовались из одной главной черты путем наращения других черт, а из них — простейших форм и групп (например, одна горизонтальная черта — иероглиф и, "один", две — эрл, "два", три — сань, "три"; пересечение трех горизонтальных одной вертикальной образует иероглиф ван — "царь"; маленький квадрат коу — "рот", этот же квадрат, пересеченный горизонтальной чертой пополам, — жи, "солнце", двумя — му, "глаз", и т. д.). В китайской литературе с древних времен существует обыкновение употреблять (особенно в поэзии) вместо названия предмета какое-либо фигуральное выражение (например, дун-гун — восточный дворец, где живет наследник, вместо "наследник", и т. д.). Таких выражений с течением времени образовалось огромное количество. Попытку собрать все эти выражения представляет словарь Ши-ву-и-мин-лу (1788 г.), в котором под каждым словом приведены выражения, употребленные где-нибудь вместо него.

II. Ко второму отделу китайской литературы — историческим сочинениям, кроме сочинений собственно исторических, причисляются еще сочинения по законодательству, географии (вместе с этнографией и путешествиями), затем каталоги и обозрения литературы (см. выше), а равно и сочинения по "исторической критике" (ши-пин). Среди сочинений собственно исторических различают: официальные истории династий, летописи, род прагматических историй (цзи-ши-бэнь-мо), частные истории, смешанные истории, сборники указов и докладов, биографии, извлечения из различных исторических сочинений, сводные летописи различных государств (цзай-цзи) и хронологические сочинения, образцом для официальных историй династий послужило первое сочинение в этом роде — Ши-цзи или "Исторические записки", автор которых, Сы-ма-цянь, нередко поэтому и называется китайским Геродотом. Обнимает это сочинение период времени с императора Хуан-ди (2697—2597 до Р. Х.) до императора Ву-ди (140—86 до Р. Х.) и делится на 5 главных отделов: биографии императоров, генеалогические и хронологические таблицы, 8 обозрений (церемонии, музыка, гармония [=законы], хронология, астрология, жертвоприношения, водяные работы и равномерность [податей и пошлин]), отдельные истории знаменитых княжеских домов (здесь помещена и биографии Конфуция) и, наконец, биографии (между прочим, Лао-цзы и учеников Конфуция), среди которых приводятся и сведения об иностранных государствах и народах. Главный недостаток этого сочинения (перешедший от него и ко всем прочим официальным историям) в том, что вследствие разделения на отделы сведения об одном и том же факте, об одном и том же лице сообщаются в различных местах: и в биографии императора (при котором данный факт случился), и в биографиях лица, принимавшего участие в этом факте, и даже в обозрениях. К тому же Сы-ма-цяня обвиняют в том, что он не был беспристрастен и брал, будто бы, взятки с князей, желавших, чтобы он в своей истории выставил их предков в более выгодном свете. Бань-гу, составитель следующей истории — Цянь-хань-шу ("История первой Ханьской династии"), обнимающей период времени с 209 г. до Р. Х. по 5 г. после Р. Х., — уничтожил 4-й отдел, а в третьем отделе соединил некоторые обозрения вместе, но зато ввел новые: уголовные законы, география, политическая экономия и литература (первое обозрение произведений китайской литературы). Смерть помешала Бань-гу окончить предпринятый им труд; это исполняла его сестра Бань-чжао (автор самостоятельного сочинения Нюй-цзе-ци-пинь — "7 статей правил нравственности для девиц"), составившая таблицы и обозрение астрономии. Для всех последующих официальных историй стало общим правилом, чтобы история каждой династии составлялась после ее падения ее преемницей, поручавшей это дело или отдельному лицу (например, Фань-е составил историю второй Ханьской династии, Чэнь-шоу — историю троецарствия и т. д.), или целому комитету (Цзиньская история и, начиная с Сунской, все последующие). Сначала официальные истории назывались шу (по образцу 2-й классической книги, Шу-цзин), с истории же 5 династий (Ву-дай-ши) стали называться ши (в подражание Ши-цзи, "Историческим запискам"). Общий тип их — 3 главных отдела: 1) биографии императоров и императриц (ди-цзи), 2) обозрения (чжи): хронология, церемонии, музыка, юриспруденция, политическая экономия, жертвоприношения, астрономия, 5 стихий, география и литература, и 3) биографии (ле-чжуань), вместе со сведениями об инородцах и иностранных государствах. Включительно с историей Минской династии и двумя изданиями истории 5 династий и танской истории, составились, начиная с Ши-цзи, 24 официальных истории (за период времени c 2697 г. до Р. Х. по 1644 г. после Р. Х.), в 100 томах и 800 отдельных книжках (бэнь). Изданий этих официальных историй было