Сторона ль ты моя, сторона!

                        Дождевое, осеннее олово.

                        В черной луже продрогший фонарь

                        Отражает безгубую голову.

                        Нет, уж лучше мне не смотреть,

                        Чтобы вдруг не увидеть хужего.

                        Я на всю эту ржавую мреть

                        Буду щурить глаза и суживать.

                        Так немного теплей и безбольней.

                        Посмотри: меж скелетов домов,

                        Словно мельник, несет колокольня

                        Медные мешки колоколов.

                        Если голоден ты – будешь сытым.

                        Коль несчастен – то весел и рад.

                        Только лишь не гляди открыто,

                        Мой земной неизвестный брат.

                        Как подумал я – так и сделал,

                        Но увы! Все одно и то ж!

                        Видно, слишком привыкло тело

                        Ощущать эту стужу и дрожь.

                        Ну, да что же? Ведь много прочих,

                        Не один я в миру живой!

                        А фонарь то мигнет, то захохочет

                        Безгубой своей головой.

                        Только сердце под ветхой одеждой

                        Шепчет мне, посетившему твердь:

                        "Друг мой, друг мой, прозревшие вежды

                        Закрывает одна лишь смерть".

1921