Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Но разве наши выводы, основанные на "максимальных ре­зультатах оптимально

отобранной группы", не обесцениваются тем фактом, что эти результаты служат не

обществу (производство ради потребления), а деланию денег, что целью

капиталистического производства является максимизация прибыли, а не

благосостоя­ния? Такая точка зрения всегда была популярна за пределами

буржуазных кругов. Экономисты временами боролись с ней, а време­нами

поддерживали ее. При этом они создавали нечто гораздо более ценное, чем итоговые

выводы, которые в большинстве случаев отражали их социальное положение,

интересы, симпатии или ан­типатии. Они постепенно накапливали факты и

инструменты ана­лиза, что позволяет нам сегодня давать на многие вопросы более

правильные ответы (хотя и не такие простые и радикальные), чем давали наши

предшественники.

Не станем углубляться слишком далеко в прошлое.

Так называемые экономисты классической школы [Термин "экономисты-классики" в

этой книге обозначает английских экономистов, произведения которых вышли в свет

c 1776 по 1848 г. Наиболее выдающиеся из них - Адам Смит, Рикардо, Мальтус,

Сениор и Джон Стюарт Милль. Это необходимо иметь в виду, поскольку в последнее

время этот термин стал употребляться в гораздо более широком значении.] были

практически единодушны: большинству из них не нравились современные им

общественные институты и способы их функционирования. Они сражались с земельными

собственниками и выступали за социальные реформы - прежде всего фабричное

законодательство, - из которых далеко не все соответствовали идеям

"laissez-faire". Но они были убеждены, что в системе институтов капитализма

действия промышленников и торговцев, движимых собствен­ным интересом, ведут к

максимальному результату, который отвечает интересам всех. Столкнувшись с

проблемой, которую мы здесь обсуждаем, они без всяких колебаний отнесли бы

наблюдаемые темпы прироста совокупного продукта на счет сравнительно

раскрепощенного предпринимательства и мотива извлечения при­были. Может быть,

они упомянули бы о "благоприятном законодательстве" как о необходимом условии,

но под этим понималось бы именно снятие оков с производственной и коммерческой

деятельности и прежде всего отмена или сокращение протекционистских пошлин в XIX

в.

В настоящее время очень трудно по достоинству оценить эти взгляды. Конечно, это  были типичные взгляды английских буржуа: буржуазные шоры заметны на каждой  странице, написанной классиками. Не менее очевидно присутствие шор другого рода:

классики мыслили понятиями, характерными для данной истори­ческой эпохи, опыт

которой некритически идеализировали и абсолютизировали. Кроме того, большинство

из них отстаивали инте­ресы Англии того времени. Поэтому в других странах и в

иные времена их теории вызывали антипатию, которая часто мешала их понять. Но

отвергать их учение на этом основании было бы неуместно. Предубежденный человек

тоже может говорить правду. Вы­воды, сделанные на основании какого-то частного

случая, могут иметь и более широкое применение. Что же касается противников и

преемников классиков, то у них были свои предрассудки и свои шоры, они

рассматривали другие, но не менее частные случаи.

С точки зрения экономического анализа главная заслуга класси­ков состоит в том,

что наряду с другими серьезными заблуждения­ми они опровергли наивную идею,

согласно которой экономическая деятельность при капитализме, движимая мотивом

прибыли, должна уже в силу этого факта противоречить интересам потребителей.

Другими словами, делание денег обязательно отвлекает производство от

общественных целей, а прибыль частных лиц как са­ма по себе, так и вследствие

тех искажений, которые вносят этот мотив в экономический процесс, представляет

собой чистый убы­ток для всех, кроме ее получателей, и поэтому составит чистый

вы­игрыш при социализации.

Если мы рассмотрим логику этой и подобных ей идей, которые никогда не защищал ни

один серьезный экономист, нам покажется, что их опровержение было для классиков

простой задачей. Но достаточно окинуть взглядом все теории и лозунги,

сознательно или подсознательно основанные на этой идее и существующие уже в наши

дни, чтобы мы отнеслись к их достижениям с большим почтением. Я хочу также

добавить, что классики ясно видели (хотя и несколько преувеличивали) роль

сбережений и накопления: они в принципе верно, хотя и не совсем точно установили

связь между сбережениями и темпами экономического "прогресса". Их доктри­не была

свойственна житейская мудрость, серьезный, долгосроч­ный подход и мужественный

тон, выгодно отличающийся от современных истерик.

Но между осознанием того, что максимизация прибыли и мак­симизация результата

производства могут не противоречить друг другу, и доказательством, что первое с

необходимостью или в подавляющем большинстве случаев предполагает второе, -

дистан­ция гораздо большая, чем это представлялось классикам, которые так и не

смогли се преодолеть.

Изучая сегодня учение классиков, не устаешь удивляться, поче­му они

удовлетворялись своими доводами и считали их доказательствами. В свете

позднейших достижений в области экономичеcкого анализа их теория рассыпается как

карточный домик, хотя в их видении много верного [Читатель, наверно, помнит

различие, которое я проводил между теорией Маркса и его видением. Всегда важно

помнить, что способность видеть вещи в правильном свете и способность правильно

рассуждать о них - это не одно и то же. Поэтому очень хороший теоретик может

нести полную чушь, когда его просят оценить конкретную историческую ситуацию в

целом.].