Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Достижения Маркса в области теории экономического цикла оценить чрезвычайно  трудно. По-настоящему ценная часть ее состоит из десятков наблюдений и

замечаний, большинство из них - случайного характера, они разбросаны почти во

всех его работах, включая и многие из писем. Попытки реконструкции из подобных

membra disjecta [Отдельных элементов (лат.).] чего-то целого, нигде не

являвшегося во плоти и, возможно, существовавшего лишь в зародышевой форме в

голове у Маркса, может в разных руках легко дать разные результаты. К тому же

эти результаты могут быть искажены вполне понятным стремлением почитателя Маркса

фактически подогнать их посред­ством соответствующей интерпретации под

результаты более позд­них исследований, с которыми согласен сам почитатель. И

друзья, и противники Маркса даже не представляют, насколько трудна за­дача,

стоящая перед комментатором, вызванная калейдоскопическим характером анализа

этой проблемы. Учитывая, что Маркс очень часто упоминал о ней и что она вполне

очевидно имела пря­мое отношение к его фундаментальной теме, они принимали за

данное, что должна существовать простая и ясно выраженная марк­систская теория

цикла, которая вытекала бы из самой логики капи­талистического процесса, так же

как, например, теория эксплуата­ции вытекает из трудовой теории стоимости.

Соответственно они отправлялись искать такую теорию, и легко догадаться, что с

ними случалось.

С одной стороны, Маркс, без сомнения, превозносит - хотя и не приводит

достаточно адекватной мотивировки - колоссальные способности капитализма

развивать производственные возможности общества. С другой стороны, он без конца

подчеркивает расту­щую нищету трудящихся масс. Следует ли сделать отсюда

естест­венный вывод, что кризисы или депрессии вызваны тем фактом, что

эксплуатируемые массы не в состоянии купить то, что выдает или готов выдать

непрерывно расширяющийся производствен­ный аппарат, и что по этой, а также

прочим причинам, которые не стоит здесь повторять, норма прибыли падает,

порождая банкрот­ства? Таким образом мы причаливаем к берегам - в зависимости от

того, какие элементы нам желательно подчеркнуть, - либо теорий недопотребления,

либо теории перепроизводства - обе самого сомнительного свойства.

Фактически Марксово объяснение кризисов относят к разряду теорий недопотребления

[Хотя подобная интерпретация стала привычной, я упомяну только двух авторов;

одному из них мы обязаны модификацией этой версии, в то время как другому -

устойчивому ее существованию. Первый это Туган-Барановский, который в своей

работе "Theoretische Grundlagen des Marksismus" (1905) именно на этой основе

осудил Марксову теорию кризисов; второй - это М.Добб, который в работе

"Political economy and Capitalism" (1937) высказал более благожелательное

отношение к ней.]. Есть два обстоятельства, способные подтвердить это.

Во-первых, в теории прибавочной стоимости и в других местах близость учения

Маркса к учению Сисмонди и Родбертуса очевидна. Эти авторы придерживались

концепции недопотребления. И нет ничего неестественного в том, чтобы сделать из

этого вывод, что Маркс мог думать так же, как они. Во-вторых, некоторые места в

работах Маркса, особенно краткое заявление от­носительно кризисов в

"Коммунистическом манифесте", несомнен­но, дают основание для подобной

интерпретации, хотя к рассуждениям Энгельса это относится в гораздо большей

степени [Довольно банальная концепция Энгельса по этому вопросу лучше всего

сформулирована в его полемической книге, названной "Анти-Дюринг",

соответствующие абзацы которой стали самыми цитируемыми во всей социалистической

литературе. Он дает здесь самое точное описание морфологии кризиса, несомненно,

достаточно хорошее для использования в популярной лекции, а также свое

объяснение причины кризиса - как раз такое, какое и следовало ожидать, - а

именно, что "расширение Рынка не может идти в ногу с расширением производства".

Кроме того, он одобрительно относится и к мнению Фурье, выраженному термином,

который говорит сам за себя - crises plethoriques [кризис от изобилия - фр.].

Нельзя, однако, отрицать, что Маркс написал часть главы Х и разделяет

ответственность за книгу в целом.

