Экономика

Экономическое развитие общества (концепция кооперативного социализма)

     Если  прибыль  рабовладельца, имеющего  крупное хозяйство, разделить на

его  капитал, или стоимость средств, которые он вложил,  авансировал  в свое

хозяйство:  землю,  постройки, технику,  рабов, сырье и т.д., то мы  получим

норму его прибыли. А если прибавочный продукт, производимый в его хозяйстве,

разделить на  необходимый продукт (стоимость  рабочей силы),  то  мы получим

норму, или  степень эксплуатации  рабовладельцем  рабов.  Однако здесь  надо

иметь в  виду, что  на  содержание  рабов шло  меньше продуктов  труда,  чем

необходимо  для  нормального воспроизводства  их  рабочей  силы, т.е. рабы в

обмен за свой  труд получали не весь  необходимый продукт,  а лишь часть его

(слово "обмен" здесь употребляется не в смысле, конечно, рыночного обмена, а

в смысле принудительного обмена).

     Стремясь   повысить  норму  прибыли,  рабовладельцы  добивались  этого,

конечно,  различными  способами,  но   главным  образом   -  путем  усиления

эксплуатации, путем повышения степени эксплуатации,  что достигалось, как мы

уже  отмечали,  чрезмерным  увеличением   продолжительности  рабочего   дня,

интенсивности  труда,  нищенскими  условиями  существования рабов.  Однако и

продолжительность  рабочего  дня, и интенсивность  труда  нельзя увеличивать

неограниченно,  они имеют  предел, за который перейти нельзя.  Точно так  же

обстоит   дело  и  с  содержанием  рабов.  Использовать  же  новую  технику,

технологию в рабовладельческом хозяйстве было затруднительно, поскольку рабы

в силу  их  рабского положения  не отличались  бережливостью по отношению  к

средствам производства рабовладельца.

     Хотя по  мере  увеличения  масштабов производства  величина  совокупной

прибыли  рабовладельца  увеличивалась,  но  она  увеличивалась  не  в  такой

пропорции,  как росла  величина его  капитала,  а  гораздо медленнее.  Иначе

говоря, чем крупнее становилось  рабовладельчес  кое производство, тем более

низкой становилась  норма прибыли. Обычно это  объясняют  тем,  что возросли

рыночные  цены на рабов. Но этим можно объяснить лишь снижение эффективности

крупного рабовладельческого производства по сравнению с мелким производством

свободных   крестьян  и  ремесленников,  но   не   по  сравнению   с  мелким

рабовладельческим хозяйством. Ведь повышение цены рабов одинаково отражалось

и на мелких рабовладельческих хозяйствах, и на крупных. Кроме того, к  концу

производительной  фазы  в  рабовладельческом обществе  большинство  рабов  в

производстве пополнялось не за счет их покупки на товарном рынке, а  за счет

естественного прироста рабов, которые уже стали к этому времени обзаводиться

семьями  и имели  детей.  В  Римской  Империи, к концу существования  в  ней

крупного  рабовладельческого  производства, только  третья в  среднем  часть

рабов была покупной, а две  трети - вырастали  в хозяйстве за  счет прироста

рабов.

     Если бы  рабовладельческое  хозяйство независимо  от его величины  было

менее выгодней хозяйства, основанного  не на рабском, а  на свободном труде,

то  достаточно  бы было  рабовладельцам превратить  своих  рабов  в  наемных

работников - и проблема была бы решена. Но если бы это произошло, то крупные

сельскохозяйственные  латифундии  стали  бы  еще   менее  выгодными  для  их

владельцев.   Крупное  рабовладельческое  производство  стало  невыгодно  не

потому, что оно было рабовладельческим, а  потому что оно было крупным.  Чем

крупнее были хозяйства рабовладельцев, тем ниже была  норма прибыли. До поры

до времени это не бросалось в глаза, так как производство лишь отчасти  было

товарным, преимущественно  же натуральным,  но по  мере расширения товарного

производства   это   стало   более   заметно.   Далее,   в   первый   период

производительной  фазы  рабовладельческие хозяйства  были менее  крупными и,

следовательно,  более  рентабельными, чем позднее, когда их размеры возросли

во  много  раз.  Кроме того,  рабовладельцы,  не  понимая  причин  понижения

рентабельности предприятий, были склонны объяснить это чем угодно (но только

не действительной причиной): плохой  погодой,  климатом, дороговизной рабов,

их леностью,  плохим  управлением  хозяйством,  плохой  организацией  труда,

войнами   или,  наоборот,   их   отсутствием,  трудностями   сбыта  товаров,

подорожанием  цен на  товары,  которые  они производили и  продавали, низким

плодородием земли и т.д. и т.п.

     Но  если  понижение  рентабельности крупных предприятий, т.е.  снижение

нормы   прибыли   зависит  исключительно  от  укрупнений   предприятий,  то,

естественно,  возникает  вопрос,  почему  же  крупные  предприятия  возникли

вообще?

     Это можно объяснить  следующим:  раньше хозяйства  были менее крупными,

следовательно,  более эффективными, чем  позднее.  Кроме того, они  носили в

большей мере натуральный характер, в результате чего нельзя было  определить

эффективность  того или иного  хозяйства.  И наконец, хотя  норма прибыли  с

укрупнением хозяйств и понижалась, масса прибыли при этом увеличивалась.

