Веневитинов, Димитрий Владимирович

— поэт, родился 14 сент. 1805 г., умер 15 марта 1827 г. Несмотря на столь кратковременную жизнь, чрезвычайно богато одаренная натура Веневитинова успела развернуться с такой полнотой, что его имя является тесно связанным с историей не только русской поэзии, но и русской мысли. Происходя из старинной дворянской семьи, В. уже с детства попал в самые благоприятные условия: для будущей карьеры имелись в запасе отличные родственные связи, а в настоящем, когда должно было совершаться его первоначальное воспитание, с одной стороны — полная материальная обеспеченность с другой — заботливое попечение его умной и образованной матери. До поступления в университет Веневитинов воспитывался и получал образование дома: до восьмилетнего возраста его учила сама мать, а затем были приглашены наставники, из которых особенное влияние оказал на Веневитинова умный и просвещенный француз-эльзасец Дорер, хорошо ознакомивший его с французской и римской литературой. Греческому языку В. учился у грека Байло, известного своими изданиями некоторых из греческих классиков. В. рано ознакомился с древнеклассическим миром; отсюда изящная гармоничность душевного строя В., ясно отразившаяся в неразрывной связи между его поэтическим вдохновением и его философским мышлением, благодаря которой современники называли его "поэтом мысли". Он обладал также способностью к живописи и значительным музыкальным талантом, был не только хорошим исполнителем, но и композитором и усердно занимался историей музыки.

Семнадцати лет от роду В. без всяких затруднений мог уже перейти к университетским занятиям. В студенты В. не поступал, а слушал те лекции университетских профессоров, которые наиболее привлекали и удовлетворяли его любознательность. Особенно интересовали его курсы Α. Ф. Мерзлякова, И. И. Давыдова, М. Г. Павлова и профессора анатомии Лодера. Последние три пытались связать преподавание своего предмета с господствовавшею тогда на западе философскою системой Шеллинга и, несомненно, много способствовали умственному развитию В. в духе шелленгианства. Мерзляков оказывал благотворное влияние на университетскую молодежь также и устроенными им общедоступными педагогическими беседами; здесь В. скоро привлек к себе общее внимание ясным и глубоким умом и замечательной диалектикой. Эти блестящие качества он проявлял и в кружке даровитых и развитых студентов, центром которого был Н. М. Рожалин, и в котором молодые люди занимались философскими прениями и читали собственные сочинения на разные отвлеченные темы. Сдав через два года выпускной экзамен, Веневитинов определился в 1825 году в московский Архив коллегии иностранных дел, намереваясь потом служить по дипломатической части за границей. В названное учреждение тогда поступала масса молодежи, рассчитывавшей подвизаться на дипломатическом поприще; поэтому и многие из упомянутого товарищеского университетского кружка остались в прежних отношениях. Легкая канцелярская служба оставляла много свободного времени. Из упомянутого товарищеского кружка образовалось довольно многочисленное литературное общество, а пятеро из его членов составили более интимное тайное "Общество любомудрия", с целью исключительного занятия философией, преимущественно немецкой; но оно было ими же самими закрыто, вследствие опасений, возбужденных в них событием 14 декабря, к которому оказались прикосновенными знакомые их и родственники. К числу небольших работ, читавшихся на собраниях общества, принадлежат прозаические наброски В.: "Скульптура, живопись и музыка", "Утро, полдень, вечер и ночь", "Беседы Платона с Александром" — представляющие (последняя даже и по самой форме) удачное подражание диалогам Платона, как по развитию мыслей, так и по поэтическому тону.

