Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Теперь об открытии новых земель - уникальной инвестици­онной возможности,  которая никогда больше не повторится. Даже если мы согласимся с тем, что

географическая граница дальнейшей экспансии человечества закрыта навсегда, - что

не очевидно, поскольку в настоящее время существуют пустыни, на месте которых

некогда были ноля и многолюдные города, - и даже если мы предположим, что ничто

и никогда не сможет увеличить благосостояние человечества так, как это сделал

поток продовольствия и сырья с этих новых земель, - что более правдоподобно - из

этого всего, тем не менее, не следует, что совокупный продукт на душу населения

должен сокращаться или замедлить свой рост на протяжении следующей половины

столетия. Этого можно было бы ожидать, если бы страны, вовлеченные в

капиталистический мир в XIX в., подвергались эксплуатации в том смысле, что их

довели бы до стадии убывающей отдачи. Но это не так, и как только что было

отмечено, сокращение рождаемости снимает с повестки дня проблему, связанную с

тем, что отдача, которую люди получают от природы, становится или уже стала

меньшей, чем раньше. Технический прогресс переломил эту тенденцию, и можно с

полной уверенностью предсказать, что в обозримом будущем мы будем жить при

изобилии сырья и продовольствия, позволяющем увеличивать производство в любом

направлении, которое мы сочтем целесообразным. Это относится и к минеральному

сырью.

Остается еще одна возможность. Хотя текущее производство продовольствия и сырья

на душу населения не пострадает, а может быть, и возрастет, возможности для

предпринимательства и, следовательно, для инвестиций, связанные с самим

процессом освоения новых земель, исчезают с окончанием этого процесса.

Происходящее отсюда сокращение области применения сбережений может повлечь за

собой всяческие трудности. Что же, давайте вновь предположим, что новые земли

освоены до конца, и сбережения, которые не находят себе других областей

применения, могут вызвать трудности и привести к расточительству. Оба

предположения крайне нереалистичны. Но нам нет необходимости подвергать их

сомнению, поскольку выводы относительно будущих темпов роста совокупного

продукта основаны на третьем, уж вовсе абсурдном предположении об отсутствии

других сфер применения сбережений.

Это третье предположение вызвано лишь недостатком воображения и является

примером ошибки, часто искажающей интерпретацию исторических событий. Отдельные

черты исторического процесса, поразившие аналитика в наибольшей степени,

обоснованно или нет возводятся им в ранг фундаментальных факторов. Например,

процесс, который обычно описывается как становление капитализма, примерно

совпадает во времени с притоком в Европу серебра с рудников Потоси, а также с

политической ситуацией, в которой расходы князей превышали их доходы, так что им

приходилось непрерывно прибегать к займам. Оба эти явления, очевидно, различными

способами повлияли на экономическое развитие того времени, с ними можно связать

даже крестьянские восстания и религиозные движения. Поэтому аналитик склонен

сделать вывод, что становление капиталистического строя находится в

причинно-следственной зависимости с этими явлениями, и без них (а также без

некоторых других факторов того же типа) фе­одальный мир никогда бы не

преобразовался в капиталистиче­ский. Но это уже совсем другой тезис, для

которого нет никаких очевидных оснований. Все, что мы можем утверждать, - это

то, что события действительно произошли именно так. Это не означа­ет, что не

было никакой другой возможности. В данном случае мы даже не можем утверждать,

что названные факторы благоприятствовали развитию капитализма, поскольку это

правда лишь отча­сти, а в других аспектах влияние их было скорее негативным.

Аналогично, как мы убедились в предыдущей главе, возможности для

предпринимательства, связанные с освоением новых стран, конечно, были

уникальными, но только в том смысле, в ка­ком уникальна каждая возможность.

Нелепо предполагать, что "закрытие границ" породит вакуум и всякие попытки найти

другие сферы применения капитала будут заведомо менее значительны­ми в любом

смысле этого слова. Завоевание воздушного простран­ства может быть более

значительным, чем завоевание Индии, не следует путать географические границы с

экономическими. Конечно, сравнительное значение разных стран и регионов может

существенно измениться при переходе от одних инвестиционных возможностей к

другим. Чем меньше страна или регион, чем больше их судьба связана с каким-то

одним элементом производственного процесса, тем хуже выглядит их перспектива в

случае, если этот элемент теряет свое значение. Так, сельскохозяйственные

регионы могут навсегда потерять свое значение с внедре­нием синтетических

продуктов (вискозы, синтетических красите­лей, искусственного каучука и др.).

Слабым утешением будет для них то, что если рассматривать весь процесс в целом,  то будет зафиксирован прирост совокупного продукта. Возможные последствия этого

могут быть усугублены разделением экономического ми­ра на сферы конфликтующих

национальных интересов. Все, что мы в конце концов можем утверждать, - это то,

что исчезновение инвестиционных возможностей, связанных с освоением новых стран,

- если они действительно исчезают - вовсе не обязательно должно вести к

отсутствию возможностей вообще, что неизбежно оказало бы воздействие на темпы

роста совокупного продукта. Мы не можем заявлять, что эти возможности будут

замещены другими равноценными возможностями. Мы можем отметить, что данный

процесс естественно повлияет на будущее развитие этих и других стран; мы можем

выразить доверие к способностям капиталистической системы найти или создать

новые возможности, поскольку это ей в общем-то присуще, однако полученный нами

отрицательный результат от этого не изменится. А если вспомнить, отчего мы

вообще занялись данной проблемой, этого вполне достаточно.