Капитализм, социализм и демократия  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Две другие темы завершают этот очерк: Марксова теория обнищания (Verelendung,

или по-английски - immiserization) и его (и Энгельса) теория экономического

цикла. Что касается первой, то здесь и анализ, и само видение безнадежно

неадекватны; лучше обстоит дело со второй.

Маркс был убежден, что в ходе капиталистической эволюции реальная зарплата и  уровень жизни трудящихся масс будут снижаться для лучше оплачиваемых слоев и не  смогут улучшаться для тех, кто находится в худших условиях, причем это будет

происходить не благодаря случайным или внешним обстоятельствам, но в силу самой

логики капиталистического развития [Передовая линия обороны, обычно занимаемая

марксистами, как и большинство апологетов, против возможной критики, вызываемой

подобными прямолинейными утверждениями, состоит в том, что Маркс не видел другой

стороны медали, он очень часто "признавал* случаи повышения зарплаты и т.д. -

это и никто не мог бы отрицать - и таким образом полностью предвидел все, что

могли высказать его критики. Разумеется, столь многословный автор, снабжавший

свою аргументацию такой богатой начинкой из исторических фактов, обеспечивает

гораздо больше простора для подобной обороны, чем это сделал бы любой из отцов

церкви. Но что толку от "признания" упрямых фактов, если им не позволено влиять

на выводы?]. Это был ис­ключительно неудачный прогноз, и марксисты всех сортов

выну­ждены были делать все возможное, чтобы примирить его с явно

противоположными фактами реальной действительности. На первых порах, а в

некоторых случаях даже и в наши дни они проявля­ли редкое упрямство, пытаясь

спасти этот "закон", представив его как якобы фактическую тенденцию,

подтвержденную статистикой заработной платы.

Затем делались попытки вложить в него другое содержание, а именно отнести его не к уровню реальной заработ­ной платы или к той абсолютной величине, которая идет рабочему классу, а к

относительной доле трудовых доходов в совокупном на­циональном доходе. Хотя

некоторые места у Маркса фактически допускают подобную интерпретацию, это явно

нарушает главный смысл его теории. Кроме того, эта интерпретация мало что дает,

поскольку основной вывод Маркса предполагает, что абсолютная величина трудового

дохода на одного работающего должна падать или, во всяком случае, не

увеличиваться: если бы он действительно думал об относительной доле, то это

только бы увеличило труд­ности марксистской теории. В конце концов и само это

предположение неверно, поскольку относительная доля зарплаты рабочих и служащих

в совокупном доходе мало меняется от года к году и за­метно устойчива на

протяжении длительного периода времени - она явно не обнаруживает какой-либо

тенденции к понижению.

Возможен, однако, другой способ выхода из этого затруднения. Эта тенденция может

не проявить себя в статистических рядах - последние могут даже показывать

противоположную тенденцию, что они и делают в данном случае, - и все же она

может быть внут­ренне присуща исследуемой системе, поскольку ее могут подавлять

какие-то исключительные обстоятельства. Фактически это та линия доказательств,

которой придерживаются большинство современных марксистов. Исключительные

обстоятельства находят в колониальной экспансии или вообще в открытии новых

стран в течение XIX столетия, что, как считают, повлекло за собой "пере­дышку"

для жертв эксплуатации [Эта идея была высказана самим Марксом, хотя и была

развита неомарксистами.]. В следующей части у нас будет возможность коснуться

этого вопроса. Пока же просто отметим, что данные факты на первый взгляд в

известной мере подкрепляют эту, не лишенную логики аргументацию, способную

разрешить вы­шеупомянутое затруднение, если бы тенденцию к обнищанию можно было

обнаружить в иных обстоятельствах.

Однако подлинная беда состоит в том, что теоретический аппа­рат, который

использует здесь Маркс, вообще не заслуживает дове­рия: наряду с видением

порочна и сама аналитическая основа. Теория обнищания базируется на теории

"промышленной резервной армии", т.е. безработицы, порождаемой механизацией

процесса производства [Этот вид безработицы, конечно, следует отличать от

других. В частности, Маркс отмечает и такой вид, который обязан своему

существованию циклическим колебаниям деловой активности. Поскольку оба вида не

существуют независимо друг от Друга и поскольку в своей аргументации он часто

ссылается скорее на второй, чем на первый, то возникают трудности для

соответствующей интерпретации, что не все критики полностью осознают.]. А теория

резервной армии в свою очередь основы­вается на доктрине, развитой Рикардо в

главе о машинном производстве. Ни в каком другом месте - за исключением,

конечно, теории стоимости - Марксова аргументация не зависит в такой мере от

аргументации Рикардо, не внося в нее чего-либо существенного [Для любого

теоретика это должно быть очевидным при изучении не только sedes material (места

изложения вопроса - лат.) - см. Капитал, т. I. гл. XIII, 8 3,4, 5 и особенно 6,

где Маркс рассматривает теорию компенсации относительно рабочих, вытесняемых

машинами, но и гл. XXII и XXIII, в которых, хотя и в другой связи, повторяются и

разбираются те же вопросы.]. Конечно, я говорю только о чистой теории. Маркс,

как всегда, дополнил ее множеством менее значительных подробностей: на­пример,

вполне уместным выводом о том, что такое явление, как замена квалифицированных

рабочих неквалифицированными, может быть включено в концепцию безработицы; он

добавил так­же несметное количество иллюстраций и пояснений; и что самое главное

- он снабдил ее производящей огромное впечатление де­корацией, богатым фоном

социального процесса.

