Для вузов гуманитарного профиля

Социокультурная традиция и модернизация российского общества

Сергей Гавров

Как отмечает Энтони Гидденс, критика Просвещения, выражением которой и является теория постмодернизма, может восприниматься как развитие современной, т. е. модерной философской, научной, художественной мысли. Глобализация является современным нам этапом развертывания единого и универсального «проекта модерна» . Глобализация, проявляющаяся в движении к универсальному экономическому, правовому, информационному, образовательному и, в конечном счете, культурному пространству, является этапом модернизации.

Глава Мирового банка Джеймс Вулфенсон дал свою оценку процессов глобализации: «Глобализация делает из мира единое глобальное образование. Национальное и интернациональное сливаются. Вспомните последний финансовый кризис, СПИД, глобальное потепление. Быстрое развитие технологии изменяет наш стиль жизни и стиль ведения бизнеса. Наблюдается невиданный расцвет частного сектора - частные потоки капитала, например, в развивающиеся страны теперь как минимум в пять раз превышают западные правительственные источники финансирования этих стран. В бедных странах происходит быстрая урбанизация, появляется гражданское общество, развивается демократия - и власть постепенно переходит от центрального правительства на местный уровень. Страны, которые смогут воспользоваться этими тенденциями, совершат невиданный скачок вперед. Те страны, которые не хотят меняться, остаются в стороне от интеграции, деградируют. Их отсталость возрастет, их неравноправное положение по отношению к другим странам усугубится» . Вулфенсон прежде всего практик, эмпирик, он не может позволить себе идеологических рассуждений о многообразии модерна, возможности не развиваться, о множественности глобализаций. Речь идет о достаточно цельном, векторном потоке перемен, представляющем собой движение к взаимосвязанному, взаимодополняющему миру, основанному на институтах и ценностях западной цивилизации.

С нашей точки зрения глобализация представляет собой процесс формирования либеральной цивилизации во всемирном масштабе, прежде всего в институциональной и, в несколько меньшей степени, ценностно-нормативной части, ведущий к максимальной проницаемости границ национальных социокультурных систем, их контекстуализации, когда ряд функций национальной системы передается на транснациональный уровень, к открытости каналов межкультурной коммуникации.

Н. Луман разрабатывает свою теорию социальных систем. Он приходит к выводу, что социальная система представляет собой воспроизводство коммуникаций. «Социальная система устанавливается всегда, когда осуществляются аутопойетические отношения коммуникаций, которые отделяются от внешней среды системой через ограничение соответствующих коммуникаций. Социальная система состоит, таким образом, не из людей или действий, а из коммуникаций» .

Важнейшей внешней ограничительной линией для социокультурной системы являются внешние (государственные) границы. Политика европейской интеграции, строительство единого экономического, политического, информационного пространства меняет функцию государственных границ. В процессе исторической, социокультурной динамики меняется основное функциональное назначение европейских границ от отчуждения (отчуждающие границы) к интеграции (интеграционные границы). Границы во многом теряют функцию линии разделения, на первый план выходит контактная функция, т. е. границы во все меньшей степени сдерживают интенсивность межкультурной коммуникации.

Согласно концепции основных форм общественной практики, предложенной Д. Харви, материальные, интеллектуальные, информационные потоки, обеспечивающие общественное воспроизводство, качество трудовых ресурсов социума, во все большей степени определяют функциональность государственных границ .

Развитие, жизненная потенция социокультурной системы неотделимы от процесса познания, который в немалой степени определяется открытостью коммуникационных каналов, связывающих систему с внешней средой. Это информационные, человеческие (туризм, обмены и т. п.), материальные (вещные) потоки, т. е. все, что относится к возможным видам культурной, экономической, личностной коммуникации. Социокультурная система ограждается от внешней среды путем контроля, ограничения свободы передвижения в системах коммуникаций. Данное ограничение применительно к национальной общности, локальному социуму в границах определенного государства было характерно в течение почти всей российской истории. Московское царство, Российская империя, СССР ограничивали связи с внешней религиозной, социальной, культурной средой. Таким образом, достигалось воспроизводство культурной, социальной, религиозной идентичности, замедлялись процессы культурной и социальной динамики. Консервативная традиция, ее доминирование над инновацией, имеющей часто экзогенное происхождение, долгое время определяли развитие российского общества и государства.

