Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Теперь несколько слов о проблеме "жестких цен", которая ак­тивно обсуждается

в последнее время. На самом деле, это один из аспектов той общей проблемы,

которую мы здесь рассматривали. Жесткость цен мы определим следующим образом:

цена является жесткой, если она менее чувствительна к изменениям спроса и

предложения, чем предполагает модель совершенной конкурен­ции [Это определение

достаточно для наших целей, но неудовлетворительно для других. См. статью

Д.Д.Хамфри (Journal of Political Economy. 1937. October) и Э.С.Мейсона (Review

of Economics and Statistics. 1938. May). Профессор Мейсон cpeди прочего показал,

что, вопреки широко распространенному убеждению, жесткость цен не возрастает, во

всяком случае она не увеличилась за последние сорок лет. Этот результат сам по

себе опровергает некоторые выводы современной теории жестких цен.].

Количественная оценка жесткости цен в нашем смысле зави­сит от выбора данных и  метода измерения и поэтому ненадежна. Но при любых данных и любом методе

измерения очевидно, что цены на самом деле не являются настолько жесткими, как

это представляется. В силу многих причин некоторые изменения цен не учитываются

в статистике и жесткость их оказывается мнимой. Я остановлюсь лишь на одной из

этих причин, тесно связанной с такими фактами, которые лежат в центре нашего

анализа.

Я подчеркивал важность вторжения новых благ для капитали­стического процесса  вообще и механизма конкуренции в частности. Но новое благо может уничтожить

существовавшую ранее отраслевую структуру и удовлетворить имеющуюся потребность

по более низкой цене на единицу полезного эффекта (например, за перемещение

груза на данное расстояние) без какого бы то ни было изменения цен

существовавших благ, реальная гибкость цен может сочетаться с их формальной

жесткостью. Есть и другие случаи, когда новый образец изделия внедряется только

ради снижения цены, при этом цены на старые образцы остаются неизменными. Это

еще один пример скрытого снижения цен.

Далее, подавляющее большинство новых потребительских товаров, в частности все

мелочи современного обихода, вначале появляются в несовершенном виде как опытные

образцы. В таком виде они никогда не смогли бы покорить потенциальный рынок.

Поэтому улучшение качества продуктов - это практически всеобщее явление,

сопровождающее развитие отдельных концернов и отрас­лей. Независимо от того,

связано это повышение качества с дополнительными издержками или нет, неизменные

цены на единицу улучшаемого товара нельзя называть жесткими без дополнительных

исследований.

Разумеется, есть множество случаев, когда цены действительно являются жесткими:

они держатся на постоянном уровне, поскольку этого требует политика фирмы или

поскольку их вообще трудно изменить (например, цена, установленная участниками

картеля после долгих и трудных переговоров). Для того чтобы оценить

долговременное влияние этого факта на темпы прироста промыш­ленного

производства, надо прежде всего отдавать себе отчет в том, что жесткость цен по

самой своей природе - краткосрочный феномен. Мы не сможем найти ни одного

существенного примера дли­тельной жесткости цен. Какую бы отрасль или группу

товаров мы ни взяли, мы практически всегда установим, что, если взять

сравнительно долгий период, цены всегда адаптируются к техническому прогрессу, -

часто они при этом заметно падают [Как правило, их падение бывает меньше, чем

предписывает модель совершенной конкуренции. Но это правило действует лишь при

прочих равных, что лишает его всякого практического значения. Я уже упоминал об

этом моменте выше и вернусь к нему ниже в пункте 5.], - если только этому не

препятствуют денежная политика или автономные изменения уровня заработной платы.

Эти последние факторы, разумеется, следует учесть при корректировке данных так

же, как и изменение качества продуктов [С точки зрения теории благосостояния

целесообразно использовать определение, отличное от нашего, и измерять изменение

цен в часах труда, необходимых для того, чтобы заработать на определенное

количество потребительских товаров с учетом изменении в качестве. Мы уже делали

так выше. При таком измерителе гибкость цен и процесс их постепенного снижения

просматриваются наиболее ясно. Изменения общего уровня цен представляют собой

отдельную проблему. Если они отража­ют чисто монетарные факторы, от них

необходимо абстрагироваться при анализе жесткости цен. Но в той мере, в какой в

них отражается общий эффект возросшей производительности во всех отраслях

производства, их следует учесть.]. Основу этой связи, действующей в процессе

капиталистической эволюции, раскрывает весь наш предшествующий анализ.

Целью проводимой фирмой стратегии жестких цен на самом деле является избежание

сезонных, случайных и циклических колебаний цен, они должны меняться только в

ответ на глубокие изменения в экономических условиях. Поскольку эти глубокие

изменения проявляются не сразу, такая стратегия должна предусматривать

дискретные пересмотры цен: цены поддерживаются на постоянном уровне, пока не

станут различимы контуры новой экономической ситуации. Говоря формально, эта

стратегия предполагает, что движение цен должно описываться ступенчатой

функцией, приближающейся к тренду.

В большинстве случаев истинная и сознательно осуществля­емая политика жестких

цен сводится именно к этому. Большая часть экономистов признает это хотя бы

негласно. Дело в том, что, хотя некоторые их доводы применимы лишь к

долгосрочному анализу, - например, аргументы, доказывающие, что жесткие цены

мешают потребителям пользоваться плодами технического прогресса, - на практике

экономисты измеряют и обсужда­ют прежде всего жесткость цен в цикле, и в

особенности тот факт, что многие цены вовсе не падают или недостаточно быстро

падают во время спада и депрессии. Таким образом, на самом де­ле вопрос должен

ставиться так: как эта краткосрочная жесткость цен [Следует, однако, отметить,

что "краткий срок" в данном случае может быть дольше, чем это обычно

подразумевается, - десять лет или еще дольше. Существует не один цикл, а

несколько, происходящих одновременно и имеющих различную длительность. Один из

наиболее важных продолжается в среднем девять с половиной лет. Примерно за такой

срок происходят и важные структурные сдвиги, требующие изменения цен. Полное

воздействие особенно значительных структурных изменений проявляется на

протяжении более длительных периодов. Чтобы разобраться в движении цен на

алюминий, вискозу, автомобили, требуется изучить период около 45 лет.] может

повлиять на долгосрочный экономический рост.

