«Чудеса и Приключения» 11/95

Пророк погоды

Геннадий СМОЛИН

Как-то я поинтересовался у знакомого сатирика: мол, откуда у тебя такая находка — дескать, «я великолепно говорю по-французски, но... через переводчика»? И он поведал мне о том, как, выступая как-то раз в подмосковном Обнинске, прослышал о чудаке-ученом Дьякове, который сделал доклад перед соотечественниками-коллегами на чистейшем французском, а его тут же перетолмачивала на русский молодая переводчица.

Спустя некоторое время я узнал подробности: это был Дьяков — тот самый прогнозист погоды из Горной Шории в Кузбассе, который давал бюллетени погоды чуть ли не на год вперед, поражая как специалистов, так и обывателей. Подобное воспринимали, как чудо!.. Ведь он посылал свои сверхточные прогнозы на Кубу, во Францию, в Германию. На него молились сибирские летчики.

Много лет потребовалось официальной науке, чтобы понять суть его предсказаний. Сибирские летчики до сих пор вспоминают точность его прогнозов. Из сибирской глубинки Фидель Кастро получал его предупреждения о тайфунах.

ПО СТОПАМ ФЛАММДРИОНА И ЧИЖЕВСКОГО

Метеорология пребывала на заре XIX века в зачаточном состоянии. Подвижка была дана тогда, когда за дело взялся директор Парижской обсерватории г-н Леверье, известный на ту пору как светило французской астрономии. Император Наполеон III, угнетенный гибелью флота союзников из-за внезапного шторма в период Крымской войны, обратился к знаменитому ученому, чтобы выяснить возможность повторения катастрофической ситуации. Леверье, не долго думая, снял показания нескольких барометров на разных метеостанциях Франции и полученные результаты перенес на карту, а соединив линиями-изобарами, спрогнозировал дальнейший путь гибельного циклона. Император был в восторге от открытия своего подданного. С тех пор метеорологи стали всерьез заниматься изучением перепадов атмосферного давления.

Ну а классики науки об атмосферных явлениях пошли еще дальше. Такие ученые, как Фицрой, Классовский, Фламмарион, Дове и другие разработали тезис двух атмосферных потоков — теплого (экваториального) и холодного (полярного), от изменения мощности которых зависит погода на нашей планете. Указанными потоками дирижирует Солнце. Во время взрывов на светиле к Земле летит «солнечный» ветер, вызывающий магнитные бури, играющие не последнюю скрипку в формировании погоды на планете. В свою очередь, на солнечную активность влияет множество факторов, из которых можно вычленить три наиболее важных: периоды обращения планет, направление их магнитного поля и сближение планет друг с другом. Причем самый сильный эффект дает так называемый парад планет, когда они для стороннего наблюдателя как бы накладываются друг на друга и образуется своеобразная гравитационная труба с двумя-тремя линзами.

Идущее вдоль выстроившихся на парад планет излучение звезд фокусируется своеобразной «гравитационной трубой» на Солнце, формируя на нем гигантские взрывные процессы, а это, как давно доказал А. Л. Чижевский, вызывает бурные изменения как в погоде на Земле, так и провоцирует социальные катаклизмы на планете...

Последователем славного французского ученого-астронома и популяризатора науки Камилла Фламмариона, а также русского космиста Александра Чижевского стал наш современник Анатолий Витальевич Дьяков. И как это зачастую оказывается в России, естествоиспытатель Дьяков жил и занимался научными изысканиями не в Москве-столице, а в предгорьях Алтая, в Горной Шории или точнее — в окрестностях поселка Темиртау. Грустно констатировать, но Анатолия Витальевича не стало среди нас недавно, около десяти лет назад. Заслуга Дьякова в том, что он нашел и рассчитал колебания мощностей полярного и экваториального потоков атмосферных масс, увязав их параметры с активностью Солнца. В непосредственной близости с непрезентабельным своим домом Анатолий Витальевич собственноручно соорудил небольшую обсерваторию, которая пышно называлась «Гелиометеорологическая обсерватория Кузбасса имени Камилла Фламмариона». Этим жестом Дьяков увековечил имя французского ученого на просторах Сибири. Сей благородный акт был произведен с соблюдением необходимых формальностей — с полного согласия «Астрономического общества Франции» и, конечно же, великодушного «добро» местных властей при держащих...

САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА ОСНОВЕ ДВУХ ВЫСШИХ ОБРАЗОВАНИЙ

Анатолий Витальевич Дьяков детство и юность провел в южных степях Украины близ провинциального городка Елизаветграда, где уже в юношеские годы значился в активных членах «Русского общества любителей мироведения». Главное было то, что у него имелся великолепный прибор — 70-миллиметровый телескоп, взятый под честное слово у школьного учителя. С помощью этого инструмента юный астроном постигал тайны дневного светила и прочих космических тел. Окончив два университета — сначала Одесский, а затем Московский, Дьяков отправился в романтическом порыве далеко за Урал, на... строительство Кузнецкого металлургического комбината. Там молодого физика назначили почти что по специальности: главным метеорологом Горно-Шорской железной дороги. А его дебют в этом качестве состоялся тогда, когда он дал однодневный свой прогноз на 12 июля 1936 года: «Малооблачная погода благоприятна для строительных работ»,— так гласила его гениальная депеша.

А следует заметить то, что в те яростные тридцатые ошибка в прогнозе могла окончиться в лучшем случае лагерем. Лихое, как говорится, время. Тогда Дьякову еще не были доступны долгосрочные и сверхтайные предвидения погоды, зато спустя 36 лет Анатолий Витальевич заставил говорить о себе не только в СССР, но и заграницей... Многие еще помнят, как летом 1972 года на Средне-Русскую возвышенность пала Великая Сушь. Вспыхивали, будто спички, леса, а сизая дымка, переходящая в непроницаемую прогорклую мглу, заволакивала гигантские просторы Подмосковья: горели торфяники... Тогда, пожалуй, впервые о Дьякове заговорила вся страна, благодаря вездесущим репортерам, которые отыскали его в таежном уголке Кузбасса, прознав о его долгосрочных прогнозах погоды, а главное о том, что он загодя предупреждал о грядущей небывалой жаре. Анатолий Витальевич был немедленно возвеличен и приглашен в том же 1972 году в первопрестольную на I Всесоюзное совещание «Солнечно-атмосферные связи в теории климата и прогнозы погоды». Вот тогда-то А. В. Дьяков и посетил подмосковный город науки Обнинск. Здесь во ВНИИ гидрометинформации он выступил со своим докладом на превосходном французском языке. Теперь никто не ведает о первопричинах такого поступка...

Известно только, что в тот день ученой братии — местной и приезжей — набилось в институтском конференц-зале видимо-невидимо. Слушали отечественного варяга из дальних далей Сибири с придыханием, с любопытством взирая на «достопримечательность из Темиртау», новоявленного «чудака Дьякова» (сколько было их, таких «чудаков», в России — тьма!). Ну а потом, как водится, вволю позубоскалили в институтских журналах, в тиши коридоров или дома, на кухне насчет «доклада на французском через переводчика». Знатно досталось А. В. Дьякову, представителю эдакой «папуасско-экзотической» метеорологической школы.

ТОЧНОСТЬ ПРОГНОЗОВ - НА УРОВНЕ XXI ВЕКА

Шутки в сторону. Ядовитый юмор слушателей, а точнее — оппонентов на «дьяковских чтениях» становится постижимым, ежели обратиться к результатам научной деятельности наших обнинских (и московских тоже) пересмешников: у них трех-, пятидневные прогнозы были почти что с нулевым попаданием в цель. А у этого варяжского гостя аналогичные показатели, просто поразительные по точности. А именно: Анатолий Витальевич довел успешность декадных прогнозов по Западной Сибири до... 90—95%, а месячных — до 80—85% попаданий в яблочко! Более того, с помощью выявленных закономерностей атмосферной динамики ученый Дьяков делал предупреждение не менее чем за полмесяца о 50 исключительных атмосферных аномалиях, которые возникали над обширной территорией Евразии или Атлантики. Среди них такие сюрпризы погоды, как штормы, тайфуны, ураганы, ливневые дожди, глубокие циклоны либо антициклоны, ну и, конечно же, великая сушь или свирепый мороз. В контексте сказанного любопытен случай с предупреждением французам о необычайно суровой зиме, сделавшим А. В. Дьякова в одночасье знаменитым на Западе, а уже оттуда — в России... Вот небольшая хроника тех стародавних событий.

