Публицистика и очерки военных лет

От советского информбюро…

1941-

1945

Капитан саперов Алексей Кустов, человек, участвовавший в форсировании тринадцати больших и малых рек, и майор танковых войск Сергей Наумов, трижды раненный и четырежды награжденный, рассказали мне об этой необычайной встрече с русскими людьми за очередной форсированной ими рекой.

-          Вы понимаете, обстановочка, - начал капитан про

стуженным голосом. - Обстановочка, можно сказать, самая

острая... Ночью я кое-как на лодках, на бревнах своих

хлопцев на ту сторону переправил. Ну, захватили с ладонь

земли. Тут и его - майора Наумова - мотопехота к нам по

доспела. Хотели уж мы паромный трос крепить, а вражеская

оборона за рекой, сами знаете, как насажена. Пушек, пуле

метов и этих, как бойцы наши называют, "скрипух" везде

понатыкано, так что каждая былиночка трехслойным огнем

перекрывается." Ну, и начали они наш пятачок обрабатывать.

Аж земля на дыбы подскакивает! Но у меня народ крепкий,

на тринадцати реках науку проходил, стрельбой его не

испугаешь. Зубами вцепились в "пятачок" этот и держат.

Майор своими танками и самоходками с той стороны их

поддерживает. Ну, контратаки отбиваем. Однако слышу -

все жиже и жиже у меня огонь. Несу, стало быть, потери.

Только бы, думаю, до ночи продержаться, а там подойдут

подкрепления. И вдруг слышу...

-          Вы в земле под берегом сидели и только слышали,

а я с той стороны с горки из танка все видел. Дайте уж

я продолжу, - вмешался в разговор майор Наумов. - Вижу

я - над артиллерийскими позициями противника мины вдруг

стали рваться. Откуда? У меня минометов нет. Что, думаю,

за оказия? И гитлеровцы, должно быть, тоже заметили,

что кто-то из тыла минами их угощает.

-          А обстреливать нас уже перестали, - перебил капи

тан. - Что бы там ни происходило, приказываю саперам

тянуть канат. Сам вскочил на бугорок и вижу: бегут к

нам от леска через болото люди не военные, гражданские,

кто в чем одет, кто в синих комбинезонах, кто в каких-

то полосатых костюмах. Бегут, винтовками машут и кричат

"ура". Не понимаю, кто такие, откуда? Командую моим

не стрелять. Да уж какая тут стрельба! Видим, свои, видим,

они-то нас и выручили. А уж передние до моих саперов

добежали и ну обниматься. Кричат: "Родные, вот где встре

тились!" Тут я вижу, у всех на рукавах красные повязки

и на них написано "СССР". На шапках тоже красные ленточки.

Спрашиваю: "Кто такие?" Выходит один из них - большой,

рыжий, рекомендуется: "Старшина партизанского отряда "СССР". Спрашиваю: "Чьи вы? Откуда взялись?" Отвечает: "Советские люди. Были увезены гитлеровцами из разных мест, работали в Дрездене на тамошних химических заводах. А прослышав о наступлении Красной Армии, перебили охрану, бежали и организовали отряд. Так, с боем, и прорвались к фронту". И первое, что он меня спросил: "Всем отрядом хотим вступить в Красную Армию. Примут?" Говорю: "Примут". И он своим хлопцам кричит: "Примут!" Как услышали они это, что только поднялось! Кричат "ура", винтовками машут, обнимаются. Ведь вот советский человек - в десяти щелочах его вари, он советским и останется.

Историю партизанского отряда "СССР", действовавшего около месяца во вражеском тылу, я вскоре услышал от самого, как он себя назвал, старшины этого отряда Серафима Андреевича Шумилина. Он прежде работал в транспортном цехе на Мариупольском металлургическом комбинате, потом был рабом под номером 816-бис на химическом заводе "ИГ Фарбениндустри" около Дрездена. Этому огромному, сильному человеку фашистские палачи разбили грудную клетку, и, разговаривая, он то и дело захлебывается в приступе кашля и сплевывает в платок сгустки крови.

- Не буду много говорить о том, как нам жилось в проклятой неволе, - рассказывал Шумилин. - Жилось не лучше, чем другим невольникам, работавшим по 16 часов в сутки. Надсмотрщики, ежедневные избиения, литр буракового пойла в день, голодные смерти. Жилось так, что каждый жалел, что он жив. За клочок газеты, найденный в кармане при обыске, человек попадал в Дахау или Освенцим. И все же мы знали о том, что Красная Армия наступает, ждали, надеялись и понемногу готовились. Уже в январе стало заметно, что у фашистов неладно. Через город мимо нашего завода двигались на вокзал тысячные потоки беженцев. Мы поняли, что дела у гитлеровцев плохи. Поняли: пора! И когда однажды английские самолеты налетели на город, мы, русские, воспользовавшись суматохой, с камнями и кирпичами бросились на охрану и за каких-нибудь полчаса перебили ее. Потом выбежали за проволоку и все, сколько нас было - больше тысячи человек, - бежали в дрезденский лес.

.. .Ночью в лесу под Дрезденом восставшие рабочие приняли решение организовать партизанский отряд. Они назвали его именем своей Родины - "СССР". И почти безоружные люди, сильные только своей ненавистью к врагу и любовью к Отчизне, решили пробиваться через густонаселенные районы Саксонии и Нижней Силезии навстречу наступающей Красной Армии.

Отряд организовался 29 января 1945 года и в первый же день совершил нападение на маленькую товарную станцию восточнее Дрездена. С криками "ура" отряд, вооруженный всего лишь 18 винтовками и тремя автоматами, отбитыми у охраны, ворвался на станцию. Боевая сила отряда была ничтожна, а станция охранялась специальным батальоном железнодорожных войск. Но громовое русское "ура", возникшее тут в ночи, так потрясло охранников, что те бежали, не оказав почти никакого сопротивления, оставив в караульных помещениях оружие.

Отряд "СССР" стал с боями двигаться через леса на восток. Он вооружался и рос, как снежный ком, - в него вливались советские люди, освобождаемые по пути партизанами.

Бесконечные потоки беженцев двигались по всем дорогам, по железнодорожным насыпям, заполняли деревни и городки... Это помогало партизанскому отряду быть неуловимым. Он шел, отмечая свой путь боевыми делами. Подожженные под Калау артиллерийские склады, взорванный шоссейный мост через Шпрее, разгромленная автоколонна, в которой эвакуировали особо точную аппаратуру с химических заводов, крушения на железной дороге Дрезден - Котбус, десятки больших и малых дел - вот вехи продвижения партизан.

К линии фронта отряд вышел уже хорошо вооруженным. Он имел не только личное оружие и гранаты, но и минометы. И когда партизаны услышали наконец шум боя и гром родных русских пушек, они были вознаграждены и за годы мучения на фашистской каторге, и за лишения, перенесенные в походе по вражеским тылам. Выбрав минуту, они ударили с тыла по контратакующей группе гитлеровцев и помогли саперам капитана Кустова укрепиться на одном из плацдармов на реке.

Рассказав все это, Серафим Андреевич вновь захлебнулся приступом кашля, с хрипом исторгавшегося из его разбитой груди. Горлом у него пошла кровь. Он был совершенно искалечен на гитлеровской каторге, этот большой и сильный человек. Но сейчас он не думал об этом, он был полон надежд. Его людей приняли в Красную Армию, сбылась их мечта.

И мне вспомнились слова капитана Кустова: - Советский человек, хоть в десяти щелочах его вари советским останется.

4 марта 1945 года