несколько. Первое издание заключало в себе 17 историй (кончая историей 5 династий) и было выпущено частным домом Цзи-гу-гэ, основанным одним китайским богачом, пожертвовавшим еще при Минской династии громадные суммы денег на опрятную и верную вырезку досок для печатания книг. Этим домом Цзи-гу-гэ издано много и других сочинений. Минская династия издала истории 21 династии (кончая Юаньской историей), двумя изданиями: северным (в Пекине) и южным (в Нанкине). Настоящая династия составила историю Минской династии и переиздала старые издания танской истории и истории 5 династий. Старая история Танской династии была издана отдельно, и таким образом получилось собрание 23 официальных историй, роскошно изданных при императоре Цянь-луне (1736—1796). Второе издание этих историй окончено в 1846 г. Так как история каждой династии составлялась ее преемницей, то в этих историях возможны (и действительно были) умышленные случаи умаления значения и деятельности павшей династии; возможно и небрежное составление, влекущее за собой краткость и опущение подробностей (например, Юаньская история была составлена в 6 месяцев); но раз известный факт говорит в пользу павшей династии, служит к увеличению ее славы, то едва ли он ложен. Средством для восстановления истины служат частные истории, а также последующая общая, так как при новой династии всегда появляется стремление указать недостатки исторического труда, изданного ее предшественницей. Вообще китайские ученые никогда не отличались достаточной критикой и вносили в историю многие факты без тщательной проверки, раз они не противоречили взглядам и понятиям данного времени. Прототипом китайских летописей послужила составленная Конфуцием летопись удела Лу, под названием Чунь-цю (4-ая классическая книга), не дошедшая до нас в первоначальном виде, а только в изданиях трех комментаторов. Из этих изданий особенно славится Цзо-чжуань, приписываемое Цзо-цю-мину и послужившее, по мнению китайских ученых, образцом и для Ши-цзи. Живший в XI в. после Р. Х. писатель и государственный деятель Сы-ма-гуан решился составить продолжение Цзо-чжуани (или Чунь-цю): он начал с 400 г. до Р. Х. и довел рассказ до 959 г. после Р. Х. (падение последней из 5 династий); события расположены в строгом хронологическом порядке, вследствие чего повествование о каком-нибудь событии постоянно прерывается вставками о других происшествиях, а потом опять продолжается до конца или до нового перерыва. Философ XI в. Чжу-си или Чжу-цзы приделал к этому сочинению краткие заголовки (к каждому событию), вынесенные в красную строку. Таким образом составилось известное сочинение Цзы-чжи-тун-цзянь-ган-му ("Помогающее, правлению всепроницающее зерцало с заголовками") или, сокращенно, Ган-му. Сунские ученые Лю-шу и Цзинь-ли-сян приделали к этому сочинению надставку, в которой изложили древнюю историю К. (с императора Фу-си), а юаньские и минские ученые продолжили его до 1368 г., и минский Чэнь-жэнь-си придал ему окончательный вид, в котором это сочинение состоит из трех частей: цянь-бянь (надставка, первая часть), чжэн-бянь (основное сочинение) и сюй-бянь (продолжение). Нынешняя династия составила продолжение этой летописи за время Минской династии, но издала его отдельно, под названием Тун-цзянь-ган-му-сань-бянь (3-я часть Тун-цзянь-ган-му). Китайские ученые считают Тун-цзянь-ган-му лучшим пособием для изучения истории К.; известное сочинение "Histoire générale de la Chine" представляет перевод этой же книги, сделанный французским иезуитом de Moyriac de Mailla в Пекине (изд. в Париже в 1777—83 гг.). Есть переработка этой же Тун-цзянь-ган-му, в которой рассказы об одном и том же событии не разделены по годам и месяцам и, следовательно, не прерываются посторонними вставками, а соединены воедино от начала до конца, хотя бы данное событие продолжалось несколько лет и даже не одно царствование. Эта переработка (изданная под заглавием Тун-цзянь-цзи-ши-бэнь-мо) образовалась постепенно, трудами нескольких ученых: сунский Юань-шу переработал основную часть Ган-му, Чэнь-бан-чжань — продолжение к Ган-му, Гу-ин-тай, при настоящей династии — период Минской династии. В таком виде сочинение это представляет капитальный источник для изучения истории К., хотя его громадный объем, обусловленный продолжительностью китайской истории, подавляет читающего. Из Тун-цзянь-ган-му было сделано также сокращение, изданное в 1768 г. под заглавием Тун-цзянь-цзи-лань. Оно важно для изучающего историю К. тем, что: 1) нить рассказа продолжена до падения последнего потомка Минской династии и окончательного подчинения К. настоящей династии и 2) все древние географические пункты определены в их отношении к нынешним.

