Общая теория занятости процента и денег

Раздел: Экономика и юриспруденция

   Что представляет собой классическая теория нормы процента? Это нечто,  на

чем мы все были воспитаны и что мы до самого  последнего  времени  принимали

почти  без  оговорок.  И  все  же,  оказывается,  нелегко  дать  ее   точную

формулировку или отыскать ее ясное изложение в главных  работах  современной

классической школы (83) .

   Впрочем, достаточно ясно, что  традиционная  теория  рассматривает  норму

процента как фактор, который приводит в равновесие желание  инвестировать  и

готовность сберегать. За  инвестированием  стоит  спрос  на  соответствующие

ресурсы, за сбережением - их предложение, в то время как норма процента есть

такая "цена" ресурсов  для  инвестиции,  при  которой  спрос  и  предложение

уравниваются. Как цена некоторого товара неизбежно  остановится  на  уровне,

где спрос на этот товар равен его предложению, точно так же и норма процента

под действием рыночных сил стремится к уровню, при котором объем  инвестиций

равен объему сбережений.

   Такого развернутого определения не найти в "Принципах" Маршалла. Все  же,

как представляется, его теория именно такова, и на этом я сам был воспитан и

этому в течение многих лет обучал других.  Возьмите,  к  примеру,  следующий

отрывок из его "Принципов":

   "Процент, будучи  ценой,  уплачиваемой  на  любом  рынке  за  пользование

капиталом, стремится к такому равновесному уровню,  при  котором  совокупный

спрос на капитал на этом рынке при данной норме процента  равен  совокупному

капиталу, притекающему на рынок при этой же  норме  процента"  (84)  .  Или,

скажем,  в  книге  проф.   Касселя   (85)   опять-таки   разъясняется,   что

инвестирование представляет  собой  "спрос  на  ожидание",  а  сбережение  -

"предложение  ожидания",  причем  процент  есть  "цена",  которая,  как  это

предполагается, служит для выравнивания этих двух величин, хотя я и здесь не

нашел на этот счет прямой формулировки, которую можно было бы процитировать.

В гл. 4 книги проф. Карвера "Распределение богатства" процент  без  обиняков

рассматривается как  фактор,  приводящий  в  равновесие  предельную  тягость

ожидания с предельной  производительностью  капитала.  (86)  Альфред  Фланкс

пишет: "Если наши общие соображения справедливы, то  следует  согласиться  с

тем, что  имеет  место  автоматически  осуществляющееся  соответствие  между

сбережениями   и   возможностями   прибыльного   использования   капитала...

Сбережения не превысят суммы, которая может  быть  с  выгодой  использована, пока чистая норма процента больше нуля" (87) . Проф. Тауссиг выводит  кривую

предложения  сбережений  и  кривую  спроса,  характеризующую   "понижающуюся

производительность последовательных порций капитала", указав предварительно,

что  "норма  процента  устанавливается  в  точке,  где   последняя   единица

используемого капитала приносит доход, обеспечивающий проценты на  последнюю

единицу сбережений" (88) . Вальрас в приложении I  (III)  к  его  "Элементам

чистой экономики" (89) , где он  говорит  об  "обмене  сбережений  на  новые

капиталы"  и  ясно  указывает,   что   каждой   возможной   норме   процента

соответствует сумма, которую индивидуумы будут  сберегать,  а  также  сумма,

которую они будут инвестировать в новые  капитальные  активы,  что  эти  две

агрегатные величины  стремятся  уравниваться  друг  с  другом  и  что  норма

процента есть та переменная, которая приводит их к равенству. В итоге  норма

процента устанавливается на уровне, при котором  сбережения,  представляющие

предложение новых капиталов, равны спросу на  них.  Таким  образом,  Вальрас

строго придерживается классической традиции.

