Великая Отечественная Война

Брестская крепость

Разделы: Русская история

Рефераты по Великой Отечественной войне

 Среди писем, полученных мною от женщин, особенно выделяется одно. В нем

нет ни слова об обороне крепости, и оно имеет  лишь  косвенное  отношение  к

теме моего рассказа. Но мне кажется, что события, о которых в нем идет речь,

по своему духу сродни героическим делам  защитников  Брестской  крепости.  Я

хочу познакомить читателей с  этим  человеческим  документом  исключительной

силы.

 Мне пишет женщина-азербайджанка из города Баку  -  Асия  Серажетдиновна

Гусейн-заде, вдова бывшего офицера Советской Армии. Ее  муж,  гвардии  майор

Али Гейдар Ибрагимов, был командиром артиллерийского дивизиона. Три года  он

провел на фронте, сражался на Украине, в Белоруссии, на  Кавказе,  в  Крыму,

участвовал во взятии Одессы, был награжден орденом Красного  Знамени,  двумя

орденами Александра Невского, орденом Красной Звезды и несколькими медалями.

 Летом 1944 года его дивизион принимал участие в  боях  за  освобождение

Бреста, и там майор Ибрагимов был тяжело ранен.

 Письмо Асии Гусейн-заде касается последующих событий, и я привожу  его,

немного сокращая, но ничего не меняя в тексте.

 "3 сентября 1944 года, - пишет она, - мной была получена телеграмма  из

госпиталя города Пензы, в которой меня  просили  срочно  приехать  в  Пензу,

ввиду того что мой муж тяжело ранен.

 Получив в срочном порядке отпуск на выезд  в  город  Пензу  к  мужу,  я

выехала 7 сентября 1944 года. Мне пришлось испытать  самые  тяжелые  условия

передвижения - ехать на буфере, в тамбуре, сделать несколько пересадок,  где

станции были полностью разрушены, и только 17 сентября я добралась до города

Пензы в два часа ночи. Просидев до утра в зале ожидания  вокзала,  я  пешком

пошла  в  город  разыскивать  госпиталь,  а  расстояние  между  вокзалом   и

госпиталем было пять километров.  Госпиталь  находился  в  конце  города,  и

только к девяти часам утра я добралась до госпиталя,  где  спросила  гвардии

капитана Ибрагимова.

 Одна легкомысленная сестра тут же обратилась ко мне:

 - А, это тот слепой на оба  глаза,  который  больше  никогда  не  будет

видеть!

 Я перенесла жутко тяжелый удар. Ведь мне никогда не  приходило  даже  в

голову, что мой муж может оказаться слепым. От горя и  волнения  я  потеряла

сознание и упала.

 Очнулась в кабинете начальника госпиталя, где мне оказывали медицинскую

помощь. После этого меня повели на третий этаж,  в  палату,  где  лежал  мой

рслепший муж.

 Оказалось, что, когда мой муж узнал о том, что он безвозвратно  потерял

зрение (от той же медсестры), он объявил голодовку,  требуя,  чтобы  вызвали

меня. Поэтому мне дали срочную телеграмму о приезде.

 В  палате  лежало  восемнадцать  человек  офицеров.  Были  там  слепые,

безногие и с другими ранениями. Когда меня подвели к кровати моего  мужа,  я

его не узнала. Он был в ужасно изуродованном виде. Вместо глаз зияли красные

гнойные ямы, одной ноздри не оказалось, вся челюсть была разбита и  обтянута

металлической шиной, сломана была лопатка и перерезаны пять пальцев на обеих

руках. Всего у него было семнадцать ранений. Все лицо было забито осколками.

 Я подошла к нему и спросила его по-азербайджански:

 - Алиша, это ты?

 Он ответил:

 - Да.

 Я обняла его, прижала к своей наболевшей груди и почувствовала, что  он

плачет. Чтобы самой не разреветься, я прикусила настолько сильно губу, что и

по сей день у меня остался рубец. Врачи начали меня торопить,  чтобы  я  его

покормила ввиду того, что он уже тринадцать  суток  не  принимал  пищи.  Мне

принесли стакан какао, и я его начала поить с ложечки. После  этого  он  мне

задал  вопрос:  приехала  ли  я  за  ним  и  не  брошу  ли  я  его,   такого

изуродованного?

 Я ему ответила, что любила его раньше, а теперь люблю  вдвое  больше  и

очень его жалею. Сказала, что он пострадал за весь советский народ, за  нашу

дорогую Советскую Родину, а я патриотка своей Родины,  и  если  бы  даже  он

остался слепым и без рук, без ног, то и в таком случае я не оставила бы его.

Я сказала ему, что он мне очень дорог. Он с радостью начал пить какао,  и  у

него появилось желание поскорее поехать домой.