Париж, Франция. Ответная телеграмма: А. В. Дьякову, Темиртау, СССР (в довольно-таки снисходительном тоне): «Спасибо за депешу, а в особенности за срочность. Мы уже одеваемся в теплые манто» (дескать, ха-ха, здорово напугали нас Вы, русский коллега!). 21 декабря 1978 года — самое начало обещанных Дьяковым небывалых заморозков во Франции. Выдержка из газеты «Известия»: «Сильное похолодание в Европе вызвало резкое повышение расхода электроэнергии... Прекратили работу многие заводы и фабрики... Замерзли поезда... Ущерб оценивается в четыре миллиарда франков...»

Срочная телеграмма А. В. Дьякову, Темиртау, СССР: «Спасибо за Ваше великолепное предвидение,— уже совершенно в иной манере депешировал г-н Ж. К. Пеккер.— Можете ли Вы, дорогой коллега и досточтимый друг, прислать заметку о Вашей методике предвидения? Надо ли при этом учитывать активность Солнца и каким образом?»

Символично было то, что подобное спрашивал земляк и коллега того самого Камилла Фламмариона, который одним из первых увязал строгую зависимость погоды и активность Солнца. Наш Дьяков все пятьдесят лет жизни и работы в своей гелиометеорологической обсерватории в Темиртау, следуя заветам знаменитого француза, наблюдал именно за активностью нашего светила, построил физико-математическую модель взаимодействия главных воздушных потоков с геомагнитным полем Земли, чего до этого «чудака из Сибири» не приходило никому в голову.

ТЕЛЕСКОП НА СЕЛЬСКОЙ ИЗБЕ

Все свои сенсационные открытия Дьяков совершил, благодаря скрупулезным наблюдениям из домашней обсерватории имени Камилла Фламмариона, представляющей собой аккуратную башенку с характерным куполом для телескопа, которая, в свою очередь, была ловко прилеплена к сельской избе-пятистенке. Его прошлое участие и вклад в строительство Кузнецкого металлургического комбината теперь воздавались сторицей — купол по его спецчертежам металлурги изготовили в момент; они же приобрели рефлектор с метровым зеркалом в той же Франции — это для сына и наследника идей Камилла и его первых изыскательских шагов. Ну а сам батюшка Анатолий Витальевич пользовался не один десяток лет школьно-примитивным телескопом, презентованным во времена оные еще академиком Тиховым, наводя свой ученический телескоп на загадочно-изменчивые пятна на Солнце и неторопливо записывая цифирь в школьную тетрадь, чтобы вскорости выдать сенсационно-долгосрочные прогнозы.

Это традиционный, так сказать, русский «консерватизм», когда отечественные ученые, пользуясь удивительным симбиозом из допотопной аппаратуры и ультрасовременных методов, совершают в итоге великие открытия в научных сферах либо технике. Таков почерк многих — подьячего Крякутного, механиков и конструкторов Кулибина и Ползунова, братьев Черепановых, естествоиспытателя Циолковского и метеопрогнозиста Дьякова. Анатолий Витальевич был возведен на пьедестал почета в 1972—1973 годах. Но вот прошло каких-нибудь десять — двенадцать лет, и его напрочь забыли не только коллеги из Гидрометцентра, да и вообще общественность СССР. Как это уже случалось не раз в Российской империи, так оно произошло и в Советском Союзе и продолжилось в нынешней Российской Федерации. Можно, конечно, объяснить наступившее замалчивание неординарного ученого и человека монополизмом «московской метеорологической школы», которая тяжелым катком прокатилась по географическим широтам и долготам страны. Или утверждать, что в определении погоды на Евразийском континенте главенствующую роль играет Гольфстрим, а вовсе не Солнце. В наше непростое время с ходу не ответить на подобного родавопросы. Просто неистребимой памятью людской уже подмечено, что в многострадальной матушке-России испокон веков любят великих соотечественников, но... покойников...

