Россия, 20 век. Мемуары эмигрантов |
Зинаида ГиппиусДневники
Разделы: Русская история и культура |
21 октября. Суббота
Завтра, 22-го, в воскресенье, назначено грандиозное моленье казачьих частей с крестным ходом. Завтра же «день Советов» (не «выступление», ибо выступление назначено на 25-ое, однако, «экивочно» обещается и раньше, если будет нужно). Казачий ход, конечно, демонстрация. Ни одна сторона не хочет «начинать». И положение все напряженнее — до невыносимости. Керенский забеспокоился. Сначала этот ход разрешил. Потом, сегодня, стал метаться, нельзя ли запретить, но так, чтобы не от него шло запрещение. Погнал Карташева к митрополиту. Тот покорно поехал, ничего не выгорело. А тут еще сегодня Бурцев хватил крупным шрифтом в «Общем Деле»: Граждане, все на ноги! Измена! Только что, мол, узнал, что военный министр Верховский предложил, в заседании комиссии, заключить сепаратный мир. Терещенко, будто бы, обозвал все Пр-во «сумасшедшим домом». «Алексеев плакал...» Карташев вьется: «это бурцевская чепуха, он раздувает мелкий инцидент...» Но Карташев вьется и мажет по своему двойному положению правительственного и кадетского агента. Верховский (о нем все мнения сходятся) полуистеричный вьюн, дрянь самая зловредная. Я не знаю, когда, — завтра или не завтра, начнется прорезыванье нарыва. Не знаю, чем оно кончится, я не смею желать, чтобы оно началось скорее... И все-таки желаю. Так жить нельзя. И ведь когда-нибудь да будет же революционная борьба и победа... даже после контрреволюционной победы большевиков, если и эта чаша горечи нас не минует, если и это испытание надо пройти. А думаю — надо... Вчера у нас было «газетное» собрание, Борис очень настаивал, чтобы следующее назначить поскорее, во вторник. Я согласилась, хотя какое тут собрание, что еще во вторник будет..! Вот книга! Чуть сядешь за нее — какой-нибудь дикий телефон ! Сейчас больше 2-х ночи. Подхожу к аппарату. Чепуха, масса голосов, в конце концов мы оказываемся втроем. Я. Allо! Кто звонит? Голос. Вам что угодно? Я. Мне ничего не угодно, ко мне звонят, и я спрашиваю: кто? Гол. Я звоню 417-21. Друг. гол. Я здесь, это Пав. Мих. Макаров, я звоню к вам, Зин. Ник-на... 1 голос (радостно). Пав. Мих., я звоню к вам! Началось выступление большевиков, — на Фурштадской... П. М. Да, и на Сергиевской... Голос. Откуда вы знаете? Значит Правительству было известно..? П. M. Да с кем я говорю? (А я все слушаю). Первый голос стал изъяснять свои официальные титулы, которые я забыла. Говорит, будто, из Зимнего Дворца. Выходило как-то, что он спешит известить П. М-ча от Пр-ва о выступлении большевиков, а П. М. уже знает от того же Пр-ва, которое... неизвестно что. Наконец, запыхавшийся голос от нас отстал. Спрашиваю П. М-ча, зачем же он-то ко мне звонил. — Вы слышали? — Да, но что же делать? А вы еще что-нибудь хотели сказать мне? — Я хотел попытаться, не найду ли у вас Бориса Викторовича. Его нигде нет... Далее оказывается: Керенский телефонограммой отменил-таки завтрашнее моленье. Казаки подчинились, но с глухим ропотом. (Они ненавидят Керенского). А большевики, между тем, и моленья не ожидая, — выступили? Скучная ночь. Я заперла, на всякий случай, окна. Мы как раз около казарм, на соединении Сергиевской и Фурштадской. Пока что — улица тиха и черна самым обыкновенным образом. |
К содержанию книги: Зинаида Гиппиус. Дневники
«Белые армии - чёрные генералы»: мемуары белогвардейцев
"Белые против Красных. Генерал Деникин"
Зинаида Серебрякова Сергей Есенин "Дело" Гумилёва ГУЛаг