Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Итак, используемый нами критерий для определения превосходства или

неполноценности системы оказывается более существенным, нежели может показаться.

Каковы же исходящие из него аргументы в пользу того социалистического проекта, о

котором я говорил прежде?

Читатель, внимательно ознакомившийся с анализом, проведенным в гл. VIII, вполне

может недоумевать. Большинство аргумен­тов, обычно выдвигаемых в поддержку

социалистического строя и против капиталистического, как мы убедились, отпадают,

как только в расчет берутся условия, создаваемые для бизнеса быстрым

экономическим прогрессом. Некоторые из этих аргументов при ближайшем

рассмотрении играют на руку противоположной стороне. Многое из того, что

рассматривалось как патологическое, на проверку оказывается физиологически

необходимым для выполнения важных функций в процессе творческого разрушения.

Многое из того, что предстает как расточительство, сопровождается эффектами,

которые иногда полностью, а порой частично нейтрализуют потери. Социально

иррациональное распределение ресурсов отнюдь не столь распространено и не столь

значительно, как это нередко представляют. Более того, оно весьма вероятно и в

социалистической экономике. Наличие избыточных производственных мощностей, до

известной степени неизбежное и в социалистической экономике, часто можно

интерпретировать так, что это сни­мет всякую критику. И даже непреодолимые

пороки можно в конечном счете изобразить как мелкие частности, сопутствующие

достижению столь великому, что на его фоне меркнут любые недостатки.

Oтвет на наш вопрос вытекает из последнего пункта предыдущей главы. Пока

капиталистическая эволюция в полном разгаре, этот ответ вызывает сомнения.

Окончательный характер он приобретает, когда эта эволюция начнет постоянно

замедляться по при­чинам либо внутренним, либо внешним по отношению к ее

экономическому механизму.

В ряде отраслей капиталистической промышленности могут сложиться условия, когда  равновесные цены и объем производства становятся теоретически неопределенными.

Так может быть, хотя и не обязательно, при олигополии. В социалистической же

экономике все однозначно детерминировано, если исключить из рассмотрения частные

случаи, не имеющие практического значения. Но даже если теоретически

детерминированное состояние в капиталистической экономике существует,

практическое его достижение будет сопряжено с гораздо большими трудностями и

затрата­ми, чем это было бы при социализме. В нервом случае требуются

бесчисленные ходы и контрходы, сами решения приходится при­нимать в атмосфере

неопределенности, сдерживающей рискованные действия. В социалистической

экономике такого рода страте­гия и такая неопределенность не будут иметь места.

Все, о чем говорилось выше, относится не только к "монополистическому"

ка­питализму, но в еще большей степени, хотя и но иным причинам, к конкурентным

разновидностям капитализма. Это было проде­монстрировано на примере "свиного

цикла" [См. гл. VIII.], а также в связи с поведением ряда отраслей

промышленности, более или менее отвечающим критерию совершенной конкуренции, в

периоды общих циклических спадов или отраслевых кризисов.

Все это более значительно, чем может показаться на первый взгляд. Равновесные

решения проблем производства рациональны или оптимальны при заданных

обстоятельствах, и, все, что скорее, проще и безопаснее позволяет прийти к ним,

означает экономию человеческой энергии и материальных ресурсов, снижение общих

издержек, с которыми сопряжено достижение конечного результа­та. Если

сэкономленные в ходе его достижения ресурсы не будут полностью растранжирены,

эффективность в нашем понимании должна неизбежно возрасти.

При рассмотрении под этим углом зрения часть тех распрост­раненных обвинений в

адрес капиталистической системы, о которых упоминалось выше, получаст веское

обоснование. Возьмем, к примеру, избыточные мощности. Неверно, что при

социализме их не будет вовсе. Для Центрального органа было бы нелепо настаи­вать

на полной загрузке новой железной дорога, проложенной в еще неосвоенном регионе.

