Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Причины, по которым, как мы полагаем, капиталистический порядок имеет

тенденцию к саморазрушению, а централистский социализм, - с учетом упомянутых

выше пояснений, -является его вероятным наследником, я уже объяснял. Вкратце и

весьма поверхностно эти причины могут быть сведены к четырем пунктам. Во-первых,

сам успех класса деловых людей в развитии производительных сил этой страны и сам

факт, что этот успех создал новый жизненный уровень для всех классов общества,

парадоксальным образом подорвал социальные и политические позиции этого самого

класса деловых людей, экономическая функция которых, хотя и не устарела

полностью, но имеет тенденцию к устареванию и к обюрокрачиванию. Во-вторых,

капиталистическая деятельность, будучи по сути "рациональной", имеет тенденцию к

распространению рационального образа мышления и к разрушению тех привычек к

лояльности и к подчинению низших слоев высшим, которые, однако, важны для

эффективного функционирования институционализированного лидерства на

производственном предприятии: ни одна социальная система не может

функционировать, если она базируется исключительно на сети свободных контрактов

между (законодательно) равными партнерами, в которой каждый руководствуется не

чем иным, кроме собственных (краткосрочных) утилитарных целей. В-третьих,

концентрация класса деловых людей на проблемах предприятия и офиса создала

политическую систему, структура которой, и интеллектуальный класс, интересы

которого развивались независимо, а временами и противоположно интересам большого

бизнеса. Последний становится все более неспособным защищать себя от атак, в

краткосрочном плане очень выгодных для других классов. В-четвертых, в результате

всего этого система ценностей капиталистического общества, хотя и обусловившая

его успехи, теряет свою власть не только над общественным мнением в целом, но и

над самим слоем "капиталистов". Не надо много времени, - хотя и больше, чем есть

в моем распоряжении, - чтобы показать, каким образом современные устремления к

обеспеченности, равенству и регулированию (экономической инженерии) объясняются

с помощью этих процессов.

Лучший способ убедиться в том, как идет процесс дезинтеграции капиталистического  общества, это наблюдать, в какой мере его внутренние особенности принимаются за  данные и самим классом деловых людей, и значительным числом экономистов, которые

считают себя (на все 100 процентов) противниками социализма и привычно отрицают

существование тенденции к его наступлению. Скажу только о последних. Они

принимают, не подвергая сомнению, и даже с одобрением:

(1) различные меры стабилизационной политики, направленные на предотвращение

спадов или по крайней мере депрессий, а именно - значительные масштабы

государственного регулирования деловой конъюнктуры, если не сам принцип полной

занятости;

(2) "политику большего равенства в доходах", редко определяя, до какой степени

равенства готовы они пойти, и в связи с этим - принцип перераспределительного

налогообложения;

(3) богатый ассортимент мер по регулированию цен, нередко обосновываемых с

помощью антитрестовских лозунгов;

(4) различную степень государственного контроля, хотя и сильно различающиеся по

своим масштабам, над рынком труда и денежным рынком;

(5) неопределенное расширение сферы потребностей, которые ныне или в будущем

должны удовлетворяться с помощью государственного предпринимательства, бесплатно

или за плату, как, например, потребность в услугах почты;

(6) конечно же, все виды законодательства, регулирующего рынок ценных бумаг.

Мне кажется, на какой-то горе в Швейцарии проходили конгрессы экономистов,

которые выразили неодобрение всем этим мероприятиям или большинству из них. Но

эти анафемы даже не удостоились каких-либо возражений.

Было бы полным непониманием моей аргументации, если бы вы подумали, что я "не

одобряю" или намереваюсь критиковать все эти мероприятия. Не отношусь я и к тем,

кто считает все или некоторые из них "социалистическими". Некоторые из них были

выдвинуты еще в XVIII столетии консервативными и даже аристократическими

правителями, другие содержались в программах консервативных партий и

осуществлялись ими задолго до "Нового курса". Все, что мне хочется подчеркнуть,

- это то, что мы действительно далеко ушли от принципов капитализма свободного

предпринимательства, а также то, что можно развивать и регулировать

капиталистические институты - в той мере, в какой речь идет о функционировании

частного предприятия, - таким способом, который, хотя и отличается от истинно

социалистического планирования, но не слишком сильно. Экономисты, которых я имею

в виду, Несомненно, подчеркивают различия, которые, по их мнению, сохраняются.

Не все они единодушно определяют место на оси капитализм - социализм, которое

занимает данная система. Но все они осознают то, что не в состоянии был понять

Маркс: с одной стороны - огромные производственные возможности капиталистической

машины, которая обещает неизмеримо высокий массовый уровень жизни, дополненный

бесплатными услугами, без полной "экспроприации экспроприаторов"; с другой -

пределы, до которых капиталисты могут быть на деле экспроприированы без того,

чтобы экономическая машина остановилась, и пределы, в которых эту машину можно

заставить работать в интересах рабочего класса. Открыв эту возможность

лейбористского социализма, они делают вывод, что подобный капитализм может

существовать неопределенно долго, во всяком случае при определенных

благоприятных условиях. Может быть, это и так, но это не ведет к отрицанию моей

теории. Капитализм не сводится только к тому, что домашняя хозяйка может влиять

на производство своим выбором между горохом и фасолью; или к тому, что молодой

человек может выбирать, где он желает работать - не заводе или на ферме; либо к

тому, что управляющий Предприятием имеет голос при решении вопроса, что и как

Производить; он означает систему ценностей, отношение к Жизни, определенную

цивилизацию - цивилизацию, основанную на неравенстве и семейном, состоянии.

Однако эта цивилизация быстро уходит в прошлое. Мы можем радоваться или стенать

по поводу этого факта - кому как нравится; но не будем закрывать на это глаза.

Остается одна коренная проблема. Диагноз, позволяющий делать выводы в пользу

выживания лейбористского социализма, опирается в основном на экстраполяцию

современного небывалого роста общественных производительных сил. Но здесь

присутствует и элемент неопределенности. Прошлые достижения были достижениями

более или менее свободного капитализма. Нельзя предполагать без дальнейшего

анализа, что лейборизм и в будущем будет функционировать так же. Мы можем не

признавать тезис о стагнации в настоящее время, но в конце концов он станет

реальностью, если частнопредпринимательская система будет перманентно

перегружаться и "регулироваться" сверх ее возможностей. В этом случае

непосредственно социалистическое решение может оказаться даже для врагов

социализма меньшим из зол.