Для вузов гуманитарного профиля

Социокультурная традиция и модернизация российского общества

Сергей Гавров

В общественном сознании, характерном для социалистических стран Восточной Европы, вступивших на путь интенсивной модернизации во второй половине 80-х годов прошлого века, существовала широко распространенная альтернативная система ценностей, конкурировавшая с государственной и партийной идеологией. Сохранение структур гражданского общества, большее или меньшее в различных восточноевропейских странах, во многом было обусловлено не столь долгим, как в СССР, временем существования социалистических режимов, их экзогенным характером, тем обстоятельством, что они дальше продвинулись по пути модернизации. Иной, отличной от сконструированной в СССР, была и социальная структура общества, характерная для государств Восточной Европы. Различные социальные группы, в том числе мелкие предприниматели, крестьяне-единоличники, беспартийная интеллигенция, поддерживали элементы экономической, религиозной политической и культурной свободы, зачатки многопартийности.

В результате большевистского эксперимента в СССР, гражданское общество было практически целиком уничтожено внутри страны, что было достигнуто репрессиями, прямым физическим уничтожением миллионов людей и массовой, многомиллионной эмиграции, вымывавшей из российского общества его лучшую часть. К горбачевским, ельцинским реформам Россия подошла, имея лишь рудиментарные зачатки гражданского общества, которое, тем не менее, сумело поддержать реформаторский курс.

 Сил хватило на частичный демонтаж коммунитарной системы, но оказалось недостаточно для сопоставимого по эффективности с другими странами Восточной Европы перехода к свободному демократическому обществу, основанному на плодотворном использовании частной собственности и рыночных отношений.

Известный российский социолог Т. И. Заславская отмечает, что после массовых сталинских репрессий российское общество не смогло восстановить свой деловой и интеллектуальный потенциал. Правящая партийно-хозяйственной номенклатура уже не осознавала своих собственных интересов. Времени на созревание новой элиты не было, и умеренное реформаторское крыло номенклатуры выступило инициатором реформ . Повторилась известная российская ситуация, когда субъектом модернизации выступает государственная власть.

Особенностью новейшей российской модернизации явился  личностный, кадровый голод, когда демократические, антикоммунарные реформы пришлось проводить руками второго эшелона партийной номенклатуры.

Начиная с реформ Петра I, российский модернизационный цикл разорван. Его инициирует и поддерживает государство, общество во многом играет комплиментарную, вспомогательную роль. Отсутствие механизмов, воспроизводящих модернизационный процесс, заставляет рассматривать потенциальных претендентов на роль субъекта модернизации.

В условиях России начала XXI века потенциальным претендентом на роль субъекта модернизации, способного рисковать, осуществляя рациональный жизненный выбор, является средний класс, основа будущего гражданского общества. При условии достаточно стабильного развития экономики средний класс занимает, как правило, среднюю часть политического спектра, оставаясь достаточно индифферентным как к правому, так и к левому экстремизму. Представители среднего класса тяготеют скорее к мирным, эволюционным процессам, а отнюдь не к революционным переменам.

Согласно либеральной парадигме личность имеет собственные, отличные от интересов группы, интересы. Посредством активной автономной деятельности индивид способен сам отстаивать эти интересы наиболее эффективным образом.

Энтони Гидденс отмечает, что человек, склонный к культивируемому риску, способен усматривать непредсказуемую игру случая в обстоятельствах, которые воспринимаются другими людьми как стереотипные, не требующие творческой интерпретации. Возникающие инновации расширяют границы социально приемлемых жизненных практик. Отсутствие божественной предопределенности, стохастический фактор случайности «открывает» жизненную ситуацию, делает ее амбивалентной, способной разрешиться в результате творческой акции. В этом контексте культивируемый риск коррелирует с ценностными установками общественного сознания эпохи модерна. Это стратегия опоры на собственные силы личности, ее интеллект, возможность рационального жизненного выбора .

В странах модерна и постмодерна средний класс составляет большинство общества, до 70-80%, что автоматически делает его основным генератором массового потребительского спроса.

Средний класс потребляет в массовом масштабе не только различные товары и услуги, но и продукты культуры. Средний класс является основным производителем и потребителем массовой, городской культуры, представляющей собой основу национальной культуры. При этом следует помнить о значительной культурной неоднородности российского среднего класса, что проявляется, в частности, в системе потребительских предпочтений: предприниматели, менеджеры, как правило, отдают предпочтение  материальным благам, интеллигенция в значительной степени ориентирована на потребление продуктов культуры.