Ошибочно также утверждение, что су­ществование избыточных мощностей непременно

связано с поте­рями. Однако есть и такие формы избыточных мощностей, которые

действительно сопряжены с потерями, и с помощью социали­стического управления их

можно избежать. Это прежде всего относится к резервным мощностям, нацеленным на

экономическую войну. Независимо от того, насколько важен этот частный вопрос, -

сам я не склонен преувеличивать его значимость - он позволяет еще раз

подчеркнуть мою мысль о том, что капиталистическая система в процессе своей

эволюции порождает явления, которые для этой системы совершенно рациональны и

даже необходимы, а потому их неправомерно относить к порокам капитализма. Их

также не стоит считать "изъянами", присущими "монополистическому" капитализму по

сравнению с капитализмом свободной конкурен­ции - надо учесть, что без этого

невозможны были бы достижения монополистического капитализма, недоступные

конкурентному. Но даже если все так и обстоит, применительно к социалистическому

проекту эти достижения могут расцениваться как слабости.

Это касается прежде всего большинства явлений, составляющих механизм

торгово-промышленных циклов. Капиталистическое предприятие имеет свои

регуляторы, и некоторые из них могут быть использованы при социализме в

деятельности Министерства производства. Однако планирование прогресса, в

частности, систематически координируемое и последовательное внедрение новшеств

во всех сферах экономики позволят куда более успешно предотвращать резкие

подъемы и спады производства, чем автоматические или направляемые изменения

ставки процента или предложения кредита. Действительно, регулирующий механизм в

рамках социалистической системы устраняет сами причины циклических взлетов и

падений производства, в то время как при капитализме он может лишь смягчить эти

явления. Так, процесс избавления от устаревшего оборудования, который при

капитализме - а при конкурентном особенно - сопряжен с временным параличом и

потерями, в какой-то части неоправданными, происходил бы при социализме проще.

Это вполне укладывалось бы в рамки обиходных представлений о том, как надо

"избавляться от старья": на основе комплексного плана заранее предусматриваются

иные способы использования полезных фрагментов устаревших предприятий или

элементов оборудования. Вот конкретный пример: при капитализме кризис,

начавшийся в текстильной промышленности, способен привести к прекращению

жилищного строительства. Конечно, и при социализме производство текстильных

изделий может подвергнуться кратковременному резкому сокращению, хотя это и

маловероятно. Однако это будет основанием для увеличения, а не для сокращения

строительства жилья.

Каковы бы ни были экономические цели тех, кто стоит у власти и способен

претворять в жизнь свои намерения, социалистическое управление может привести к

их достижению с меньшими трудностями и потерями и без тех неминуемых издержек, с

которыми сопряжены попытки планировать прогресс при капиталистических

институтах. Одна из причин состоит в том, что социалистический менеджмент сможет

придерживаться курса, более или менее адек­ватно отражающего долговременную

траекторию производства в соответствующих отраслях. Тенденция, проявляющаяся в

нынешней политике большого бизнеса, получит дальнейшее развитие. Суть всей нашей

аргументации сводится к следующему: социали­зация означает следующий шаг вперед

по пути, намеченному большим бизнесом. Другими словами, социалистическое

управление может по своему уровню настолько же превзойти капитализм большого

бизнеса, насколько последний превзошел капитализм эпохи свободной конкуренции,

прототипом которого служит анг­лийская промышленность прошлого столетия. Вполне

возможно, что последующие поколения будут воспринимать соображения по поводу

изъянов социалистического планирования так же, как мы воспринимаем низкую оценку

Адамом Смитом акционерных компаний. (Кстати, и в том, и в другом случае мы не

имеем дело со сплошным заблуждением.)

Разумеется, все, о чем до сих пор шла речь, относится исключи­тельно к логике

проектов, т.е. к "объективным" потенциям, реализовать которые на практике

социализм, возможно, и не сумеет. Если ограничиться сферой логики, то придется

признать, что социа­листический проект в его абстрактном изложении воплощает в

себе более высокий уровень рациональности. Такое утверждение, думается, вполне

оправдано. Дело тут не в противопоставлении раци­онального нерациональному.

Фермер, чья реакция на цены свини­ны и кормов проявляется в "свином цикле",

действует вполне ра­ционально, руководствуясь собственными интересами и

сообразу­ясь с конкретными условиями. Столь же рационально поступает и

руководство концерна, прибегая в условиях олигополии к тактическому

маневрированию. Фирма, повышающая свою активность в периоды бума и сокращающая

во время спадов, также ведет себя рационально. Весь вопрос в характере и степени

этой рациональности.

Конечно, это далеко не все, что может быть сказано о социалистическом проекте.

