Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

 Что именно подразумевается под неготовностью или незрелостью обстоятельств и

людей, читатель легко поймет, если вернется на несколько страниц назад, где дано

описание ситуации "зрелости". Тем не менее я добавлю несколько штрихов,

касающихся положения дел в Америке в 1932 г.

Экономическому спаду предшествовал период мощного хотя вовсе не аномального,  если судить по темпам роста подъема производства. Сами масштабы депрессии

свидетельствовали о том, насколько назрели изменения, связанные с необходимостью

адап­тации к результатам "прогресса". На многих важнейших направлениях этот

прогресс, бесспорно, не закончился - достаточно упомя­нуть такие области, как

электрификация сельской местности, элек­трификация домашнего хозяйства, новейшие

открытия в химии, возможности, открывающиеся в строительной индустрии. Поэтому

можно с уверенностью утверждать, что если бы в это время на­чалась

бюрократическая социализация, это привело бы к значи­тельной потере

предпринимательской энергии, снижению эффек­тивности в сфере производства,

ущербу для будущего благосостояния общества. Любопытно, что в атмосфере истерии,

сопутствующей депрессии, интеллектуалы социалистического толка сумели внушить

широкой публике прямо противоположную точку зрения. Но этот парадокс нуждается

скорее в социально-психологическом диагнозе, нежели в экономической

интерпретации.

Незрелость проявилась также в организации промышленности и торговли. Дело не

только в том, что число мелких и средних фирм оставалось еще весьма

значительным, а их сотрудничество в торгово-промышленных и иных ассоциациях было

далеким от совершенства. Но и развитие большого бизнеса, хотя он и стал объектом

как безудержных восхвалений, так и безудержной враждебности, еще не достигло той

ступени, когда можно было бы с легкостью и надежностью применить описанный нами

метод социали­зации. Если отнести к большому бизнесу фирмы с активами от 50 млн.

долл., то окажется, что на их долю в то время приходилось лишь 53, 2 % всех

активов в американской экономике, а если исключить финансовые корпорации и

компании в сфере коммунальных услуг - 36, 2 %. Из общего объема промышленных

активов крупные компании имели 46, 3 % [См. Crum W.L. Concentration of Corporate

Control // Journal of Business. Vol.VIII. Р.275]. Но и менее крупные компании не

легко было бы подвергнуть социализации. К тому же вряд ли мож­но ожидать, что

будучи социализированы, они смогли бы по-прежнему продолжать свою деятельность.

Если же снизить до 10 млн. долл. планку, отсекающую крупные корпорации, то и

тогда их доля в активах будет равна соответственно 67,5, 52,7 и 64,5 %. Даже

простое "овладение" экономикой с такой структурой было бы делом невероятно

трудным. Еще сложнее было бы заставить ее функционировать и совершенствоваться в

новых условиях. Эти задачи при­шлось бы решать в условиях, когда не существует

опытной бюрок­ратии, а рабочая сила плохо организована и в любой момент может

выйти из-под контроля.

Сами люди были еще менее готовы к социализму, чем материальные условия. Несмотря

на потрясение, вызванное депрессией, не только бизнесмены, но также подавляющее

большинство рабочих и фермеров в своих мыслях и чувствах не выходили за пределы

буржуазной системы ценностей и на самом деле не имели ясного представления о

какой-либо альтернативе. Саму концепцию социализации и все, что так или иначе с

ней связано, они по-прежнему воспринимали как нечто "антиамериканское". В стране

не было влиятельной социалистической партии, и никакие официальные

социалистические группы, кроме коммунистов сталинистской ори­ентации, не

пользовались значительной поддержкой. Фермеры, не­смотря на все усилия их

переубедить, ненавидели социализм поч­ти так же, как они ненавидели большой

бизнес в целом и железнодорожные компании в частности. В то время как поддержка

социа­лизма в обществе была бы слабой и, за исключением некоторых крикливых

энтузиастов, вполне пассивной, сопротивление социа­лизму было бы сильным. Его

оказали бы люди, искренне уверенные, что никто (а тем более государство) не

способен выполнить их работу лучше их самих. Они считали бы, что сражаются не

только за собственные интересы, но и за общее благо - за торжество света против

власти тьмы. Американская буржуазия начала терять свою жизненную энергию, но

полностью се не утратила. Сопротивление буржуазии носило бы осознанный характер,

исключающий всякие компромиссы и сотрудничество. В такой ситуации, во-первых,

возникла бы необходимость применения силы не против отдельных лиц, а в отношении

групп и классов; а во-вторых, нельзя было при­нять социалистические принципы

путем внесения поправки в конституцию, т.е. без нарушения преемственности в

законодательстве. Новый порядок мог бы быть установлен только посредством

революции, причем, вероятнее всего, не бескровной. Этот конкретный пример

"незрелости" можно было отвергнуть на том основании, что он относится к

категории абсурдных безнадежных случаев. Но здесь отразились основные черты,

характерные для всех случаев преждевременной социализации, и потому его можно

использовать при рассмотрении проблем общего характера.

Разумеется, этот случай изучают и ортодоксальные социали­сты, большинство из

которых не в состоянии примириться с чем-либо менее впечатляющим, чем эффектное

умерщвление капиталистического змея пролетарским св. Георгием. Однако пример США

привлекает нас вовсе не потому, что там сохранились от прошлой эпохи какие-то

пережитки буржуазной революционной идеологии. Мы намереваемся рассмотреть

последствия, вытекающие из особых условий - сочетания политической возможности

введения социализма с его экономической неподготовленностью. Только в таких

обстоятельствах проведение социализации сопряжено со специфическими проблемами.