1001 забытое чудо. Книга проклятых.

ЧАРЛЬЗ ФОРТ

                    Мой собственный псевдовывод

                   МЫ ПРОКЛЯТЫ крепко спящими гигантами или

великими научными принципами и  абстракциями, которые не

могут понять самих себя. Маленькие проститутки выместили на  нас

свои капризы. Клоуны с ведрами воды, делающие вид, что

собираются выбросить из них  тысячи солидного размера рыб,

предали нас анафеме за неуважительный смех, поскольку,  как у

всех клоунов, в основе их буффонады лежит желание, чтобы их

принимали всерьез;  бледные невежды, председательствующие над

своими микроскопами, с помощью которых  они не в состоянии

отличить мясо от востока или рыбью икру от лягушачьей, покарали

нас  своими серыми торжествами. Мы прокляты трупами, скелетами

и мумиями, дергающимися  и ковыляющими в своей псевдожизни,

происходящей из удобств.

                   Есть только гипноз. Проклятые - это те, кто признают,

что они прокляты.

                   Если бы мы были более реальными, мы были бы

разумами, обвиняемыми перед  судом фантомов из сновидения.

                   Из всех метеоритов, находящихся в музеях, об очень

немногих можно сказать, что их  видели во время падения.

Достаточным основанием для их признания метеоритами  считается

ситуация, когда появление образов нельзя объяснить иначе, чем их

падением с  неба, - как если бы дымка неопределенности,

окружающая любые вещи, или такова  сущность всего, - или в

постепенных переходах всего во что-то другое может существовать 

что-либо, что можно объяснить только единственным образом. И

ученый, и теолог  доказывают, что если нечто можно объяснить

только единственным образом, оно  объясняется этим способом. С

нашей точки зрения, логика, наука, искусство, религия  являются в

нашем "существовании" предчувствием грядущего пробуждения,

подобно  проясняющимся сознаниям окружающей среды в уме

сновидящего.

                   Любой кусок металла, который соответствует стандарту

"истинно метеоритного  материала", принимается музеями. Может

показаться невероятным, что современные  кураторы все еще имеют

эту иллюзию, но мы подозреваем, что дата на утренней газете 

человека имеет мало общего с современностью этого человека на

протяжении всего дня.  Например, читая каталог Флетчера, мы

узнали, что некоторые из наиболее известных  метеоритов были

"найдены при осушении поля", "найдены при прокладке дороги", 

"выворочены из земли при пахоте" встречаются с десяток раз.

Некто, ловивший рыбу в  озере Окичоби, вытащил какой-то предмет

в своей рыболовной сети. Никто никогда не  видел, чтобы

поблизости упал метеорит. Национальный Музей Соединенных

Штатов  принял его.

                   Если бы мы приняли только один из фактов

"неистинного метеоритного материала",  один случай "углистого"

вещества, если слишком трудно произнести слово "уголь", мы бы 

увидели, что в этом включении-исключении, как и в любом другом

способе формирования  мнения, ложное включение и ложное

исключение давно практикуются кураторами музеев.

                   Есть что-то ультрапатетическое в этом всеобщем поиске

стандарта и в вере, что такой  стандарт был найден вдохновением

или анализом, а потом в упрямом цеплянии к  поддельной вещи еще

долго после того, как ее недостаточность была доказана. Есть это 

ультрапатетическое в возрожденной надежде и поиске того

особенного, которое может быть  истинным, или чего-то

локального, которое может также быть всеобщим. Как если бы 

"истинный метеоритный материал" был для некоторых ученых

мужей "породой веков". Они  цепляются. Но цепляющиеся не могут

протянуть приветствующие руки.

                   Единственно убедительное на вид высказывание, или

существенная на вид вещь, за  которую стоит цепляться, является

продуктом бесчестья, невежества или усталости. Все  науки

возвращаются назад и назад до тех пор, пока не изнашиваются в

этом процессе, или  пока не произойдет механическая реакция:

тогда они движутся вперед - как бы. Затем они  становятся

догматическими и принимают в качестве базы позиции, которые

были только  пунктами истощения. Так химия разделялась и

подразделялась вплоть до атомов; затем, в  сущностной

ненадежности всяких квазиконструкций, она выстроила систему,

которая - для  любого, столь одержимого своими собственными

гипнозами, что он свободен от гипнозов  химика - есть

интеллектуальная анемия, построенная на бесконечно малых

бессилиях.

                   В журнале Science, новая серия, 31, 298, Е.Д. Хоуви из

Американского Музея  Естественной Истории заявляет, или

признается, что ему часто присылают предметы из  таких

материалов, как известняк-ракушечник и шлак. Он говорит, что эти

вещи  сопровождаются заверениями, что видели их падение на

лужайки, дороги или перед домом.

                   Все они исключены. Они не состоят из "истинного

метеоритного вещества. Они были  на земле изначально. Это только

совпадение, что молния ударила или что настоящий  метеорит,

ненайденный, упал рядом с кусками из шлака или известняка.

                   М-р Хоуви говорит, что этот список можно продолжить

до бесконечности. Это  захватывающий намек на очень интересный

материал. Он говорит: "Но это бессмысленно".

                   Я хотел бы знать, какие странные, проклятые,

отлученные вещи посылались в музеи  людьми, убежденными в том,

что они видели то, что видели. Люди эти были достаточно 

сильными и мужественными, чтобы рискнуть подвергнуться

насмешкам, приготовить  посылку, отправиться на почту и писать

письма. Я думаю, что на двери каждого музея, куда  поступают

такие вещи, написано: "Оставь надежду".

                   Если мистер Саймонз упоминает об одном случае с

углем, шлаком или золой,  которые якобы упали с неба, мы не

станем настаивать - за исключением случаев  ассоциации с

"углистыми" метеоритами, по нашему впечатлению, иногда на эту

землю  падает уголь из сжигающих уголь суперконструкций,

находящихся где-то там наверху...

                   B Comptes Rendus, 91, 197, господин Добра рассказывает

ту же историю. Нам  кажется, что другие кураторы могут рассказать

такую же историю. В таком случае  призрачность нашего

впечатления материализуется пропорционально его

множественности.  Господин Добрэ говорит, что во французские

музеи часто посылают странные проклятые  вещи, сопровождая их

заверениями, что видели их падение с неба. Для нас особенно 

интересно, что он упоминает уголь и шлак. Исключены.

                   Похоронены без имени и даты на гончарном поле Науки.

                   Я не утверждаю, что факты из числа проклятых должны

иметь те же права, что и  факты из числа спасенных, Это было бы

справедливо. Это было бы из области Позитивного  Абсолюта и,

хотя это было бы идеалом, или попранием, самой сущности 

квазисуществования, в которой обладание только видимостью

бытия означает, так или  иначе, превосходство силы - это было бы

из области неравновесия, непостоянства, или  несправедливости.

                   Мы полагаем, что исчезновение эксклюзионизма есть

феномен двадцатого века: что  боги двадцатого столетия поддержат

наши взгляды, какими бы они ни были немытыми и  нечесаными.

Но, согласно нашим же представлениям, мы ограничены, в силу

единства  квазисуществования, теми самыми методами, с помощью

которых ортодоксия установила и  удерживает свои теперь уже

прилизанные и учтивые нелепости. Во всяком случае, хотя мы 

воодушевлены особо тонким ароматом, который пронизывает

двадцатый век, у нас нет  предрассудка, что мы предлагаем нечто

как позитивный факт. Довольно часто мы чувствуем,  что у нас нет

иллюзии, что мы сколь-нибудь менее суеверны и легковерны, чем

любые  логики, дикари, кураторы или селяне.

                   Ортодоксальная демонстрация, в понятиях которой мы

получим кое-какие ереси,  состоит в том, что если вещи, найденные

в угле, могли попасть в него только путем падения  в него, то они

падали туда.

