Вся электронная библиотека >>>

Микроэкономика

 

 

 

Общие закономерности реструктуризации собственности в переходной экономике

 

рансформация институтов собственности в ходе приватизационных процессов в переходных экономиках свидетельствует о становлении и развитии нового (по содержанию) института корпоративной собственности. Как и всякий институт, понимаемый как создаваемые людьми рамки поведения – устойчивые нормы, формальные и неформальные правила, принципы, установки, культурные образцы, которые регулируют их взаимодействие, институт корпоративной собственности формируется и утверждается при появлении новых целей и требует появления специфических средств для своего функционирования. Цель предприятия переходного периода формулируется самими предприятиями как выживание и развитие в новой социально-экономической среде, а специфическим средством оказывается так называемая реструктуризация (реактивная, если цель – выживание, глубокая, если цель – стратегическое развитие).

Взаимодействие участников корпоративной собственности в процессе реструктуризации предприятий во многом определяется специфическими качественными характеристиками корпоративной собственности, а именно, составом, типом и потенциалом корпоративных собственников. Очевидно, что всякий корпоративный собственник, будь то физическое или юридическое лицо, относится к той или иной группе (составу), типу и обладает некоторым потенциалом, измеряемым не только размером собственности (пакетом акций – в терминах структуры корпоративной собственности), но и конечной эффективности. Таким образом, развитие института корпоративной собственности во многом определяет как вероятность осуществления реструктуризации, так и ее глубину.

К числу институализирующих факторов, определяющих развитие корпоративной собственности в разрезе состава собственников и структуры собственности, относятся, во-первых, методы приватизации и, во-вторых, технологии приватизации (в терминологии О. Гаврилюшина и Донала МакГеттигана[1]– способы ускорения приватизации). К этой же группе факторов можно отнести и способы приватизации*, разнообразие которых в России, например, было довольно велико.

Практическая приватизация использует самые разные методы, начиная с прямых продаж, как это принято во многих экономиках на Западе, и кончая методами массовой приватизации, распространенными во многих странах с переходной экономикой. Спектр основных методов приватизации включает реституцию, разовые прямые продажи предприятий и выставление их акций (активов) на продажу, выкупы менеджерами, выкупы служащими, а также массовую приватизацию.

В странах с переходной экономикой применялись самые разнообразные методы и их комбинации, которые привели к радикально противоположным результатам как в терминах структуры собственности, так и в отношении достижения совокупной эффективности.

Мировой Банк (1996), выделив основные методы приватизации, применяемые в разных странах с переходной экономикой, приводит следующие данные (см. табл. 1.1.).

 

 

 

Таблица 1.1

Методы приватизации средних и крупных предприятий (в %)

 

Страна	Продажи аутсайдерам	Выкупы менеджерами и служащими	Ваучерная приватизация с равным участием	Реституция	Другое	Остаются в госсобственности
Чехия Число фирм Стоимость фирм	32 5	0 0	22 50	9 2	28 3	10 40
Эстония Число фирм Стоимость фирм	64 60	30 12	0 3	0 10	2 0	4 15
Венгрия Число фирм Стоимость фирм	67 34	13 3	0 0	0 5	3 7	17 51
Латвия Число фирм Стоимость фирм	< 1 < 1	3-5 3-5	70 66	0 0	0 0	25 35
Монголия Число фирм Стоимость фирм	0 0	0 0	70 55	0 0	0 0	30 45
Польша Число фирм	3	15	6	0	17	59
Россия Число фирм	0	55	11	0	0	34

____________________

Источник: Отчет о Мировом Развитии, 1996: От Плана к Рынку, стр.53.

 

 

Очевидно, что продажи внешним собственникам играли важную роль в Эстонии и Венгрии, выкупы менеджерами и служащими охватили более половины приватизированных российских предприятий, а в Чешской Республике этот метод не применялся вообще. Ваучерная приватизация с равным участием всего населения проводилась в Чешской Республике и Литве, в то время как в Венгрии этого совершенно не практиковалось. Реституция, видимо, окажется значимым механизмом приватизации только в Эстонии. Наконец, в большинстве стран, исключая Эстонию, очень большая доля капитала средних и крупных предприятий осталась в собственности государства. Понятно, что никакой систематической взаимосвязи между исходными условиями страны и проводимыми в ней методами приватизации не наблюдается, но также очевидно и то, что структура приватизированной собственности и состав новых собственников определяются в первую очередь методами приватизации.

Технологии, или способы ускорения массовой приватизации – такие, как ваучеры, применявшиеся в Чехии и России и обеспечившие равное участие населения в приватизации, также оказали серьезное, но разнонаправленное влияние на состав собственников (в Чехии собственность перешла в руки аутсайдеров, в России – инсайдеров), и структуру собственности (в Чехии крупнейшими собственниками стали инвестиционные фонды, в России – менеджеры и трудовые коллективы).

Способы приватизации, используемые в России, "работали" в том же направлении, что и методы, – в пользу инсайдеров. Добавим лишь, что аренда предприятий (как с правом, так и без права выкупа), широко развернувшаяся в СССР и России с ноября 1989 г., но остановленная в июле 1992 г. после вступления в силу Закона о приватизации, давала этим предприятиям значительно более широкие возможности выбора (не менее шести вариантов) приватизационной стратегии, чем варианты льгот государственных предприятий*.