     Но  главная причина заключается  в другом, а именно в том, что в первый

период  производительной  фазы  мелкое  рабовладельческое производство  было

менее выгодным, чем среднее,  а может, даже и чем крупное  рабовладельческое

хозяйство. То  есть,  в  первой  половине производительной  фазы  крупное  и

среднее  рабовладельческое  производство  являлось  более  эффективным,  чем

мелкое, а во второй половине, наоборот, мелко рабовладельческое производство

стало более выгодным, более эффективным, чем среднее, и особенно крупное.

     Быть  может, следовало бы сказать так: в  начале  производительной фазы

мелкое  рабовладельческое  производство  было более невыгодным,  чем крупное

рабовладельческое  производство.  Затем  эффективность  мелкого  и  крупного

рабовладельческого  хозяйства  выравнялась.  Наконец  эффективность   мелких

рабовладельческих хозяйств еще более возросла по сравнению с крупными, и они

становились все выгоднее.

     Таким  образом, здесь происходит два противоположных процесса:  с одной

стороны, увеличивается  со  временем эффективность мелких  рабовладельческих

хозяйств (правильнее их было бы назвать не рабовладельческими хозяйствами, а

хозяйствами  рабов),  а  с другой  стороны,  уменьшается по мере  укрупнения

эффективность крупных рабовладельческих  латифундий. Эффективность  мелких и

крупных  рабовладельческих хозяйств  все  выравнивалась,  затем  сравнялась,

наконец снова стала различаться, но уже в обратную сторону. Это различие все

увеличивалось и наконец достигло такой величины, что стало явным для всех, и

тогда  произошел  грандиозный  процесс  преобразования  крупных  хозяйств  -

латифундий в  мелкие, которые, являясь собственностью рабовладельцев, велись

самими рабами,  сдавались  рабовладельцами  в пользование, аренду  рабам,  а

отчасти и свободным  производителям - колонам, которые,  впрочем, затем были

порабощены рабовладельцами, превращены в рабов.

     Но здесь возникают два  новых вопроса:  почему  мелкие хозяйства  рабов

были  малоэффективными  в   начале  производительной  фазы  и   стали  более

эффективными  во второй  половине  производительной фазы?  И  почему крупные

рабовладельческие  хозяйства являются  тем менее эффективными,  приносят тем

меньшую норму прибыли, чем они становятся более крупными?

     Чтобы  ответить  на  первый  вопрос,  необходимо  вспомнить,  что   при

совершении  рабовладельческой  социальной  революции  были  приняты  законы,

запрещающие обращение в рабство собственных граждан. Это привело к тому, что

в   рабов  стали   обращать  чужеземцев.  Когда   стали  возникать   крупные

рабовладельческие хозяйства, в рабовладельческое  государство стали завозить

огромное  количество чужеземцев из завоеванных  стран,  которых превращали в

рабов и заставляли работать в хозяйствах рабовладельцев. Таким образом, рабы

в  крупных  хозяйствах в  первый  период  их существования  - это  вчерашние

свободные  граждане соседних стран.  Для того чтобы их заставить работать на

рабовладельцев, необходим был строжайший контроль, надзор  за ними, жестокое

наказание за плохую работу и т.д., а самое главное, их нужно было  охранять,

иначе  они  при первой  же возможности  совершали  бы побеги.  Но для  этого

необходим  был  аппарат  насилия,   необходимы   были  воины,  надсмотрщики,

управляющие и т.д. И чем более разобщены были рабы, чем дальше друг от друга

находились в рабочее, да и в  нерабочее время, тем  более  крупный нужен был

этот  аппарат,  тем больше воинов  и надсмотрщиков необходимо было  нанимать

рабовладельцу.  Если  бы рабовладелец  разделил  свои земельные  владения на

множество отдельных участков и закрепил  бы за каждым их них по рабу, то ему

пришлось нанимать  огромное число охранников, иначе бы  все рабы в  короткое

время разбежались,  а может быть, и подняли бы против рабовладельца бунт. Но

нанимать большое число  охранников  было бы невыгодно,  ведь им  пришлось бы

отдавать если не весь, то  большую  часть прибавочного  продукта.  А прибыль

рабовладельца  при этом  была бы незначитель  ной, а вместе с  тем  была  бы

незначительной и норма прибыли. Таким  образом,  мелкие хозяйства, ведущиеся

рабами,  но   принадлежавшие  рабовладельцу,  были  для   него  невыгодными,

малоэффективными. Гораздо более  выгодными были крупные хозяйства, в которых

рабы  трудились  вместе,  то  на  одном  участке,  то  на  другом,  большими

коллективами, по нескольку десятков человек. В этом случае число охранников,

управляющих  было   сравнительно  небольшим,   и  крупное  рабовладельческое

хозяйство было более эффективным, приносило большую прибыль и норму прибыли,

чем мелкие хозяйства.

     Но со  временем, к концу  производительной  фазы, положение  изменяется

самым  радикальным  образом. Большую  часть рабов  составляли теперь местные

жители, родившиеся и выросшие в этой стране, в этой  местности. Они говорили

на местном языке и, самое главное, имели семьи,  детей. Они  не знали другой

страны, кроме той, где жили, не знали другого языка,  кроме того, на котором

говорили. Им некуда было бежать, да и невозможно, поскольку их обременяли их

семьи.  И  теперь  мелкие  хозяйства, ведущиеся  рабами  под  незначительным

контролем  управляющих и надсмотрщиков, стали более выгодными,  чем  раньше,

так как аппарат насилия, принуждения стал малочисленным.

     Более   же   крупные   хозяйства   рабовладельцев   становились   менее

эффективными  по мере  их  укрупнения  вследствие  нарушения  экономического

закона  соответствия  централизации   производства   уровню  пооперационного

разделения труда.