Религия. Мифология. Фольклор

Мифы и легенды

Средневековой Европы

Долго длились допросы свидетелей и разбор дела. Наконец собрание постановило, что Ренар обвинен и уличен в предательстве и заслуживает виселицы. По приказанию короля на высокой скале была приготовлена виселица. Схватили Ренара и поволокли на гору; дорогою вдоволь потешились над ним все звери; все враги и даже те, кто никогда не были ему врагами. На что уж заяц, и тот бросил в него камнем,— правда, издали, когда Ренар почти уже скрылся из виду; но, к несчастью, лис оглянулся, и заяц со страху запрятался под изгородь и уж больше не появлялся.

У Ренара была в запасе еще одна уловка, и у самой виселицы он вдруг заявил, что должен еще открыть королю нечто очень важное. Король, делать нечего, согласился его выслушать.

— Государь,— сказал тогда лис,— сознаю я вполне, какой великий я грешник! По вашему приказанию ведут меня на казнь, но вы, конечно, не захотите помешать мне искупить свои грехи перед Богом: позвольте мне примкнуть к крестоносцам,— я покину страну и пойду к святым местам. Смертью в Сирии я искуплю свои грехи, и Господь вознаградит вас за ваше доброе дело!

Говоря это, лис припал к ногам растроганного короля.

Подоспел тут с речью и родственник Ренара, Гримберт, и ловко дал понять королю, что при всех своих преступлениях Ренар был все же необходим королю, как ловкий его слуга и помощник.

— Послушай, негодяй, — обратился к Ренару король,— сколько уж раз ухитрялся ты вывернуться из петли? Не должен бы я тебе верить! Ну, да уж так и быть. Но, клянусь головою, несдобровать тебе, если дойдет до меня еще хоть одна жалоба.

Даровав прощение, собственноручно поднял король распростертого у его ног Ренара. Принесли крест; Брион-медведь, ворча на слабость короля, укрепил крест на плече своего врага. Другие бароны, не менее раздосадованные, подали ему перевязь и посох странника.

С крестом на плече, перевязью на шее и ясеневым посохом в лапе, стал прощаться Ренар со всеми баронами и своими врагами, прося у них прощения и сам прощая им все причиненные ему беды и неприятности, и наконец удалился.

Выбрался лис за ограду и пошел вдоль плетня, как

раз мимо того места, где укрылся заяц. Увидел заяц,

что заметил его Ренар, и

не помня себя от страха стал  поздравлять   его   с избавлением от петли и высказывать    свою    радость  по  этому поводу. Но Ренар, вместо благодарности,    поймал его за уши и, выразив   готовность за ужином подкре-

пить его мясом свое изможденное тело, оглушил его ударом посоха.

Взобрался он со своим пленником на гору, возвышавшуюся над долиной, где находился еще в полном составе весь королевский суд, и крикнул громко, чтобы обратить на себя общее внимание:

— Я побывал уж в Сирии и повидался с султаном, который прислал вам поклон. Язычники так вас боятся, что бегут при одном вашем имени! Вот вам ваши доспехи, сорвав крест, он отбросил его в сторону вместе с  посохом странника и перевязью.

Между тем заяц успел у него увернуться, и, израненный, с распоротым боком, опрометью кинулся прочь и, прибежав на суд, упал ь ноги благородному льву, жалуясь на Ренара.

— Господи Боже мой! — воскликнул в негодовании король.— Что сделали мы, освободив этого подлого мошенника! Господа бароны, бегите за ним, ловите его, и если вы его не поймаете, я никогда вам этого не прощу!

Надо было видеть, как наперегонки кинулись звери в погоню за Ренаром. Ренар же, видя бегущих к нему баронов, по развернутому знамени сразу понял в чем дело и, не теряя ни минуты, бросился наутек. По дороге удалось ему передохнуть в одном гроте, но королевские бароны, уверенные в успехе, и тут осадили его с кликами победы и радости, и Ренару пришлось покинуть свое убежище и снова бежать, изнемогая от усталости, через силу отбиваясь от настигавших его врагов.

Казалось, все кончено: сейчас его схватят и опять потащат к виселице. Но тут завидел лис башни своего замка Мопертюи, и этот отрадный вид возвратил ему бодрость и силы. Еще одно отчаянное усилие — и он очутился в своем недоступном замке, где мог жить, ни о ком не заботясь, целые годы, где много было запасено всякой провизии и где радостно встретили его жена и дети и осыпали ласками и поцелуями. Белым вином обмыли они его раны и усадили его на мягкую подушку. Скоро подали и обед. Правда, не хватало в нем жареного зайца, но Ренар был так утомлен, что почти ничего не мог есть и ограничился одним крылышком курицы. На другой день ему пустили кровь, и вскоре он совершенно оправился.

Рассказ о том, что сталось дальше с Ренаром, составил бы еще целую книгу, и я отлагаю его до другого раза, Теперь скажу только, что со времени своего бегства Ренар так боялся королевского правосудия, что не решался иначе выходить из своего замка, как переодетый. То скрывался он под шапкою доктора, судьи или купца, под епископскою митрой и кардинальскою шляпой; то сменял он платье врача на придворный костюм; видали его даже в одежде монахинь, простых городских женщин и владелиц замков. Рассказывают, что побывал он и императором. И во всех этих образах исконный враг Изегрима успел наделать достаточно шуму. Глубокомысленный ли политик с виду, мудрец или философ, был он в душе все тот же изменник и лицемер, тот же враг спокойствия и мира, все тот же предатель, обнаруживавший-таки в конце концов краешек своего рыжего хвоста и со всех сторон подвергавшийся травле. Оттого-то и не смеет он более появляться в народе, и слухи о нем совершенно затихли в нашей французской земле. Ушел ли он за горы или серьезно отказался от мира,— ничего не известно. Но если кому-нибудь удастся открыть его убежище, мы покорнейше просим нам о том сообщить, чтобы мы могли прибавить к нашей истории новые рассказы о его приключениях.