Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Как только оргия национальных чувств, сопровождавшая окончание войны, утихла,

в Англии возникла подлинно революционная ситуация, выразившаяся в волне

политических забастовок. Ответственных социалистов и ответственных лейбористов

эти события - а также угроза того, что они ввергнут страну в пучину реакции -

настолько сблизили, что они согласились действовать сообща по крайней мере в

вопросах парламентского маневрирования. Львиная доля выгод от такого объединения

досталась лейбористам, а среди лейбористов - бюрократии нескольких крупных

профсоюзов, поэтому почти сразу возникла оппозиция из недовольной интеллигенции.

Представители оппозиции осуждали лейбористский характер альянса и заявляли, что

не видят в нем ничего социалистического. Идеологический оппортунизм лейбористов

дает некоторые основания для такой точки зрения, однако, поскольку нас будут

интересовать в первую очередь факты, а не лозунга, мы вполне можем уподобить все

политические силы лейбористов, поскольку они приняли руководство Макдональда,

Социал-демократической партии Германии.

С честью выйдя из революционной ситуации, партия продолжала укреплять свои позиции, пока наконец Макдональд не возглавил в 1924 г. кабинет министров. Он и

его команда настолько хорошо смотрелись в этом качестве, что даже недовольные

интеллигенты на время приутихли. Это правительство сумело сказать новое слово в

вопросах внешней и колониальной политики - особенно в отношениях с Россией. В

вопросах внутренней политики сделать это было труднее, в основном потому, что

фискальный радикализм уже был доведен до крайнего предела, какой только был

возможен в тех обстоятельствах, консервативными правительствами, зависевшими от

голосов рабочих избирателей. Но даже если в вопросах законодательства рабочее

правительство не сумело существенно продвинуться по сравнению со своими

предшественниками, оно все же доказало, что может управлять государственными

делами. Блестящая работа Сноудена [Сноуден (Snowden) Филипп, 1864-1937 - министр

финансов Великобритании в первом и втором лейбористских правительствах. - Прим.

ред.] в качестве министра финансов убедительно показала стране и всему миру, что

люди труда тоже могут править. А это само но себе было большой заслугой перед

делом социализма [Кроме того, если говорить о партийной тактике, это попортило

гораздо больше крови консерваторам, чем любой упрямый радикализм.].

Разумеется, в немалой степени этому успеху способствовало - а равно как и

исключало успех любой другой политики - то, что лейбористское правительство

имело меньшинство в парламенте и потому вынуждено было полагаться не только на

сотрудничество с либералами, с которыми у них было много общего, например общие

взгляды на вопросы свободы торговли, но и на терпение консерваторов. Лейбористы

находились в ситуации, очень близкой к той, в которой находились консерваторы во

время своих недолгих пребывании у власти в 1850-х и 1860-х годах. Им было бы

непросто проводить ответственную политику, даже если бы у них было большинство.

Но, как мы уже говорили, самый факт, что они его не имели, даже марксистскому

трибуналу должен был бы доказать, что для более решительных действий нора еще не

настала, во всяком случае, не настала пора для проведения их демократическим

путем.

Рядовые члены партии, однако, всего этого не понимали. Тем более массы не

понимали того, что они обязаны Лейбористской партии не только тем, что она сама

для них делает, но и тем, что для них делает ее консервативный соперник,

стараясь привлечь на свою сторону рабочие голоса. Массам не хватало эффектных

планов реконструкции и обещаний скорых благ, и они даже сами не понимали,

насколько они были несправедливы, когда наивно вопрошали: "А что же социалисты

не сделают что-нибудь для нас, раз уж они у власти?" Интеллигенты, которые не

испытывали особого восторга от того, что их оттеснили на обочину, естественно,

не могли не воспользоваться возможностью, которую предоставляли подобные

настроения, и принялись поносить пагубное влияние лейбористов на истинных

социалистов и расписывать текущие трудности, да так, что они превращались в

ужасающую несправедливость, порожденную грубейшими промахами тираничной

профсоюзной бюрократии. В течение последующих лет находящаяся в оппозиции

Независимая рабочая партия становилась под их влиянием все более непокорной,

особенно после того, как Макдональд не откликнулся на ее призывы о проведении в

жизнь более радикальной программы [Главными требованиями этой программы было

обобществление банков и некоторых ключевых отраслей промышленности, поэтому

никак нельзя сказать, что он” была строго выдержана в духе ортодоксального

социализма. Однако в сложившихся условиях она преподносилась как подлинно

социалистическая, а программу Макдональда объявили "реформистской" -

определение, которое в классическом понимании с одинаковым успехом применимо и к

программе Независимой рабочей партии.]. Таким образом, очень многим успех

правительства казался его поражением, а ответственное отношение к делу -

трусостью.