 Через  неделю  я  забрала  его  и  еще  одного  двадцатилетнего  бойца,

колхозника-азербайджанца из города Геокчай, который остался без одной  ноги,

и мы приехали в Москву. Мы пробыли в Москве целую неделю. Я добилась,  чтобы

мужа посмотрел академик Тихомиров, который его утешил, сказав,  что  у  него

через 14 месяцев откроется зрение, а мне  сказал  он,  что  больше  мой  муж

никогда видеть не будет и чтобы я его забрала домой подлечить раны.

 Я привезла его в Баку, устроила в госпиталь, где он пролежал в  течение

целого года. Оттуда я его взяла  домой  и  повезла  в  город  Одессу,  чтобы

показать профессору Филатову, хотя я очень  хорошо  знала,  что  он  никогда

больше белого света не увидит. Но чтобы утешить его, я пошла на все  жертвы,

продав последние вещи из дома.

 Когда мы приехали в Одессу, то оказалось, что профессора  Филатова  там

нет и что он  отдыхает  на  курорте  в  Гагре,  в  санатории  "Украина".  Мы

отправились туда. Заручившись документами, я добилась приема у Филатова.

 Когда профессор Филатов  осмотрел  глаза  моего  мужа,  то  он  тут  же

откровенно сказал ему, что он никогда больше  видеть  не  будет.  Я  сказала

профессору Филатову, что я хочу пожертвовать одним глазом  во  имя  спасения

одного глаза моего мужа и мы будем оба видеть, имея по одному глазу.

 Профессор мне ответил, положив мне и моему мужу на плечи руки:

 - Если нужно будет, то я найду для него другой глаз. - А ему он сказал:

- Больной Ибрагимов, ваши глаза - это ваша жена. Живите  друг  для  друга  и

берегите себя. Наука идет вперед, не теряйте надежды.

 После этого мы ушли оттуда, и я с большим трудом уговорила его остаться

в Гагре хотя бы на один месяц. Так мы и сделали. Ежедневно я  водила  его  к

морю купаться. Он, как бывший  спортсмен,  любил  плавать.  Но  слепому  ему

ориентироваться было очень трудно. Тогда я купила веревку,  привязывала  ему

за талию и пускала его в море,  держа  веревку  в  руках.  Если  он  уплывал

далеко, то давала ему дерганием веревки знать, чтобы он возвращаКся обратно,

и таким образом мы практиковались три-четыре дня.

 Мои переживания описать очень трудно. Муж плавал, а я сидела на  берегу

и плакала.

 Однажды ко мне подошел один полковник и сказал:

 - Гражданка, я наблюдаю за  вами  уже  несколько  дней.  Разрешите  мне

водить вашего мужа ежедневно купаться в море и больше  веревку  с  собой  не

приносите.

 Я познакомила с ним мужа, и они ежедневно ходили вдвоем купаться.

 Мы пробыли целый месяц в Гаграх, после чего выехали в Баку, где мой муж

начал приучаться жить жизнью слепых.

 В течение девяти лет,  которые  он  прожил  слепым,  он  никак  не  мог

примириться с жизнью слепого, очень нервничал и стал раздражительным. У него

начались  нервные  припадки,  и  мне  приходилось  форменным  образом   быть

артисткой, приноравливаться к нему. Если он говорил, что  это  черное,  хотя

хорошо знал, что это белое, я должна была говорить, что это  черное,  только

чтобы его успокоить. Физическим трудом заниматься он не мог. Мне приходилось

выдумывать всякого рода спорт. Я набивала мешок песком  килограммов  на  16,

который ему клала на плечи, и водила его по комнате или вокруг стола. Или же

он посадит нашу дочь себе на плечи и ходит  по  комнате.  Опять-таки  я  его

водила.

 Я описала вам только часть наших обоюдных страданий. Он стал замкнутым,

в театр и на концерты не ходил. Только  однажды  я  повела  его  на  концерт

Рашида Бейбутова, и, когда артист спел "Песенку слепого нищего", он во время

пения разорвал на себе рубашку в отчаянии, что он не может  видеть  певца  и

публики.

 Все это, конечно, отражалось на  нем  и  на  его  сердце.  Я  старалась

создать для него все возможные условия спокойной жизни. Но прожитые в  таком

состоянии девять лет отразились на нем очень тяжело, и 6 ноября  1953  года,

под праздник, он за 25 минут скончался от паралича сердца, и  не  стало  для

меня самого дорогого человека на сорок восьмом году его жизни".