У членов общества явилось желание иметь свой печатный орган. Сначала предполагалось выпустить в свет альманах (альманахи тогда были в моде); но Пушкин, приехавший в начале сентября 1826 г. в Москву, посоветовал кружку начать издавать ежемесячный журнал. В., находившийся в дальнем родстве с Пушкиным и уже известный ему по своей статье о первой песне "Евгения Онегина", вследствие чего они быстро и сблизились друг с другом, изложил программу задуманного периодического издания общества, озаглавив ее "Несколько мыслей в план журнала". Вскоре было приступлено к изданию журнала, названного "Московский Вестник", в духе веневитиновской программы, по которой основная задача русского периодического журнала заключалась "в создании у нас научной эстетической критики на началах немецкой умозрительной философии и в привитии общественному сознанию убеждения о необходимости применять философские начала к изучению всех эпох наук и искусств". Журнал стал выходить с начала 1827 г., под наблюдением коллективной редакции и под официальной ответственностью М. П. Погодина. Но В., главный вдохновитель нового дела, к этому времени уже перешел на службу из Москвы в Петербург. Этому способствовала платонически обожаемая В. известная княгиня Зинаида Александровна Волконская. Он тогда же получил место в канцелярии иностранной коллегии, где важную должность занимал родственник княгини, гр. Лаваль. Уезжая из Москвы в конце октября, В. взял с собой спутником, по просьбе той же Волконской, француза Воше, который только что возвратился туда, проводив в Сибирь родственницу княгини Зинаиды, графиню Е. И. Трубецкую, рожденную Лаваль, последовавшую туда за сосланным своим мужем-декабристом. При въезде в Петербург В. и Воше были арестованы вследствие крайней подозрительности полиции ко всем, имевшим хотя бы малейшее отношение к участникам заговора 14 дек. Трехдневный арест оказал на В. в двояком отношении дурное влияние: кроме тяжелого нравственного впечатления, от которого он долго не мог оправиться, пребывание в сыром и неопрятном помещении вредно подействовало на его и так уже слабое здоровье, так что не прошло месяца по выходе из-под ареста, как В. опасно заболел. Болезнь, впрочем, продолжалась недолго. Радушно встреченный своими ближайшими начальниками и найдя в лице некоторых из тогдашних поэтов и литераторов расположенных к нему друзей, В. повел деятельную жизнь, усердно исполняя служебные обязанности, посещая высшее петербургское общество и, сверх того, находя время для усиленных занятий поэзией. Но он скучал по Москве, где оставались любимая им родная семья, неизменно обожаемая им, несмотря на ее гораздо более зрелый возраст, княгиня Волконская и, наконец, его товарищи по литературному обществу и по затеянному сообща журналу, заботы о котором В. горячо высказываются в сохранившихся его письмах к Погодину и другим. Неудовлетворенность своим положением побуждала помышлять о скорейшем отъезде на службу в Персию. До отъезда из Москвы Веневитинов с жаром отдавался изучению немецких философов Шеллинга, Фихте, Окена, а также и творений Платона, которые читал в подлиннике (об этих его занятиях свидетельствуют письма к некоторым друзьям, напр. к Кошелеву, а также и небольшая работа, исполненная им для княжны Александры Трубецкой, под заглавием "Письмо о философии", замечательная по-платоновски стройному изложению и безукоризненной ясности мыслей); в кратковременное свое пребывание в Петербурге В., по-видимому, наиболее времени посвящал поэтическому творчеству. Это видно как из количества его вообще немногочисленных стихотворений, приходящихся на петербургский период его жизни, так и из достигнутого в них совершенства формы и глубины содержания.

Но В. не пришлось видеть осуществление своих намерений. В начале марта, возвращаясь легко одетым с бала у Ланских, у которых он вместе с А. С. Хомяковым квартировал во флигеле, В. сильно простудился, и уже 15 марта его не стало. На его могильном памятнике в Симоновом монастыре в Москве вырезан его же знаменательный стих: "Как знал он жизнь, как мало жил!". Почти юношей умерший В. знал жизнь не из опыта, а благодаря тому, что умел глубоко проникнуть в ее внутренний смысл своею рано созревшей мыслью. "Поэт" является для Веневитинова предметом своего рода культа, выразившегося в его лучших как по искренности тона, так и по прелести формы стихотворениях: "Поэт", "Жертвоприношение", "Утешение", "Я чувствую, во мне горит...", "Поэт и друг" и "Последние стихи". Необыкновенным изяществом стиха и выразительным, точным языком отличается его рифмованный перевод знаменитого монолога "Фауста в пещере"; превосходно переведены также из Гете: "Земная участь" и "Апофеоз художника".

Не считая названных переводов из Гете, число стихотворений В. не превышает 38, из которых все, принадлежащие к первому периоду его творчества, т. е. писанные до переселения в Петербург, вовсе не отличаются той безукоризненностью формы, какую видим в перечисленных нами выше стихотворениях, могущих в этом отношении померяться со стихами Пушкина. Но следует сказать вообще, что стихотворения обоих периодов одинаково характеризуются искренностью чувства и отсутствием чопорной изысканности как в мыслях, так и в выражениях. Нужно отметить еще, что в некоторых из них сказались и пессимистическое настроение, разочарованность (под влиянием этих же чувств начат был и оставшийся недописанным роман в прозе). В общем, однако же, тон поэзии В отличается светлым взглядом на жизнь и возвышенною верою в судьбы человечества. Созерцательно-философское направление поэзии В. заставляет многих писавших о нем предполагать, что он скоро оставил бы стихотворство и предался бы разработке философии. Яркий отпечаток философского склада мыслей лежит на его замечательных критических статьях, в которых он далеко опередил своих современников эстетическим пониманием.

Кроме издания "Сочин. Д. В. Веневитинова" 1829 г., существуют: "Полное собр. сочинений Д. В. Веневитинова", изданное под редакцией А. В. Пятковского (СПб., 1882 г.), с его же статьей о жизни и сочинениях В., и отдельно "Стихотворения В." (1884 г.) в "Дешевой Библиотеке".

Необходимые дополнения к биографии В. и его письма см. у Н. Барсукова "Жизнь и труды М. П. Погодина (т. 2, СПб., 1888); Н. Колюпанова, "И. А. Кошелев" (т. I, ч. 2, СПб., 1889), и в статьях М. Веневитинова, в "Историч. Вестнике" (т. XVII, 1884) и в "Русском Архиве" (1885, I, стр. 313 — 31).