МАСОНСТВО НА БЕЛАРУСИ

     Масонство в Речь Посполитую проникает из Пруссии, и с  1784  г.,  после

создания "Великого Востока Польского и Литовского", получает  здесь  прочную

организацию. (Добрянский С.Ф. Масонские ложи в Литве.  Записки  СЗО  РГО.  -

Вильно, 19П). Этот процесс слабо отражен как в рукописных, так и в  печатных

источниках.

     Естественно, что на  землях  Беларуси  вольнокаменщичество  было  тесно

связано с  Варшавой.  Но  в  то  же  время  известны  примеры  проникновения

масонства и с Востока. Так, Бакунин утверждал, что  в  Могилеве,  который  с

1772 г. находился в составе Российской империи, существовала ложа  "Геркулес

в Колыбели".

     С начала XIX века (1809  -  1814)  начинается  второй  этап  масонского

движения на Беларуси.  Основная  цель  и  направления  деятельности  вольных

каменщиков остались прежними,  в  то  время  как  условия  их  существования

изменились коренным образом - не было больше свободы, на Беларуси  поселился

казенный дух империи.

     Вместе  с   тем,   либерализм   молодого   императора   Александра   I,

восстановление автономного Царства Польского  поспособствовали  появлению  в

польско-белорусском обществе определенных надежд. На высшем уровне  начались

споры о  присоединении  к  этому  Царству  литовских  губерний  (Ви-ленской,

Гродненской, Менской) или создания автономного Великого Княжества Литовского

в границах Российской империи.  Надежды  каменщиков  на  Александра  I  были

настолько сильны,  что  они  праздновали  его  именины  (основание  минского

"Северного факела" было приурочено даже к этому событию), считали его  своим

патроном  и  призывали  к  решающим   изменениям   в   обществе.   Об   этом

свидетельствует написанное по случаю торжественного собрания обращение,  где

высказывалась благодарность императору за  то,  что  он  "не  запретил  ложе

работать", что его стремления совпадают с вольнокаменщическими и  направлены

к "единству и счастливому быту всех", приближают время, "когда  мощная  цепь

масонов займет всю землю", а народ, "который возвысится в своих стремлениях,

будет благословлять имя Александра и ложи".

     Несомненно,   что   философия   масонов    начала    XIX    в.    имела

гуманистически-либеральное направление французского просвещения, а  основным

принципом  их  деятельности  было  равенство  людей,  который  декларировала

французская  революция.  Яркое  доказательство  тому  -  выступление   члена

"Северного факела" Людвика Плятара в  1817г.,  которое  сохранилось  в  виде

пересказа чиновника.

     Тогда он сказал: "Только  через  установление  равенства,  через  искру

благотворительности,  которую  мы  на  протяжении  веков  хранили,  заяснеет

некогда день возрождения, в  который,  ради  возродившегося  мира,  вернется

первая невинность, непорочность и счастье".

     И далее, говоря о свободе  и  равенстве,  отмечал,  "что  перед  троном

наипреосвященнейшего одинаково согнут колени как сын и брат Королевские, так

и ремесленник, который живет трудом своих рук; нет у  нас  другого  хозяина,

только закон равенства, поэтому каждый, без исключений, слепо подчиняется  и

послушным ему быть должен, и это есть  правдивая,  много  веков  тому  назад

установленная и сохраненная, единая для  всех  истина  в  обличий  закона...

Подчиняясь этому закону и внешним обстоятельствам,  мы  будем  противостоять

темноте,  утешать   страдающих,   умножать   число   защитников,   уменьшать

преследователей, расширять власть равенства и тогда превратим темных жителей

в людей, всех людей в братьев, а весь мир в невенчанную невинность, и народу

поменяем  святыни".  (Bakounine  T.   Les   repertoires   biographique   des

franks-masons russes. - Bruxelles, 1949.- S. 123-124).

     Люди,  которые  считали  целью  своей   жизни   самоусовершенствование,

установили в своей организации достаточно жесткие правила - масоном  не  мог

быть человек, который вел развратную жизнь, пил, и даже играл в карты, о чем

свидетельствует,  к  примеру,  анонимное  письмо  и  ярко  продемонстрировал

товарищеский суд над членом ГЪТолочинскйм. Среди каменщиков были случайные и

неустойчивые люди, да  и  сама  скорость  появления  лож  говорит  скорее  о

чувствах, а не о действиях.

