Русская история

ЮНОСТЬ ЧИНГИСА

В середине XII в. после гибели нескольких монгольских ханов оборону

монголов от чжурчженей и их союзников - татар - возглавил потомок

Хабул-хана Есугей-багатур ("багатур" значит "богатырь"). Человек храбрый и

решительный, Есугей-багатур был не ханом, а главой рода Борджигинов,

который обитал в районе к северу от современной российско-монгольской

границы, там, где сейчас расположен город Нерчинск.

Когда-то Есугей, будучи еще совсем молодым человеком, охотился в степи с

соколом и вдруг увидел, как какой-то меркит везет в телеге, запряженной

очень хорошей лошадью, девушку исключительной красоты. Есугей позвал своих

братьев, и монголы бросились в погоню за добычей. Увидев преследователей,

девушка горько заплакала и сказала меркиту, своему жениху: "Ты видишь этих

людей - они тебя убьют, брось меня, уезжай, я буду вечно тебя помнить".

Потом сняла с себя рубашку и отдала ему на память. Монголы уже приближались

- меркит быстро выпряг коня, ожег его плетью и ушел от погони. А братья

запрягли своих лошадей в телегу и, привезя плачущую девушку домой, сказали;

"Забудь о своем женихе, наш Есугей живет без женщины" - и выдали ее за

Есугея. Жену Есугея, имя которой осталось в истории, звали Оэлун.

Брак оказался счастливым. В 1162 г. Оэлун родила первенца - Тэмуджина, а

впоследствии еще трех сыновей: Хасара, Хачиун-беки, Тэмугэ - и дочь

Тэмулун. От второй жены (монголы многоженство разрешали и поощряли) -

Сочихэл - у Есугея родилось еще двое сыновей: Бектер и Бельгутей.

Когда Тэмуджин подрос и ему исполнилось 9 лет, то по монгольскому обычаю он

должен был быть помолвлен. Отец договорился о помолвке Тэмуджина с

родителями красивой десятилетней девочки по имени Бортэ из соседнего

племени хонкират и повез сына в становище будущего тестя. Оставив Тэмуджина

у хонкиратов, чтобы он привык к своей невесте и будущим родственникам,

Есугей отправился в обратный путь. По дороге он увидел нескольких человек,

сидевших у огня, которые, как и положено в степи, пригласили его разделить

трапезу. Есугей подъехал ближе и лишь тут понял, что это были татары.

Бежать было бесполезно, потому что татары погнались бы за ним, а конь

Есугея устал. Гостя же у походного костра по степной традиции тронуть не

мог никто.

У Есугея не оставалось выбора - он принял приглашение и, поев, благополучно

уехал. Но по дороге Есугей почувствовал себя плохо и решил, что его

отравили. На четвертый день, добравшись домой, он умер, завещав родне

отомстить татарам. Трудно сказать, насколько прав был Есугей в своих

подозрениях, но важно другое: он допускал, что татары могли его отравить,

то есть совершить неслыханное дотоле нарушение обычаев степняков.

Сподвижники отца съездили за Тэмуджином и привезли мальчика домой. Как

старший сын, он стал главой рода, и тут выяснилось, что вся сила племени

заключалась в воле и энергии Есугея. Своим авторитетом он заставлял людей

ходить в походы, защищаться от врага, забывать местнические счеты ради

общего дела. Но поскольку Есугей не был ханом, его влияние кончилось с его

смертью. Соплеменники не имели никаких обязательств перед семьей Есугея и

покинули Борджигинов, отогнав весь их скот, по существу обрекая семью

Есугея на голодную смерть: ведь старшему, Тэмуджину, было только 9 лет, а

остальным - и того меньше.

Инициаторами такой жестокости стали тайджиуты - племя, которое было

враждебно настроено по отношению к Есугею. Тогда Оэлун схватила знамя

Есугея, поскакала за отъезжавшими и пристыдила их: "Как вам не стыдно

бросать семью вашего вождя!" Некоторые вернулись, но потом опять ушли, и

все трудности воспитания детей и добычи пищи для семьи легли на плечи двух

женщин: Оэлун и Сочихэл - старшей и младшей жен Есугея. Они ловили сурков,

чтобы получить хоть какое-нибудь мясо, и собирали дикий чеснок - черемшу.

Тэмуджин ходил к реке и пытался подстрелить тайменей. Как все монголы, он

умел стрелять сквозь воду, несмотря на то что вода преломляет свет, искажая

изображение, и попасть в цель очень трудно. Даже летом семья жила

впроголодь, делая запасы на зиму.

Между тем соплеменники, оскорбившие и бросившие семью Есугея, продолжали

следить за ней, так как опасались заслуженной мести. По-видимому, им

удалось сделать соглядатаем старшего сына Сочихэл - Бектера. Бектер,

почувствовав за собой силу, начал вести себя пренебрежительно по отношению

к детям Оэлун. Тэмуджин и Хасар не выдержали издевательств сводного брата и

застрелили его из лука.

