Преображенское кладбище

— под этим названием известно общежитие, основанное федосеевцами в Москве в 1771 г. и сделавшееся главным средоточием федосеевщины. Во время свирепствовавшей в Москве чумы жители столицы покидали свои дома и толпами бежали в соседние города и села. Следовало устроить карантины, потому что бежавшие легко могли разнести чуму по окрестностям. Этим обстоятельством воспользовались федосеевцы (точнее — купец И. А. Ковылин; см.). Вызвавшись устроить за собственный счет карантин и при нем кладбище для погребения умерших от чумы, они испросили у правительства для этого землю близ П. заставы, поставили заставу, построили несколько шалашей и стали задерживать всех, кто выходил из Москвы. Ковылин прилагал все старание, чтобы прокормить одних, успокоить других, утешить третьих. Слух об этом, разнесшийся в Москве, привлекал к нему толпы несчастных. Ковылин встречал каждого и каждому внушал, что бедствия посланы в наказание за "никонианскую" веру. Чаны, нарочно для того приготовленные, беспрестанно наполнялись водой для перекрещивания желающих. Умиравшие и больные делали в пользу кладбища значительные пожертвования. Затем Ковылин приступил к устроению общины и сделался по общему желанию ее настоятелем. Имущество жертвователей было обращено в деньги; вместо бедных шалашей выстроены богатые молельни и трапезные. Желая придать своей общине вид иноческой обители, Ковылин назвал ее монастырем и ездил на Выг и Ветку, чтобы заимствовать оттуда для нее правила общежития; на основании этих правил обитатели П. кладбища должны были употреблять только постную пищу, носить особого рода одежду, соблюдать порядок в трапезе и молельнях и проч. Мужчины и женщины были помещены на двух особых дворах. В 1808 г. Ковылин, желая упрочить существование Преображенского кладбища и на будущее время, составил "правила", которые от лица "московскнх старообрядцев" поверг на высочайшее утверждение. В 1809 г. (15 мая) состоялся именной высочайший указ императора Александра I московскому военному генерал-губернатору, где "заведению" федосеевцев присвоено название "П. богадельного дома" с предоставлением ему всех тех прав, какими пользуются подобные частные благотворительные заведения под зависимостью законов и местного начальства. Узнав о таких привилегиях, выхлопотанных Ковылиным, выборные от иногородных федосеевских общин явились в Москву благодарить его за оказанные им услуги. Ковылин взял с них обещание, чтобы наставники во всех федосеевских общинах в России были поставляемы не иначе, как с утверждения настоятеля и попечителей П. кладбища, от которых и должны получать грамоты на это звание. Таким образом в зависимость от кладбища стали федосеевские общины в губерниях Ярославской, Тверской, Новгородской, Лифляндской, Нижегородской, Саратовской, Казанской, Симбирской, а также на Дону и Кубани. На самом П. кладбище число насельников возросло с 500 до 1500, а число прихожан — от трех тысяч до десяти. Слухи о беспорядках на П. кладбище вызвали ряд правительственных мер. В 1834 г. последовало высочайшее повеление о зачислении подкидышей на П. кладбище в военные кантонисты с правом оставлять их на кладбище лишь до исполнения трехлетнего возраста; в 1838 г. велено было продать все недвижимые имения кладбища с отдачей в его пользу вырученных денег; в 1847 г. состоялось распоряжение о подчинении П. "богаделенного дома" ведению Московского попечительного совета заведений общественного призрения, а в 1853 г. — ведению совета Императорского человеколюбивого общества с присвоением этому дому значения временного, до смерти или выбытия призреваемых в нем, благотворительного учреждения. В 1877 г. министерством внутренних дел был составлен особый устав для этого заведения: заведование им вверено Попечительному совету заведений общественного призрения, а ближайшее управление — особому комитету из шести членов и попечителя (председателя), избираемых прихожанами кладбища из своей среды. За передачей мужского двора "богаделенного дома" единоверцам (1866 г.) в распоряжении федосеевцев остался бывший женский двор. Здесь в настоящее время в шести каменных двухэтажных зданиях, занимаемых призреваемыми из беспоповцев, имеется шесть молелен; седьмая, самая обширная, стоит посреди двора. Для совершения служб имеется до 180 певцов и певиц, живущих вне стен кладбища. Для заболевающих из числа призреваемых есть две больницы, в которых, сверх того, и приходящим больным из окрестных жителей оказывается медицинская помощь, советами и лекарством. Основной капитал "богаделенного дома" простирается до 120000 руб., годовой бюджет — до 40000 руб. В Москве есть еще скиты числом до 10, являющиеся как бы отделениями главного федосеевского "учреждения". "Отцы", состоящие при каждом ските, ежедневно отправляют службы; экономы ведают хозяйственные дела. Ср. П. Смирнов, "История русского раскола старообрядства" (изд. 2, СПб., 1895, стр. 105 — 108); проф. И. Нильский, "О П. московском кладбище" ("Христианское чтение", 1863, ч. 2, стр. 13—66); митроп. Моск. Макарий, "История русского раскола, известного под именем старообрядства" (изд. 3, СПб., 1889, стр. 296—301); И. Стрельбицкий, "История русского раскола, известного под именем старообрядчества" (Одесса, 1889, стр. 115—121).