                   Так, в Manchester Literary and Philosophical Society

Memoirs, 2-9, 306, доказывается,  что некоторые округлые камни,

которые были найдены в угле, являются "ископаемыми 

аэролитами"; что они упали с неба давным-давно, когда уголь был

еще мягок, поскольку  уголь окружает их со всех сторон, не

обнаруживая никаких признаков их проникновения  сквозь него.

                   Proceedings of the Society of Antiquarians of Scotland,

1-

1,121:

                   В глыбе угля, добытого в одной из шахт Шотландии,

был найден железный  инструмент...

                   "Интерес, проявленный к этому реликту, проистекает из

того факта, что он был  найден внутри цельного куска угля на

глубине семи футов ниже поверхности".

                   Если мы допустим, что этот железный предмет

свидетельствует о степени мастерства,  превосходящего средства и

умение первобытных людей, которые, возможно, жили в 

Шотландии в те времена, когда там формировался уголь...

                   "Этот инструмент сочли современным". Наша точка

зрения содержит больше  реальности или является более высоким

приближением к реальности, чем та попытка  объяснения, которая

была сделана в Proceedings:

                   В наше время кто-то, вероятно, искал уголь путем

бурения и его бур мог отломаться в  том угле, в который он проник.

                   Но почему он должен был оставить столь легко

доступный уголь, этого я не понимаю.  Важным моментом здесь

является то, что не было никаких признаков бурения, что этот 

инструмент находился внутри глыбы угля, которая охватывала его

со всех сторон, так что о  его присутствии нельзя было и

подозревать до тех пор, пока глыба не была расколота.

                   Ни одного упоминания об этой проклятой вещи не смог

я найти ни в одной другой  публикации. Конечно, здесь есть

альтернатива: этот предмет, может быть, и не упал с неба;  даже

если во время формирования угля в Шотландии не было туземцев,

способных  изготовить такой железный инструмент, его могли

оставить посетители из иных миров.

                   В нашем выдающемся приближении к честности и

справедливости, которая нам  дозволена, поскольку мы столь же

желаем сделать приемлемым положение, что ничего  нельзя

доказать, и если мы хотим поддержать свои собственные взгляды,

мы отмечаем:

                   В Notes and Queries, 11-1, 408, имеется сообщение о

древней медной печати размером  с пенни, найденной в массе мела

на глубине от пяти до шести футов близ Бренденстоуна,  Англия.

                   На ней, якобы, изображен монах, преклонивший колени

перед Девой с Младенцем;  надпись по краю, якобы гласит: "St.

Jordanis Monachi Spaldingie".

                   Я об этом не знаю. Выглядит очень желанно - нежеланно

для нас.

                   В "Сайентифик Американ", 7, 298, есть один

ультранечесаный негодник, которого мы  сами осуждаем, поскольку

где-то, в силу единства во всем, проклятый должен быть 

проклинающим. Вот эта газетная история: приблизительно в первых

числах июня 1851 года  близ Дорчестера, штат Массачусетс,

мощный взрыв выбросил из пласта твердой породы 

колоколообразный сосуд из неизвестного металла; инкрустация

серебром в виде  растительных узоров; "произведение какого-то

искусного мастера". По мнению редактора  "Сайентифик

Американ", эта вещь была изготовлена Тубалом Каином, первым

жителем  Дорчестера. Хотя я боюсь, что это будет несколько

произвольно, я не расположен бешено  лететь ко всякому научному

мнению. Nature, 35-36:

                   В 1865 году в Австрии в угле была найдена глыба

металла. Сейчас она находится в  музее города Зальцбурга.

                   На этот раз у нас другая точка зрения. Обычно наше

интермедиатистское нападение  на провинциальный позитивизм

строится так: наука, в ее попытке достигнуть позитивности, 

принимает что-нибудь вроде "истинного метеоритного материала"

в качестве стандарта для  суждения; но углистое вещество, за

исключением своей относительной редкости, есть столь  же

истинный стандарт для суждения; углистое вещество где-то

сливается с таким  разнообразием органических веществ, что все

стандарты сводятся к неразличимости; далее,  если перед нами нет

никакого истинного стандарта, то нет и никакого реального 

сопротивления нашим допущениям. Теперь наш интермедиатизм

можно сформулировать  следующим образом: наука принимает

"истинный метеоритный материал" в качестве  стандарта для

принятия; но сейчас перед нами случай, который столь же истинно

делает  "истинный метеоритный материал" стандартом для

исключения; далее, вещь, которая  отрицает себя, не оказывает

реального сопротивления нашим собственным допущениям, а  это

зависит от того, имеем ли мы факт падения с неба чего-то,

состоящего из "истинного  метеоритного материала", которое

ортодоксия никогда не примет.