Замечу, что те несколько пассажей данного очерка, которые касаются Энгельса,

несколько снижают его значение. Это вызывает сожаление. Они не связаны с

намере­нием умалить заслуги этого великого человека. Однако я думаю, что

следовало бы честно признать, что интеллектуально и в особенности как теоретик

он стоял значительно ниже Маркса. Нельзя даже быть уверенным в том, что он

всегда понимал смысл его учения. Поэтому к его интерпретации следует подходить

осторожно.].

Но тем не менее Маркс, проявив незаурядную тонкость, явно отверг эту теорию

[Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 24. С. 464.].

Реальность состоит в том, что у него не было простой теории экономического

цикла. И ни одна из них не могла логически выте­кать из его "законов"

капиталистического процесса производства. Даже если мы признаем его объяснение

причин возникновения прибавочной стоимости и согласимся допустить, что

накопление капитала, механизация (относительное увеличение постоянного капитала)

и избыточное население, неумолимо усугубляющее мас­совую нищету, увязываются в

единую логическую цепь, которая за­вершается катастрофой капиталистической

системы, - даже тоща у нас не будет фактора, который неизбежно бы порождал

циклические колебания производства и был бы имманентной причиной смены периодов

процветания и депрессий [Для неспециалиста противоположное, по-видимому,

настолько очевидно, что не так-то легко обосновать подобное утверждение, даже

если бы у нас имелись для этого все возможности. Лучший способ для читателя

убедиться в том, что это так, - это изучить аргументацию Рикардо по поводу

машинного производства. Описывае­мый им процесс может породить любое количество

безработных и тем не менее продолжаться неопределенно долго, не вызывая никаких

срывов, за исключением конеч­ного краха самой системы. С таким выводом Маркс бы

согласился.].

Несомненно, под рукой всегда имеется масса случаев и собы­тий, позволяющих

восполнить недостающее фундаментальное объяснение. Существуют неправильные

расчеты, неоправданные ожидания и прочие ошибки, волны оптимизма и пессимизма,

спе­кулятивные эксцессы и реакции на эти эксцессы, существует также

неисчерпаемый поток "внешних факторов". Все равно, из самой логики Марксова

механического процесса накопления, осуществляющегося равномерным темпом, - а в

принципе нет ничего, что ме­шало бы ему быть таковым, - следует, что он в основе

своей ли­шен и процветаний, и депрессий.

Конечно, это не обязательно означает недостаток теории.

Многие теоретики считали и считают, что кризисы возникают просто всякий раз,

когда что-то существенно важное выходит из строя. Это не является недостатком и

в теории Маркса, поскольку освобождает его из плена собственной системы и

позволяет свободно анализировать реальные факты, не совершая над ними наси­лия.

Соответственно он рассматривает широкое разнообразие фак­торов, более или менее

относящихся к данному вопросу.

К примеру, он весьма поверхностно пытается опровергнуть концепцию Сэя о

невозможности общего перепроизводства, ссыла­ясь только лишь на участие денег в

товарных сделках, используя тезис о доступности кредита для объяснения

диспропорционального развития отраслей, характеризующихся крупными долгосрочными

капиталовложениями. Он использует особые стимулы, такие, как открытие новых

рынков или возникновение новых социальных потребностей, чтобы объяснить

внезапные ускорения "накопления". Он пытается, не слишком успешно, превратить и

рост населения в фактор, порождающий колебания производства [И в этом он не

одинок. Однако что касается Маркса, то следовало ожидать, что со временем он

обнаружит слабость этого подхода. В этой связи надо отметить, что подобные

замечания на эту тему появляются в незавершенном третьем томе; поэтому трудно

судить, какова была бы его окончательная точка зрения.]. Он отмечает, хотя и не

дает этому объяснений, что "внезапное и конвульсивное расширение масштаба

производства является пред­посылкой его внезапного сокращения".

Справедливо пишет он и о том, что "поверхностность политиче­ской экономии

обнаруживается между прочим в том, что расшире­ние и сокращение кредита, простые

симптомы сменяющихся пе­риодов промышленного цикла, она признает их причинами"

[[Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 647.] Сразу после этого абзаца он

делает шаг в направлении, очень знакомом исследователям современных теорий

цик­ла: "Следствия в свою очередь становятся причинами, и сменяющиеся фазы всего

процесса, который постоянно воспроизводит свои собственные условия, принимают

форму периодичности" [с. 648].].