К этому времени уже вполне сложились характеры и определились наклонности

детей Есугея. Хасар был храбрый и сильный парень, отличный стрелок. Тэмугэ

стал нежным и послушным сыном, он заботился о матери и мачехе. Хачиун-Беки

не обладал никакими достоинствами. В Тэмуджине же и друзья и враги отмечали

выдержку, волю, упорное стремление к цели. Конечно, все эти качества пугали

врагов Борджигинов, и потому тайджуиты напали на юрту семьи Есугея.

Тэмуджин успел убежать в таежную чащу, где, как гласит монгольский

источник, не было даже тропинок, по которым "сытый змей мог бы проползти".

Через девять дней, мучимый голодом, Тэмуджин был вынужден сдаться. Он вышел

в степь, где его схватили и привели в свое становище. За что же на него

охотились? Да, очевидно, за убийство Бектера, тайджиутского шпиона.

Тайджиуты не убили Тэмуджина. Таргутай-Кирилтух - друг Есугея - смог спасти

юношу от смерти, но не от наказания. На Тэмуджина надели колодку - две

деревянные доски с отверстием для шеи, которые стягивались между собой.

Колодка была мучительным наказанием: человек не имел возможности сам ни

поесть, ни попить, ни даже согнать муху, севшую ему на лицо. К тому же

доски приходилось все время держать руками, чтобы они не сдавливали шею.

Тэмуджин внешне сносил все совершенно безропотно. Но однажды, во время

праздника полнолуния, тайджиуты устроили большую попойку и напились,

оставив пленника под охраной какого-то слабого парня, которому архи

(молочной водки) не дали. Тэмуджин улучил момент, ударил парня колодкой по

голове и убежал, придерживая доски руками. Но так далеко не убежишь -

Тэмуджин добрался до берега Онона и лег в воду. Сторож, придя в себя,

закричал: "Упустил я колодника!" - и вся пьяная толпа тайджиутов бросилась

искать беглеца. Луна ярко светила, все было видно как днем. Вдруг Тэмуджин

понял, что над ним стоит человек и смотрит ему в глаза. Это был Сорган-Шира

из племени сулдус, который жил в становище тайджиутов и занимался своим

ремеслом - делал кумыс. Он сказал Тэмуджину: "Вот за то тебя и не любят,

что ты так сметлив. Лежи, не бойся, я тебя не выдам".

Сорган-Шира вернулся к преследователям и предложил еще раз все обыскать.

Легко понять, что пленник обнаружен не был. Пьяные тайджиуты хотели спать

и, решив, что человек в колодке далеко не уйдет, прекратили поиски. Тогда

Тэмуджин выбрался из воды и пошел к своему спасителю. Сорган-Шира, увидев,

что колодник вползает к нему в юрту, испугался и уже хотел было прогнать

Тэмуджина, но тут запротестовали дети Сорган-Шира: "Нет, что ты, отец.

Когда хищник загонит пташку в чащу, то ведь и чаща ее спасает. Мы не можем

его выгнать, раз он гость". Они сняли с Тэмуджина колодку, изрубили ее и

бросили в огонь. У Сорган-Ширы оставался только один выход - спасти

Тэмуджина, и потому он дал ему лошадь, лук, две стрелы, но не дал кремня и

огнива. Ведь лошади паслись в степи, лук хранился на верхнем карнизе двери

юрты, и их легко было украсть, а кремень и огниво каждый степняк носил с

собой. Если бы Тэмуджина схватили и нашли у него огниво или кремень

Сорган-Ширы, семье спасителя и ему самому пришлось бы плохо.

Тэмуджин ускакал и через некоторое время нашел свою семью. Борджигины сразу

же перекочевали на другое место, и тайджиуты больше не смогли их

обнаружить. Вот это обстоятельство и показывает, что Бектер действительно

был доносчиком: после его смерти некому стало сообщать врагам о местах

кочевий Борджигинов. Затем Тэмуджин женился на своей нареченной Бортэ. Ее

отец сдержал свое слово - свадьба состоялась. Приданым Бортэ стала

роскошная соболья шуба. Тэмуджин привез Бортэ домой... и драгоценную шубу у

нее немедленно "изъял". Он понимал, что без поддержки ему не устоять против

многочисленных врагов, и потому вскоре направился к самому могущественному

из тогдашних степных вождей - Ван-хану из племени кераитов. Ван-хан был

когда-то другом отца Тэмуджина, и ему удалось заручиться поддержкой

Ван-хана, напомнив об этой дружбе и поднеся роскошный подарок - соболью

шубу Бортэ.