                   Мы здесь немножко запутались. В отношении разных

геометрических предметов  наша точка зрения заключается в том,

что если они найдены в очень древних образованьях,  то они

предшествуют человеческой жизни, за исключением, может быть,

очень  примитивной человеческой жизни, как природный продукт

этой земли. Но нас в такой же  степени интересует и дилемма,

которую этот факт создает для верных.

                   Эта глыба состоит из "истинного метеоритного

материала". B жуpналe L`Astronomie,  1887 г., 114, говорится, что

несмотря на геометрическую правильность, его свойства столь 

характерны для метеоритов, что исключают мысль, что это может

быть произведением  человеческих рук.

                   Что касается отложений - уголь третичного возраста.

Состав: железо, углерод и  небольшое количество никеля.

                   У него щербатая поверхность, которая, как

предполагают верные, свойственна  метеоритам.

                   Полный отчет об этом предмете смотрите в Comptes

Rendus, 103, 702. Ученые,  которые исследовали его, не смогли

достигнуть согласия. Они разошлись во мнениях, затем  был

достигнут компромисс. Но этот компромисс есть результат

пренебрежения следующими  умозаключениями:

                   Он состоит из истинного метеоритного материала; и не

был создан человеком;

                   Он состоит не из истинного метеоритного материала, а

из теллурического (земного)  железа, но форму ему придал человек;

                   Он состоит из истинного метеоритного материала,

который упал с неба, но форму ему  придал человек, после его

падения.

                   Факты, один или более из которых придется отбросить в

каждом из этих объяснений,  таковы: "истинно метеоритный

материал" и поверхностные отметины метеоритов;  геометрическая

форма; нахождение в древних отложениях; материал твердый, как

сталь;  отсутствие на этой земле в Третичный период людей,

которые могли бы обращаться с  материалом, твердым как сталь.

Сказано, что этот предмет, хотя и состоит из "истинного 

метеоритного материала, фактически является стальным

предметом".

                   Святой Августин со своей ортодоксией никогда не

сталкивался с такими  трудностями, с которыми здесь столкнулись

верные. В результате надлежащего  пренебрежения одним - двумя

фактами, наша собственная точка зрения заключается в том,  что это

был стальной предмет, упавший с неба на эту землю в третичное

время , но она  никому не навязывается. Мы предлагаем наше

объяснение как единственное синтетическое  объяснение.

Например, в Science Gossip, 1887 г., 58, он описывается как

метеорит: в этом  рассказе нет ничего тревожного для

благочестивых, поскольку, хотя все остальное  приводится,

неупоминаетсяего геометрическая форма.

                   Это куб. На всей его поверхности имеются глубокие

надрезы, или насечки. Две его  противоположные грани закруглены.

                   Наша гипотеза является только некоторым

приближением к Истине, судя по ширине  ее включений и

поскольку она, кажется, представляет -послечетырех попыток - 

единственный полный синтез и может быть аннулирована или

сильно модифицирована  фактами, которыми мы тоже где-то

пренебрегли. Единственный способ аннулировать ее,  который я

могу себе представить, была бы демонстрация того, что этот

предмет является  куском железистого пирита, который иногда

встречается в геометрически правильных  формах. Но в анализе

отсутствуют даже следы серы. Конечно, наша слабость, или 

непозитивность лежит в том, что если бы кому-нибудь было мило

найти в этом предмете  серу, сера была бы в нем найдена - в силу

нашего собственного интермедиатизма  некоторое количество серы

имеется в единственной локализации или подчеркнутости чегото,

что без такой подчеркнутости присутствует во всех вещах.

