ПОЛЬСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ВОЙСКОВА

     Для проведения массовых "операций" в отношении бывших  кулаков,  членов

"антисоветских"  партий,  белогвардейцев,  жандармов  и  чиновников  царской

России,  бандитов,  реэмигрантов,  участников  "антисоветских"  организаций,

церковников и сектантов, в соответствии с приказом НКВД СССР от 30 июля 1937

года был утвержден персональный состав областных  "троек".  В  них  входили:

председатель  -  начальник  областного  управления  НКВД,  члены:  секретарь

областного комитета КП(б) Б и областной прокурор.

     Особенно активизировалась деятельность НКВД БССР и областных "троек"  с

июля 1937 года, когда, согласно указанию "сверху", на местах были составлены

списки на весь "контрреволюционный"  элемент.  Тогда  же  начались  массовые

аресты и фальсификации "контрреволюционных дел". Смысл этих акций сводился к

"раскрытию и обезвреживанию" так называемых  "всесоюзных  контрреволюционных

организаций":            "шпионско-диверсионной",             "антисоветской

повстанческо-террористической", "эсеровской шпионской",  "контрреволюционной

националистической фашистской", "Польской  организации.войсковой"  и  многих

других.

     Дело на "Польскую организацию войскову" - одно из самых массовых  после

"Российского  общевоинского  союза"  и  "Союза  спасения  России".  Оно  же,

вдобавок,  яркий  пример  арестов   по   национальному   признаку.   Филиалы

организации "раскрывались" органами НКВД в абсолютном большинстве не  только

в центральных районах страны,  но  и  в  Западно-Сибирском  крае,  Восточной

Сибири, на Урале.

     Сложностей не испытывали - процент проживающих там поляков и  белорусов

(они в первую очередь включались в  "расстрельные  списки")  был  достаточно

высок, сказалось,  их  переселение  в  Сибирь  в  конце  прошлого  и  начале

нынешнего столетия.

     Сыну потомственного дворянина Гродненской губернии  Александру  Сосенко

судьба уготовила военную карьеру еще до рождения: военным был его дед;  отец

на службе у русского царя дошел до чина полковника, и, выйдя в отставку, жил

в городе Замостье Люблинской губернии.

     К началу первой мировой войны Александру исполнилось восемнадцать  лет,

и он не мыслил себя вне  поля  брани,  мечтал  умереть  смертью  храбрых  за

отечество. Получив благословение родителей, поступил вольноопределяющимся  в

99-й Ивангородский пехотный полк и был направлен на фронт. Затем  революция,

огненные дороги гражданской войны.

     В начале 20-х годов Александр начал служить  в  частях  полькой  армии,

расположенных в Бресте и Барановичах, но ранения и контузия постоянно о себе

напоминали. Пришлось в 1923 году  из  армии  демобилизоваться.  Жена  Лидия,

россиянка по происхождению,  постоянно  тосковала  о  родных,  оставшихся  в

Советской России. После долгих  колебаний  решились  вернуться  в  Россию  к

родственникам жены.

     При  переходе  польско-советской  границы  А.Сосенко  был  арестован  и

комитетом О ГПУ БССР осужден к трем годам концлагерей.  После  отбытия  этих

трех лет на Соловках в 1927 году его отправили в ссылку  в  Нарымский  округ

Западно-Сибирского края. Проживал он в поселке Каргасок, в тайге, а  с  1932

года - в Городе  Колпашево,  где  работал  механиком-мотористом  на  местной

электростанции. Его, разумеется, держали под контролем и  нового  "судебного

дела" долго ждать не пришлось.

     "Как установлено следствием. Сибирский  комитет  "Польской  организации

войсковой",  получил  соответствующее  задание  от  2-го  отдела   польского

главного штаба,  развернул  в  Сибири  широкую  вербовочную  деятельность  и

приступил  к  организации  повстанческих  легионов  и   к   непосредственной

подготовке вооруженного восстания.

