Экономика

Экономическое развитие общества (концепция кооперативного социализма)

     Мы уже  упоминали  о  том,  что в  первобытном,  формирующемся обществе

существовала  собственность  (коллективная,  семейная,  личная)  на  жилища,

очаги,  одежду,  украшения,  продукты  питания,  орудия  питания и  т.д.  Мы

говорили  выше  и о том,  что в период  формирования общества,  в отличие от

периода   сформировавшегося  общества,  не  существовало  собственности   на

основные средства производства, к которым в этот  период  развития  общества

относятся: лесные массивы, безлесные земли вместе с бродящими по ним стадами

диких  животных,  на  которых иногда  охотились  первобытные  люди,  водоемы

(озера,  реки) с рыбой, которую первобытные люди  также добывали,  хотя  и в

небольшом  количестве,  рощи  с  фруктовыми деревьями, болота с ягодниками и

т.д.

     Таким  образом,   к  основным  средствам  производства   в  отличие  от

современного   общества   относятся   естественные  средства   производства,

созданные природой, а не человеком,  в то время как в современном обществе к

основным  средствам производства  относятся  еще  и  искусственные  средства

производства: заводы  и фабрики, машины и  станки, производственные здания и

сырье, электростанции и шахты и т.д. и т.п.

     Естественно,  здесь возникает вопрос,  почему в обществе  в  период его

становления,  формирования  отсутствует собственность  на  основные средства

производства в отличие  от  следующего периода  общества, сформировавшегося?

Или  вопрос  можно  поставить  в  иной плоскости:  почему  собственность  на

основные  средства   производства   в  обществе   возникает   только   после

возникновения человека современного типа, а не раньше, скажем, сто тысяч лет

назад, в эпоху появления на Земле неандертальца?

     Вопрос, почему собственность на основные средства производства возникла

после  возникновения  человека современного  типа,  вернее, после совершения

первой   революции   в   развитии   производительных   сил  общества,   т.е.

охотничье-технической революции, мы осветим позднее, при рассмотрении первой

социальной  революции.   Здесь  же  необходимо  рассмотреть  вопрос,  почему

собственность  на  основные средства  производства  не  возникла  раньше, до

возникновения человека современного типа.

     Отсутствие   собственности   на   основные  средства   производства  до

возникновения  человека  современного   типа  объясняется  двумя  причинами:

во-первых, кочевым образом жизни первобытных коллективов и,  во-вторых, тем,

что  первобытных   людей  было   относительно  мало,   а   основных  средств

производства, соответственно,  было  слишком много, так что  присвоить  их в

чью-либо собственность, хотя бы и коллективную, не имело смысла.

     Как  мы уже говорили выше,  первобытные люди занимались главным образом

собирательством растительной и  животной пищи.  Однако пищи этой было не так

уж  много, чтобы  один  коллектив  первобытных людей, хотя  бы и  небольшой,

численностью 20-40  человек,  мог  постоянно проживать в  одном месте,  т.е.

вести оседлый образ жизни. Поэтому условием существования  первобытных людей

являлся не  оседлый, а  кочевой  образ  жизни.  Прийдя на новое  место,  где

имелось в изобилии  растительной и  животной пищи, которую могли добывать  и

потреблять люди, они довольно быстро потребляли все, что находили,  добывали

то, что  годилось  им для  пропитания. Через  некоторое время  они  начинали

ощущать  нехватку продуктов питания, отыскивать их было  все  труднее. Иначе

говоря,  производительность  труда  первобытных людей  начала  снижаться.  И

первобытным людям ничего не оставалось, как переселиться на новое место, где

имелось, и они знали это по своему опыту, гораздо больше пищи, где их ждала,

хотя и на  время,  сытая жизнь. Остаться же  на месте  значило  быть  всегда

полуголодными, а иногда  и совсем  голодными. Перейдя  на  новое место,  они

проживали  там  какое-то  время и снова по той же причине -  в  поисках пищи

отправлялись дальше. Иногда  они  через  какое-то время  могли вернуться  на

какое-то из прежних мест, где они уже бывали, но  во многих местах они могли

бывать лишь один раз в своей жизни.