                   Итак, на этой земле были найдены - или не были

найдены - предметы, которые  упали с неба или были оставлены

внеземными посетителями этой земли...

                   Нить, о которой рассказала лондонская "Тайме" от 22

июня 1844 года: что несколько  рабочих, добывавших в карьере

камень около Твида, в четверти мили ниже Резерфорд  Миллз,

обнаружили в толще камня на глубине 8 футов золотую нить и

кусок этой золотой  нити был послан в редакцию газеты Kelso

Chronicle.

                   Красивая маленькая штучка, совсем не нечесаная;

пожалуй, подлежащая проклятию.  Лондонская "Тайме", 24 декабря

1851 года: Хайрам де Уитт из Спрингфилда, штат  Массачусетс,

возвращаясь из Калифорнии, привез с собой кусок золотоносного

кварца  размером с мужской кулак. Случайно его уронили - он

раскололся, в нем гвоздь. Это был  гвоздь из кованого железа,

размером с гвоздь, продающийся за шесть пенни, слегка ржавый. 

"Он был совершенно прямой и имел совершенную шляпку".

                   Может быть в Калифорнии - века и эпохи назад, когда

формировался золотоносный  кварц, суперплотник, миллион миль

или около того вверху в воздухе уронил гвоздь.

                   Для человека, не являющегося интермедиатистом,

может показаться невероятным,  чтобы этот факт, из числа не

только проклятых, но еще и самый низший из проклятых, или  из

журналистской касты ненавидимых, мог бы где-то слиться с чем-то

менее проклятым  одним только пренебрежением и подкреплен тем,

что называется "высшим научным  авторитетом".

                   Сообщение сэра Дейвида Брустера, (Report of the British

Association, 1845 г., 51):

                   В глыбе камня из Кингуди Куэрри, Северная Британия,

был найден гвоздь. Глыба, в  которой был найден гвоздь, была

девяти дюймов толщиной, но из какой части карьера она  была

извлечена, сведений нет - за исключением того, что она не

находилась на  поверхности. Карьер отрабатывался в течение

приблизительно двадцати лет. Вмещающие  породы представляли

собой чередующиеся слои твердого камня и вещества, называемого 

"тилл" (валунная глина). Конец гвоздя, довольно ржавый, проник

на некоторую глубину в  этот "тилл" на поверхности каменной

глыбы. Остальная часть гвоздя лежала на поверхности  камня

(торчала из камня) - отрезок в один дюйм от шляпки, а один дюйм

его был погружен  в камень.

                   Хотя каста, к которой относится сэр Дейвид Брустер

считается высокой, эта вещь  относится к числу как следует

проклятых, что-то вроде брамина с точки зрения баптиста.  Этот

случай был установлен достоверно; Брустер рассказал все известные

ему  обстоятельства, но не было никакого обсуждения на собрании

Британской Ассоциации: не  было предложено никакого

объяснения... Тем не менее, эта вещь была аннулирована... Но  это

аннулирование, как оказывается, направлено в такой же степени

против ортодоксии в  одном отношении, как и против нашего

собственного представления, включение этого  предмета в кварц

или песчаник указывает на древность. Следовало бы пересмотреть 

преобладающие догмы о кварце и песчанике и о возрасте, о котором

они свидетельствуют,  если приходится принять противоречащие

факты. Конечно, обе стороны - как ортодоксы,  так и мы, еретики,

могли бы заявить, что это противоречие есть всего лишь газетная

байка.  По странной случайности мы обнаруживаем, что наши две

пропащие души, которые  пытались выйти на поверхность, единым

ударом отброшены обратно в тьму вечного  проклятия. Popular

Science News, 1884 г., 41: Согласно Proceedings of the American

Academy  of Science, в одном руднике были найдены кристаллы

кварца, которые могли образоваться  только за 15 лет: что в том

месте, где была построена мельница, после того, как мельницу 

снесло водой, был найден песчаник, который затвердел за 12 лет; и в

этом песчанике  находился кусок дерева "с гвоздем в нем". Annals

of Scientific Discoery, 1853 г., 71: На  собрании Британской

Ассоциации в 1853 году сэр Дэйвис Брустер объявил, что должен 

представить перед собранием один предмет "столь невероятной

природы, что только  наличие самых строгих фактов позволяет

считать это заявление вообще правдоподобным".