«В современном мире картину изменений в жизни стран и народов, человечества в целом невозможно понять, игнорируя рассмотрение современного мира через дуальную оппозицию «традиционная - либеральная суперцивилизация». Место любой страны в мире, ее важнейшие процессы могут и должны осмысляться через эту дуальную оппозицию» ..

Глобализация дает российской модернизации еще один, пожалуй, наиболее значительный шанс, для преодоления цивилизационной амбивалентности, включения России в либеральную суперцивилизацию.

Одна из причин ограничения, контроля над культурными, экономическими, политическими и иными коммуникациями как внутри российской социокультурной системы, так и на ее внешних границах заключается в критически высокой степени хаотизации социокультурного целого. Целый ряд особенностей российской социокультурной системы восходит к синкретическому идеалу, который, во многом, является архаическим, догосударственным ..

В постсоветский период актуализирована большая степень автономности подсистем в рамках российской социокультурной системы. Важнейшей модернизационной задачей является максимально возможная дифференциация, разрушение архаического синкретизма в культуре и обществе, все более сложная социальная стратификация. Движение к универсализму во многом тождественно движению к либерализму в социокультурной сфере, десакрализации окружающего мира, секуляризации общественной жизни, господству рационального мировоззрения, приоритету прав личности.

Российское общество во многом является переходным, его нельзя характеризовать как сугубо традиционное, но в полной мере оно не является и обществом модерна. Традиционализм актуализируется в моменты резкого ускорения социокультурной динамики, проявляясь в спонтанных адаптационных реакциях личности. В течение XX века в России модерность перестала быть лишь некоей умозрительной проекцией будущего, ее отдельные элементы стали частью повседневной жизни. Чтобы двигаться вперед, выдерживать достаточно высокую интенсивность социокультурной динамики, необходимо осознание того, что Россия является частью европейского мира, во всяком случае, именно в этом направлении развивается российская социокультурная система с момента начала реформ Петра I. Хотелось бы в этой связи привести ободряющие слова Питирима Сорокина: «Замена одной фундаментальной формы культуры на другую не ведет к гибели того общества и его культуры, которые подвергаются трансформации» .

Человеческой личности свойственно отождествлять себя с чем-то более устойчивым, длительным и фундаментальным, чем конечная  человеческая жизнь; присуща тяга к солидарности, групповой идентичности. Стремление к трансвременной культурной идентичности вплоть до начала Нового времени в Европе выражалось в религиозных чувствах, дающих ощущение личностного бессмертия.

С началом Нового времени религиозная коллективная идентичность ослабла, роль замещения божественного дискурса начинает во многом играть национальная идентичность. Человек стал отождествлять себя с нацией, которая отчасти удовлетворяла тягу человека к бессмертию путем ассоциирования себя с этой трансвременной сущностью, происходил процесс замещения религиозного чувства национальным, «десакрализации» мира. В эпоху модерна происходит все более радикальный разрыв между христианскими, по своей генеалогии, структурами и их новым, секулярным содержанием.

Сегодня, в период позднего модерна, начинается очередной этап изменения коллективной идентичности, на смену национальной идентичности приходит идентичность, определяемая элементами глобальной массовой культуры.

Этот процесс обусловлен различными причинами, прежде всего намечающейся редукцией, сведением функций национального государства к функциям местного самоуправления (почтовая связь, часть системы образования, полицейские функции и т.д.). Важнейшая из них-полнота геополитического суверенитета на своей территории-подвергается радикальному переосмыслению, деактуализируется. В период позднего модерна все меньшее число государств может всерьез говорить об обеспечении национальной безопасности при помощи вооруженных сил; экономическое, образовательное (дистантные формы образования), налоговое пространство во все большей степени приобретают надгосударственный характер, во все меньшей степени контролируются на национальном уровне.

Коллективная идентичность начинает выходить за рамки национальных границ, приобретает глобальные формы. Это повышает уровень свободы, переструктурирует национальные сообщества и культурные традиции.