Тот же материал, что и официальные истории, только с большей полнотой и в лучшей переработке, представляют три так называемых энциклопедии (Сань-тун): 1) Тун-дянь — "энциклопедия законоположений или правительственная", составленная танским ученым Ду-ю, 2) Тун-чжи — "энциклопедия обозрений или историческая", составленная сунским Чжэн-цяо, и 3) Вэнь-сянь-тун-као — "энциклопедия документальная или литературная", составленная, при Юаньской династии, Ма-дуань-линем. Первая энциклопедия представляет историю постановлений относительно податей, производства чинов, их названий, обрядов, музыки, военной службы, разделения провинций и защиты границ, причем уголовные законы помещены в отделе военной службы. Порядок этих 8 главных отделов не произвольный, как в официальных историях, но обусловлен основной мыслью автора, что прежде всего надо заботиться о довольстве народа (финансы); тогда только и можно управлять им, выбрав чиновников и назначив их на соответствующие места (2-й и 3-й отделы); затем можно приступить к просвещению народа посредством церемоний и музыки (4-й и 5-й отделы); в случае неправильных действий прибегают к оружию и наказаниям (поэтому военная служба и уголовные законы соединены в один отдел); наконец, для удобства в управлении государство делится на провинции (7-й отдел), о целости границ которых надо прилагать особые старания (8-й отдел). Ду-ю, кроме историй, пользовался для своего сочинения трудами предшествующих ученых (начиная с Ханьских времен), из которых многие впоследствии были утеряны, так что мы можем судить о них только по выдержкам у Ду-ю. В этом — главное значение его труда. Каждый предмет он излагает в порядке времени, отчетливо, в такой соразмерности, какой мы не находим у авторов двух других энциклопедий. Сведения у него доводятся с древних времен обыкновенно до середины VIII в. после Р. Х., иногда и далее. В "Исторической энциклопедии" (Тун-чжи) большая часть отведена тому же, что мы находим и в официальных историях: биографии императоров и императриц (отдельно по династиям, до Танской династии), обозрения и хронология, биографии владетельных князей, чиновников, ученых, поэтов и вообще лиц замечательных как своими достоинствами, так и пороками; сюда же включены сведения о народах, живших около К. Автор почти не отступает от историй; он только исправляет ошибки и неточности и выкидывает излишнее. Главное внимание его было обращено на обозрения, числом 20; в них приводятся рассуждения самого автора и мнения других писателей. Некоторые из обозрений представляют простую номенклатуру, некоторые (география, надписи, уголовные законы) взяты целиком или отчасти из Тун-дяня; зато введены совершенно новые обозрения: фамилии, иероглифы, интонации, столицы. Энциклопедия Ма-дуань-линя давно уже обратила на себя внимание европейских синологов. И действительно, несмотря на промахи, указанные китайскими учеными, богатство материалов, обилие цитат из других писателей, ясное освещение вопросов на пространстве длинного периода времени (сведения доводятся до 1208 г. после Р. Х.) ставят это сочинение выше всяких порицаний. В основу своего труда Ма-дуань-линь положил Тун-дянь Ду-ю, только разделив его восемь отделов на 19 обозрений, к которым присоединил еще 8 других (литература, перечень императоров, возведение в сан, уранография и необычайные явления), лишь отчасти, в сокращенном виде, затронутых в Тун-чжи Чжэн-цяо. Первые два слова заглавия сочинения Ма-дуань-линя: вэнь-сянь определяют характер изложения — под вэнь автор разумеет приводимые у него в основном тексте выписки из классических книг и историй, а под сянь — присоединенные к ним доклады и пояснения известных государственных мужей и рассуждения ученых, живших со времен Танской династии. Ко всем трем энциклопедиям при настоящей династии, по повелению императора Цянь-луна, учеными комитетами были составлены продолжения за время до конца Минской династии и за первый период настоящей династии, причем в последнем продолжении выпущены биографии императоров и чиновников (так как история династии пишется после ее падения), зато в отделе иероглифов включены письмена маньчжурские, монгольские, тибетские и турецкие, а в отделе астрономии — сведения, почерпнутые от европейцев. Частных историй и сочинений, касающихся отдельных вопросов истории, чрезвычайно много. Укажем только Це-фу-юань-гуй — громадную историческую энциклопедию, составленную при Сунской династии и, несмотря на свой дидактический характер, до сих пор не потерявшую своего значения, так как для ее составления послужили многие источники, в настоящее время утерянные; затем Ли-дай-мин-сянь-ле-нюй-ши-син-пу — словарь фамилий знаменитых мужей и добродетельных женщин, живших при всех династиях (изд. в 1821 г.). Китайские исторические сочинения имеют громадное значение и для истории соседних с К. стран и народов, в них обитавших. Эти народы, большей частью кочевники, исчезали один за другим, не оставляя после себя никаких памятников ни письменных, ни вещественных. Все, что мы о них теперь знаем, известно нам только из показаний китайской истории.