Т.И. Заславская, рассматривая социально-инновационный потенциал российского общества, отмечает его зависимость от обладания представителями средних слоев экономическими, политическими и культурными ресурсами. Четыре сферы социально-инновационной активности включают в себя хозяйственное предпринимательство, преобразование институтов социальной сферы, обновление идеологии и культуры, работу по апробации новых форм самоорганизации, формирование структур гражданского общества .

Важнейшими предпосылками возникновения и быстрого роста среднего класса являются высокий уровень урбанизации, степень диверсификации собственности, грамотность населения и уровень развития высшего образования.

Известный российский экономист В. Мау изложил свое видение социально-экономических предпосылок демонтажа советской командно-административной системы, либерализации социокультурной жизни в СССР в середине 80-х годов. Более трех четвертей населения сосредоточилось в городах, их человеческую, личностную основу составляли горожане во втором поколении. Урбанистическая культура характеризуется большей открытостью и способностью воспринимать инноватику, в том числе  и в отношении мирового опыта эффективного общественного развития.

В последнее советское десятилетие существенно изменилась структура экономики и социальная стратификация. Менее 15% занятости приходилось на долю сельского хозяйства, около 50% граждан трудились в промышленности, строительстве, на транспорте, занятость в сфере услуг приближалась к одной трети от общего состава трудоспособного населения. Таким образом, социальная структура советского общества в большей мере соответствовала обществу модерна.

В поздний советский период происходит рост образовательного уровня в различных социальных группах советского общества. Уровень грамотности приблизился к 100%. Среднее образование приобрело всеобщий характер (порядка 90% населения старше 15 лет). Значительных размеров достигло и продолжало расти количество людей с высшим образованием (около 20% в средних возрастных группах), а также обладающих учеными степенями .

Модернизация в России по ряду важнейших направлений, в том числе урбанизации, индустриализации, демографического перехода во многом уже состоялась, другой вопрос, что удалось достигнуть определенных количественных показателей, тогда как их качественное наполнение во многом отличается от референтного для общества модерна. Наметились серьезные изменения в системе ценностей, разделяемых российским обществом и, прежде всего, молодым поколением.

В последние десятилетия существования СССР сформировался значительный по своему составу протосредний класс. Его основой стала интеллигенция, часть номенклатуры, а также люди из различных социальных слоев, занятые в так называемой теневой экономике. Значительная часть советской партийно-хозяйственной номенклатуры в годы горбачевских реформ конвертировала политический, управленческий капитал в капитал экономический.

Граждане СССР становились все более образованными, параллельно с этим происходил процесс увеличения импорта потребительских товаров, развитие сети чековой торговли (магазины системы «Березка»), увеличение туристических потоков, более свободное распространение ранее табуированной информации, достигаемое благодаря появлению новых технических средств. Все это размывало контроль над информационными потоками, и, как следствие, над социокультурной системой в целом. Все более наглядным становился технологический, цивилизационный разрыв с западной цивилизацией, что порождало чувство неудовлетворенности разной степени интенсивности в различных социальных группах. Чувство неудовлетворенности в значительной мере разделяли люди, составившие впоследствии ядро российского среднего класса. Многие из них были, в определенной мере, подготовлены к резкому ускорению процесса социокультурной динамики, характерному для первого постсоветского десятилетия. Часть советского протосреднего класса совсем не трагически переживала отказ от коммунистической идеологии, распад СССР, серьезные изменения нормативно-ценностной системы.

Средний класс является открытой системой, современное модернизирующееся российское общество актуализирует процесс социальной мобильности. Человек достигает определенного социального статуса благодаря собственным усилиям.

Для российского общества в течение последних десяти лет характерны радикальное усиление неравенства, изменения в стратификации, восходящая и нисходящая личностная и групповая мобильность. При переходе от советского к постсоветскому обществу ряд групп в силу различных причин не смогли сохранить свой статус в рамках среднего класса, для них была характерна нисходящая мобильность. Этот процесс затронул так называемую массовую интеллигенцию, сохранившую рабочие места в государственной сфере занятости, в том числе учителей, врачей, инженеров, работников культуры.

Данный процесс не носит необратимый характер как на личностном, так и на групповом уровнях. Личность может быть востребована в негосударственном секторе экономики, группа - получить более высокий уровень оплаты вследствие роста экономики и вызванных этим ростом возможностей государства.