     В 1817 г.  руководство  "Северного  факела"  обратилось  к  руководству

Литовской провинциальной ложи с письмом, где писалось, что подмастер  ксендз

Самуэль Костровицкий не  принимает  участия  в  работе  ложи.  Вызванный  на

товарищеский суд, он заявил,  что  единственная  преграда  этому  -  папские

буллы, которые запрещают священнослужителям участие в масонском движении,  о

чем он будто бы не знал при вступлении. Чтобы этот  случай  не  остался  без

наказания, ложа просила "пускай падет на  него  заслуженное  презрение  всех

братьев  в  мире".  Костровицкий  же  на  прощание  прислал  письмо   бывшим

приятелям, где по-христиански писал, что "никогда не перестанет  считать  их

братьями и своими близкими, которые всегда имеют право на  его  помощь".  Но

братья остались непоколебимы, только пожалели в своем постановлении,  что  в

начале XIX в. на свете еще есть такие  люди,  которым  религиозный  фанатизм

закрывает свет истины".

     Несмотря на исключение нескольких членов, ложа все же немного  улучшила

свою  деятельность.  Основным  направлением  его  была  благотворительность.

Денежные средства в казну поступали двумя путями - это  членские  взносы  за

введение в ступень и  благотворительные  пожертвования.  Известно  несколько

конкретных случаев, куда направлялись деньги: в 1817  г.  пожертвованные  Б.

Берповичем 700 руб - художнику Домелю, в 1817 г. Трембинским - на одежду для

бедных, в 1818 г. Л. Дыбовский обязался выплачивать по 100 зл. на бедных.  С

очень интересной инициативой выступил в 1820 г. магистр Ходько. Он предложил

создать в Минске школу для воспитания и образования детей бедняков по методу

Ланкстера. К сожалению, неизвестно, было ли это предложение  принято  и  это

учреждение открыто. Однако, в общем примеров благотворительности не много.

     В Минске существовали две ложи:

     1) символичная, с членством 1 - 3 степени, т.е. ученик,  подмастерье  и

мастер (руководство имело и высшие ступени) - "Северный факел"

     2) высший капитул с членством б - 7 ступеней,  т.е.  рыцарь  востока  и

кавалер злато-розового креста - "Гора Табор"

     В первой ложе было не менее  215  членов  (число  222,  которое  дается

чиновником, ошибочное), во второй - 31 член. Конечно же, эти цифры общие  за

все время существования лож и достаточно  условные.  Многие  каменщики  были

одновременно участниками нескольких лож,  как,  например,  помещик  Минского

уезда  П.  Пристановский,  который  считался  от  1814  г.   в   "Счастливом

освобождении" (Несвиж), от 1816  г.  в  "Северном  факеле",  ас  1819  г.  в

"Святыне покоя" (Несвиж), а также с 1821 г. в "Горе Табор".

     Вольные каменщики очень беспокоились о расширении сети своих  филиалов.

Так, помещикам Денисенского уезда И. Акушке, Волосовскому и  С.  Рашковскому

требовалась в 1817 г. 3-я ступень, чтобы основать новую  символическую  ложу

на своем месте жительства.

     Основателями "Северного факела" в 1816 г. были семеро  человек,  т.  к.

считалось, что именно это количество членов  делает  ложу  совершенной.  Это

были - Ян Барейко-Ходь-ко, инициатор и первый магистр ложи, Ян Норвид,  Петр

Пристановский, Ян Сераковский, Альберт Бургельский, Вин-цент Левкович и Юзеф

Рагоза.

     Как  свидетельствует  Малаховский-Лямпицкий,  в   1820   г.   должности

"Северного факела" были распределены следующим образом:

     магистр - Доминик Манюшка, бывший майор армии ВКЛ

     зам. магистра - Апполинарий Ванькович

     зам.  магистра  по  обрядам  -  Теодор  Любовский,  директор   Менского

армейского госпиталя

     1-й надзиратель - Николай Пашковский, адвокат

     2-й надзиратель - Винцент Фрибес, секретарь Менского губернатора

     представитель в Провинциальном Литовском  комитете  -  Юзеф  Завадский,

печатник и издатель

     оратор - под инициалами Z.I

     секретарь - Винцент  Гриневский,  адвокат  2-го  департамента  Менского

главного суда

     зам. секретаря - Гилярий Якубовский, регент 2-го департамента  Менского

главного суда

     зам. по общим языкам - Петр Шнейдер, преподаватель гимназии

     1-ый стюарт - Юрий Кобылинский, титулованный советник

     2-й стюарт - Ипполит Гайдукевич

     Ложи имели в своей  структуре  служителей  и  почетных  членов,  что  в

отношении к "Северному факелу" выглядит следующим образом:  из  215  человек

было 143 члена, 9 служителей и 63 почетных члена.