Несмотря на то, что по китайским воззрениям история настоящей династии может быть составлена только после ее падения, за более чем двухсотлетний период ее существования издано самим правительством много материалов для такой истории: кроме упомянутых выше продолжений трех энциклопедий — описания отдельных войн, веденных династией при покорении и усмирении различных частей империи (Монголии, Джунгарии, инородцев и бунтовщиков), биографии знаменитых чиновников (мин-чэнь-чжуань) китайского и маньчжурского происхождения, князей-родственников царствующего дома и вассальных туркестанских и монгольских. Сюда же относятся правительственные издания: "Исследование о происхождении маньчжур" и "Истории первых времен династии", а также частные истории: "История восточного цветка или расцвета", "История войн настоящей династии" (сочинение Вэй-юаня, трижды переделывавшего его в конце первой половины настоящего столетия). Автор "Истории восточного цветка", давший историю настоящей династии до 1735 г., местами очень резко отзывался о династии; поэтому первое время сочинение его распространялось в рукописи, а при напечатании значительная часть его была вычеркнута, как оскорбительная для царствующей династии. В 1887 г. в Шан-хае вышло 2-е издание этого сочинения, более полное, вместе с продолжением, до конца царствования императора Дао-гуана (1850 г.). Первым сочинением по географии считается глава Шу-цзина, Юй-гун (Дань-Юя), в которой описаны границы 9 провинций того времени, качество земель, произведения, дань и т. п. Подложная ли эта глава, или она действительно описывает К. того времени — во всяком случае она послужила прототипом для географических сочинений, и ее терминология держится до сих пор. Начиная с Ханьской династии, в официальные истории стал включаться особый отдел географии. Отдельные общие для всей империи описания начались со времен Танской династии, когда появилось сочинение Ли-цзи-пу "Описание областей и уездов (империи за время годов правления) Сюань-хо (806—820)". В географии Сунских времен, составленной Е-ши: "Описание империи годов правления Тай-пин" (976—983), впервые введены сведения о знаменитых лицах и древностях и стихи, относящиеся к различным местностям и событиям. Начиная с Юаньской династии, правительственные описание всего К. называются и-тун-чжи. Из Юаньского и-тун-чжи ("Общее описание") в настоящее время сохранились только 2 главы. При Минской династии такие описания издавались несколько раз; до нашего времени дошло издание 1461 г., составленное ученым комитетом довольно небрежно, со множеством ошибок и противоречий. Описаний К. за время настоящей династии (Дай-цин-и-тун-чжи) также существует несколько. При императоре Цянь-луне в 1764 г. вышло издание в 500 глав, переведенное на русский язык (сокращенно) Леонтьевым и изданное в СПб. в 1778 г. План этого сочинения такой: берется отдельно каждая провинция, сперва идет ее карта и таблица древних названий, далее указаны: астрономическое положение по созвездиям, изменения последовательные в названиях и разделении, определение границ, разбор местности, чины, народонаселение, подати, знаменитые люди. Дальше идут частные обозрения по департаментам (фу), по тому же плану, с прибавлением описания нравов, городских стен, училищ, гор и рек, древностей, проходов и теснин, переправ и мостов, плотин, кладбищ, кумирен; в конце помещены сведения о знаменитых чиновниках и людях, честных женщинах, буддистах и даосах и местных произведениях. После описания провинций собственно К. идут внешние владения (Монголия, Восточный Туркестан и Тибет; Маньчжурия, как земля династии, причисляется к 18 провинциям) и земли, платящие дань. Со времен Сунской династии начались описания отдельных провинций и до того привились, что в настоящее время существуют описания не только всех отдельных провинций (общее название для них — тун-чжи, "общее описание"), но и департаментов (фу), областей (чжоу) и уездов (сянь), называемые просто чжи (описание). Они составляются на месте и местными средствами; цель их, между прочим, — служить материалом и для общей географии империи (для которой местные власти должны доставлять сведения). Существуют и описания отдельных городов и местностей. Для гидрографии К. очень важно сочинение Шуй-дао-ти-ган — подробное, шаг за шагом, описание всех рек Китайской империи. Оно издано в 1776 г. Ци-шао-нанем. Общий недостаток всех географических сочинений К. — отсутствие мало-мальски годных карт (хотя в прошлом столетии, при Кан-си, иезуиты и произвели съемку многих мест К.). Все прилагаемые к географическим сочинениям карты дают только приблизительное расстояние известных местностей, контур же, горы и реки вычерчиваются почти всегда наугад, в общих чертах. Зато описания отличаются подробностью до мелочей; например, в изданном в 1753 г. атласе запасных магазинов Чжи-лиской провинции (Цзи-фу-и-цан-ту) перечислено 39687 больших и малых деревень, на которые назначено 1005 магазинов. Для исторической географии существуют пособия в виде огромных лексиконов, с показанием всех изменений в названиях местностей и с общими очерками отдельных стран. Таково сочинение Ду-ши-фан-юй-цзи-яо, составленное при Минской династии. Описания путешествий тоже составляют один из излюбленных родов китайской литературы; главное внимание обращается здесь на древности, легенды, здания. Упомянем еще рассказ о посольстве в Корею, с описанием последней страны, ее обычаев и учреждений, относящимся к первой половине XII века. Abel Rémusat и St. Julien ознакомили Европу с очень важными для истории Туркестана и Индии путешествиями буддийских монахов из китайцев, Фа-сяня (Фо-го-цзи) и Сюань-цзана (Да-тан-си-ю-цзи). На русском языке в 1764 г. появился перевод И-юй-лу "Описание отдаленных стран" — путешествия Тулишэня с посольством к калмыцкому хану Аюки в 1714 г. (через Сибирь). В 1891 г. появилось сочинение О-ю-хуй-бянь, представляющее отчет о путешествии по России командированного в конце 80-х годов чиновника министерства финансов Мяо-ю-суня. Этнографические сведения о жителях различных провинций — как китайцах, так и инородцах — помещены в географических описаниях этих провинций. Кроме того, об инородцах существует немало и отдельных сочинений и альбомов, с пояснениями к рисункам.

