Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Так, какие же именно функции, ныне исполняемые буржуа­зией, социалистический

строй должен будет отнять у нее? Поговорим о двух - сбережении и дисциплине.

Что касается первой из этих функций - сбережения, почти целиком сосредоточенной

в руках буржуазии, прежде всего ее вы­сших слоев, я не собираюсь утверждать,

будто она является необязательной или антиобщественной, и тем паче призывать

читателя уповать на склонность отдельных членов социалистического общества к

экономии. Их вклад не стоит недооценивать, однако этого будет явно недостаточно

до тех пор, пока социалистическая экономика не вступит в квазистационарное

состояние. То, что в условиях капитализма достигается посредством частных

сбережений, в социалистическом обществе центральная власть способна осуществить

гораздо более эффективно, непосредственно направляя часть национальных ресурсов

на создание новых заводов и оборудования. По крайней мере, в этом отношении опыт

России вполне убе­дителен. Никакое капиталистическое общество не в состоянии

бы­ло бы навязать подобные тяготы населению и добиться от него та­кого

"воздержания" от потребления. Обществу, находящемуся на более высокой ступени

развития и стремящемуся сохранить такие же, как при капитализме, темпы

экономического роста, не потребовалось бы прибегать к подобным мерам. Если

квазистационарное состояние достигнуто еще предшествующим, капиталистическим,

обществом, то и добровольного сбережения при социализме может оказаться

достаточно. Короче говоря, хотя эта проблема всегда под­дастся решению,

очевидно, что разные решения предполагают и различные модели социализма.

Социалистическую идиллию мож­но реализовать, но для этого пришлось бы признать,

что об экономическом росте не следует беспокоится, а с экономическими критериями

не обязательно считаться: или, другими словами, что экономический рост раньше

был важен, но развитие уже достигло та­кого уровня, когда дальнейший рост не

играет столь существенной роли.

А теперь по поводу дисциплины. Имеется очевидная связь между эффективностью

экономического механизма и той властью над наемными работниками, которой

коммерческое общество с помощью институтов частной собственности и "свободного"

договора наделяет буржуазного работодателя. Это не просто привилегия,

позволяющая имущим эксплуатировать неимущих. За непосредственным личным

интересом каждого стоит социальная заинтересованность в нормальном

функционировании производства. Можно спорить относительно того, насколько в той

или иной конкретной ситуации частные интересы обслуживают интересы общества и

ка­кова степень тех неоправданных лишений, которые испытывают неимущие

вследствие того, что социальные интересы вверяются эгоизму работодателей. Но в

историческом плане не может быть двух мнений ни но поводу самого осуществления

общественных интересов, ни касательно эффективности метода их осуществления,

который, кстати, в эпоху "свободного" капитализма был единственно возможным.

Итак, нам предстоит ответить па два вопроса. Будет ли общество в условиях

социализма заинтересовано в том, чтобы производственный механизм функционировал

четко? Если да, то способно ли социалистическое планирование обеспечить

осуществление всех необходимых властных функций, какими бы они ни были?

Пожалуй, вместо термина "власть" лучше использовать допол­няющий его термин

"авторитарная дисциплина", под которым мы понимаем воспитанную у людей привычку

выполнять приказания других, работать под надзором, нормально воспринимать

критику. Такого рода дисциплину надо отличать от самодисциплины, хотя она, по

крайней мере отчасти, связана с предшествующим и даже унаследованным опытом

подчинения дисциплинирующему воздействию власти. Авторитарную дисциплину нельзя

отождествлять и с групповой дисциплиной, являющейся результатом давле­ния

коллективного мнения на каждого индивида и тоже в определенной мере

обусловленной выработанными в прошлом навыка­ми подчинения.

В распоряжении социалистического общества имеются два фактора, использование  которых может позволить укрепить самодисциплину и групповую дисциплину. Правда,

здесь, как и во многих других случаях, не обходится без глупейшей идеализации -

рису­ются нелепые картины, когда рабочие в перерывах между прият­ными

развлечениями ведут интеллектуальные дискуссии, позволяющие выработать верные

решения, реализуемые затем в процессе жизнерадостного соревнования. Однако

существование такого рода фантазий не означает, что с социализмом не могут быть

связаны и ожидания вполне реалистического свойства.

Во-первых, предполагается, что социалистический строй будет располагать

моральной поддержкой большинства населения, тогда как капитализм ее постепенно

утрачивает. Само собой разумеется, что в этих условиях рабочий будет лучше

выполнять свои обязанности, нежели при общественной системе, не вызывающей у

него одобрения. Надо добавить, что само это неодобрение, как правило, следствие

подверженности внешнему влиянию. Рабочий осуждает систему, поскольку ему внушают

эту идею. Его лояльность и чувст­во гордости от хорошо выполненного дела

систематически разру­шаются посредством словесной обработки его сознания. Все

его мировоззрение искажается комплексом классовой борьбы. Но то, что я прежде

назвал устойчивой заинтересованностью в социальной напряженности - такой интерес

в основном исчезнет или, как мы вскоре увидим, он будет устранен, как и

некоторые другие устойчивые интересы. Конечна, наряду с ними будем странен и тот

позитивный эффект, который связан с дисциплинирующим чувст­вом ответственность

за свое собственное экономическое положение.

Во-вторых, одно из основных достижений социалистического строя состоит в том,

что он позволяет экономическим явлениям продемонстрировать свою социальную

природу с абсолютной на­глядностью, тогда как при капитализме она скрыта под

маской заинтересованности в получении прибыли. Можно как угодно относится к

преступным действиям и безрассудствам, которые, как считают социалисты,

совершаются под этим прикрытием, но нельзя недооценивать значения самого

прикрытия. Например, в социалистическом обществе вряд ли кто-нибудь усомнится,

что польза, извлекаемая страной из международной торговли, заключается в

импорте, а экспорт - не более чем жертва, на которую приходится идти ради

обеспечения возможности импорта. В коммерческом обществе подобная здравая точка

зрения зачастую пол­ностью скрыта от рядового гражданина, и в результате он

бездумно поддерживает политику, идущую ему во вред. Сколь бы неумелой ни была

социалистическая администрация, она заведомо не станет открыто поощрять

кого-либо премией за то, что он не будем производить ту или иную продукцию.

Никого не обманут и сказки о сбережениях. Таким образом, экономическая политика

станет более дальновидной и рациональной. Некоторые из самых существенных

источников потерь можно будет устранить просто потому, что экономический смысл

предпринимаемых мер и происходящих процессов окажется общепонятным. Кроме всего

прочего, каждый член общества осознает истинные последствия отлынивания от

ра­боты и особенно забастовок. Придя к выводу, что "теперь" забастовки являются

антиобщественными попытками подорвать общественное благосостояние, он,

разумеется, не обязательно задним числом станет осуждать забастовки эпохи

капитализма. Решившийся на забастовку при социализме сделает это с нелегким

серд­цем и столкнется с общественным осуждением. В частности, в новых условиях

не будет места действующим из лучших побуждений буржуа обоих полов, упоенно

восхваляющим бастующих рабочих и их лидеров.