Впрочем, это было неизбежно. Трудности и опасности, присущие политике

социалистических партий, взявших на себя государственную власть в условиях,

когда предпосылки социализма еще не вызрели, еще более наглядно показывает опыт

второго срока пребывания Макдональда на посту премьер-министра [Здесь уместно

будет напомнить читателю историю Всеобщей стачки 1926 г. Хотя обе партии были

заинтересованы в том, чтобы попытаться минимизировать ее историческое значение,

и официальные объяснения были сформулированы соответствующим образом, за ней

скрывалось нечто гораздо большее, чем просто серия тактических ошибок, приведших

к ситуации, когда конгрессу тред-юнионов пришлось "блефовать", а консервативному

правительству - требовать, чтобы он "выложил свои карты на стол" . Достаточно

только представить себе, какими могли быть последствия успеха этой забастовки

для правительства и для демократии, чтобы понять, что забастовка эта была

поистине историческим событием первостепенной важности. Если бы эта мера

сработала, английские профсоюзы получили бы абсолютную власть над страной и

никакая другая политическая, юридическая или экономическая сила не могла бы

продолжать существовать рядом с ними, если бы они сами этого не позволили. Но

заняв такое положение в обществе, они бы не смогли остаться тем, чем были

прежде. Волей-неволей профсоюзным лидерам пришлось бы употребить возложенную на

них абсолютную власть.

Для наших целей здесь достаточно будет выделить два момента. Во-первых,

описанная выше ситуация, в частности недовольство, распространившееся в массах,

старательно выпестованное многими безответственными элементами, имело

непосредственное отношение к причинам забастовки. Во-вторых, забастовка не

нанесла авторитету партии того ущерба, который она могла бы нанести. Напротив,

ее поражение привело к радикализации масс, ставшей одной из причин успеха партии

в 1929 г.]. Историки научились по достоинству оценивать искусство управления

государством, проявленное сэром Робертом Пилем. Уверен, что со временем они

научатся по достоинству ценить и государственный гений Макдональда [Аналогия эта

простирается от ряда особенностей политических и экономических ситуаций, в

которых приходилось действовать обоим премьер-министрам (хотя у Пиля было то

преимущество, что он получил свой пост уже после кризиса 1836-1839 гг.), до

некоторых политических тонкостей. В обоих случаях имел место партийный раскол,

на который и тот, и другой отважно решились пойти и который мужественно

встретили; в обоих случаях лидеров называли "предателями".]. Ему исключительно

не повезло в том смысле, что его приход пришелся на самое начало всемирной

депрессии, которая к тому же стала непосредственной причиной развала

международной политической системы, воплощением которой была Лига Наций.

Деятели меньшего калибра могли бы решить, - кстати говоря, многие именно так и

решили, - что наступил удобный момент для фундаментальной перестройки. Это

раскололо бы нацию на две половины, а к чему бы привел такой раскол, долго

гадать не приходится. Впрочем, широко рекомендовалась также политика, несколько

недотягивающая до фундаментальной перестройки, по к ней приближающаяся -

политика денежной экспансии в сочетании с не слишком глубокими социальными

преобразованиями - например, отдельными мерами по национализации и

дополнительными мерами социальной защиты - и меркантилизма в области

международных экономических отношений. Но часть мер, предусмотренных этой

программой, несомненно, лишь усилила бы депрессию, а другие - в частности, отказ

от золотого стандарта фунта стерлингов и меркантилизм - означали бы настолько

резкий отход от национальных традиций и от традиций самой рабочей партии, что

социалистам вряд ли удалось бы эту программу. Принять, не говоря уж о том, чтобы

успешно ее выполнить. Чтобы провести ее через парламент без потерь и проволочек,

требовалось добиться согласия большинства, иначе говоря - создать коалицию.