К специальным сочинениям касательно законодательства и правления (так называемые чжэн-шу — "книги о правлении") относятся прежде всего так называемые хуй-яо — подробные описания всех предметов государственного устройства. Первое из сочинений этого рода, составленное Су-мянем, обнимает период времени с 618 по 804 г. (с продолжением до 853 г., составленным Ян-ши-фу и др.). Самым лучшим, по ясности и отчетливости, считается Тан-хуй-яо ("Танское обозрение"), составленное Ван-бо в начале Сунской династии. Со времен Минской династии появились своды законов, действующих в империи, под именем хуй-дянь. Первый хуй-дянь составлен особым комитетом в 1502 г.; продолжения его появились в 1529 и 1576 гг. При нынешней династии такие хуй-дянь издавались несколько раз. В них надо различать две главные части: 1) Дай-цин-хуй-дянь ("Свод Законов Дай-цинской империи") и 2) Дай-цин-хуй-дянь-цзэ-ли — род полного собрания законов Дай-цинской империи, с приложением карт провинций и департаментов и рисунков всех упоминаемых в законах предметов. Под именем цзэ-ли изданы уложения всех 6 министерств и главных административных учреждений. Уложения о наказаниях издавались (1740 и 1829) под именем Дай-цин-люй-ли. Со времен Сунской династии появляются собрания указов и докладов за период одной или нескольких династий. Назовем Тан-да-чжао-лин — "Собрание указов Танской династии" (сочинение сунского Сун-минь-цю) и Ли-дай-мин-чэнь-цзоу-и — "Собрание докладов знаменитых чиновников при всех династиях" (с Шанской до Юаньской, изд. в 1416 г. Ян-ши-ци и др. по поручению императора Юн-ло). Все такие указы и доклады считаются образцом изящного слога (вэнь-чжан) и потому вносятся в хрестоматии образцов. Нынешняя династия издала собрания указов всех своих государей, под именем шэн-сюнь, т. е. "священных наставлений" (для каждого государя отдельно). Немало издано при ней и докладов отдельных лиц. Свод лучших докладов и рассуждений по делам правления издан, под заглавием Хуан-чао-цзин-ши-вэнь-бянь, в 1826 г. (сочинение Хэ-чан-лина, приведенное в порядок Вэй-юанем). Из сочинений по исторической критике можно указать Ши-ци-ши-шан-цзё (критика 17 историй, с Ши-цзи до Ву-дай-ши), сочинение Ван-мин-шэна, изд. в 1787 г.

III. К третьему отделу китайской литературы — сочинениям по философии — относятся китайскими учеными сочинения по философии, религиям, наукам, искусствам и т. д. Вообще сочинения этого отдела китайские обозрения литературы делят на следующие 14 разрядов: 1) сочинения по конфуцианству или жу-цзя, 2) сочинения по военному искусству, 3) сочинения по законам, 4) сочинения по земледелию, 5) сочинения по медицине, 6) сочинения по астрономии и математике, 7) сочинения касательно гаданий и волшебства, 8) сочинения по искусствам, 9) практические руководства, 10) смешанные сочинения, 11) сборники, 12) эмпирические сочинения, 13) сочинения по даосизму (см.) и 14) сочинения по буддизму (см.). Такое странное, на первый взгляд, отнесение к философии столь разнообразных сочинений объясняется, прежде всего, тем, что древнейшие, а отчасти и новейшие сочинения по всем этим отделам — лишь отвлеченные рассуждения по поводу избранного предмета. Таковы, например, сочинения по военному искусству (У-цзы, IV в. до Р. Х.; Сунь-цзы, VI в. до Р. Х. и др.) и законам (Гуань-цзы, VII в. до Р. Х., Хань-фэй-цзы и др.). К 10-му разряду (смешанные сочинения) относятся сочинения философов неопределенного характера, которых нельзя отнести ни к одной школе. Таковы Мо-цзы или Мо-ди (V-IV в. до Р. Х.), Ян-цзы или Ян-чжу (IV в.), Сюнь-цзы или Сюнь-куан (III в.), Шэнь-цзы или Шэнь-дао и др. Идеи Мо-цзы мало отличаются от конфуцианских; он развивает учение о всеобщей любви к людям, хотя его альтруизм не лишен утилитаризма. Ян-цзы довел до крайности квиетический эгоизм Лао-цзы (раз человек родился, он должен продолжать свою жизнь и, наслаждаясь удовольствиями, ожидать приближения смерти; когда смерть придет, человек должен отнестись к ней индифферентно — он оканчивает свое земное существование и переходит в небытие). Сюнь-цзы, основатель этической школы, учил, что природа человеческая зла, а церемонии — выдумка. Шэнь-цзы учил, что все имеет свой собственный закон, который надо сохранять, не отыскивая ничего вне его и не расширяя его границ; от этого получается спокойствие между высшими и низшими, достигается чистота — а где законы недействительны, там стройность восстановляется уголовными наказаниями. Китайская медицина носит чисто эмпирический характер; главный недостаток ее — полное незнание анатомии. Главную основу ее составляют учения о соках и мокротах. Врачи китайские (самоучки) операций