В России начался процесс становления капиталистического рынка, который в своем классическом варианте способствует вертикальной мобильности личности, отбору способных и инновативных индивидов. Большая свобода личности в 90-е годы XX века была использована преимущественно для повышения частной прибыли тех, кто был способен действовать творчески, мобильно, отойти от коммунитарных ценностей. Во многом именно на этих ценностных основах в России стал формироваться средний класс.

Средний класс неоднороден, ему присуща внутренняя гетерогенность. Концептуально «средний класс» подразделяется на две большие группы. Это традиционный средний класс, историческое ядро которого состоит из мелких и средних предпринимателей, т.е. лиц, работающих на своих предприятиях. Новый средний класс включает в себя менеджеров, специалистов, ученых, фермеров. Положение нового среднего класса достаточно противоречиво, поскольку лишь часть из них является собственниками средств производства, другая часть выступает в качестве наемных работников. Отдельным группам среднего класса присуща как восходящая, так и нисходящая мобильность, что проявляется на различных этапах исторической динамики.

Категория среднего класса символизирует некую альтернативу биполярному образу общества, раздираемого антагонизмом наиболее богатых и бедных. Это социальная группа, способная стать основой гражданского общества и уберечь его от различного вида деструктивных проявлений. Классический западный средний класс эпохи модерна и постмодерна отличается ценностной рациональностью, приверженностью либеральным ценностям.

Для демократического устройства общества достаточно опасно глубокое социальное неравенство, подрывающее основы политической и экономической стабильности.

 В современной России средний класс составляет около 1/5 части общества, что, учитывая динамику его роста, составлявшую в последние годы порядка 25% в год, вселяет некоторый исторический оптимизм, касающийся будущего России.

Российское общество начинает, пока еще довольно робко, вознаграждать людей по их личным заслугам, знаниям и мастерству, при этом достигается более эффективное использование способностей как личности, так и общества в целом. В начале российских реформ, ориентировочно до кризиса 1998 года, функцию управления экономическими субъектами выполняла нарождающаяся российская буржуазия: владельцы промышленных и сырьевых предприятий, торговых фирм и т.д. Затем стал намечаться все более отчетливый сдвиг в направлении передачи функции управления менеджерам и специалистам. Это обстоятельство способствовало значительному укреплению экономического потенциала российского среднего класса, росту его численного состава. Важнейшей характеристикой среднего класса является его образовательный уровень. Образование открывает доступ на рынок труда.

В российской социокультурной сфере все отчетливее стала проявляться позитивная корреляция доходов личности и уровня ее образования, прежде всего высшего. Величина вознаграждения индивидов за способности, целеустремленность, личные инвестиции, трудоспособность все более отчетливо стала определяться уровнем образования. Рынок труда начал реагировать на становление капиталистической экономики.

Результаты исследования «Стиль жизни среднего класса» показывают, что более половины российских граждан с высшим образованием входят в состав среднего класса . Более высокий уровень доходов, социального престижа, властных позиций, чем в целом по стране, является следствием более высокой квалификации, ее востребованности на свободном рынке труда.

Происходят позитивные изменения в области взаимоотношений личности и государственной власти. В перспективе возможны изменения в отношениях между представителями российского среднего класса и государством, уменьшение дистанции власти, когда человек начинает ощущать себя как налогоплательщик, заключающий социальный контракт с государством на эффективное и желательно недорогое управление.

В годы постсоветских реформ значительно активизировался процесс переориентации от коммунарных к индивидуалистическим ценностям.

Для российского человека всегда важны были зависимость от внешней оценки, т. е. экстрообраза личности, от чувства долга, от вины, сострадания, нежелание выделяться из общей массы, выраженное в сентенциях типа: «Я такой, как все. От меня ничего не зависит» и т. д. Воспитание чувства зависимости от социума, властных структур начиналось в процессе первичной социализации и инкультурации личности, продолжаясь всю ее последующую жизнь.

Окончание ХХ века в России ознаменовалось изменением практики социализации и инкультурации личности, модели достижения успеха. Наметился переход от преобладающего усвоения общинных, коммунитарных ценностей к ценностям индивидуализма. В первое постсоветское десятилетие все большее количество россиян использовало новый механизм социальной легитимации успеха.