 В  конце  письма  Асия  Гусейн-заде  обращалась  ко  мне   с   просьбой

похлопотать о том, чтобы на могиле ее мужа  был  поставлен  памятник  -  его

бюст. Трудно без сжимающего горло волнения читать это письмо - трагическую и

героическую повесть  о  двух  жизнях,  так  неразрывно  скрепленных  воедино

большой человеческой дружбой, любовью, преданностью.  И  мне  захотелось  не

только помочь Асии Гусейн-заде  в  исполнении  ее  скромной  просьбы,  но  и

рассказать ее волнующую историю как можно большему числу людей.  И  я  решил

включить ее письмо в одну из своих радиопередач о поисках  героев  Брестской

крепости. Выступая перед микрофоном в октябре 1956 года, я  огласил  это  ее

письмо и тут же обратился к ней самой с коротким словом. Я сказал ей:

 "Дорогая и глубокоуважаемая Асия Серажетдиновна!

 Я  прочитал  Ваше  письмо  по  радио,  для  того  чтобы   товарищи   из

правительства Азербайджана услышали его и помогли Вам в сооружении памятника

Вашему мужу. Но я прочитал его и с другой целью. Мне кажется, что  Вы  сами,

Асия Серажетдиновна, заслуживаете памятника при жизни. То, что сделали Вы, -

это истинный подвиг женщины,  подвиг  великой  любви  и  дружбы,  ничуть  не

меньший, чем любые подвиги героев Великой Отечественной  войны.  Для  героя,

для человека, совершившего подвиг, высшая награда заключается в том,  что  о

нем знает и помнит народ. И мне хотелось, чтобы наш народ,  наши  женщины  и

девушки знали бы о Вашем  замечательном  подвиге,  подвиге,  достойном  жены

героя Великой Отечественной войны. Я уверен, Асия Серажетдиновна,  что  все,

кто сидит  сейчас  у  своих  радиоприемников,  слушали  Ваше  письмо  затаив

дыхание, со слезами на глазах. Я  убежден,  что  многие  из  радиослушателей

захотят написать Вам, обратиться к Вам со  словами  сочувствия,  со  словами

дружбы и благодарности, и поэтому я сообщаю сейчас им Ваш адрес: Баку, улица

Бакиханова, дом  2,  блок  5,  квартира  36"  {Несколько  лет  назад  А.  С.

Гусейн-заде умерла.}.

 Мои  предположения  подтвердились.  Буквально  на  другой  день   после

передачи в квартиру на улице Бакиханова в Баку начали приходить письма, и  с

каждым днем их становилось все больше. Асии Гусейн-заде  писали  взрослые  и

дети, мужчины и женщины, люди самых разнообразных профессий со  всех  концов

страны и даже из-за рубежа.

 В азербайджанской печати появились статьи и очерки о  герое  войны  Али

Гейдаре Ибрагимове и его преданной  жене.  Писатель  Петр  Симонов  выпустил

повесть "Два сердца", где рассказал подробно историю жизни обоих супругов.

 Спустя несколько дней после моего рассказа по  радио  Асию  Гусейн-заде

посетили  ответственные  работники  Центрального  Комитета  Коммунистической

партии  Азербайджана.  А  вскоре  последовало  постановление   правительства

республики. По ходатайству коллектива школы селения Бильгя,  где  родился  и

похоронен А. Ибрагимов, ей присвоено имя героя.  Его  именем  названа  также

одна из улиц.

 12 февраля 1958 года был опубликован Указ Президиума Верховного  Совета

Азербайджанской ССР. В нем говорится:

 "За самоотверженный поступок,  чуткость  и  заботу  о  воине  Советской

Армии, инвалиде Великой Отечественной войны, участнике боев за  освобождение

Бреста гвардии майоре Ибрагимове Али Гейдаре наградить тов. Гусейн-заде Асию

Серажетдиновну Почетной грамотой Верховного Совета Азербайджанской ССР".

 А еще через десять дней в  селении  Бильгя  на  торжественное  открытие

памятника Али Гейдару  Ибрагимову  собрались  жители  Маштагинского  района,

представители общественности Баку, родные героя и  его  бывшие  товарищи  по

оружию. Прозвучали  взволнованные  речи,  и  с  высокого  обелиска  медленно

сползло   покрывало.   Открылся   бронзовый   горельеф    работы    лауреата

Государственной   премии   Фуада   Абдурахма-нова   -   мужественное    лицо

офицера-героя. "Здесь  похоронен  доблестный  сын  азербайджанского  народа,

участник боев за Брестскую крепость гвардии майор Али Гейдар Али  Кули  оглы

Ибрагимов. 1906-1953" - написано золотом на мраморе.

 Таково окончание истории азербайджанской женщины Асии Гусейн-заде и  ее

покойного мужа - героя Великой Отечественной войны и одного из освободителей

Бреста.