Формы социальной престижности, референтные модели поведения, нормы и ценности моделируются и транслируются в рамках складывающегося глобального информационного и культурного пространства. Человек обретает иллюзию приобщения к трансвременной форме потребительской общности, например, любителей кока-колы, что представляет собой определенную редукцию в сравнении с религиозной солидарностью и идентичностью, характерной, например, для европейских Средних веков. Все это в большей мере относится к западной цивилизации позднего модерна.

Появилась возможность отождествлять себя с глобальными транскультурными проявлениями социальной солидарности, которые в значительной мере замещают собой более ранние идентификации с мировыми религиями и нациями, национальными государствами.

Вектор исторической динамики переместился от институциализированных, вертикально интегрированных форм социальной солидарности к сетевым формам, общественным движениям, глобальным нормам, моделям поведения, ценностным системам. Человек эпохи позднего модерна может отождествлять себя с транснациональными движениями, в том числе антиглобалистов, экологистов (Гринпис), сексуальных меньшинств, молодежных движений нонконформистского типа, с владельцами автомобилей, стиральных машин, шампуня, с потребителями определенных референтных марок товаров и услуг. Человек может выступать как владелец дома, построенного по определенному проекту, автомобиля определенной модели, делать выбор между огромными потребительскими общностями любителей пепси или кока-колы, болеть за футбольную команду, часто не представляющую национальное государство, гражданином которого он является, солидаризируясь с болельщиками данного клуба и т.п.

Более того, новые формы самоидентификации и солидарности представляют собой отождествление с культурными продуктами, производимыми киноиндустрией, шоу-бизнесом и распространяемые средствами массовой коммуникации и информации в глобальном масштабе. Личность может осознавать себя как часть престижной социальной группы, которая создается и воспроизводится при помощи рекламы в самых различных формах.

Стремление к личному бессмертию находит свое воплощение в гетерогенной солидарности. Идейным основанием модернизации и глобализации, как ее этапа, является христианский универсализм (нет ни эллина, ни иудея). Модернизация представляет собой векторное изменение социокультурной сферы, уменьшение локальной и возрастание универсальной составляющей, мегатренд от локализма к универсализму. Глобализация актуализирует универсальное и способствует деконструкции национального, локального.

Глобализация является продуктом ускорения социокультурной динамики в масштабе всего мира, что приводит к расположению географически, социально, культурно удаленных локальностей в единый пространственно временной континуум, в единое пространство причинно-следственных связей .

Модернизация предшествующей эпохи породила глобализацию. Глобализация, по всей видимости, при определенных условиях сможет стать источником и ресурсом модернизации, инициируя кардинальные изменения жизненного мира, в которых западные общества были первопроходцами. Это длительный исторический процесс, включающий в себя ряд определяющих элементов культурной и общечеловеческой эмансипации.

Этап глобализации, свидетелями которого мы являемся, не столь велик, чтобы можно было говорить о линейном характере глобализационных процессов. Глобализационные процессы во многом представляют собой синтез поступательной и инверсионной динамики, вызываемой, например, обвалами на региональных фондовых рынках, когда происходит процесс резкого уменьшения мобильности финансового капитала. Процессы глобализации носят открытый, неравновесный, нелинейный характер, что во многом определяет особенности национальной социокультурной динамики. Исторические, социокультурные альтернативы, которыми мы можем оперировать, имеют определенное предельное значение, определяемое суммой причинно-следственных связей, накопленных в процессе диахронного развития.

Говоря о глобализационных процессах, необходимо избегать их редукции к модели «макдонализации» мира; интересы международного, транснационального бизнеса, выражающиеся в максимализации прибыли, требуют учета сложившихся национальных культурных особенностей, поскольку успешное продвижение на национальные рынки универсального потребительского продукта как в сфере материального, так и духовного (культурного) потребления, требует интерпретации в духе национальной социокультурной традиции.

На рубеже веков наметилась тенденция к формированию единой протоцивилизации модерности, когда институты и в некоторой мере ценности западного мира становятся референтными для значительной части незападного человечества. Мы являемся свидетелями не завершения, а начала этапа глобализации, когда частное, локальное во многом начинает уходить на периферию истории, выполняет компенсаторную, дополнительную роль. Процессы глобализации являются силовыми обручами, скрепами планетарной общности людей, человечества как целого, когда любое значимое событие в любой точке Земли становится достоянием единого информационного пространства, предполагая если не реакцию, то хотя бы формирование определенного общественного мнения. Процессы мирового разделения труда в мире, где главенствует западная капиталистическая цивилизация, вряд ли могут быть равноправными и справедливыми, так как это не входит в правила игры, которые задаются сильнейшими. Страны западной цивилизации имеют почти полную монополию на так называемые «закрывающие технологии», которые не только могут приносить своим владельцам сверхприбыль, но и экономически уничтожать конкурентов, закрывая целые отрасли экономики. Они имеют возможность производить товары с максимальной добавленной стоимостью, экспортировать новые технологии, выносить производство значительной части материальной продукции за пределы национальных границ. Новые индустриальные страны вынуждены импортировать технологии, в значительной мере оплачивая научно-технический прогресс в постиндустриальной капиталистической экономике, прежде всего в США. Они могут производить и продавать продукцию с меньшей добавленной стоимостью. Развивающиеся страны, страны третьего мира вынуждены продавать сырье, т. е. продукцию первого передела, для которой свойственна минимальная добавленная стоимость. Эта неэквивалентность обмена вызвана базовыми, системными причинами. Наиболее проблематичен переход стран в постиндустриальную группу, поскольку достижение этой задачи выходит далеко за рамки индустриального рывка, который, в частности, продемонстрировали миру новые «Азиатские тигры». Индустриальные усилия, использование чужих технологий неизбежно ведут к дальнейшему формированию и укоренению индустриальной цивилизации. Для движения в сторону постиндустриализма необходима собственная творческая интерпретация проблем научно-технического прогресса, разработка собственных технологий. Поскольку именно этот путь дает возможность за счет максимальной добавленной стоимости получать максимальную прибыль и добиваться максимальной эффективности.

Западная цивилизация модерности является локомотивом мирового развития, ускорения социокультурной динамики в планетарном масштабе. Господство модернистской парадигмы, предполагающее ускоряющуюся турбулентную гонку капитализма, при которой скорость изменений достигает некоторой критической отметки, в том числе и в отношении адаптационных возможностей человеческой психики. Медицинская статистика сообщает о значительном росте психиатрических, психосоматических заболеваний, свидетельствующих о том, что человек просто не успевает адаптироваться к потоку социокультурных изменений, когда нет ничего постоянного, когда риск приобретает системный характер.

Вещный, предметный мир постепенно теряет свою определенность, длительность существования, ускоряется изменение моды, практически каждый год обновляются модельный ряд технических устройств, используемых человеком. Неким идеалом стала одноразовая вещь, которую после однократного или крайне непродолжительного использования во имя дальнейшего развития экономики можно и даже нужно просто выбросить. Перманентный экономический рост, требует для своего поддержания все большего количества ресурсов, многие из которых являются невосполнимыми, приводит к загрязнению окружающей среды. Климатические изменения также во многом являются следствием постоянного роста производства и потребления.

 Модели, в которых рассматривается развитие этих тенденций в течении ближайшего столетия наглядно свидетельствуют о том, что данная система не может устойчиво развиваться в течение сколько-нибудь длительного времени. Вступают в действие ресурсные, экологические, социальные ограничения, происходит общее истощение, деградация всех природных систем, и, как следствие, под вопрос ставится не только достигнутый качественный уровень жизни, но и физическое выживание значительной части человечества. Экологисты, антиглобалисты предлагают в связи с этим пойти на замедление темпов роста, перейти от экспансии, расширенного воспроизводства человечества к простому воспроизводству, сбалансированному с возможностями природной среды. Эти взгляды во многом близки традиционным воззрениям, господствующим в более традиционных, незападных цивилизациях, которые предполагают более гармоничное сосуществование человека и природной среды.