делать не умеют (хотя и упоминается, что знаменитый врач эпохи троецарствия Хуа-то производил их, употребляя в качестве анестезирующего средства холодную воду); производят только укалывание иглой (акупунктура) и прижигание. Между тем сочинений и руководств по медицине масса. Известное в Европе естественноисторическое сочинение Бэнь-цао-ган-му обозревает все царства природы именно с медицинской точки зрения, в смысле пригодности для лечения (указаны 1892 средства, взятых из всех царств природы). Литература сельскохозяйственная очень обширна и разностороння; немало сочинений, посвященных разведению одного какого-либо растения. В эту литературу попали (благодаря иезуитам) и сведения из европейских источников. Страшные бедствия от неурожаев и голодовок в такой густонаселенной стране, как К., с давних пор вызвали заботу об отыскании средств прокормить народ во время неурожая. Появилась целая литература о том, чем можно заменить хлеб в случае нужды. Древнейшее сочинение в этом роде относится ко временам династии Хоу-Вэй (386—556). Буддийская литература на китайском языке важна особенно тем, что в ней, благодаря неутомимому стремлению китайских буддистов (по крайней мере с IV по XIV в.) переводить на свой язык все попадавшиеся им буддийские сочинения, сохранилось много древних сочинений, относящихся к первому периоду буддизма, и притом таких, оригиналы которых в самой Индии давно исчезли.

IV. Четвертый отдел китайской литературы — изящная словесность — заключает в себе всякого рода сочинения по словесности, поэзии и критике литературы. Сюда, прежде всего, относятся все сочинения, касающиеся Чу-цы ("Элегий царства Чу"), главную часть которых составляют поэтические произведения чуского первого министра Цюй-юаня (IV в. до Р. Х.; оклеветанный врагами, он утопился в реке Ми-ло; его элегия Ли-сао переведена на европейские языки). Далее в обозрениях литературы помещаются собрания произведений отдельных лиц (бе-цзи — отдельные сборники) и хрестоматии (цзун-цзи — общие сборники) из избранных произведений различных писателей и поэтов. Вообще изящная литература пользуется в К. еще большим уважением, чем в Европе, только понятия о ней иные, чем теперь у нас. Эти понятия более всего подходят к ложноклассическим: произведениями изящной литературы считаются только те, которые написаны особым изящным языком (понятия об этом изящном языке, в общем, соответствуют требованиям ложноклассического периода европейских литератур). Объясняется это тем, что письменный язык в К. неизмеримо богаче разговорного и что только в письменном языке китайская речь может достигать относительного изящества. Вследствие такого взгляда на изящную литературу, к ее произведениям причисляются и предисловия к книгам, и указы, и доклады, и вэнь-чжан (хрии) — сочинения, написанные на заданную тему на докторских экзаменах, и вирши, сочиненные на тех же экзаменах, и некоторые сочинения по буддизму и даже мусульманству, и так называемые фу — род поэм, писанных белыми стихами, и т. д. Этот род литературы ведет свое начало со времен Ханьской династии. Первой хрестоматией, в которой собраны образцы произведений такого рода, считается Вэнь-сюань ("Литературный изборник"), составленная в VI в. после Р. Х. лянским наследным принцем Чжао-мин-тай-цзы. При нынешней династии в 1710 г. была издана (составленная на основании минской) громадная хрестоматия Юань-цзянь-лэй-хань. Хрестоматии в стихах называются Ши-лэй-фу; первая была составлена при Сунской династии, затем к ней были изданы продолжения под именем Гуан(подробная)-ши-лэй-фу, Сюй(продолженная)-ши-лэй-фу и Гуан-гуан(обширнейшая)-ши-лэй-фу. В К. сильно развита любовь к стихам (скорее виршам); уменье писать их требуется на экзаменах, ими щеголяют на дружеских пирушках, ими пишут учебники и даже романы. Поэтому число поэтов и поэтических произведений достигает в К. огромных размеров. Из древних поэтов особенно славятся: Сы-ма-сян-жу (II в. до Р. Х.), Ду-фу, Ли-тай-бо (VIII в. после Р. Х.) и Су-дун-по (XI в.). Любил писать стихи и современник Екатерины II император Цянь-лун (он считается автором поэмы Шэн-цзин-фу — "Поэма о Мукдэне и Маньчжурии"), посылавший свои надписи стихами в различные кумирни. Есть особый род стихов, из 7 и 5 слов в строке. Повести, романы и драматические произведения в К. любимы не менее, чем в Европе, но не пользуются уважением со стороны ученых критиков, не вносятся в обозрения литературы и как бы составляют достояние простого народа. Уже в литературном обозрении Ханьской истории произведения этого рода характеризуются как получившие начало от обращающихся по улицам и большим дорогам толков и