Причем единственный, на самом деле важный момент здесь состоит в следующем:

цены, которые снижаются во время спада и де­прессии, несомненно, влияют на

экономическую ситуацию в этих фазах цикла. Если влияние это резко отрицательное,

т.е. ухудша­ющее ситуацию но сравнению с состоянием совершенной конку­ренции, то

оно должно плохо сказаться и на последующих оживлениях и подъемах и в итоге темп

прироста производства сокра­тится ниже уровня, который существовал бы в

отсутствие жестких цен.

В оправдание такой точки зрения выдвигаются два довода. Чтобы как можно яснее

изложить первый из них, предположим, что существует отрасль, в которой цены во

время спада не понижаются, а количество произведенного продукта остается

неизменным. В этом случае покупателям придется дополнительно раскошелиться на

сумму, которая и составляет выигрыш отрасли от жесткости цен. Если же покупатели

тратят все, что могут, а продавцы не рас­ходуют поступившие к ним дополнительные

средства, а сберегают их или выплачивают с их помощью долги банкам, то общая

вели­чина расходов в экономике сократится. В этом случае пострадают и другое

отрасли и фирмы. Если же и они в свою очередь будут проводить ограничительную

политику, то мы получим кумулятивный процесс распространения депрессивных

явлений. Иными слова­ми, жесткость цен сократит величину национального дохода

или увеличит праздно лежащие денежные средства, которые не совсем корректно

принято называть сбережениями.

Такой случай в принципе возможен. Но читателю нетрудно убедится в том, что

практическая значимость его очень мала или вовсе отсутствует [Лучший способ

убедиться в этом состоит в том, чтобы внимательно рассмотреть смысл всех

используемых предпосылок не только в приведенном воображаемом случае, но и в

более реалистических вариантах. Кроме того, не следует забывать, что прибыль,

полученная от неснижения цен, может быть средством избежать банкротства или, по

крайней мере, приостановки операций. И та, и другая напасть может породить

"порочный круг спада с гораздо большим "успехом", чем возможное сокращение

совокупных расходов. См. также наши рассуждения но поводу второго аргумента.].

Второй аргумент основан на том, что жесткость цен может при­вести к

дополнительному сверхнормальному сокращению производства в отдельной отрасли или

секторе экономики, что в свою очередь вызовет диспропорциональность. Поскольку

наиболее важными механизмами в распространении этих эффектов явля­ются рост

безработицы - упрек в дестабилизации занятости вообще наиболее часто

предъявляется жестким ценам - и соответствующее сокращение совокупных расходов,

этот аргумент в дальнейшем совпадает с первым. Его практическую важность

значи­тельно сокращает - правда, экономисты расходятся в оценках, на­сколько

значительно, - тот факт, что в наиболее ярких случаях же­сткость цен

мотивируется именно низкой чувствительностью спроса к краткосрочным изменениям

цены в определенных рам­ках. Люди, которые во время спада беспокоятся о своем

будущем, не станут покупать новый автомобиль, даже если он будет прода­ваться с

25-процентной скидкой, в особенности если покупку мож­но легко отложить, а

падение цен, как ожидается, продолжится и в будущем.

Однако независимо от всего этого данный аргумент неубедителен, поскольку его

действие вновь оговорено предпосылкой о "прочих равных", которая неприменима к

нашему процессу "созида­тельного разрушения". Из того факта (в той мере, в какой

это действительно факт), что при более гибких ценах можно при прочих равных

продать больше товаров, еще не следует, что выпуск данных товаров или совокупное

производство и занятость возрастут. Мы предполагаем, что отказ от снижения цен

усиливает позиции соответствующих отраслей, увеличивая получаемую ими прибыль

или препятствуя хаосу на рынках, т.е. не является с их стороны простой ошибкой.

Поэтому в результате этой политики на месте возможных очагов опустошения

возникают крепости. Как мы уже убедились, рассматривая вопрос с более общей

точки зрения, совокупное производство и занятость при ограничительной политике

могут быть выше, чем в том случае, когда спад беспрепятственно нарушит

установившуюся структуру цен [Теоретик сказал бы, что во время спада кривая

спроса может сдвинуться вниз резче, если из-под всех цен будут убраны

подпорки.]. Иными словами, в условиях, созданных капиталистической эволюцией,

полная и всеобщая гибкость цен во время спада может только дестабилизировать

систему, а не наоборот, как считает общая теория. Это часто при­знают

экономисты, симпатизирующие интересам какой-либо час­ти общества, например

рабочим или фермерам: они охотно согла­шаются с тем, что за жесткостью цен на

самом деле скрывается целенаправленная адаптация к новым условиям.

Возможно, читатель несколько удивлен, что от столь знамени­той в последние годы

теории осталось так мало. Ведь некоторые уже поверили, что жесткость цен

представляет собой важный дефект капиталистической системы и чуть ли не главную

причину спадов. Но удивляться здесь нечему. Люди и группы людей готовы

ухватиться за любое "открытие", отвечающее современной полити­ческой тенденции.

Теория жестких цен, содержащая некоторую долю истины, являет собой далеко не

худший пример такого рода.