Но рассматривая социалистическую экономи­ку в чисто логическом аспекте, мы в

своей аргументации, касающейся преимуществ социализма, охватили по сути все, что

заслу­живает внимания.

Возьмем, к примеру, проблему безработицы, имеющую первостепенное значение. Что

касается самих безработных, то, как было показано во второй части, в развитом

капиталистическом обще­стве, где созданы возможности успешной социализации,

видимо, будет делаться достаточно для защиты их интересов. Однако если

рассматривать безработицу под углом зрения потерь для общества, кто из

предшествующих рассуждений следует, что в социалистическом обществе масштабы

безработицы будут меньше главным образом благодаря устранению периодов

экономического спада. Когда она, тем не менее, возникает - в основном в

результате внедрения технологических новшеств, - Министерство производства

бу­дет иметь возможность (сейчас не имеет значения, в какой мере оно

воспользуется ею) перераспределять людей, предоставляя им другие рабочие места,

которые при адекватном планировании дол­жны быть заранее предусмотрены.

Отметим еще одно, пусть и не столь значительное, преимущество, обусловленное

более высокой рациональностью социалисти­ческой экономики. При капитализме

усовершенствования - это, как правило, предмет заботы и результат усилий

отдельных лиц. Чтобы распространить эти усовершенствования, требуется затра­тить

время и преодолеть сопротивление. В условиях, когда темпы экономического роста

высоки, обычно имеется немало фирм, которые пользуются старыми технологиями или

но другим причинам имеют эффективность ниже среднего уровня. В социалистической

экономике каждое усовершенствование теоретически могло бы распространяться

посредством распоряжения, и низкая эффективность могла бы быть быстро

преодолена. Я не придаю слишком большого значения этому преимуществу, поскольку

и капитализм, как правило, достаточно успешно справляется с проблемой

неэффективных предприятий. Другой вопрос, способна ли бюрократия реализовать

само это преимущество, независимо от степени его важности. Не приходится

сомневаться, что профессиональная бюрократия может обеспечить условия, при

которых функционирование ее составных частей соответствовало бы ее стандартам.

Но это еще ничего не говорит о том, каковы сами стандарты. При рас­смотрении

всех этих проблем надо постоянно иметь в виду, что потенциальные преимущества на

деле могут обернуться изъянами.

Как правило, каждый менеджер или владелец - управляющий мелкого и среднего

предприятия - это прежде всего инженер, либо торговец, либо организатор. Редко

кому удастся, даже если это способные люди, совмещать все ипостаси с равным

успехом. Как свидетельствуют эксперты по вопросам эффективности, даже в

процветающих компаниях управление по тем или иным направлениям их деятельности

нередко ведется посредственно, и приходится прибегать к частичной замене

руководящего персонала. Социали­стическая экономика позволила бы людям, как это

и делается в современной системе большого бизнеса, полнее проявить свои

возможности и заниматься только тем делом, в котором они действительно

специалисты. Но по известным причинам, на которых мы сейчас останавливаться не

будем, тешить себя особыми надеждами на этот счет не приходится.

Существует, однако, и еще одно весьма серьезное преимущество, которое остается в

тени при изложении социалистического проекта. Важнейшая черта коммерческого

общества - это разграничение между частным и государственным секторами, или,

если угодно, тот факт, что в коммерческом обществе частная сфера дея­тельности

вбирает в себя гораздо больше, чем ей отводится в феодальном или

социалистическом обществе. Частный сектор отделен от общественного не только

концептуально, но и в реальной действительности. В значительной степени в этих

двух сферах за­няты разные люди (явное исключение составляет история местного

самоуправления). Принципы их организации и управления так­же не только не

совпадают, но сплошь и рядом противостоят друг другу, что является следствием

различных и зачастую несовместимых стандартов, принятых в этих сферах.

Все это приводит к почти постоянным экономическим трениям. Только в силу

привычки мы перестали удивляться парадоксальности подобной ситуации. На самом

деле экономические трения имели место еще задолго до того, как они переросли в

анта­гонизм в результате все большего распространения общественной сферы за счет

частной. Сам этот антагонизм сопровождается борьбой. По большей части активность

государства в сфере экономики предстает, но выражению одного старого буржуазного

теоретика, как государственное вмешательство. Это действительно вмешательство,

какой бы смысл мы не вкладывали в это слово, и прежде всего потому, что

деятельность государства затрудняет и парализует механизм частного производства.

