Аплодисменты

Людмила Марковна Гурченко 

  От  папы  пришло  письмо!  Треугольное,  солдатское. Папа его прислал на

старый адрес. Но нас нашли. И вот какая радость!

   - Люся! От папы! Скорее... Валя! От Марка!

   Мама  торопливо  раскрыла  треугольник:  "Здравствуйте,  дорогие дочурка

Людмилка  и жена Елена Ал.!" Никогда папы не хватало на то, чтобы полностью

написать  "Александровна"  -  он  спешил вперед, "дальший". "Елена Ал." - и

все. "Пишить вам ваш любимый муж и отец Марк Гаврилович Гурченко. Во первых

строках своего письма сообщаю вам, что я живой и здоровый, чего и вам желаю

от  чиста  га  серца,  с  честью  служу и защищаю Родину, имею две грамоты.

Медали  ще  нема,  но  будить  у  в обязательном порядке... Леля! Детка моя

дорогая!  Обращаюсь  до  тебя!  Ты мне усе ночи очень подозрительно снисся.

Смотри,  не  сделай,  будь  ласка,  якого ляпсуса! Корочий! Если я приеду з

войны,  и  мне  скажуть  люди, что в тибя хто-то быв... Ну, Лялюша, ты меня

знаешь... Пять братов свинцом налиты - смертью пахнуть! Пиши пропало..."

   - Уйди... Уйди! Ты слышишь, что я сказала?

   - Мам! А что там про меня?

   Она ударила меня и  с перекошенным лицом выскочила из комнаты.  "Ну все!

Приедет папа - я все ему расскажу. Мой папочка письмо прислал, а она..."

   Папа писал письма всегда одинаково.  Вначале сдержано, "по протоколу", а

потом  спешил  "дальший".  И  изливал на  бумаге  свой  бурный нелогичный и

темпераментный  строй   мыслей  без   точек   и   запятых  -   только  одни

восклицательные знаки и многоточия...

   Мама  плакала  у  тети  Вали.  А  я  сидела  на  корточках в  коридоре и

подслушивала. Это было "мое" место. Оттуда хорошо слышно.

   - Леля!  На  черта он  тебе нужен?  Старый хрыч!  Нет!  Я  бы  такого не

выдержала...  это не на мой характер. Что вы! Товарищи! Чтобы мне угрожали?

Хо-хо!  Новое дело!  Леля! Ты же еще совсем молодая, красивая, здоровая. Да

ты еще встретишь в жизни человека...

   Ишь,  что  говорит тетя Валя!  "Старый хрыч",  "найдешь другого"...  Это

влияние на маму мне не нравится, надо будет их как-нибудь рассорить...

   - Да нет,  Валя,  ты его совсем не знаешь... да я и сама его не знаю. Он

такой... разный, очень разный. Жаль, что ты его не знаешь.

   - Перестань,  Леля!  Написать в письме такое...  Хо-хо! Кому прочесть...

Товарищи! Да он ненормальный! Лучше бы денег прислал или посылку. Кормилец,

муж называется...

   - Ну-у...  это ты его не знаешь.  Это-то он пришлет.  Очень жаль, что ты

его не видела. Он и не старый. Он очень, очень ничего. Марк красивый.

   "Ну, мамочка, ну, родненькая, говори, говори еще так про папу!"

   - Эх, Леля! Ты ведь вообще, кроме него, никого не встречала...

   - Нет,  Валя,  это не то.  Я понимаю, о чем ты говоришь. Это не то. Марк

меня поразил искренностью,  размахом. Он человек странный - мама стала тихо

и ласково смеяться, - он так за мной ухаживал...

   Я затаив дыхание слушала в коридоре, как мама рассказывала тете Вале про

папу.  Я точно помню, ото было первый раз в жизни - мама так долго, нежно и

откровенно говорила про папу.

   Я помню яркие детали маминого рассказа.  И только потом,  со временем, у

меня выстроилась история их необыкновенной любви.

   После первого папиного письма я  стала "изучать" свою маму.  Что же  она

при мне так ругает папу?  А  без меня так тепло,  с  любовью говорит о нем.

Нет! Не знаю я своей мамы.

В главных ролях — Людмила Гурченко, Олег Басилашвили. Иносказательно: о том, что предназначено только для двоих.
bibliotekar.ru/encSlov/3/142.htm

Книга известного историка кино профессора ВГИКа Николая Алексеевича Лебедева рассказывает о возникновении и развитии кинематографа в СССР...
www.bibliotekar.ru/kino/index.htm