Экономические теории и цели общества  

Раздел: Экономика и юриспруденция

К 30-м годам тезис о существовании конкуренции между многими фирмами, которые

неизбежно являются мел­кими и выступают на каждом рынке, стал несостоятель­ным.

С конца прошлого столетия гигантская корпорация становится все более характерной  чертой делового мира. Ее влияние признавалось везде, кроме экономических  учебников. И даже наиболее несерьезные исследователи сталкивались с трудностями,

пытаясь скрыть от себя тот факт, что рынки стали, автомобилей, резиновых

изделий, химических товаров, алюминия и других цветных метал­лов, электробытовых

приборов, сельскохозяйственных ма­шин, большинства пищевых продуктов

промышленного изготовления, мыла, табака, ядохимикатов и других важ­нейших

изделий поделены не между множеством мелких производителей, каждый из которых не

имеет власти над своими ценами, а между горсткой производителей, в зна­чительной

мере обладающих такой властью. Соответствен­но была модифицирована

неоклассическая модель с тем, чтобы включать и случай, когда рынки поделены

двумя, тремя, четырьмя или более, как правило, очень крупными производителями.

Промежуточное положение между конкуренцией многих и монополией одной фирмы стала

зани­мать олигополия нескольких фирм. Олигополия была признана в качестве

нормальной формы рыночной орга­низации, хотя вначале это делалось неохотно

[Решающую роль в этом направлении сыграли книги Э. Чемберлииа (см.: Э.

Чемберлин, Теория монополистической кон­куренции, М., ИЛ, 1959) и Дж. Робинсон

(см.: J. Robinson, The Economics of Imperfect Competition, London, Macmillan,

1933), хотя кое-что было сделано более ранними авторами, особенно Пьеро Сраффа

из Кембриджского университета.].

Однако такая поправка не внесла столь значительных изменений, как это

предполагали в тот период и счита­ют теперь. Существовало мнение, что структура

коммер­ческой фирмы не изменилась, как не изменилась и ее мотивация. «Фирма

является отправной точкой для кон­цепции, положенной в основу общепринятой

теории. В скрытой форме, а иногда и прямо предполагается, что фирмой управляет

отдельный собственник, который стре­мится к максимуму прибыли» [М. S h u b i с,

A Curmudgeon's Guide to Microeconomics, The Journal of Economic Literature, vol.

8, № 2, 1970, June, p. 41.]. Новым явилось то, что фирма приобретает способность

устанавливать цены на свои изделия и услуги. Установленная таким образом одной

фирмой цена оказывает влияние на цену, которая может быть установлена другой

фирмой на то же изделие. Сознавая это, каждая фирма думает об общих интересах

отрасли, т. е. о цене, которая приемлема для всех. Моти­вация не меняется - это

та цена, которая будет максимизировать доход. Таким образом, в неоклассической

модели предполагается, что олигополия достигает такого же результата, что и

монополия (хотя, возможно, и не полно­стью, в силу недостаточной информации и

некоторых не­оправданных расходов по реализации). Вместо одной фирмы,

максимизирующей свои доходы от продажи продук­ции, небольшое число фирм

максимизирует разделяемые между ними поступления. Все фирмы - это очень важ­ный

момент - остаются в распоряжении потребителя. Во­ля потребителя, выражающаяся в

увеличении или умень­шении закупок, все еще передается на рынок. Она все еще

является определяющим воздействием, на которое реагируют фирмы и отрасль. Это

воздействие указывает им, где они могут найти наивысшую возможную прибыль,

которая является их единственным стремлением. Таким образом, контроль все еще

остается у потребителя.

Прибыли олигополии выше, чем это необходимо, и процесс конкуренции, который

возвращает их и образу­ющиеся в результате доходы к нормальному уровню,

на­рушается. В силу этого система больше не обладает тен­денцией к выравниванию

доходов, как это имело место в прошлом. А поскольку цены выше, чем это нужно,

производство, а стало быть, инвестиции и занятость там, где имеется олигополия

(и монополия), ниже, чем в иде­альном случае [Не ниже, чем они были бы при

конкуренции, о чем часто говорится в учебниках. При конкуренции имелось бы

множество мелких фирм с различной технологией и разными функциями затрат.