Но не успел счастливый от достигнутого успеха Тэмуджин вернуться домой, как

становище Борджигинов подверглось новому нападению. На этот раз напали

меркиты, вынудившие семью скрыться на горе Бурхан-халдун. При этом не

обошлось без потерь: в плен была захвачена Бортэ и вторая жена Есугея -

Сочихэл. Тэмуджин, потеряв любимую жену, был в отчаянии, но не в

растерянности. Гонцы Борджигинов поскакали к его побратиму Джамухе-Сэчену

из племени джаджират и кераитскому Ван-хану. Объединенное войско возглавил

Джамуха, бывший талантливым полководцем.

Поздней осенью 1180 г., когда уже выпал первый снежок, воины Джамухи и

Тэмуджина внезапно обрушились на кочевье меркитов, находившееся к востоку

от Байкала. Враги, захваченные врасплох, бежали. Тэмуджин же хотел найти

свою Бортэ и звал ее по имени. Бортэ услышала и, выбежав из толпы женщин,

ухватилась за стремя мужниного коня. А Сочихэл ушла с похитителями. Похоже,

она стала выполнять ту же шпионскую обязанность, что и ее сын Бектер: ведь

кроме нее некому было сообщить меркитам, где находится кочевье Борджигинов

и как можно организовать нападение. Сочихэл не вернулась, и напрасно ее сын

- добродушный Бельгутей, который очень любил свою мать, требовал от

меркитов, чтобы ему ее возвратили.

Надо сказать, что, хотя Бельгутей был сыном предательницы и братом

предателя, Тэмуджин, зная, что сам Бельгутей человек чистосердечный, ценил

его, любил и всегда видел в нем своего ближайшего родственника. Это,

конечно, совсем не плохо характеризует человека, из которого историки

пытались сделать чудовище! Читая написанное современниками о Тэмуджине,

необходимо помнить, что писали о нем люди, крайне дурно к нему настроенные.

А ведь даже Дьявол (Иблис) в мусульманской поэзии говорит: "Меня рисуют в

банях таким безобразным, потому что кисть - в ладони моего врага".

Поход на меркитов сильно повысил авторитет и известность Тэмуджина, но не

среди всех обитателей степи, а среди их пассионарной части - "людей длинной

воли". Одинокие богатыри увидели, что имеет смысл поддержать инициативного

сына Есугея, даже рискуя жизнью. И начался процесс, который, сами того не

подозревая, спровоцировали кераитский хан и джаджиратский вождь: вокруг

Тэмуджина стали собираться степные удальцы. Они-то в 1182 г. и избрали его

ханом с титулом "Чингис".

Само слово "Чингис" непонятно. Д.Банзаров, бурятский исследователь,

считает, что это имя одного из шаманских духов. Другие полагают, что титул

произошел от слова "чингиху" - "обнимать", следовательно, "Чингис" - титул

человека, имевшего всю полноту власти. Как бы там ни было, у монголов

установилась новая система правления. Назвать ее принцип монархическим

довольно трудно, потому что хан был отнюдь не самодержавен, а, напротив, не

мог не считаться с нойонами - главами примкнувших к нему племен - и со

своими богатырями. Таким образом войско надежно ограничивало волю хана.

Государственным устройством не предусматривалось и право наследования, хотя

впоследствии каждый новый хан избирался только из потомков Чингиса. Но это

было не законом, а выражением воли самих монголов. Уважая Чингисхана, его

заслуги перед народом, они не видели оснований отказывать в наследовании

престола его потомкам. Кроме того, монголы верили во врожденный характер

человеческих достоинств и недостатков. Так, склонность к предательству

считалась столь же неотторжимым атрибутом наследственности, как цвет глаз

или волос, и потому предателей истребляли беспощадно вместе с их

родственниками.

Избрание ханом стало неожиданностью для Тэмуджина: все другие претенденты

на престол из числа потомков Хабул-хана просто отказались от этой

обременительной должности. Весть об избрании Тэмуджина ханом по-разному

была встречена в степи. Ван-хан был очень доволен таким оборотом дела, а

вождь джаджиратов Джамуха воспринял весть о возвышении своего побратима с

раздражением. Как на грех, при попытке отогнать из владений Чингиса табун,

оказался убитым брат Джамухи - Тайчар. Под предлогом мести Джамуха с

тридцатитысячным войском двинулся на Чингиса. Не достигнув решающего успеха

в разгроме врага, вождь джаджиратов ограничился жестокой расправой с

пленными и отступил.

Проявление непривычной для степняков жестокости лишило Джамуху

популярности. Два наиболее крупных и боеспособных племени - уруты и мангуты

- откочевали к Чингису. На пиру в честь избавления от Джамухи брат

Чингисхана Бельгутей поймал вора, укравшего узду и поводок с коновязи.