Поскольку создать коалицию было невозможно, Макдональд и его команда взялись

работать над той системой, которую они получили. В тех условиях это было самое

сложное из того, что они могли предпринять. Пока все кричали, что нужно что-то

немедленно сделать, пока безответственные лица всех мастей разглагольствовали с

трибуны парламента, пока массы недовольно ворчали, дельцы впадали в отчаяние,

интеллигенция изощрялась в красноречии, они упорно отвоевывали каждый дюйм своей

территории. Во внутренних делах они следили за порядком в финансовой системе,

поддерживали курс фунта и воздерживались от ускорения работы законодательной

машины. Во внешней политике они прилагали отчаянные усилия, чтобы Женевская

система [Имеется в виду Женевская конференция по разоружению 1932-1935 гг. -

Прим. ред.]заработала, чтобы снизилась международная напряженность и опасность

новых войн. Когда пришло время и национальные интересы потребовали, чтобы партия

пошла на риск потерять свое руководящее положение, она не раздумывая пошла на

этот шаг и помогла становлению правительства национального единства.

Грустно сознавать, что во многих важных случаях оказывается, что чем мудрее

политика, тем менее популярна она в народе и среди критиков-интеллигентов.

Именно о таком случае и идет здесь речь. Радикальный критик, который не заметил

связи между политикой Макдональда и относительной мягкостью депрессии в Англии,

а также последующего выхода из нее, видел в этой политике лишь слабость,

некомпетентность, узколобый традиционализм, а то и измену делу социализма. То,

что было, возможно, одним из лучших образцов функционирования исполнительной

власти во всей истории демократической политики и ответственного подхода к

принятию государственных решений, основанного на правильной оценке экономической

и социальной ситуации, критики расценивали как "позор и мерзость". В лучшем

случае, критики сравнивали Макдональда с плохим наездником, поставившим свою

лошадь на колени, но больше всего им импонировала гипотеза о том, что

правительство Макдональда поддалось на дьявольские нашептывания (а то и хуже)

английских банкиров или уступило давлению их американских опекунов.

К сожалению, подобные вздорные слухи - это реальный фактор, важность которого

нельзя недооценивать при прогнозировании. Он может серьезно повлиять на

способность социалистических партий служить делу цивилизации в переходный

период, переживаемый нами сегодня. Но если сбросить со счетов этот фактор, а

также тот трюизм, что всякая партия, идущая на жертву в интересах нации, в

краткосрочном аспекте сама же и проигрывает, нетрудно понять, что в долгосрочном

аспекте благодаря второму сроку пребывания Макдональда на посту премьер-министра

влияние рабочей партии вполне может возрасти. Пояснить это нам вновь поможет

аналогия с сэром Робертом Пилем во время его второго пребывания на посту

премьер-министра. Консервативное большинство, поддерживавшее Пиля, при

обсуждении вопроса об аннулировании хлебных законов раскололось на два лагеря.

Крыло "пилитов", хотя они были более многочисленны и имели больший политический

все, чем те, кто шел за Макдональдом, вскоре распалось. Консервативная партия

серьезно пострадала и уже не смогла взять власть в свои руки - хотя и трижды

входила в кабинет - вплоть до блестящей победы Дизраэли [Дизразли (Disracli)

Бенджамин, граф Биконсфилд (1804-1881) - премьер-министр Великобритании в 1864 и

1874-1880 гг., лидер Консервативной партии, писатель. - Прим. ред.] в 1873 г. Но

после этого и вплоть до победы сэра Кэмпбелла-Бэннермана [Кэмпбелл-Бэннерман

(Campbell-Bannermann) Генри (1836-1908) - премьер-министр Великобритании в

1905-1908 гг., лидер Либеральной парши с 1899 г. - Прим. ред.] примерно две

трети всего срока пришлось на правление Консервативной партии. Еще важнее было

то, что английская аристократия и мелкопоместное дворянство асе это время

сохраняли свои позиции, причем гораздо лучше, чем в том случае, если бы не было

снято проклятие дорогого хлеба.

Кстати говоря, Лейбористская партия быстро оправилась и за годы, последовавшие

за ее расколом, укрепила свои позиции в стране. Есть достаточно оснований

утверждать, что, если бы история развивалась нормальным путем, т.е. если бы не

война, социалисты бы вскоре вновь пришли к власти, имея большую власть и лучшие

шансы на успех, и что тогда уж они смогли бы запять более жесткую позицию, чем

прежде. Но с не меньшими основаниями можно утверждать и то, что между их

политикой и политикой Макдональда имелись только количественные различия, в

основном по охвату национализации.