Телесные наказания в войсках

— создались и развивались при тех же условиях, как и в общегражданском быту. Ныне они сохранились только в армиях наименее культурных стран и составляют пережиток, резко противоречащий и положению солдата в войске, и системе комплектования, и общепризнанным задачам и средствам военного воспитания, и всему современному строю военной службы вообще. В прошлом — и сравнительно еще не отдаленном — телесные наказание повсеместно являлось для нижних чинов основой карательной системы. В общегражданском быту оно никогда не достигало той степени развития, как в войсках — ни по многообразию форм, ни по жестокости, ни по многочисленности случаев его применения. Главной тому причиной служила неразборчивость элементов, пополнявших ряды армии, в связи с господствовавшим в течение долгого периода линейной тактики взглядом на солдата как на автомат, который должен быть недоступен внешним впечатлениям боя, сила которого — в массивной стойкости, в котором нужно и должно заглушить все активные личные стремления. Самое простое и верное к тому средство — развить страх физической боли. Как орудие воспитания выдвинулась палка капрала, которой, по словам Фридриха II, солдат должен бояться больше, чем пули неприятеля. Но одной палки в руках одного человека — мало; она достаточна лишь как возмездие за проступки маловажные. Для случаев более важных создается своеобразная специально военная форма — шпицрутены, т. е. тысячи палок в руках тысяч человек, которыми по приговору суда наносятся побои провинившемуся. Как наказание для солдат шпицрутены (Spiesholz) встречаются уже в Швабском зерцале, относящемся к XIII ст. По единодушному признанию всех современных военных авторитетов, солдат-автомат есть именно то худшее, чего более всего нужно бояться ныне в бою. "Избегайте, — говорит М. Драгомиров, — возбуждения тех настроений, которые противны назначению воина. А что в военном может быть презрительнее страха, который парализует и ум, и волю? Солдат должен быть веден так, чтобы чувство страха возникало в его душе возможно реже, ибо кто приучен бояться своего, тот уже тем самым в известной мере приучен бояться и неприятеля". По свидетельству нашего Государственного Совета (журн. 30 сентября 1864 г.), "Т. наказания не могут не быть признаны положительно вредными: они препятствуют смягчению нравов народа и не дозволяют развиться в нем чувству чести и нравственного долга". Поскольку чувство чести и сознание долга должны иметь особое развитие в военнослужащих, постольку вдвойне приложимы эти слова к Т. наказаниям в войсках. Во Франции они уничтожены во время первой революции; в Бельгии — в 1830 г.; в Пруссии, Италии и Швейцарии — в 1848 г.; в Австрии — в 1868 г.; в Англии — в 1881 г. В русской армии они еще сохраняются. В допетровский период не было особого военно-уголовного законодательства в России, не было и особых форм Т. наказания для военнослужащих. Наказание батогами составляло меру административной расправы и назначалось без суда. Шпицрутены, или прогнание сквозь строй, были занесены к нам в конце XVII в. иностранцами, поступавшими на службу в русские войска, и сначала применялись только к иностранцам. Общее применение они получили впервые по "Краткому артикулу" 1706 г. В артикулах 1716г. они упоминаются, как наказание, 41 раз. Наибольшая мера была положена за вторую кражу — 12 раз через полк. Кроме шпицрутенов, артикулами была создана целая система "обыкновенных" Т. наказаний: ношение ружей и седел, скование рук и ног в железа, сажание на деревянную лошадь, хождение по деревянным кольям. Эти наказания, а также батоги налагались в административном порядке, "от своего офицера", как говорили артикулы. Морским артикулом 1710 г. было установлено проволакивание под кораблем, уставом 1720 г. — спускание с райны (за маловажные проступки) и наказание кошками. Шпицрутены для сухопутной армии и для флота при береговой службе, кошки — для флота во время плавания продержались в нашем праве 150 лет и с течением времени приобрели характер универсального наказания для нижних чинов: оно назначалось и как самостоятельное, и как придаточное при присуждении к ссылке в каторгу и на поселение. Им заменялись в войсках даже кнут и плети, так как прогнание сквозь строй совершалось перед строем и строем же и потому, по мнению современников, служило более "примером для удержания от преступлений". Лица гражданского ведомства также нередко присуждались к этому наказанию. Хотя в общих уголовных законах оно назначалось лишь за карантинные преступления, но вплоть до издания судебных уставов у нас широко практиковалась военная подсудность лиц гражданского ведомства, а военные суды того времени всегда обязаны были назначать наказания всем подсудимым по военно-уголовному уставу. Нормальное число ударов по всем трем изданиям устава (1839,1855 и 1859 гг.) равнялось 6000; когда преступление было соединено с явной дерзостью против начальства, то могло быть назначаемо и более. Так, впрочем, говорилось только в законе: в действительности начиная с 1834 г., высшей мерой прогнания сквозь строй было троекратное прогнание через тысячу человек, т. е. 3000 ударов. Это ограничение было сделано вследствие представления имп. Николаю I председателя ген.