   Понятно, что человек неискушенный, будь то банкир, чиновник или  политик,

воспитанный в духе традиционной теории, разделяет вместе с  профессиональным

экономистом то прочно  укоренившееся  мнение,  что  любой  свершившийся  акт

индивидуального сбережения автоматически понижает норму  процента,  что  это

автоматически стимулирует выпуск новых  средств  помещения  капитала  и  что

норма процента падает ровно на столько, сколько необходимо для  того,  чтобы

стимулировать выпуск новых средств  помещения  капитала  в  размере,  равном

приросту  сбережений.  При  этом   все   дело   представляется   как   некий

саморегулирующийся   процесс,   который    происходит    без    специального

вмешательства  или  материнской  опеки  со  стороны  органов,   регулирующих

денежное обращение. Подобным же образом думают  -  и  это  мнение  еще  шире

распространено даже  в  наши  дни,-  что  каждый  новый  акт  инвестирования

неизбежно увеличивает норму процента,  если  ему  не  противостоит  усиление

готовности сберегать.

   Из всего сказанного в предыдущих главах, должно быть, уже ясно, что такое

представление о предмете ошибочно. Однако для определения корня  разногласий

начнем с того, в чем их нет.

   В  отличие  от  неоклассической  школы,  допускающей,  что  сбережения  и

инвестиции могут быть в действительности и не равны, классическая  теория  в

ее ортодоксальном виде  считала,  что  они  равны.  Маршалл,  например,  вне

всякого сомнения, полагал, хотя и не высказывал этого  в  ясной  форме,  что

совокупные сбережения и совокупные инвестиции по необходимости  равны  между

собой. Большинство представителей классической школы  заходили  еще  дальше,

считая,  что  каждый  индивидуальный  акт  увеличения  сбережений  неизбежно

порождает соответствующий акт увеличения инвестиций. В  связи  с  этим  надо

заметить,  что  нет  серьезного  различия  между  моим  графиком  предельной

эффективности капитала или графиком инвестиционного спроса и  кривой  спроса

на капитал в понимании некоторых  авторов  классической  школы,  которых  мы

цитировали выше. Когда же мы  подходим  к  склонности  к  потреблению  и  ее

естественному следствию - склонности к сбережению, расхождения уже  начинают

намечаться ввиду того особого значения, которое  представители  классической

школы придавали воздействию  нормы  процента  на  склонность  к  сбережению.

Впрочем, надо думать, они не стали бы отрицать,  что  уровень  дохода  также

оказывает важное воздействие на объем сбережений. Я же со своей  стороны  не

стану отрицать, что норма процента может, пожалуй, оказывать влияние (хотя и

не обязательно влияние того рода, которое предполагает  классическая  школа)

на сумму, сберегаемую из данного дохода. Все эти точки соприкосновения можно

обобщить в виде положения, с которым классическая школа должна согласиться и

которое я не буду оспаривать. Оно заключается в том, что если уровень дохода

принять за данную  величину,  то  мы  можем  заключить,  что  текущая  норма

процента  должна  находиться  в  точке,  где  кривая  спроса   на   капитал,

соответствующего различным уровням нормы  процента,  пересекается  с  кривой

сбережений из данного дохода при различных нормах процента.

   Но как раз именно здесь в классическую теорию вкрадывается явная  ошибка.

Если бы классическая теория просто заключала из вышеприведенного  положения,

что при данной кривой спроса на капитал и  данном  влиянии  изменений  нормы

процента на готовность сберегать из данных доходов уровень  дохода  и  норма

процента должны находиться в строго определенном соотношении, с этим  нечего

было бы спорить. Более того, это положение,  будучи  принятым,  естественным

образом вело бы к другому положению, воплощающему важную истину: если  норму

процента, кривую спроса на капитал и влияние нормы  процента  на  готовность

сберегать из определенного  дохода  считать  заданными,  то  уровень  дохода

должен выступать как фактор,  который  уравновешивает  сберегаемую  сумму  с

инвестируемой суммой. Но в действительности классическая  теория  не  только

игнорирует влияние изменений уровня дохода, но и совершает ошибку со стороны

формальной логики.

   Дело в том, что эта теория, как можно видеть из всего цитированного выше,

допускает, будто  можно  развивать  анализ  влияния,  которое  оказывает  на

равновесную норму процента, скажем, смещение кривой спроса  на  капитал,  не

снимая или как-то модифицируя предпосылку о  том,  что  доход,  из  которого

совершаются   сбережения,   является   заранее   фиксированной    величиной.

Независимыми переменными в классической теории и  нормы  процента  выступают

кривая спроса на капитал и воздействие нормы процента на величину сбережений

из данного дохода. И если, к примеру, кривая спроса  на  капитал  смещается,

новая  норма  процента  в  соответствии  с  этой  теорией  задается   точкой

пересечения новой кривой спроса на капитал и  кривой,  связывающей  величину

сбережений из заданного  дохода  с  возможными  значениями  нормы  процента.