слухов и как такие, которыми образованный человек не занимается, боясь замараться; но, впрочем, он и не уничтожает их. Авторы таких произведений либо совсем не выставляют своего имени, либо употребляют псевдоним. Китайцы, считающие себя образованными, даже с трудом сознаются, что читали какой-нибудь роман (хотя, наверно, читали, потому что это излюбленный предмет чтения для всех). Мотивируется такое пренебрежение тривиальностью языка и нелепостью сюжета большинства таких произведений. Исключение составляют только некоторые произведения, написанные довольно хорошим языком и потому признанные и строгими китайскими критиками. Таковы Ле-сянь-чжуань ("Биографии знаменитых святых", I в. после Р. Х.), Соу-шэнь-цзи (род мифологии, IV в.), сборники чудесных рассказов Тай-пин-гуан-цзи (времен династии Сун) и Ляо-чжай-чжи-и ("Удивительные рассказы, составленные в доме Ляо-чжай"), романы Хун-лоу-мэн ("Сон в красном тереме"), Сань-го-чжи ("История троецарствия" — отдельные эпизоды из последнего, писанные особым мерным языком, обыкновенно распеваются китайскими рассказчиками на улицах и пирушках) и др. Большинство таких произведений, особенно сборники рассказов, писаны таким трудным языком, что требуют особых комментариев и примечаний, без которых они непонятны. Конечно, такие произведения недоступны простому народу. Те произведения, которыми он пользуется и наслаждается, драгоценны для нас тем, что по ним лучше всего можно ознакомиться с жизнью простолюдина, описанной в них такой, какова она на самом деле, и тем языком, которым говорит народ. Существенный их недостаток, делающий невозможным перевод их на европейские языки даже и в сокращенном виде, — это скабрезность, с каким-то наслаждением смакующая самые цинические подробности чуть не на каждом шагу, даже в стихах. Где сюжет более скромен, там жизнь изображается в прикрашенном виде и не без излишней вычурности. Таковы переведенные на европейские языки Хао-цю-чжуань (The fortunate union), Юй-цзяо-ли (Les deux cousines) и др. Таковы же и романы, переделанные из историй. Издается романов и повестей в К. ежегодно масса, особенно на юге. Издания бывают двух родов: лучшие, с рисунками, сносной печати, и дешевые, без рисунков, маленькими книжечками, в большинстве случаев очень плохой печати.

Театр в Китае, по всей вероятности, иностранного происхождения. Театральные представления появились не ранее конца Суйской или начала Танской династий (т. е. около начала VII в.). Теперь театральные представления чрезвычайно распространены. Театры выстроены не только в городах (при кумирнях, против входа в последние, в клубах-подворьях для купцов из какой-нибудь одной провинции), но и в деревнях. Общий их вид совершенно одинаков: возвышенная открытая сцена, сзади которой закрытое помещение (уборная и бутафорская) с двумя занавешенными выходами на сцену: одним (левым от зрителей) актеры входят, в другой уходят. Публика смотрит обыкновенно стоя. Только в некоторых местах (подворьях), сбоку открытого двора, перед сценой, устроено нечто вроде лож. Никаких декораций не полагается; число бутафорских вещей тоже невелико: плетка в руках означает, что герой поехал верхом, стол или стул заменяет и кровать, и трон, и эшафот. Ни один театр не имеет постоянного состава актеров; труппы постоянно меняются и переходят с места на место; небольшие труппы странствуют и по деревням, давая представления в простых домах. В таком случае играют только два актера: один — женскую роль, другой мужскую, прочие роли — голоса за сценой. Женские роли исполняются мужчинами в гриме (женщинам запрещено появляться на сцене: нарушения этого правила весьма редки). Пьесы можно разделить на два главных рода: исторические и бытовые. Первых зрители почти не понимают, но любят за обстановку и по присущему китайцам уважению к древности. Во вторых главная роль принадлежит комику, многое прибавляющему от себя, особенно в излюбленных народных фарсах на злобы дня (и на местных чиновников). Нескромности не только свободно говорятся со сцены, но и проделываются, при всеобщем смехе больших и малых. Женщины (кроме простонародья) смотрят на представления из закрытых тележек или (в больших городах) из лож, тоже закрытых. Театральные представления настолько излюблены, что арии из них служат обыкновенно песнями простого народа, причем певец подражает голосом и звуку музыкальных инструментов. Такие арии и их напевы тем легче запоминаются, что часть зрителей обыкновенно помогает музыкантам. Некоторые пьесы, отличающиеся благородным сюжетом и относительно хорошим языком, удостоены и хороших изданий, с рисунками отдельных сцен и указанием напевов.