                   При раскопках Ниневии в сокровищнице была найдена

хрустальная линза.

                   Во многих храмах и сокровищницах древних

цивилизаций на этой земле сохранялись  вещи, упавшие с неба, -

или метеориты.

                   Опять перед нами брамин. Этот предмет был похоронен

заживо в сердце  благопристойности - то есть в Бри- танском Музее.

                   Карпентер в своей книге "Микроскоп и его откровения"

приводит два изображения  ее. Карпентер доказывает, что

невозможно принять, что оптическая линза когда-либо могла  быть

изготовлена древними. Ему ни разу не пришло в голову; кто-то за

миллион миль или  около того высоко в воздухе - смотрит в свой

телескоп - линза вываливается и падает.

                   Но это не привлекает Карпентера: он говорит, что этот

предмет скорее всего служил  украшением.

                   Согласно Брустеру, это было не украшение, а

"настоящая оптическая линза".

                   В этом случае в развалинах древней цивилизации на

этой земле была найдена  ненавистная вещь, которая, вполне

допустимо, не является произведением какой-либо из  древних

цивилизаций, развившихся на этой земле.

                    Х

                   ПЕРВЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ смешивали Флориду и

Ньюфаунленд. Но в более  ранние времена путаницы было еще

больше. Она происходит от простодушия. Очень  древние

исследователи считали, что вся земля на западе представляет собой

одну страну,  называемую Индией; осознание существования там

других стран, кроме Индии, приходит  очень медленно. Я сейчас не

думаю о вещах, попадающих на эту землю из какого-то  особенного

иного мира. Таковы были мои представления, когда я приступил к

собиранию  наших (фактов. Или, что стало уже общим местом при

наблюдениях, всякое мышление  начинается с иллюзии

гомогенности (однородности). Это один из фактов, установленных 

Спенсером: мы видим гомогенность во всех вещах - либо

удаленных, либо мало известных.  Продвижение от относительно

гомогенного к относительно гетерогенному (неоднородному)  есть

сущность спенсеровской философии - подобно всему остальному,

так называемому: не  то, чтобы это действительно было открытие

Спенсера - оно было заимствовано от фон  Бэра, который в свою

очередь был связан постепенными переходами с предшествующей

ему  научной спекуляцией. Мы лично считаем, что все вещи

действуют для того, чтобы  продвинуться к гомогенному, или

стараются локализовать Гомогенность. Гомогенность есть  аспект

Всеобщего, в котором она есть состояние, которое не переходит

постепенно во чтонибудь другое. Мы рассматриваем гомогенность

как аспект позитивности, но полагаем, что  бесконечные

разочарования от неудачных попыток достигнуть позитивности

проявляются в  бесконечной гетерогенности; так что, хотя вещи

стараются локализовать гомогенность, они  кончают в

гетерогенности, столь великой, что она достигает бесконечного

рассеяния, или  неразличимости.

                   Таким образом, все концепции представляют собой

мелкие попытки достигнуть  позитивности, но им скоро приходится

делать уступки компромиссу, модификации, отмене,  постепенным

переходам в неразличимость - если только в мировой истории не

появлялись  бы супердогматики, которые, хотя бы только на

бесконечно малый отрезок времени, смогли  выстоять против

гетерогенности, или модификации, или сомнения, или

"прислушивания к  разуму", или потери личности, в этом случае -

мгновенное вознесение в небо, или к  Позитивному Абсолюту.

                   Странно, что Спенсер так никогда и не понял, что

"гомогенность", "интеграция", и  "определенность" -это все слова,

обозначающие одно и то же состояние, или состояние,  которое мы

называем "позитивностью". Мы называем его ошибкой то, что он

рассматривал  "гомогенность" как нечто отрицательное.