     И вот  здесь  возникает  вопрос,  могли  ли  эти  маленькие  коллективы

первобытных людей предъявить свои притязания на какие-либо территории земли?

Конечно же,  нет. Ведь им бы пришлось присвоенные территории контролировать,

охранять от проникновения в них других первобытных коллективов или отдельных

людей. А это вследствие  их кочевого образа  жизни было невозможно. Конечно,

если  бы они объявили  своей собственностью небольшую  территорию, то они бы

смогли, может быть, защитить ее от посягательств других людей, но как только

количество пищи на этой территории сократилось бы настолько, что ее стало бы

все  более  не  хватать,   им  пришлось   бы  покинуть  эту  территорию   и,

следовательно, отказаться от притязаний на нее.

     Если же  какой-то коллектив первобытных  людей стал бы  претендовать на

территорию таких  размеров,  которой бы ему  хватило на  круглый  год, чтобы

питаться  исключительно  за   счет   пищи,  создаваемой  природой   на  этой

территории, то этот  коллектив просто не  смог бы ее контролировать ввиду ее

огромных размеров. И его притязания превратились бы в ничто.

     Рассмотрим  теперь  вторую  причину.  Всем известно,  что  материальные

блага, в которых люди ощущают  недостаток (дефицитные товары), ценятся выше,

чем  если  они  имеются в изобилии.  Это  относится  не только  к  продуктам

человеческого труда, но и к дарам природы. Приведем два примера.

     Известно,  что во  многих странах, в которых имеется  изобилие  пресной

воды, водоемы не  являются  (речь идет  не  о  современном  социалистическом

обществе)  и  не являлись в  прошлом чьей-либо собственностью,  частной  или

коллективной.  Они  были  или   являются  "ничейными".  Наоборот,  там,  где

ощущается недостаток  пресной воды,  все пресные  водоемы  монополизированы,

т.е. превращены в чью  либо собственность  и за воду из этих  водоемов нужно

платить. Более того в засушливые годы цены на воду и эти водоемы росли, а во

влажные  - падали, и  чем засушливей  был год  и чем больше горя,  бедности,

страданий  приносил он  простому  народу,  тем  больше радости  приносил  он

собственникам  водоемов,  ибо  цены на  воду увеличивались по мере  усиления

засухи.

     Там же,  где  пресной воды имелось в изобилии, никому не могло прийти в

голову приобретать водоем,  ибо никто у него не  будет покупать воду если он

захочет  ее  продать.  Таким  образом,  собственность  на   воду  и  водоемы

возникает, как показывает  история, там и тогда,  где в определенное время в

них ощущается  недостаток, и никогда не  возникает там и тогда, где в это же

время они имеются в изобилии.

     То же самое относится к пахотным или другим земельным участкам, которые

создала природа в готовом виде. В густонаселенных местностях различных стран

вся земля  обращена  в  частную  собственность,  монополизирована,  владелец

извлекает из нее,  сдавая в аренду, земельную ренту.  Там же,  где населения

мало,  а  это  особенно относится  к прошлому,  имеется  большое  количество

плодородной земли (или лесов), она не является  ничьей собственностью, хотя,

быть может,  находится  под  юрисдикцией  государства.  Что же  мы  видим  в

первобытном  обществе?   Первобытные  люди   ощущают   почти  систематически

недостаток в пище, продуктах питания, и поэтому собранные растительные плоды

или  добытые  мясо,  рыба,  птичьи яйца  и  т.д. переходят  в  их совместную

собственность и сообща потребляются. Первобытные  люди ощущают  недостаток в

ночлеге,  например,  в пещере  или шалаше, или  другой  постройке, и поэтому

пещера   или  жилище,   а  также  очаг   с   огнем  являются  их  совместной

собственностью (на время их  обитания в данной местности). Первобытные  люди

ощущают недостаток в  некоторых средствах труда, одежде, предметах украшения

и  т.д.,  и  поэтому  копье,  украшения,  одежда  и  др. являются  их личной

собственностью.