Тогда делается очевидным то, почему до сих пор не востребована рукопись А. В. Дьякова «Предвидение погоды на длительные сроки на энергоклиматической основе», которая была окончена и положена им в стол аж в 1954 году (сорок лет назад!). Сам Дьяков прекрасно понимал, что живет и работает в России, где наука сверхмонополизирована, а вернее сказать — очиновничена. А потому, когда его спрашивали во время научного доклада или пресс-конференции, дескать, а где ваше математическое обоснование или доказательство сих рассуждений либо данного постулата, то Анатолий Витальевич иронично посмеивался и, похлопав себя по лбу, преспокойно отвечал: мол, не беспокойтесь, мадам и месье, все тут, в моей полной солнцем голове! Ну а сообразно нынешним временам, Дьяков просто-напросто свое открытие, как волшебный ключик, держал втуне, при себе.

ВЫСШИЙ РАЗУМ - ОРГАНИЗУЮЩАЯ СИЛА ЗЕМЛИ

Быть может, самое главное то, что Анатолий Витальевич от голого материализма к завершению жизни пришел к Богу (а может, никуда от него, Бога, и не уходил). Доподлинно не известно, стал ли он посещать в своих кузбасских пределах православный храм, но строго логически, как выдающийся русский ученый нашего времени, Анатолий Витальевич просто тихо, по-интеллигентному отошел от официозного догматического атеизма. Скорее всего как естествоиспытатель Дьяков воочию увидел то, что наш мир, состоящий из хаоса, со временем не превратился в еще больший хаос, а стал строго регулируемой системой, за кулисами которой обязательно должна стоять ВСЕОБЩАЯ ОРГАНИЗУЮЩАЯ СИЛА!

Грудь российского ученого не превратилась в 70-х годах в иконостас для правительственных наград. И в академики сосватали другого — «своего, блатного», как это и водилось тогда. По этому поводу все те же французы, язык которых был люб нашему герою, иронично и легко отозвались бы: «Такова жизнь!» Дело в том, что интеллигент Дьяков был пигмеем в той системе координат и той символике, которые наше достославное общество выработало как противоядие в отношении белых ворон наподобие Анатолия Витальевича, чтобы выбить последнего с положенного места под Солнцем. И если у зулусов таковым знаком-отличием было кольцо, вставленное в ноздрю, то у нынешнего «делового» человека, так называемого «нового русского»,— это банковский счет за границей, роскошная иномарка, взвод телохранителей и помпезный коттедж в природоохранной зоне. То же самое «кольцо в ноздре», только на современно-понятном уровне.

Местоположение нынешнего человека, как и раньше, определяют (согласно знаменитому Юму) «не интересы, а мнения». В случае с отечественной наукой мы, кажется, пришли к горько-неутешительному выводу: со времени достославного предтечи перестройки Никиты Хрущева она, наука, благополучно выродилась в безнравственную служанку, а по сути — инструмент для политических манипуляций. Наш тезис подтверждается зарождением и последовательным развитием целой плеяды разрушительных проектов века: от уничтожения русского уклада на селе («неперспективные деревни»)и добивание Православия (вспомним массу вынужденных отречений в 60-х годах от сана священнослужителей и закрытие храмов) до строительства целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК) на Байкале. Было, было, было... Кто-то из авторов сих чудовищных прожектов был жалован званием академика, а кто-то представлен к высшей награде. Наверное, потому отечественная наука ныне подходит к запредельной черте, за которой — Зазеркалье и пострашнее, нежели у Льюиса Кэрролла!

Если бросить ретроспективный взгляд на жизнь и судьбу Анатолия Витальевича Дьякова, то путь его чрезвычайно напоминает все те передряги и фокусы, которыми была обильно усыпана дорога калужского мечтателя и ученого К. Э. Циолковского. Константин Эдуардович благодаря своему разуму сумел вырваться из плена матушки-Земли и спрогнозировать в своих опусах то, что явилось нам лишь сегодня. Ну а А. В. Дьяков, будто повторяя соотечественника, тоже преодолел земное тяготение, вырвался в заоблачные высоты и охватил недюжинным своим умом атмосферу нашей планеты, смоделировав ее как сложную физико-математическую систему. Оба ученых не были приняты обществом. Правда, Циолковского все же на краю жизни возвели в сан жреца науки. А для Дьякова вслед за коротким всплеском популярности наступило полное забвение. Анатолий Витальевич скончался в кругу родных и близких при глухом молчании научных кругов, нашего общества и масс-медиа. Однако его работы настолько устремлены в будущее, что никакой фигурой умолчания их не закрыть. Они еще принесут пользу России. Страна вскоре воспрянет из моря бед и высочайшим образом оценит своего сибирского гения.