                   Я начал с представления о некоем ином мире, из

которого на эту землю падали  разные предметы и вещества и

который в какой-то степени имел или имеет опекунскую 

заинтересованность в этой земле. Этот иной мир пытается наладить

общение с этой землей,  исследуя ряд фактов, которые

нагромоздятся у нас позже, приходили к выводу, что другой  мир в

течение столетий общался с какой-то сектой, может быть, или

тайным обществом, или  с какими-то эзотерическими обществами

из числа обитателей этой земли.

                   Я теряю очень много гипнотической силы из-за того, что

не могу сконцентрировать  свое внимание на каком-нибудь одном

ином мире.

                   Как я уже отметил раньше, я умный, в

противоположность ортодоксам. У меня нет  аристократического

пренебрежения нью-йоркского куратора или эскимосского шамана.

                   Мне приходится рассеиваться, принимая множество

других миров: некоторые из них  размером с луну; по крайней мере

один из них - огромная вещь - мы коснемся его позже.  Обширные

атмосферные воздушные области, по отношению к которым такие

слова, как  "миры" или "планеты" кажутся неприменимыми. И

искусственные сооружения, которые я  называю

"суперконструкциями": одна из них имеет размеры с Бруклин - это

я могу сказать  сразу же. А одна или несколько из них представляют

собой колесообразные предметы  площадью в несколько добрых

миль.

                   Я думаю, что раньше в этой книге, перед тем, как мы

настолько либерализовались,  что раскрыли свои объятия всему, что

соглашается, ваше возмущение, или расстройство  пищеварения

выразилось бы в мнении, что если бы это было так, то астрономы

увидели бы  эти другие миры, и области, и обширные

геометрические конструкции. У вас было бы это  представление: вы

бы здесь остановились.

                   Но попытка остановиться - это все равно, что сказать

"хватит" ненасытному. В  космической пунктуации нет точек:

иллюзия существования точек есть результат  неотчетливого

видения запятых и точек с запятыми.

                   Мы не можем остановиться на допущении, что если бы

такие явления существовали,  то астрономы их увидели бы. На

основании нашего опыта с замалчиванием и  пренебрежением мы

подозреваем, еще до того как мы углубимся в этот предмет, что 

астрономы видели их; что отдельные ученые и другие опытные

наблюдатели видели их  много раз...

                   Что именно Система исключила факты о них. Что

касается закона тяготения и  астрономических формул, то помните,

что эти формулы работали во времена Лапласа так же  хорошо, как

они работают сейчас. Но есть сотни планетных тел, которые

известны сейчас,  но в те времена не были известны. Поэтому еще

несколько сот миров помимо нашего не  составляют разницы.

Лаплас знал о существовании только тридцати тел в нашей

солнечной  системе; сейчас мы уже знаем о шестистах...

                   Что для теолога открытия в геологии и биологии? Его

формулы по-прежнему  работают, как и всегда. Если закон

тяготения мог бы быть сформулирован как реальное  высказывание,

он мог бы оказать нам реальное сопротивление. Но нам говорят

только, что  тяготение есть тяготение. Конечно, для

интермедиатиста ничто не может быть определено с  помощью себя

самого - но даже ортодокс, в том, что мне кажется внутренними 

предчувствиями реальности, не опирающимися на опыт, согласится,

что определение какойнибудь с помощью ее самой не есть истинное

определение. Говорят, что тяжесть означает  притяжение всех

предметов друг к другу пропорционально их массе и обратно 

пропорционально квадратному корню расстояния между ними.

Масса здесь должна означать  взаимное притяжение, удерживающее

вместе предельно малые частицы. В таком случае,  пока эти частицы

не будут открыты, только один компонент этого выражения

сохранится,  что будет означать, что масса -это притяжение. Но

расстояние -это только мера массы,  если только ни придерживаться

идеи об абсолютном вакууме между планетами, позиция,  против

которой мы могли бы привести множество фактов.