Тип собственника и его потенциал в процессе институализации корпоративной собственности определяются другой группой факторов, к которым разные авторы относят достаточно близкие критерии одного порядка:

·         соотношение власти служащих, менеджеров и внешних собственников, измеряемых не столько размерами пакетов акций в их собственности, сколько способностью осуществления контроля над предприятием;

·         разделение собственности и контроля[2];

·         действенность механизмов контроля по защите участников корпоративных отношений от произвола менеджеров[3];

·         соотношение интересов различных групп акционеров и менеджеров, правовые гарантии мелких акционеров на участие в управлении;

·         приобщенность предприятий с собственностью служащих к корпоративной культуре.

Многочисленные данные свидетельствуют, что склонность и способность к достаточно глубокой реструктуризации в странах с переходной экономикой демонстрирует очень узкий круг собственников, главным образом, иностранные участники, включенные в большие инвестиционные проекты, предусматривающие стратегическую реорганизацию и переориентацию фирмы. Как правило, наличие в составе корпоративных собственников иностранного партнера оказывается необходимым условием глубокой реструктуризации предприятия и подразумевает доступ к ресурсам, достаточным для финансирования реструктуризации.

На российских предприятиях участие иностранных партнеров невелико, а на средних по размеру предприятиях Сибирского региона, включенных в серию обследований 1994 –1996 гг., вообще единично. Спектр исходной структуры корпоративной собственности в России не подходит ни к одной из двух глобальных моделей, наблюдаемых в развитых экономиках: англо-американская модель с собственностью рассеянных аутсайдеров, и континентально-японская модель с простой концентрацией собственности аутсайдеров нефинансовыми институтами (Германия) или банками (Япония).

Таким образом, проблема приватизированного сектора российской экономики заключается в том, что исходная структура корпоративной собственности не продуцировала концентрированной собственности в руках внешних акционеров – аутсайдеров, способных финансировать рост и стать эффективными собственниками. Преобладание в России собственности инсайдеров, т.е. контроль предприятий внутренними акционерами, связано с тем, что сама приватизация была возможна только под контролем самих инсайдеров. Глубокая же реструктуризация требует концентрированной собственности аутсайдеров, поскольку фирмы с собственностью инсайдеров оказываются неспособными заработать или привлечь необходимый для реструктуризации капитал; кроме того, интересы меньшинства аутсайдеров остаются незащищенными, и поэтому меньшинству трудно нарастить акционерный капитал. Однако "вырвать" собственность из рук инсайдеров, получивших в ходе приватизации колоссальные привилегии, совсем непросто, да и механизмы "перехода" собственности от инсайдеров к аутсайдерам находятся пока в стадии "отлаживания".

При этом весьма настойчиво проявляется известная из теории промышленной организации проблема взаимоотношений "принципал–агент" (the principal–agency problem): поскольку собственники обычно не могут стать еще и менеджерами, возникает вопрос, выразит ли агент-представитель (назначенный менеджер) достаточно полно интерес собственника в максимизации прибыли? В литературе[4] представлена следующая позиция по этой проблеме: в странах с переходной экономикой механизмы внешнего управления (такие как внешняя конкуренция и рынок ценных бумаг), а также директорский корпус и рынок талантливых менеджеров в значительной степени неэффективны, и поэтому оптимизация структуры капитала (в пользу аутсайдеров) должна осуществляться под прямым контролем внешнего собственника; массовая приватизация также не обеспечит оптимума структуры корпоративной собственности, если не созданы адекватные механизмы управления, например, через инвестиционные фонды.

Близкое к этой позиции понимание проблемы можно увидеть и у Эллермана[5]: "Разделение собственности и контроля означает, что следует отличать "собственность на компанию" от "собственности на акции". Акции остаются в частной собственности. Акционер обладает "четко специфицированными правами собственности" на акции, то есть может их покупать, держать, продавать. Но кто "владеет" компанией как своей частной собственностью? Не существует никакой организации, принимающей решения, о которой можно было бы сказать, что она "владеет компанией как своей частной собственностью". Массовый фондовый рынок рассеял собственность компаний по всему свету. Так, крупные компании США фактически стали "социальными институтами". Массовый фондовый рынок приватизировал акции, но социализировал (а не приватизировал) компании”.

Неплохие результаты в решении проблемы представительства показывают венгерские предприятия, включившиеся в программу самоприватизации через выкупы (ESOP) и сделавшие ставку на развитие корпоративной культуры.

Наконец, к институциональным факторам корпоративной собственности, определяющим глубину реструктуризации, относятся:

·         жесткость бюджетных ограничений[6];

·         сбалансированность интересов, полномочий и ответственности в сложившейся модели корпоративных отношений[7];

·         отлаженность и действенность правовой базы развития корпоративных отношений [8];

·         степень доверия при проведении реструктуризации [9];

·         финансовая прозрачность[10].

Выявленные признаки, или условия глубокой реструктуризации в странах переходной экономики Центральной и Восточной Европы[11] сводятся к следующему:

*      появление нового типа собственника-аутсайдера, который не является пассивным держателем акций, но добивается контроля над фирмой;

*      для получения контроля над фирмой новый собственник-аутсайдер использует механизмы корпоративного права: через своих представителей в советах, правлении; вводит или заменяет местных менеджеров;

*      концентрация собственности в руках аутсайдера(ов) происходит при условии прозрачности передачи собственности и при взаимном доверии между инсайдерами и аутсайдерами;

*      новый собственник способен стать стратегическим инвестором и/или обеспечить глубокую реструктуризацию не только соответствующим финансированием (как правило, в рамках крупного инвестиционного проекта), но и квалифицированным менеджментом.

 

 

  

К содержанию:  ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ микроэкономический анализ 

 

Смотрите также: