Россия, 20 век. Мемуары эмигрантов |
Зинаида ГиппиусДневники
Разделы: Русская история и культура |
23 августа. Среда
Вечером Д. В. оставшийся в городе, часов около 12 сидел в столовой (пишу по его точной записи и рассказу). Постучали во входную дверь. Дима решил, что это Савинков, который всегда так приходил. (Дверь от столовой близко, а звонок прислуге очень далеко). Подойдя к двери, Дима, однако, сообразил, что Савинков — на фронте, в Ставке, а потому окликнул: — Кто там? — Министр. Голоса Дима не узнает. Открывает дверь на полуосвещенное pallier. Стоит шофер, в буквальном смысле слова: гетры, картуз. Оказывается Керенским. Кер. Я к вам на одну минуту... Дим. Какая досада, что нет Мережковских, они сегодня уехали на дачу. Кер. Ничего, я все равно на одну минуту, вы им передадите, что я благодарю их, и вас всех за письмо. Переходят в гостиную. Керенский шагает во всю длину, Д. В. за ним. Дим. Письмо написано коротко, без мотивов, но это итог долгих размышлений. Кер. А все-таки оно недодумано. Мне трудно, потому что я борюсь с большевиками левыми и большевиками правыми, а от меня требуют, чтобы я опирался на тех или других. Или у меня армия без штаба, или штаб без армии. Я хочу идти посередине, а мне не помогают. Дим. Но выбрать надо. Или вы берите на себя перед «товарищами» позор обороны, и тогда гоните в шею Чернова, или заключайте мир. Я вот эти дни все думаю, что мир придется заключить... Кер. Что вы говорите? Дим. Да как же иначе, когда войну мы вести не можем и не хотим. Когда ведешь войну, нечего разбирать, кто помогает, а вы боитесь большевиков справа. Кер. Да, потому что они идут на разрыв с демократией. Я этого не хочу. Дим. Нужны уступки. Жертвуйте большевиками слева, хотя бы Черновым. Кер. (со злобой). А вы поговорите с вашими друзьями. Это они посадили мне Чернова... ...Ну что я могу сделать, когда... Чернов — мне навязан, а большевики все больше подымают голову. Я говорю, конечно, не о сволочи из «Новой Жизни», а о рабочих массах. Дим. И у них новый прием. Я слышал, что они пользуются рижским разгромом. Говорят: вот, все идет по нашему, мы требовали, чтобы 18 июня не начинали наступления... Кер. Да, да, это и я слышал. Дим. Так принимайте же меры! Громите их! Помните, что вы всенародный президент республики, что вы над партиями, что вы избранник демократии, а не социалистических партий. Кер. Ну, конечно, опора в демократии, да ведь мы ничего социалистического и не делаем. Мы просто ведем демократическую программу. Дим. Ее не видно. Она никого не удовлетворяет. Кер. Так что же делать с такими типами, как Чернов? Дим. Да властвуйте же наконец! Как президент — вы должны составлять подходящее министерство. Кер. Властвовать! Ведь это значит изображать самодержца. Толпа именно этого и хочет. Дим. Не бойтесь. Вы для нее символ свободы и власти. Кер. Да, трудно, трудно... — Ну, прощайте. Не забудьте поблагодарить 3. H. и Д. С. Далее Д. В. прибавляет: «Ушел так же стремительно, как и пришел. Перемена в лице у него громадная. Впечатление морфиномана, который может понимать, оживляться только после вспрыскивания. Нет даже уверенности, что он слышал, запомнил наш разговор. Я встретил его ласково и вообще «подбодрял». ...Все, говорит Д. В., там в панике, даже Зензинов. Весь город ждет выступления большевиков. Ощущение, что никакой власти нет. Карташев в панике сугубой, фаталистической: «все пропало». ...Странен темп истории. Кажется — вот-вот что-то случится, предел... АН — длится. Или душит, душит, и конца краю не видать, — ан хлоп, все сразу валится, и не успел даже подумать, что мол, все валится, — как оно уже свалено, кончено, лежит. В общем, конечно, знаешь, — но ошибаешься в днях, в неделях, даже в месяцах. |
К содержанию книги: Зинаида Гиппиус. Дневники
«Белые армии - чёрные генералы»: мемуары белогвардейцев
"Белые против Красных. Генерал Деникин"
Зинаида Серебрякова Сергей Есенин "Дело" Гумилёва ГУЛаг