     Членом Сибирского комитета Сосенко  был  разработан  план  вооруженного

восстания, которым предусматривалось следующее: легионы начинают выступление

одновременно в момент военного нападения на СССР со стороны Польши, Германии

и  Японии,  в  момент  восстания  повстанческие  отряды  легионеров   должны

разгромить  партийно-советские  организации,  разоружить   милицию,   охрану

предприятий,  партийно-советский  актив,  обратив   отобранное   оружие   на

вооружение повстанческих отрядов...

     Наряду с активной подготовкой к вооруженному восстанию, участники "ПОВ"

на   территории   Нарымского   округа    занимались    шпионско-диверсионной

деятельностью,  систематически  собирали  сведения   шпионского   характера,

которые сосредоточивались в руках агента полького главного штаба  Сосепко  и

последним передавались польским разведорганам" (Из обвинительного заключения

от 3 октября 1937 года по делу №7138 на 19 участников "ПОВ").

     Арестовали его 11 августа 1937 года. После предварительного  допроса  в

Колпашево отправили в Новосибирск. Основательно "отработанный" специалистами

своего дела, А.Сосенко на допросе у начальника УНКВД  по  Запсибкраю  майора

госбезопасности В.Гобача признался в том, что в  1924  году  был  нелегально

переброшен в СССР по специальным заданиям польских разведорганов.

     В чем только  не  "признавался"  он  своим  следователям  на  допросах,

протоколы которых поражают сегодня воображение своей  бездоказанностыо.  Вот

только подписи  подследственного  отсутствуют,  а  без  них,  как  известно,

протокол не считается документом... Постановлением  Особого  совещания  НКВД

СССР от 20 октября 1937 года он был приговорен к расстрелу и 5 ноября его не

стало.

     На берегу некогда полноводной,  а  теперь  полностью  заросшей  речушки

Бровки, в ста пятидесяти километрах севернее Томска лежит деревня  Белосток.

Появилась она в сибирской глуши в конце прошлого века стараниями белорусских

и польских  переселенцев  из  малоземельных  западных  губерний  Российского

государства: Гродненской, Виленкой, Витебской.

     Трудно обживались на новом месте. Страшила суровая сибирская природа  с

ее немилосердием таежным гнусом  летом  и  невиданными  морозами  зимой,  от

которых не спасали самодельные накомарники и  наспех  вырытые  полуземлянки;

падал от бескормицы, убывал от нападений волков и медведей скот... А еще был

труд крепостного: каждый работал на своей земле и знал, что благополучие его

семьи отныне будет зависеть только от него самого, а не  от  государственных

чиновников.

     Красивое выросло село. К началу первой мировой  войны  оно  насчитывало

более 200 дворов. Рядом появилось еще несколько  деревушек  переселенцев  из

центральных районов России.

     В Сибири помещиков не было: каждый трудился на себя.  Достаток  зависел

от трудолюбия и количества  рабочих  рук  в  семье.  Но  гражданская  война,

колчаковщина, продразверстка сказались на жизни сельчан.  Многих  кормильцев

лишились тогда семьи. Тем не менее все шло своим чередом - как-то надо  было

жить...

     Кончилось такое крестьянствование в начале тридцатых  годов  -  в  ходе

коллективизации по-сталински:  крестьянина-хлебопашца  сменили  колхозник  и

совхозник с совершенно иной психологией и иным отношением к земле и  работе.

Если и сохранялось что по первости от прежнего хозяина в виде неистовства  в

работе, бережливости, готовности прийти на  помощь  всем  обществом,  то  со

временем, постепенно, все это улетучивалось..

     Массовая коллективизация в  стране  началась,  как  известно,  с  конца

20-х - начала 30-х годов. В Белостоке же колхоз впервые создан был в  апреле

1935  года.  О  том,  чего  стоили  сельчанам  эти  пять  лет  сопротивления

коллективизации, можно было только догадываться.

     Колхоз в Белостоке назвали на  польский  манер  "Червоный  штандарт"  -

по-своему, вопреки  воле  начальства.  Стремясь,  быстрее,  отрапортовать  о

завершении сплошной коллективизации, деревенские власти стали  раскулачивать

строптивых, шантажировать сомневающихся: отбирали наделы земли, приусадебные

участки и огороды обрезали до самого крыльца, увеличивали планы сдачи зерна.