                   Но не существует никакого способа показать, что

гравитация есть нечто, иное, чем  притяжение. Так что нет ничего,

что могло бы оказать нам сопротивление, за исключением  такого

признака, как утверждение, что гравитация есть гравитация всех

гравитаций  пропорционально гравитации и обратно

пропорционально квадратному корню из  гравитации. В

квазисуществовании ничего более разумного нельзя сказать ни о

каком так  называемом субъекте - хотя, вероятно, существуют и

более разумные приближения к  предельной разумности.

                   Тем не менее, у нас как будто есть ощущение, что в лице

Системы мы имеем здесь  что-то вроде сопротивления. Во всяком

случае, мы чувствовали это раньше: я думаю, что  доктора грэи и

профессора хитчкоки модифицировали нашу доверчивость по

отношению к  неразличимости. Что касается совершенства или

законченности этой Системы, которая  квазипротивостоит нам, и

непогрешимости ее математики, словно может быть реальная 

математика в том модусе мнимости, где дважды два не четыре, то

нам снова и снова говорят  об их оправдании в открытии Нептуна.

                   Я боюсь, что курс, который мы взяли, окажется

подобным всякому другому  развитию. Начали мы смиренно,

признав, что находимся в числе проклятых... Но наши  брови...

                   Всего лишь легкое движение ими, или одной из них,

всякий раз, когда мы слышим о  "триумфальном открытии

Нептуна" - этом "монументальном достижении теоретической 

астрономии", как называют его учебники. Вся беда в том, что мы

посмотрели вверх.  Учебники опускают следующее: Что вместо

орбиты Нептуна, согласующейся с расчетами  Адамса и Леверье,

она оказалась столь отличной, что Леверье сказал, что это не та

планета,  которую он вычислил.

                   Позже сочли наилучшим ничего больше не говорить об

этом предмете. Учебники  опускают следующее: В 1846 году все,

кто мог отличить синус от косинуса, вышли на улицу,  вычисляя

синусы и косинусы для планеты, находящейся за Ураном.

                   Двое из них оказались правы.

                   Для некоторых умов, даже после того, как сам Леверье

отверг Нептун, слово "угадал"  встретило бы возражения, - но,

согласно профессору Пирсу из Гарварда, вычисления  Адамса и

Леверье столь же хорошо соответствовали положениям, на много

градусов  отстоящим от положения Нептуна.

                   Или что о демонстрации профессором Пирсом того, что

открытие Нептуна было  только "счастливой случайностью" ,

смотрите Proceedings of the American Academy of  Science, 1,65.

                   Список литературы можно найти в книге Лоуэлла

"Эволюция мирово (Lowell.  Eolution of Worlds).

                   Или кометы: еще одно туманное сопротивление нашим

взглядам. Что касается  затмений, то у меня есть заметки о

нескольких затмениях, которые произошли в  предназначенное им

время, хотя расхождение во времени измеряется всего лишь в

секундах  - и одна восхитительная пропащая душа, глубоко

прогребенная, но зато погребенная в  ультрареспектабельных

отчетах королевского Астрономического общества, об одном 

затмении, которое вообще не состоялось. Эта восхитительная,

ультрасубсидируемая вещь,  обреченная на вечные муки, слишком

хороша и злонамеренна, чтобы отделаться от нее  беглым

упоминанием: этот факт мы рассмотрим позже.

                   На протяжении всей истории астрономии из-за каждой

кометы, вернувшейся в  предсказанное время, хотя, в сущности, нет

ничего более трудного для понимания, чем ваше  предсказание о

периодическом появлении почтальона по утрам, поднимался шум на

весь  мир.

                   Именно так верующие создают репутации гадалок.

Кометы, которые не возвратились,  исключены из каталогов или

объяснены. Или возьмем комету Энке. Она каждый раз 

возвращалась с опозданием. Но астрономы объяснили это. Будьте

абсолютно уверены в  этом: они объяснили. Они все это

проработали, сформулировали и "доказали", почему эта  комета

возвращается все позже и позже, и тут эта проклятая штуковина

начала возвращаться  все скорее и скорее.