Становление новой ценностной системы у «поколения свободы» ставит под сомнение многочисленные утверждения о перспективах и, более того, о неизбежности особого пути России.

Ускорение социокультурной динамики последнего десятилетия, свидетелями и участниками которого мы все являемся, внесла элементы неопределенности, несогласованности институциональной и ценностно-нормативной систем, что объясняется различной интенсивностью допустимых перемен для различных систем. Для российского среднего класса характерна определенная дихотомичность между успешными социально-экономическими адаптационными практиками, с одной стороны, и нормативно-ценностной системой, сохраняющей рудименты эгалитарной социокультурной традиции, с другой.

В 1994-2000 годах в ряде областей Центральной России институтом социологии РАН проводился мониторинг экономического положения и здоровья населения. Столкнувшись со значительным ухудшением собственного материального положения вследствие потери работы, невостребованности, низкого уровня оплаты около 70% респондентов выбрали «стратегию выживания», т.е. экономии на питании, одежде. Был сделан выбор в пользу самоограничения, культуры бедности, коннотирующий с патриархальной российской (православной) традицией ..

Известный французский социолог П. Бурдье отмечает, что люди часто «придают непропорционально большое значение раннему опыту». Возникает своеобразный инерционный эффект, характеризующийся стереотипизацией поведения людей, которые пытаются использовать адаптационные модели поведения, которые хорошо работали в прошлом, но стали совершенно неэффективными в новых условиях .. Социализация и инкультурация старших возрастных групп россиян проходила в совершенно иных условиях, на ином отрезке социокультурной динамики. Усвоенные в молодости ценности, поведенческие стереотипы оказались неэффективными в качестве адаптационных моделей поведения.

Значительная часть российского общества в 90-е годы ХХ века пребывала в состоянии социального анабиоза и анемии, что явилось следствием трудностей в адаптации к радикальному ускорению социокультурной динамики.

Около 20% выбрали стратегию активных действий, т.е. получили новую специальность, открыли собственное дело и т.п. . Эти данные коррелируют с наблюдениями Е.М. Авраамовой о ядре среднего класса, оцененном в 20 -25% населения России ..

Cовременное российское социокультурное пространство переживает глубокую трансформацию, оно в значительной степени хаотизированно. Принадлежность к среднему классу определяется, прежде всего, использованием личностью позитивных адаптационных моделей, которые соответствуют сложившимся экономическим, политическим и культурным условиям. Позитивные модели адаптации используются представителями российского среднего класса. Утрата ощущения общественной стабильности и устойчивости социального положения человека является неизбежным следствием глубоких модернизационных перемен последнего десятилетия, тем более что значительным изменениям подвергается нормативно-ценностная система общества.

В 1996-2000 годах (за исключением нескольких месяцев после августовского кризиса 1998 года) среди опрошенных социологами россиян число людей, считавших необходимым продолжение рыночных реформ, превышало число желающих их прекращения. Эти люди составляют относительное большинство в современной России. Около трети взрослого населения выступают фактически за модернизацию .

Особо хотелось бы отметить ключевое для самого существования среднего класса значение достигнутого уровня урбанизации. Формирование среднего класса происходит на основе советского наследия, урабанизационный переход в России произошел еще в советский период, прежде всего в своих количественных характеристиках. Существенное изменение качественных характеристик, когда ядро горожан составляют жители городов в третьем, четвертом поколении, формирование городской культуры требуют большего исторического времени. В постсоветский период возникла явная корреляция между численностью среднего класса, уровнем его доходов, властных позиций, уровнем образования, с одной стороны и степенью урбанизированности определенного региона, с другой. Чем выше плотность населения, тем больше возможностей творческой интерпретации новых социокультурных условий, выбора моделей поведения, выше вероятность востребованности высокого образовательного, профессионального уровня личности и, как следствие, более высокий уровень доходов.

В повседневную жизнь россиян входят новые ценности, целевые установки, утверждаются новые жизненные практики и модели поведения.

Уровень экономического развития, темпы экономического роста в России во многом оказывают решающее влияние на становление политической демократии, формирование сильного среднего класса, воспитания в обществе толерантности в отношении различных вероисповеданий, приоритета интересов личности. На наших глазах и при нашем участии происходят процессы формирования, экономического, политического и культурного становления российского среднего класса. Перефразируя Маркса, можно сказать, что в процессе модернизации средний класс выступает могильщиком архаической части социокультурной традиции российского общества.