Богатырь Бури-Боко из племени чжурки (юрки) вступился за вора. Произошла

драка, закончившаяся для чжурки плачевно. Когда Чингис выступил в очередной

поход против татар, чжурки, памятуя о ссоре, не пришли на помощь своим, а

двинулись на беззащитные монгольские юрты, ограбили и убили десяток

немощных стариков. Вернувшийся из похода Чингис решил наказать племя чжурки

и разгромил их кочевья. Вожди племени были казнены, а уцелевшие воины

включены в войско монгольского хана.

Детали происшедшего в дальнейшем (1185-1197) точно не известны, но лакуна в

исторических знаниях вполне может быть заполнена при помощи сведений

содержательной книги "Мэн-да Бэй-лу" ("Тайная история монголов"). "Мэн-да

Бэй-лу" сообщает, что Тэмуджин был захвачен в плен маньчжурами и 11 лет

провел в темнице. Потом он каким-то образом спасся и вернулся в степь.

Теперь Чингису пришлось все начинать заново. Из 13 тысяч всадников осталось

менее 3 тысяч, монголы не только потеряли все те преимущества, которые приобрели за время правления Чингисхана, но и перессорились друг с другом. Даже Хасар бросил своего брата и пошел служить хану кераитов.

Но уже в 1198 г. Тэмуджин опять стоял во главе мощной орды. Что позволило

ему так быстро вернуть утраченное? Вероятно, снова сказалось увеличение

пассионарности монголов. Число "людей длинной воли" росло; росло и их

желание устроить жизнь по-своему. Следовательно, им по-прежнему был

необходим вождь, который приказывал бы им делать то, что они хотели

выполнять. Ведь соперники Чингиса - родовитые нойоны Алтаи, Хучар,

Сэчэ-бики - мечтали о старом порядке, основанном на произволе, праве на

безобразия, отсутствии верности обязательствам; сторонники же Чингиса

желали твердого порядка, гарантий взаимовыручки и уважения своих прав.

Прекрасно поняв чаяния своих последователей, Чингисхан сформулировал новый

свод законов - Великую Ясу. Яса отнюдь не являлась модификацией обычного

права, а основывалась на обязательности взаимопомощи, единой для всех

дисциплине и осуждении предательства без каких-либо компромиссов.

Таким образом, Яса Чингисхана, по сути дела, явилась регламентацией тех

новых стереотипов поведения, которые отстаивали "люди длинной воли". Ничего

подобного не знала монгольская практика. Так, по Великой Ясе, каждого

предателя, то есть человека, обманувшего доверившегося ему, предавали

смертной казни. Простым людям отрубали голову, а людям высокого

происхождения ломали позвоночник так, чтобы кровь оставалась в теле

убитого. В этом случае, по монгольскому поверью, убитый мог возродиться к

новой жизни. Если же кровь вытекала на землю, человек терял не только

жизнь, но и душу.

Точно так же смертная казнь полагалась и за неоказание помощи боевому

товарищу. Например, встретив любого соплеменника в пустыне, каждый монгол

был обязан (!) предложить ему попить и поесть. Ведь путник, который не имел

возможности подкрепить силы, мог умереть, и тогда на нарушившего закон

падало обвинение в убийстве. Если кто-то из воинов терял лук или колчан со

стрелами, то ехавший сзади должен был поднять и вернуть ему оружие.

Нарушение этого правила также приравнивалось к неоказанию помощи и влекло

за собой смертную казнь.

Кара смертью была воздаянием и за убийство, блуд мужчины, неверность жены,

кражу, грабеж, скупку краденого, сокрытие беглого раба, чародейство,

направленное во вред ближнему, троекратное невозвращение долга. За менее

тяжкие преступления полагалась ссылка в Сибирь или наказание штрафом.

Яса - неслыханное нарушение племенных обычаев - ознаменовала конец скрытого

("инкубационного") периода монгольского этногенеза и переход к явному

периоду фазы подъема с новым императивом: "Будь тем, кем ты должен быть!"

Законодательно закрепленный принцип взаимовыручки дал пассионарному

субэтносу сторонников Чингаса возможность координировать свои усилия.

Однако большая часть монголов упорно предпочитала привычные формы родового

быта, а не жизнь военной орды.

Врагами монголов Чингиса по-прежнему были и меркиты, и найманы, и татары, и

чжурчжени, и ойраты, а единственный союзник - кераиты во главе с Ван-ханом

- надежностью не отличался. "Люди длинной воли", как и раньше, должны были

защищаться, чтобы жить. Но теперь возросшая пассионарность диктовала им

стремление к победам, ибо в те времена только победа над врагами была

способна избавить народ от постоянной угрозы. И войны за победу начались.

Выход монголов на арену мировой военно-политической истории стал переломным

моментом в существовании всего Евразийского континента.