Разумеется, он активно использовал материал главы, посвя­щенной описанию  конкретных фактов и событий.

Все это соответствует здравому смыслу и по существу верно. Мы находим здесь

практически все элементы, которые когда-либо включались в любой серьезный анализ

экономического цикла, и в целом здесь очень мало ошибок. Кроме того, нельзя

забывать, что одно лишь признание существования циклического движения бы­ло

огромным достижением своего времени. Многие экономисты до Маркса имели слабое

представление об этом. В основном, одна­ко, они фокусировали свое внимание на

эффектных спадах производства, получивших название "кризисы". Но они были не

способны увидеть эти кризисы в их истинном свете, т.е. в контексте циклического

процесса, элементами которого они являются. Они изу­чали кризисы, не глядя на

то, что предшествует им или следует за ними; они видели в них отдельные

неприятности, возникающие вследствие ошибок, эксцессов, неправильного

руководства или плохого функционирования кредитной системы. Маркс, как я ду­маю,

был первым экономистом, который возвысился над этой тра­дицией и предвосхитил, -

не считая статистиков, - работу Клеман Жюглара. Хотя, как мы уже видели, он не

дал адекватного объяснения экономического цикла, сам феномен был для него ясен и

он многое понимал в его механизме. Так же как и Жюглар, он без колебаний говорил

о десятилетнем цикле, "прерываемом слабыми колебаниями" [Энгельс пошел еще

дальше. Некоторые из его заметок к третьему тому "Капитала" Маркса показывают,

что он предполагал также существование длинных волн. И хотя он был склонен

объяснять относительную слабость периодов процветания и относительную

интенсивность депрессий в 70-х и 80-х годах скорее структурными изменениями, чем

воздействием депрессивной фазы волны более длительной протяженности (именно так

многие современные экономисты объясняют послевоенное развитие, в особенности его

последнее (т.е. 50-е годы. - Прим. ред.} десятилетие), тем не менее в этом можно

видеть определенное предвосхищение работы Кондратьева о "длинных циклах".].

Маркса занимал вопрос, что может быть причиной такой продолжительности, и он

полагал, что она, вероятно, имеет какое-то отношение к продолжительности жизни

оборудования в текстильной промышленности. Есть и множество других призна­ков

его предпочтительного интереса к проблеме экономического цикла в отличие от

проблемы кризисов. Этого достаточно, чтобы присвоить ему высокий ранг среди

отцов - основателей современ­ной теории этого вопроса.

Следует отметить и другой аспект. В большинстве случаев Маркс использовал термин

"кризис" в обычном смысле, говоря о кризисе 1825 г. или кризисе 1847 г., как и

все прочие исследователи. Но он употреблял его и в другом значении. Полагая, что

эволюция капитализма в один прекрасный день разрушит его институциональную

структуру, Маркс считал, что прежде чем произойдет фактический крах,

функционирование капитализма будет наталки­ваться на растущие трудности,

обнаруживая симптомы смертельной болезни. Вот к этой стадии, рассматриваемой,

конечно, как более или менее продолжительный исторический период, он и при­менял

тот же термин. Маркс стремился увязать повторяющиеся кризисы с этим единственным

кризисом капиталистической сис­темы. Он даже высказывает мысль, что циклические

кризисы можно в каком-то смысле рассматривать в качестве предвестников

окончательного краха. Поскольку для многих читателей это может выглядеть как

ключ к Марксовой теории кризисов в обычном смысле этого слова, то необходимо

указать, что факторы, ответственные, по мнению Маркса, за конечный крах системы,

не могут без достаточной порции дополнительных гипотез объяснить повторяющиеся

периоды депрессии [Чтобы убедиться в этом, читателю достаточно взглянуть еще раз

на цитату, приведенную ранее. Хотя Маркс частенько и забавлялся этой идеей, на

самом деле он старается не связываться с ней; это важно отметить, поскольку не в

его манере было упустить возможность для обобщений.], и этот ключ не выводит нас

за пределы тривиального утверждения, согласно которому "экспроп­риация

экспроприаторов" - дело более простое в условиях депрес­сии, чем в период

подъема.