Нередко предпринимаемые государством меры оказываются успешными, они даже могут

способствовать повышению эффективности производства. Но добиваясь успеха,

центральная власть получаст еще более широкие возможности для вмешательства. В

социалистической же экономике издержек и потерь, связанных с этой борьбой, можно

полностью избежать. А это значительные потери, особенно если принять во внимание

все, что связано с бесконечными расследова­ниями и судебными процессами, а также

их деморализующим воздействием на предпринимательскую энергию, эту движущую силу

бизнеса.

Об одном компоненте этих издержек следует сказать особо. Я имею в виду

поглощение человеческих способностей такими формами деятельности, которые носят

всецело защитительный харак­тер. Так, значительная часть всей выполняемой

юристами работы обусловлена борьбой бизнеса с государством и его органами.

Назовем ли мы такого рода деятельность злостным противодействием общему благу

или защитой общего блага против злостной обструкции, - это не меняет дела.

Важно, что в социалистическом обществе не будет ни необходимости, ни возможности

для подобной юридической деятельности. Выигрыш здесь не просто за счет экономии

на оплате труда юристов. Это-то как раз мелочь. Сущест­венны социальные потери,

порождаемые непродуктивным ис­пользованием значительного числа блестящих

специалистов. Если учесть, сколь редки такие незаурядные умы, нетрудно понять,

что иное их использование могло бы иметь немаловажное значение.

Антагонизм между частной и общественной сферами получил первоначальный толчок

еще в тот период, когда феодальные доходы государей утратили главенствующую

роль, и государство стало жить на доход, создававшийся в частной сфере и

предназначавшийся для частных целей. Посредством политической силы его надо было

изъять из частного использования [Существование теории, проводящей аналогию

между налогами и членскими взносами в клуб или, скажем, оплатой услуг врача,

свидетельствует лишь о том, на­сколько далека эта область обществоведения от

научного подхода.]. С одной стороны, налоговая система - это важнейшая черта

коммерческого обще­ства или, если принять ту трактовку государства, о которой

шла речь в первой главе, - неотъемлемый атрибут самого государства. С другой

стороны, налогообложение почти неизбежно [Существующие исключения не имеют

практического значения.] отрицательно сказывается на производственном процессе.

Примерно до 1914 г. - если мы решим ограничиться только нашим временем - этот

отрицательный эффект был ограниченным. Однако с тех пор налоги выросли на

порядок и постепенно превратились в основ­ную статью расходов семей и фирм. Они

стали также основным фактором, на который ссылаются, когда нужно объяснить

причину неудовлетворительного состояния экономики. Кроме того, для

насильственного изъятия все возрастающих налоговых сумм потре­бовалось создать

огромный административный аппарат. Его единственная функция - бороться с

буржуазией за каждый доллар се дохода. В качестве ответной реакции возникла

система обороны и в широких масштабах стала осуществляться самозащита,

Издержки, проистекающие из конфликта двух сфер общественного организма,

действующих на основе собственных принци­пов, - это наиболее наглядное

проявление расточительства. Все жизнеобеспечение в условиях современного

капитализма построе­но на принципе извлечения прибыли, тем не менее ему не

позволяют главенствовать. В социалистическом обществе не существовало бы такого

конфликта и связанной с ним растраты ресурсов. Поскольку общество будет

осуществлять контроль над всеми ис­точниками доходов, налоги перестанут

существовать и исчезнут вместе с государством или, - если моя концепция об

исчезнове­нии государства при социализме не получит подтверждения, - вместе с

буржуазным государством. Если бы Центральный орган, выплатив доходы, стал бы

затем преследовать получателей, чтобы вернуть часть выплаченного, это было бы с

точки зрения здравого смысла полной нелепостью. Радикалы, увлекшиеся травлей

буржу­азии, не видят в налоговой системе иных недостатков, кроме одного - по их

мнению, налоги слишком низкие. Будь у них более трезвый взгляд на проблему

налогообложения, они прежде всего долж­ны были бы увидеть, что здесь мы имеем

один из наиболее веских аргументов в пользу превосходства социалистического

проекта.