На первых порах Рикардо был склонен разделять очень распространенную в его время

точку зрения, что введение машин в производственный процесс скорее всего

принесет пользу трудящимся массам. Когда он начал сомневаться в этом или, во

всяком случае, во всеобщей значимости подобного результата, он с присущей ему

честностью пересмотрел свою позицию. Не менее характерно и то, что, возвращаясь

вновь к этому вопросу и используя свой обычный метод "мысленных экспериментов",

он привел численный при­мер, хорошо известный всем экономистам, чтобы показать,

что результат может оказаться и совершенно иным. С одной стороны, он не

собирался отрицать того, что речь идет всего лишь о возможности, хотя и довольно

вероятной. С другой стороны, он не отрицал, что в конце концов механизация

принесет чистую выгоду трудя­щимся через свое конечное воздействие на совокупный

продукт, цены и т.п.

Пример, приведенный Рикардо, корректен, но это только при­мер[Либо его можно

сделать корректным без ущерба для его смысла. Есть несколько сомнительных

пунктов в системе доказательства, обусловленных, по всей видимости,

несовершенной техникой анализа, которая продолжает нравиться столь многим

экономистам.]. Несколько более рафинированные, современные методы анализа

подтверждают его результат в той мере, в какой они при­знают возможность,

лежащую в его основе, но в равной мере они могут давать и противоположный

результат. Они выходят за рам­ки этого примера, определяя формальные условия,

при которых будут наступать те или иные последствия. Это, конечно, все, что

может сделать чистая теория. Нужны дополнительные данные, чтобы предсказать

реальный эффект. Но для наших целей при­мер, предложенный Рикардо, обнаруживает

другую интересную черту. Он рассматривает фирму, владеющую данным количеством

капитала и нанимающую данное число работников, которая реша­ет сделать шаг в

сторону механизации своего производства. Соответственно она направляет группу

работников на установку ма­шин, применение которых затем позволит фирме

расстаться с частью этой группы. Прибыли могут временно остаться теми же (после

того, как конкуренция устранит все временные доходы), но валовой доход

сократится ровно на ту величину, которая ранее выплачивалась работникам, которые

теперь оказались высвобож­денными. Марксова идея замещения переменного капитала

(зарп­латы) постоянным является почти точной копией этого хода рас­суждения.

Акцент, который делает Рикардо на существовании избыточного населения, равным

образом является точной парал­лелью того, что Маркс говорит об относительном

перенаселении, - термин, который он использует как синоним термина

"промыш­ленная резервная армия". Поистине учение Рикардо проглочено здесь вместе

с крючком, леской и грузилом.

Но то, что может сойти за образец, - пока мы находимся в рам­ках тех целей,

которые ставил перед собой Рикардо, - становится в высшей степени неверным, а

фактически источником другого non sequitur, не оправдываемого на этот раз

правильным видением конечных результатов, как только мы переходим к рассмотрению

надстройки, которую Маркс воздвиг на этом хлипком фундаменте. Кое-какие чувства

подобного рода, видимо, испытывал и сам Маркс. Потому что с энергией, в которой

было что-то от отчаяния, он ухватился за пессимистический вывод, полученный

Рикардо на основе данного примера, как будто последний характеризовал

единственную возможность. С еще большим отчаянием он набра­сывался на тех

авторов, которые развивали рикардовские идеи о компенсации, которую эпоха машин

могла принести рабочим, да­же если непосредственный эффект от введения машин был

для них неблагоприятным (теория компенсации - самая неприятная вещь для всех

марксистов).

У него были все основания избрать этот курс. Ведь он страшно нуждался в прочном

обосновании своей теории резервной армии, которая должна была служить двум

фундаментально важным це­лям наряду с прочими менее существенными. Во-первых,

как мы видели, он лишил свою теорию эксплуатации того, что я назвал

ос­новательной ее подпоркой, отказавшись по совершенно понятным причинам от

использования мальтузианской теории народонасе­ления. Эта подпорка была заменена

промышленной резервной армией, всегда имеющейся в наличии вследствие постоянного

ее возобновления [Конечно, необходимо подчеркнуть именно эту непрерывность ее

образования. Было бы совершенно несправедливо по отношению к тому, что Маркс

писал или имел в виду, как это делают некоторые критики, считать, будто он

предполагал, что введение машин лишает людей работы, и они, каждый в

отдельности, остаются безработными навсегда. Он не отрицал обратного поглощения.

И критики Маркса, базирующиеся на утверждении, что любая возникшая безработица

всякий раз будет вновь поглощаться производством, бьют абсолютно мимо цели.].

Во-вторых, именно то узкое понимание процесса механизации, которое он избрал,

было необходимо для того, чтобы оправдать звучные фразы гл. XXIV первого тома

"Капитала", в определенном смысле венчающие не только этот том, но и всю работу

Маркса. Я процитирую их полностью - более полно, чем это заслуживает

рассматриваемая проблема, - чтобы дать моим читателям хотя бы мимолетное

представление о той позиции Маркса, которая вы­зывала такой же энтузиазм одних,

как и неприятие других. Что бы это ни было - набор слов, не соответствующих

действительности, или сама суть пророческой истины, вот эти фразы: "Рука об руку

с этой централизацией, или экспроприацией многих капиталистов немногими,

развивается... вплетение всех народов в сеть всемирного рынка, а вместе с тем

интернациональный характер капитали­стического режима. Вместе с уменьшающимся

числом магнатов капитала, которые узурпируют и монополизируют все выгоды этого

процесса превращения, возрастает масса нищеты, угнетения, рабства, вырождения,

эксплуатации, но вместе с тем и возмущения' рабочего класса, который обучается,

объединяется и организуется5 механизмом самого процесса капиталистического

производства. Монополия капитала становится оковами того способа производ­ства,

который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и

обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся

несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час

капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют"[Маркс

К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 772-773. ].