     Минские каменщики группировались вокруг  двух  центров  -  это  Минский

главный суд, 8 сотрудников  которого  были  членами  "Северного  факела",  и

Минская мужская гимназия, 7 человек. Большинство же членов - это  средняя  и

мелкая   шляхта   Минского,   Новогрудского,   Вилейского,   Дисенско-го   и

Борисовского  уездов  Минской  губернии.  Среди  них  несколько   служителей

государственных учреждений, адвокатов, музыкантов, медиков,  возможно  также

происхождением из шляхты.

     Финской    ложей    наивысшего    капитула    была    "Гора     Табор":

доалаховский-Лямиицкий относит появление этой ложи к 1818 г. Согласно другим

источникам, это произошло только в  апреле  1821  г.  Магистром  был  выбран

Минский  вице-губернатор  Людвик  Каменский.  Согласно-списку,  который  oft

представил властям после закрытия ложи, "Гора Табор" насчитывала не менее 31

члена (преимущественно из "Северного факела" и несвижских лож).

     Денежных счетов и архива по ней чиновники не  открыли,  что,  будто  бы

подтверждает слова Каменского, о том, что ложа вообще не существовала, а все

члены платили взносы "Великому Востоку Польскому и Литовскому" лично. Однако

совсем о противоположном свидетельствует факт получения А.  Ваньковичем,  Л.

Ашторпом, Ратын-ским и Зеновичем 8 октября 1821  г.  6-й  степени  -  рыцарь

востока.

     Ложа все же была по характеру своей деятельности скорее фиктивной, этой

деятельности она просто не успела начать. Даже раньше указа Александра I  от

1 августа 1822 v. заместитель Царства Польского Заенчик,  обеспокоенный  все

большей радикальностью масонов, (о которых Минский  губернатор  в  секретном

письме писал, что они были опасны из-за  своих  стремлений  "к  равенству  и

независимости") издал приказ, согласно которому "Великий Восток  Польский  и

Литовский" ликвидировался с 1 октября 1821 г., а  все  провинциальные  ложи,

ему подчиненные, до 15 октября.

     Именно после  этого  приказа,  29  сентября  1821  г.  Великий  магистр

Рожнецкий прислал в "Северный факел" письмо, где было сказано; "Закрыть ложу

и для  сохранения  всех  архивов,  вещей  и  денег  основать  комитет  из  3

человек.., чтобы все было спрятано в надежном месте, чтобы печати были сданы

в архив, были составлены  инвентари  всех  бумаг,  движимого  и  недвижимого

имущества, и вместе с постановлениями о закрытии лож были переданы  Великому

магистру".

     Прошло почти 7  лет,  пока  чиновники  Комитета  по  разбору  масонских

архивов закончили свою работу,  и  24  января  1829  г.  цесаревич  направил

минскому губернатору приказ; в  котором  говорилось:  "...5)  все  масонские

бумаги и  архивы,  а  также  печати,  короны  и  другие  знаки,  присвоенные

различным степеням, сложив в отдельные сундуки, онечатов, хранить  в  архиве

губернатора по секретным делам".

     Продолжение этого дела происходило через 10 лет, и судьба материального

наследства незавидная. 21  июля  1839  г.  местные  власти  получили  приказ

Виленского военного губернатора кн.  Долгорукого  :  "Все  масонские  знаки,

книги, бумаги, дипломы и другие вещи - вырыть яму внизу под горой, на улице,

ведущей вдоль Жидовского кладбища  до  Ляховки  -  сжечь>>.  Исполнили  этот

приказ  Минский  полицмейстер  майор  Тизенкхаузен,  стряпчий  Семенкевич  и

чиновник по специальным поручениям Будько.

     (Данный материал опубликован С. Рыбчонком в журнале "Годнасьць"  №1(2),

1994 г.)