Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

При анализе рационалистической природы капиталистиче­ской цивилизации (гл.

XI), я подчеркнул, что от возникновения ра­циональной мысли до становления

капитализма прошли тысячи лет; капитализм лишь придал новый импульс и

специфический поворот этому процессу. Так и с интеллектуалами - оставляя в

стороне греко-римский мир, мы находим их в чисто докапиталистических условиях,

например в Королевстве франков и в странах, на которые оно распалось. Однако

число их было невелико; это бы­ли священнослужители, в основном монахи, а их

писания были доступны лишь бесконечно малой части населения. Конечно, время от

времени появлялись сильные личности, которым удавалось выработать

неортодоксальные взгляды и даже донести их до широкой аудитории. Однако это, как

правило, грозило вызвать враждебность очень жестко организованного окружения, -

из которого в то же время трудно было вырваться, - и идя на этот шаг, человек

ри­сковал обречь себя на участь еретика. Но мало было решиться на подобные

действия, требовалась еще поддержка или доброе расположение какого-нибудь

влиятельного сеньора или вождя, и тактика миссионеров - убедительнейшее тому

свидетельство. В целом, та­ким образом, интеллектуалов крепко держали в узде, и

проявление своего норова было делом нешуточным даже во времена крайнего хаоса и

смуты, как это было, например, в эпоху эпидемий чумы (в 1348 г. и позже).

Но если колыбелью интеллектуалов средневекового образца служили монастыри, то

капитализм отпустил их на волю и снабдил печатным станком. Медленная эволюция

интеллектуалов-ми­рян была лишь одним из аспектов этого процесса; то, что

возникновение гуманизма совпало во времени с появлением капитализма - факт

весьма примечательный. Большинство гуманистов составля­ли поначалу филологи,

однако - и это прекрасно иллюстрирует высказанную выше мысль - они не замедлили

освоить сферы морали, политики, религии и философии. Виной тому было не только

содержание классических работ, по которым они изучали свою грамматику, - ведь от

критики текста до критики общества путь короче, чем это может показаться. Как бы

то ни было, типичный интеллектуал не лелеял мечту быть сожженным на костре,

который все еще угрожал еретикам. Как правило, почести и комфорт нравились ему

гораздо больше. А получить все это можно было в конечном счете лишь из рук

властителей, светских или духовных, хотя гуманисты были первыми интеллектуалами,

имевшими мас­совую аудиторию в современном смысле этого слова. Установка на

критику крепчала с каждым днем. Но социальная критика - если не считать того,

что содержалось в некоторых нападках на католи­ческую церковь и в особенности на

ее главу, - в подобных услови­ях расцвета не получила.

Однако почестей и приличных доходов можно добиваться разными путями. Лесть и  подхалимство часто вознаграждаются хуже, чем их противоположность. Аретино

[Пьетро Аретино (1492-1556).] не был первым, кто открыл эту истину, но ни одному

смертному не удалось превзойти его в умении ею пользоваться. Карл V был

преданным мужем, но во время своих походов, которые на много месяцев отлучали

его от дома, он жил жизнью джентльмена своей эпохи и своего класса. Ну и

прекрасно, общество и, что особенно было важно для Карла, императрица не должны

были об этом узнать, и великий критик политики и морали своевременно получал

убедительные и весомые доводы. Карл откупался. Но дело все в том, что это не был

простой шантаж, который, как правило, одну сторону обогащает, а другой наносит

ничем не компенсируемый ущерб. Карл знал, почему он платил, хотя, несомненно, он

мог бы заручиться молчанием более дешевым и радикальным методом. Он не выказывал

недовольства. На­против, он даже превзошел самого себя и воздал почести этому

человеку. Очевидно, ему необходимо было нечто большее, чем просто молчание, и,

кстати говоря, его дары воздались ему сторицей.