     Но  лесов,  земель,  водоемов,  рощ,  степей  так много  вокруг  далеко

разбросанных друг от друга в поисках пищи крохотных коллективов  первобытных

людей, что им в голову не приходило и не могло прийти  превратить  их в свою

собственность. Они превращали в свою собственность плоды фруктовых деревьев,

чтобы ими питаться, но не сами деревья, они превращали в  свою собственность

рыбу, но не водоем, они превращали в свою собственность коренья, извлекаемые

ими из земли, но не саму эту землю, они превращали в свою собственность мясо

отдельных животных, но не стада этих животных и т.д. Да и какой им был смысл

присваивать то, что они не  могли  удержать в своих  руках, то, от  чего они

должны были вскоре уйти в другую местность и  больше, быть может, не увидеть

никогда. Зачем  им  было присваивать, скажем,  водоем, если  кругом  имелось

множество  других  незанятых водоемов. Если  они мало  потребляли рыбы,  или

птицы, или мяса  крупных  млекопитающих животных, то  это происходило не  от

того, что  было мало основных средств производства, а потому, что они, ввиду

низкого  уровня  развития  производительных  сил, не  могли  добывать  их  в

достаточном количестве,  хотя  их кругом было в  изобилии. Поэтому  они и не

могли стремиться  захватить  в  свою  собственность  то,  чем они  не  могли

воспользоваться  сами  или в  чем  они  не  нуждались.  Свое внимание,  свои

притязания они устремляли не  на основные средства производства, а  на такие

средства  существования,  которые им служили  в  качестве продуктов питания,

одежды,  жилья,  очага,  мелких средств  труда,  которые  нельзя  отнести  к

основным средствам производства.

     Кочуя из  одной местности  в другую на  протяжении всей своей  жизни  в

непрерывных  поисках пищи,  первобытные люди  время от времени встречались с

другими коллективами и вступали с ними в контакт. При этом иногда между ними

происходил обмен различными продуктами их труда. Однако  этот обмен носил не

систематический  характер,  а  случайный. Это  объясняется двумя  причинами.

Во-первых,   контакты   различных   коллективов   первобытных   людей   были

довольно-таки  слабыми ввиду редкой населенности земли.  А во-вторых,  у них

было мало продуктов  труда, которые они могли бы обменять, так как они почти

не  производили  прибавочного  продукта,  т.е.  такого   продукта,   который

производился  сверх продукта, абсолютно необходимого для их существования. А

если бы они произвели его  в какое-то  более благоприятное для  этого время,

то, кочуя с места  на место,  они вынуждены  были бы  его  просто выбросить,

чтобы не нести лишнюю тяжесть.

     Отсутствие   регулярного   производства    прибавочного    продукта   в

первобытном,  формирующемся  обществе,  что  объясняется  чрезвычайно низким

уровнем   развития   производительных   сил,  чрезвычайно   низким   уровнем

производительности труда, не способствовало развитию обмена между отдельными

коллективами.  Но  обмен,  пусть  случайный,  пусть  спорадический, пусть  в

карликовом  масштабе,  но  все  же  существовал.  При  этом  продукты  труда

обменивались не  в соответствии  с величиной затраченного на их изготовление

труда  (рабочего  времени), т.е. не в соответствии  с  экономическим законом

стоимости,  а на совершенно иной основе, на  основе полезности  обмениваемых

продуктов  труда, действительной или мнимой.  Продукты  труда  еще  не могли

обмениваться  в  период  формирования  общества  в  соответствии  с  законом

стоимости, так  как первобытные люди просто  не знали и  не могли прикинуть,

сколько труда затрачено на  изготовление того  продукта  труда,  который они

хотят выменять, который  они,  быть может, и видели впервые. Закон стоимости

стал проявлять  свое  действие  лишь  после установления регулярного  обмена

между отдельными общинами и людьми, которое произошло после первой революции

в развитии  производительных сил общества  и  первой  социальной  революции.