Поэтому невозможно знать, будет ли конкурентное равно­весие находиться на более

высоком или более низком уровне выпуска, инвестиций и занятости. Результат

монополии нельзя поэтому сравнивать с результатом конкуренции. Такое сравнение

часто делается экономистами и оправдывается, так сказать, ка­жущимся моральным

превосходством конкуренции.]. Но решающий социальный, политический и моральный

факторы системы, обусловленные ее подчи­нением в конечном счете воле отдельной

личности, оста­ются неизменными» [Понятие конкурентного рынка также является

весьма жи­вучим. «...Экономисты видят в рынке свободной конкуренции и его

ценообразующем механизме особенно эффективный способ выражения индивидуального

выбора... Свободный выбор и кон­куренция, выражающиеся в решениях о

купле-продаже, часто имеют примечательное свойство давать социальные результаты,

которые нельзя улучшить вмешательством государства. В то же время для рынка

характерно множество дефектов и недостатков, которые требуют вмешательства

государства. Изыскивая пути устранения этих недостатков, экономист бывает

поистине счаст­лив, когда он может предложить государственную политику, ко­торая

направлена на совершенствование рынка, а не на отмену или обход его» (см.: A.

Okun, The Political Economy of Prospe­rity, Washington, The Brookings

Institution, 1970, pp. 5-6).].

Неравенство, возникающее в результате существова­ния монополии и олигополии,

распространяется на срав­нительно узкий круг людей и в силу этого в принципе

может быть исправлено вмешательством государства. Ра­бочие не принимают участия

в дележе монопольных при­былей, так как у монополиста нет никакого стимула

пла­тить за рабочую силу выше общего уровня. Если бы в монополизированном

секторе зарплата и в самом деле оказалась бы выше, то прилив рабочих весьма

быстро привел бы к ее снижению до общего уровня. Таким обра­зом, чрезмерные

доходы получал бы только владелец. Достаточно высокий подоходный налог мог бы

стать под­ходящей мерой в отношении такого владельца.

Следует отметить, что, хотя сторонники неоклассиче­ской системы долгое время в

принципе решительно осуж­дали монополистические и, стало быть, патологические

тенденции олигополии, они никогда не предпринимали против них ничего серьезного

на практике. У больного был рак, но его не оперировали. До того как в 30-х годах

понятие «монополии» было расширено и стало включать понятие «олигополии»,

бесспорные примеры существования монополий встречались редко. В отраслях

промышленно­сти с большим объемом производства с уверенностью можно указать лишь

на «Алюминиум компани оф Амери­ка». В более ранний период разговоры о

регулировании, обобществлении или расчленении монополии не были пол­ностью

лишены оснований. Но как только олигополия ста­ла признаваться в качестве

доминирующей рыночной формы, такие меры были бы равноценны социализации,

регулированию и расчленению фирм, которые составляют основную часть

экономической системы. Это уже не про­сто мера, а революция. Экономисты не

революционеры, а учебники по экономике - это не революционные тракта­ты. К тому

же мотивация фирмы изменилась, хотя в от­ношении крупной организации такое

изменение не при­знавалось. Этот вопрос будет рассмотрен несколько ниже.

Недостаточное использование ресурсов уступило место их относительной перегрузке.

Экономисты же на словах продолжали поддерживать антитрестовские законы; законы

продолжали пользоваться страстной поддержкой юристов. Но самая ценная услуга как

экономистов, так и юристов состояла, как мы увидим ниже, в том, что они

направили критику крупных корпораций по безопасному для корпо­раций пути.

В неоклассической модели предполагается также, что фирма полностью подчиняется

государству. Государствен­ное управление в экономической сфере соответствует

по­требностям общества в целом, а не коммерческой фирмы. Многочисленные услуги

(подготовка квалифицированной рабочей силы, содействие техническому прогрессу,

созда­ние сети автомобильных дорог, в которых нуждается про­мышленность)

оказываются в соответствии с наиболее важными потребностями общества. То же

самое имеет место и в отношении продуктов и услуг, которые про­даются

государству; они, т. е. оружие, его разработка, другие исследования и

разработки, помощь в освоении космоса, являются отражением законодательного и в

ко­нечном счете гражданского выбора. Гражданину принадлежат окончательные

решения как об общем объеме, так и о конкретных видах общественных услуг. Мы

перехо­дим к рассмотрению этих проблем.