Экономические теории и цели общества  

Раздел: Экономика и юриспруденция

Мы будем считать, что неоклассическая система не является описанием реальности.

Ниже будут представле­ны соответствующие доказательства. Чем же в этом слу­чае

объясняется ее влияние на экономическую теорию? Уже отмечалось, что она

выполняет инструментальные функции. Соответственно данная система содержит

фор­мулу для спокойной жизни без излишних споров. Однако это не все - у

экономистов, как и у других людей, истина и собственное достоинство имеют право

на существование. Неоклассическая система многим обязана традиции - она

приемлема как описание общества, которое когда-то суще­ствовало. И в качестве

отображения той части экономики, которую в дальнейшем мы будем называть рыночной

си­стемой, она также является в определенной степени удов­летворительной.

Кроме того, это готовая теория. Студенты приходят, чему-то их надо учить, а

неоклассическая модель имеется под рукой. Она обладает еще одной сильной

стороной.. Это учение допускает бесконечное теоретическое усовершенствование. С

возрастающей сложностью возни­кает впечатление растущей точности и правильности.

А по мере разрешения трудностей создается впечатление лучшего понимания. Если

экономист достаточно «глубоко погрузился в свои данные и свои методы», он может

проглядеть социальные последствия, - поскольку его внима­ние занято чем-то

другим, он может даже без ущерба для сознания «поддерживать систему, которая

дурно обра­щается с большим числом людей» [J. G. Gurley, The State of Political

Economics, The Ame­rican Economic Review, Papers and Proceedings, vol. 61, .№ 2,

1971, May, p. 53.].

Не следует полагать, что нынешнее влияние господ­ствующей, или неоклассической,

системы незыблемо. Нельзя допускать, чтобы связь между доктриной и реаль­ностью

была слишком далекой. Трудно поверить, что уро­вень развития жилищного

строительства, если сравнивать его с космическими исследованиями, является

проявле­нием воли потребителя. Никто также не верит, что имеет­ся тенденция к

выравниванию заработной платы между разными секторами экономики. Когда от веры

требуют слишком много, она исчезает; доктрина же в таком слу­чае отвергается.

Это относится и к неуместным усовер­шенствованиям. Рано или поздно они

приобретают харак­тер игры в бирюльки [«...достижения экономической теории за

последние два десятилетия впечатляющи и во многих отношениях великолепны. Однако

нельзя отрицать, что есть что-то скандальное в спектакле, в котором множество

людей занято усовершенствованием анализа экономических состояний, в отношении

которых нет оснований предполагать, что они когда-либо имели или будут иметь

место... Это неудовлетворительное и в какой-то степени позорное положение

вещей». Это высказывание Ф. Х Хана, бывшего прези­дента Эконометрического

общества, приведено В. Леонтьевым в его президентском обращении к Американской

Экономической Ассоциации, 1970 (см.: W. Leontief, Theoretical Assumptions and

Nonobserved Facts, The American Economic Review, vol. 61, № 1, 1971, March, р.

2).]. Не удивительно, что в последние годы неоклассическая модель теряет свое

влияние, особенно на молодых ученых.

Одним из следствий отказа от неоклассической модели является возрождение

интереса к теории марксизма. Марксистская система в прошлом была великой

альтер­нативой классической экономической мысли. Многие ее принципы находятся в

резком противоречии с более неверными предпосылками неоклассической модели. Она

признает решающую роль крупных предприятий. Такое предприятие и его владелец,

капиталист, не испытывают недостатка власти.

Признаются также их более высокие технические воз­можности и тенденция к  объединению в менее многочис­ленные единицы все более возрастающего размера -  тенденция к капиталистической концентрации. Капиталисты не подчинены

государству; государство является их ис­полнительным комитетом.

Как будет показано при последующем изложении, я не разделяю такую реакцию. Маркс

предвидел многие тен­денции капиталистического развития, однако он не обла­дал

сверхъестественной силой, позволявшей ему в свое время предвидеть все, что в

конце концов произойдет. После Маркса произошло многое, что надо принимать в

расчет сейчас. Но поскольку он так долго был недоступен для честной мысли,

честность и смелость теперь ассоци­ируются с полным признанием его системы. Это

означает замену одной точки зрения на экономическое общество, которая не

является исчерпывающей, другой точкой зре­ния. Честность и, возможно, также

смелость связаны с признанием того, что существует.