Устная народная словесность китайцев еще не затронута европейскими исследователями. Мы знаем только, что в К. масса рассказчиков и слепцов-певцов, передающих зрителям эпизоды из излюбленных произведений и даже (слепцы) поющих свои предсказания. Что еще входит в их репертуар — неизвестно. Существуют и печатные сборники песен, но они еще не изучаются. Когда в К. были устроены специальные школы по европейскому образцу, то руководство и учебники пришлось перевести для них с европейских языков. Таким образом были изданы (в 1886 г.) учебники (ци-мэн -руководства) геологии (ди-сё — учение о земле), ботаники (чжи-ву-сё — учение о растительном царстве), физики (гэ-чжи-чжи-сё — учение об исследовании природы вещей), зоологии (дун-ву-сё — учение о двигающихся предметах), химии (xya-cё — учение о превращениях), физиологии (шэнь-ли-сё — учение о законах тела), астрономии (тянь-вэнь — наука о небе). Переведены на китайский язык и такие сочинения, как "Manual of the laws of war", политическая экономия Fawcett'a и "Guide diplomatique" профессора спб. университета Ф. Ф. Мартенса.

Со времен Танской династии правительство считает нужным обнародовать важнейшие указы и доклады ежедневно. С этой целью последние списываются в дворцовой канцелярии особыми чиновниками, назначенными от всех столичных центральных учреждений. Для провинции списывают их особые почтовые экспедиторы (ти-тан), каждый для своей, и рассылают начальникам всех административных центров (даже и в застенном К.). Кроме того, отпечатываются экземпляры и для частных лиц. Ежедневно выходит тоненькая и узенькая книжка in 12°. Впереди помещаются сведения о лицах, представлявшихся императору (указано только ведомство и количество лиц, без имен), далее следуют указы и, наконец, доклады. Это ежедневное издание ("Цзин-бао" — "Столичный Вестник") составляло до последнего времени единственное подобие периодической литературы в К. Только в последнее время, под влиянием и при непосредственном участии европейцев, появилось в К. несколько ежедневных периодических изданий, называемых тоже "вестниками" (бао): "Шэнь-бао" и "Ху-бао" — в Шан-хае, "Ши-бао" — в Тянь-цзине. Все они выходят на одном китайском языке; впереди помещаются важнейшие указы и доклады, далее известия из различных мест и перепечатки из европейских газет, а в самом конце — торговые рекламы, с рисунками, занимающие большую часть номера. В "Шэнь-бао", кроме того, приводится список отпечатанных в Шан-хае книг (все это — новые издания редких старинных сочинений). Кроме того, издавалось и издается европейцами (главным образом миссионерами) немало иллюстрированных журналов, тоже на одном китайском языке; они расходятся в кругу китайцев, находящихся в сношениях с европейцами.

Китайская музыка. Китайцы придают музыке чрезвычайно высокое значение: нравственное, даже государственное. Она очень распространена в Китае, связана с религиозными церемониями и сопутствует частной жизни народа. Китайская драма тоже связана с музыкой, которая чередуется с диалогами. Музыкально-теоретические труды весьма древни и многочисленны (до 480). Но музыкальная теория китайцев далеко не проникла в практику. Первоначальная гамма китайцев состоит из пяти звуков, последовательно отстоящих на 1 тон, 1 тон, малую терцию и 1 тон, т. е. fa, sol, la, do, ré. От каждой из этих ступеней строятся такие же гаммы вверх. Позднее китайские теоретики ввели диатонические полутоны, хроматическую гамму, квинтовые отношения тональностей, число которых достигло 84; но на практике китайцы пользуются старинной гаммой. С нашей точки зрения К. музыка не имеет эстетических достоинств, как по построению мелодии, так и по ее исполнению певцами, в нос или на инструментах некрасивой звучности. Гармония в музыке китайцами не применяется. Счет в мелодиях двухдольный, реже четырехдольный, наклонение преимущественно мажорное. Китайцы высокого мнения о своей музыке и не признают европейской. Вследствие привязанности китайцев к старине, можно предположить, что и в настоящее время К. музыка мало отличается от существовавшей в глубокой древности. Это подтверждается большим сходством мелодий, записанных путешественниками в весьма различное время. Пение сопровождается инструментами, в унисон или октаву; реже в аккомпанементе встречается выдерживаемый тон. Нотация безлинейная и различная, смотря по инструментам. Инструменты струнные: цинь — со струнами из крученого шелка, натянутыми на доске; шэ — с металлическими струнами; играют на этих инструментах пальцами обеих рук. Кун-Хоу — род мандолины с 4 бычачьими струнами и проч. Духовые: шэн — нечто среднее между флейтой Пана и маленьким органом; ди — флейта, много видов труб и проч. Вследствие любви китайцев к шуму, у них много ударных инструментов, например 15 видов барабанов, колокола, ло (гонг) — род металлической кастрюли с углублением в середине, по которому бьют палкой; там-там — такой же формы без углубления; цин — ряд каменных висящих пластин, имеющих определенную звучность, ряд лежащих металлических или деревянных пластин (от 12 до 18) определенной звучности, по которым бьют палочками.