В 30-е гг. важным событием стали "Философские письма" Чаадаева и полемика между славянофилами и западниками.
Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856) был одно время участником "Союза
благоденствия", однако по оставлении воинской службы под воздействием
углубленных занятий философией (вначале за границей, затем у себя дома) он
радикально пересмотрел свое отношение к способам достижения общего блага.
Чаадаев -– адресат оптимистического стихотворного послания А. С. Пушкина
"Товарищ, верь, взойдет она, Звезда пленительного счастья...", и он
же превратился со временем в носителя пессимистических взглядов на историю
своей родины. Занятия по выработке и формулированию нового мировоззрения потребовали
значительных усилий; результатом их стали восемь "Философических
писем", написанных в течение 4-летнего затворничества. После публикации
первого письма в
Истолкование особенностей русской истории проникнуто у Чаадаева сочетанием теологических и прогрессистских мотивов и аргументов. Главную причину отсталости и застойного существования России он увидел в отсутствии связи между этапами ее истории, а также в отсутствии прогрессивных социальных и культурных традиций. Все это превращало Россию в общество без дисциплины форм, в частности дисциплины логики, права, социальных условностей. В сравнении с римско-католической семьей народов Россия как бы отпала от человеческого рода. В ней мало что знают об идеях "долга, справедливости, права, порядка". Христианство пришло сюда из Византии, которая только что была отторгнута от всемирного братства европейских народов. Россия оказалась непричастной к этому чудотворному источнику и сделалась жертвой монгольского завоевания. После освобождения та же изолированность мешала воспользоваться идеями, возникшими за это время у западных соседей, и вместо этого мы попали под еще более жестокое рабство крепостной зависимости. В то время как весь мир перестраивался заново, мы по-прежнему прозябали, забившись в свои лачуги, сложенные из бревен и соломы. "Словом, новые судьбы человеческого рода совершались помимо нас".
После критики славянофилами его нелестного отзыва о рабстве на Московской Руси, после обвинений консерваторов в презрительном антипатриотизме Чаадаев признает факт "преувеличения", но с большим достоинством ("Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами...") отвергает нападки на избранный способ высказывания патриотических чувств. В "Апологии сумасшедшего" (1837) в этой связи было сказано: "С жизнью народов бывает почти то же, что с жизнью отдельных людей. Всякий человек живет, но только человек гениальный или поставленный в какие-нибудь особенные условия имеет настоящую историю... Настоящая история народа начнется лишь с того дня, когда он проникнется идеей, которая ему доверена и которую он призван осуществить, и когда начнет выполнять ее с тем настойчивым, хотя и скрытым, инстинктом, который ведет народы к их предназначению. Вот момент, который я всеми силами моего сердца призываю для моей родины..."
Со времени Петра Великого мы думали, отмечает Чаадаев, что и мы идем вместе с народами Запада. Но вот появляется новая школа – школа новоиспеченного патриотизма – и говорит, что больше не нужно Запада и что надо разрушить создание Петра Великого, забыв о том, что сделал для нас Запад и чему нас обучила Европа. Чему нам завидовать на Западе – его религиозным войнам, его папству, рыцарству, инквизиции? Предоставленные самим себе – нашему светлому уму, плодотворному началу, скрытому в недрах нашей мощной природы, особенно нашей святой вере – мы очень скоро "опередили бы все эти народы, преданные заблуждению и лжи".
Социально-политическую программу славянофильской школы, о которой здесь идет речь, Чаадаев относил к разряду ретроспективных утопий. Ее суть он передавал такими словами: "Итак, удалимся на Восток, которого мы всюду касаемся, откуда мы не так давно получили наши верования, законы, добродетели, словом все, что сделало нас самым могущественным народом на земле. Старый Восток сходит со сцены: не мы ли его естественные наследники?"
Расходясь со славянофилами в оценке "выгод нашего изолированного положения", Чаадаев сближался с теми из них, кто воспринимал застойность как "спасительную неподвижность" в эпоху потрясений. В своих представлениях о путях спасения он был не менее утопичен, чем его оппоненты. Его программа конструировалась с учетом такого же небольшого числа основополагающих факторов (религия, просвещение и облагораживание нравов), как и у славянофилов (община, религия, самодержавие).
О европейских революциях 40-х
гг. он отзывался как о впадении человечества в варварство и анархию и
наступлении эпохи господства "посредственности". В этих условиях он
стал видеть призвание России в том, чтобы "дать в свое время разрешение
всем вопросам, возбуждающим споры в Европе". О перспективах социализма он
заметил не без проницательности, что "социализм победит не потому, что он
прав, а потому, что не правы его противники". При всех симпатиях к
римско-католическому миру народов, в котором он находил гармоничное соединение
религии с политикой, а также с наукой и духом общественных преобразований, он
воздавал должное и плодам православия на Руси: здесь плоды составили не наука и
благоустроенный быт, а "духовное и душевное устройство человека –
бескорыстие сердца и скромность ума, терпение и надежда, совестливость и
самоотречение. Ему мы обязаны всеми лучшими народными свойствами, своим
величием, всем тем, что отличает нас от прочих народов и творит судьбы
наши" (из письма П. Вяземскому,
Мы призваны, отмечал Чаадаев,
быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великим
трибуналом человеческого духа и человеческого общества. В число собственных
заслуг перед Россией он включал неизменную "любовь Отечества в его
интересах, а не в своих собственных", а также свое стремление вместо
"представительства идей" обзавестись своими собственными идеями. Его
обобщения русской и всеобщей истории благотворно повлияли на аналогичную работу
в среде западников и славянофилов, а также на позицию маркиза де Кюстина,
автора книги "Россия в
К содержанию книги: История политических и правовых учений
Смотрите также:
Политические идеи П. Я. Чаадаева
Чаадаев
Петр Яковлевич - друг Пушкина и декабристов, был ...
|
Этот случай отдалил от Чаадаева членов
Тайного общества. Чаадаев вышел в отставку и прожил за границей до |
ПЕТР ЯКОВЛЕВИЧ ЧААДАЕВ.
Биография Чаадаева. Философические письма ...
|
Биография Чаадаева. Он родился 8 июня (27 мая
по старому стилю) 1794 года Уже ...
Отец его, Яков Петрович Чаадаев, в составе лейб-гвардии Семеновского
полка ... |
Чаадаев.
Славянофилы. Общественно-политическое движение
|
С резкой критикой правительственной идеологии
выступил П.Я. Чаадаев (1794-1856) в своем «Философическом письме»
(1836), в котором затронул проблемы прошлого ... |