-аудиториата; оно было утверждено, но с тем, чтобы, "не делая высочайшего повеления гласным, приводить оное в исполнение одним только главнокомандующим, корпусным командирам и другим отдельным начальникам, коим предоставлена власть окончательно утверждать приговоры, дабы не ослабить действия существующего закона". То же повторилось в 1856 г.: высшая мера наказания шпицрутенами была сокращена до 1000 ударов, но и это высоч. повеление оглашено не было. Таким образом, в течение 30 лет во имя последовательного проведения принципа устрашения жестокостью кар военные суды обязаны были по закону определять такое наказание, которое по закону же не могло иметь применения. Присужденные к прогнанию сквозь строй подвергались предварительному медицинскому освидетельствованию. Те, в отношении коих освидетельствованием удостоверялось, что они не могут перенести наказания без опасности для жизни, отсылались в госпитали для излечения, и наказание их отлагалось до выздоровления; если же по истечении 6 мес. болезнь оказывалась неизлечимой, то делалось представление по команде об отмене наказания. Присутствовавшим при экзекуции офицерам вменялось в обязанность следить, "чтобы арестанту было учинено неослабно заслуженное им по суду наказание". При экзекуции находился врач, который, смотря по состоянию здоровья наказываемого, мог ее остановить. Осужденный отправлялся в таком случае в госпиталь и продолжение наказания отлагалось до его выздоровления (Св. воен. пост. 1859 г., ч. V, кн. 2, ст. 552—556). Наказание шпицрутенами и соответствовавшее ему наказание кошками (на военных судах) отменены указом 17 апреля 1863 года. Насколько до этого указа шпицрутены были универсальным наказанием для нижних чинов по суду, настолько же универсальным для них дисциплинарным взысканием служили розги (во флоте, во время плавания — линьки). Применение обеих этих форм Т. наказания в войсках имело еще одну характерную особенность: изъятие от Т. наказаний по правам состояния не освобождало от них нижних чинов, состоящих на срочной службе. Указ 1863 г., уничтожив шпицрутены, сохранил розги: до 200 ударов, как наказание по суду, в виде временной меры, впредь до устройства военных тюрем и военно-исправительных рот, и до 50 ударов — как взыскание дисциплинарное. Хотя в указе 1863 г. и было выражено, что на военное и морское министерства по принадлежности возлагается принятие всех зависящих от них мер к скорейшему приведению в исполнение предположений о военных тюрьмах и военно-исправительных учреждениях, но с тех пор протекло почти 40 лет, а розги все еще продолжают у нас существовать и как дисциплинарное взыскание, и как наказание по суду. Основное начало назначения Т. наказаний по действующему закону заключается в том, что никто не может быть ему подвергнут, если не был раньше переведен в разряд штрафованных (см.) — в мирное время не иначе, как по суду; а от перевода в этот разряд изъятые от Т. наказания по правам состояния и по особым постановлениям (прилож. I к ст. 30 улож. о нак.) безусловно освобождаются. Состоящие в разряде штрафованных могут быть подвергаемы наказанию розгами: от 50 до 200 ударов взамен одиночного заключения в военной тюрьме, если по неустройству тюрем или по неимению в них места наказание это не может быть приведено в исполнение, и до 50 ударов — в дисциплинарном порядке. Ротные командиры имеют право назначать до 15 ударов, батальонные — до 25, полковые — до полной меры. На военных кораблях на тех же основаниях вместо розог может быть назначаемо наказание линьками. В местах заключения военного ведомства иных Т. наказаний, кроме розог, не установлено; заключенные же в исправительных тюрьмах морского ведомства могут быть подвергаемы содержанию в цепях на срок до 7 дней. Наказание розгами производится всегда перед фронтом (прик. по воен. вед. 1869 г., 248). Подвергшиеся телесному наказанию нижние чины ни в каком случае не могут быть удостоиваемы производства в офицеры и в классные чины.