А если были недовольные, "помогала" милиция. Прошли первые аресты:  кого  за

"длинный язык" упекли, кого за нежелание вступить в колхоз.

     В  январе  1935  года   Кривошеинским   райотделом   НКВД   с   помощью

сельсоветских работников был собран необходимый  компромат  на  ряд  жителей

села. Месяцем позже начальник Нарымского окротдела  НКВД  И.Мартон  утвердил

постановление об аресте и привлечению к суду семнадцати жителей Белостока  и

соседних  Ново-Андреевских  хуторов  за  то,  что  все  они,  якобы  проводя

антисоветскую  и  антиколхозную  агитацию,  добились  развала  инициатив-ной

группы по организации колхоза, а также на почве  классовой  ненависти  имели

договоренность убить председателя сельсовета и некоторых  других  активистов

села.

     С 1937 году "стали забирать по линии  НКВД".  В  первую  очередь  взяли

директора школы П.Д.Червоного, учителя И.П.Борисовца и  завхоза  школы  Н.М.

Карелина. Вместе  с  ними  была  арестована  группа  колхозников.  Тогда  же

арестовали еще несколько человек, в том числе и члена  исполкома  сельсовета

И.С.Назарука. Но самой страшной была ночь с 11  на  12  февраля  1938  года,

когда были арестованы почти все оставшиеся мужчины в возрасте от  17  до  70

лет.

     Свидетельствует  один  из  "счастливчиков",  вернувшийся  из  окружного

отдела НКВД Павел Шуйский: "12 февраля 1938  года  в  Белостоке  забрали  68

человек, а потом пешком погнали в Кривошеино. 16 февраля, уже  днем  милиция

ходила по домам и забирала последних оставшихся мужиков. Взяли и меня вместе

с другими. В деревне осталось всего  три  взрослых  мужика...  В  Кривошеипе

собрали этап - около 250 человек - и дальше, по замерзшей реке, до Колпашева

пешком гнали, как скот. В Колпашеве  загнали  в  большой  деревянный  дом  и

растолкали по камерам. Вызывали на допросы, били... Предъявляли обвинение  в

краже подшипников к трактору, так как я в то время учился на тракториста.  А

через семь суток ночью меня и двух  односельчан  освободили.  Сказали:  если

будем болтать о том, что здесь видели и слышали, то нас заберут снова и  уже

так легко мы не отделаемся..."

     Изучение  архивно-следственных  дел  периода  30-х  годов  в  отношении

жителей села Белосток показало, что с 30 августа 1937  года  по  12  февраля

1938 года было арестовано органами НКВД 88 человек. Цифра  впечатляет,  если

знать, что в селе по итогам  переписи  1937  года  насчитывалось  всего  сто

двадцать семь мужчин от восемнадцати лет до глубоких стариков.

     Большинство арестованных обвинялись как  участники  националистического

контрреволюционно-диверсионной  повстанческой  организации   под   названием

"Польская организация войскова".  Все  дела  были  липовые,  сфарбикован-ные

работниками НКВД. Подобные организации были "обезврежены" во многих  районах

как Западно-Сибирского края, так и Беларуси. Не найдя при  обысках  никакого

оружия, в обвинении записывали, что эта организация  должна  была  захватить

оружие во время восстания. От  каждого  требовали  признаться  в  совершении

какого-нибудь вредительства или диверсии. Тем, кто пограмотнее,  пришивалась

"контрреволюционная  пропаганда,  подрыв  авторитета  Советской   власти   и

колхозного строя, руководство террором".

     Арестованные в августе 1937 года была расстреляны 5 ноября  1937  года.

Те же, кто был арестован 11 - 12 февраля 1938 года, были уничтожены 9  -  10

апреля.  "Судила"  белостокцев  не  "тройка"  НКВД  Запсибкрая,   а   Особое

совещание. Все бумаги о приговорах подписывало высокое начальство в  Москве,

очевидно, для большей убедительности и значимости сфабрикованных дел.

     Все  репрессированные  жители  Белостока  были  реабилитированы

посмертно в годы хрущевской "оттепели".

     (по мат.  статьи  И.Н.  Кузнецова  "Вывезены,  расстреляны,  забыты..."

Неман, 1994г., №8)