В наступившем столетии человечество оказалось перед сложным и крайне важным по своим последствиям выбором, двумя путями развития. Первый предполагает дальнейшее ускорение экономического развития, социокультурной динамики, что в среднесрочной перспективе ведет к катастрофическим последствиям для биоценоза планеты, в том числе и для человечества. Второй путь предполагает переход к более статичному состоянию социума, которое характеризуется не только использованием новых, ресурсосберегающих технологий, а предполагает замедление всех присущих человечеству форм динамики, уход от идеологии прогресса.

Эти пути развития отнюдь не являются конфликтом «хорошего с лучшим», столь характерным для художественного метода социалистического реализма, оставляя мало места для исторического оптимизма.

При рассмотрении биоценоза, ресурсного потенциала планеты Земля в целом, как закрытой системы, оба пути представляют собой трудноразрешимую дилемму. Этот выбор актуален для закрытых, равновесных систем и становится менее актуальным при рассмотрении нашей сегодняшней среды обитания как открытой и неравновесной системы.

Западная цивилизация, нацеленная на взрывное развитие, которое по определению является синонимом жизни, понимаемой как экспансия, является единственным поводырем человечества, способным буквально вытолкнуть его в космос, начать новую великую эпопею космической колонизации. Во Вселенной достаточно материи, которая может послужить ресурсной базой для дальнейшей экспансии капиталистической экономики и человечества, которое представляет, в данном контексте, западная цивилизация модерности. Экономический человек получает привычную материальную мотивацию, во многом аналогичную той, что двигала людьми в процессе  колонизации на планете Земля. Именно отсутствие гармонии, практическое уничтожение биоценоза планеты Земля, т. е. во многом «самоедский» характер западной цивилизации может привести либо к серьезнейшему системному кризису человечества, либо, в качестве позитивной альтернативы, к космической экспансии.

Вероятно, не случайно начало модернизации совпало с великими географическими открытиями и с «замыканием» планеты кругосветной экспедицией Магеллана, а начало глобализации - с выходом человека в космос, давшим возможность увидеть всю планету и инструментально работать в планетарных масштабах .

Глобализация является очередным этапом процесса модернизации и в исторической перспективе ведет к формированию единого человечества, объединенного посредством экономической, информационной, возможно и «полицейской» интеграции.

Согласно прогнозам демографов, рассматривавших потенциал роста населения по отдельным регионам и в целом по планете, его численность должна достичь исторического максимума к концу XX века, после чего начнется длительный исторический процесс депопуляции человечества. Рост народонаселения в течение всего этого периода будет достигаться за счет развивающихся стран, с их более низким уровнем доходов на душу населения, образования, медицинского обслуживания, неравноправным положением женщины, т. е. развивающиеся страны в течение некоторого времени будут продолжать следовать своим социокультурным традициям. В северных регионах Земли уже сегодня превалирует и в течение этого столетия окончательно утвердится совершенно иная модель человеческого воспроизводства, предполагающая нуклеарную семью с одним ребенком, что не обеспечивает простого количественного воспроизводства населения.

В наступившем XXI веке незападные общества обладают громадным демографическим потенциалом, представляя собой массу людей, обуреваемых материальными соблазнами, воспринявших достижительную модернистскую мотивацию, динамичных, но в массе своей по вполне объективным причинам не могущим получить того, что внутренне воспринимается ими как необходимое для достойной, модернисткой жизни, успешной реализации личностного жизненного проекта. Разница демографических потенциалов создает угрозу конфликта по линии Север-Юг, а в более отдаленной исторической перспективе становится вполне реальной угроза растворения западного, модернистского, фаустовского человечества в океане более инертного незападного большинства. Процессы глобализации способствуют созданию своеобразных групп поддержки, неофитов Запада, воспринявших не только его институциональную среду, но и часть ценностей, организацию повседневной жизни, модели поведения. Именно эта, наиболее вестернизированная часть незападного мира становится шансом западной цивилизации сохранить культурную преемственность при изменении этнического, расового соотношения между различными частями человечества. Здесь уместно провести историческую аналогию между Древней Грецией и Римом, когда процесс культурной экспансии привел к восприятию культурной греческой традиции как общей традиции античности. Нечто подобное на новом витке исторического развития вполне может произойти и в отношении модернистской западной социокультурной традиции и в этом, по всей вероятности, и заключается великая историческая миссия глобализации.