Классическая  теория  нормы  процента,  видимо,   предполагает,   что   если

происходит сдвиг кривой спроса на капитал, или сдвиг  кривой  сбережений  из

данного дохода соответственно норме процента, или обеих кривых одновременно,

то новая норма процента будет задана точкой пересечения  двух  кривых  в  их

новом положении. Но это нелепая  теория.  Ведь  допущение  того,  что  доход

является независимой константой, несовместимо  с  допущением  о  возможности

изменения двух кривых независимо одна от другой. Если какая-то одна  из  них

сдвигается, тогда, вообще говоря, изменится и доход.  В  результате  рушится

вся схема, базирующаяся  на  предпосылке  фиксированного  дохода.  Положение

можно  было  бы  спасти  лишь  с  помощью  следующего  сложного   допущения.

Предположим, что в ответ на сдвиг кривых  спроса  на  капитал  и  сбережений

происходит автоматическое изменение единицы заработной платы в размерах, как

раз достаточных для такого  воздействия  на  предпочтение  ликвидности,  при

котором норма процента установилась бы на уровне, в точности  компенсирующем

влияние предполагаемого сдвига на выпуск продукции, который, таким  образом,

останется на том же уровне, что  и  прежде.  Впрочем,  у  цитированных  выше

авторов нет и намека на необходимость подобного допущения. В  лучшем  случае

оно могло бы быть оправдано лишь в отношении долгосрочного равновесия  и  не

может  явиться  основой  краткосрочной  теории.  К  тому  же  нет  очевидных

оснований считать это допущение пригодным даже  для  долгосрочного  периода.

Как бы там ни было, ясно одно: классическая теория  не  учла  в  вопросе  об

изменении  уровня   дохода   той   возможности,   что   уровень   дохода   в

действительности является Y функцией величины инвестиций.

   Вышесказанное можно проиллюстрировать приведенной ниже диаграммой (90)

   На этой диаграмме величина инвестиций  (или  сбережений)  I  отложена  по

вертикали, а норма процента r - по горизонтали.  X1X'1  -  первое  положение

кривой инвестиционного спроса, X2X'2 - второе положение этой кривой.  Кривая

Y1 характеризует суммы, сберегаемые из дохода при  различных  уровнях  нормы

процента; кривые Y2 , Y3 и т. д.-то же самое для дохода Y2  ,  Y3  и  т.  д.

Предположим, что кривая Y1 есть одна из семейства кривых  Y,  совместимая  с

кривой инвестиционного спроса X1X'1  и  нормой  процента  r1.  Теперь  пусть

кривая инвестиционного спроса сдвигается  от  положения  X1X'1  к  положению

X2X'2; тогда, вообще говоря, изменится и  величина  дохода.  Но  приведенная

выше диаграмма не содержит достаточно данных для того, чтобы  показать  нам,

какова будет эта новая величина, а не зная, какое положение примет кривая Y,

мы не  можем  знать  и  того,  в  какой  точке  ее  пересечет  новая  кривая

инвестиционного спроса. Если же мы введем в  анализ  состояние  предпочтения

ликвидности и количество денег и узнаем из них, что  норма  процента  равна,

скажем, R2 тогда ситуация в целом полностью определится.

   Кривая из семейства Y1 , пересекающая X2X'2 в точке, соответствующей r2 ,

а именно кривая Y2, и будет искомой кривой. Таким образом, кривые Х и Y сами

по себе ничего не говорят нам о норме процента. С их помощью мы узнаем лишь,

какова будет  величина  дохода,  если  из  какого-нибудь  другого  источника

известно, какова норма процента.  Если  ничего  не  произошло  с  состоянием

предпочтения  ликвидности  и  количеством  денег,  так  что  норма  процента

неизменна, то кривая Y'2 , которая пересекает новую  кривую  инвестиционного

спроса на той же вертикали, но ниже точки, в которой  кривая  Y1  пересекала

прежнюю кривую инвестиционного спроса, и  будет  соответствующей  кривой  из

семейства Y, а Y'2 и будет новым уровнем дохода.

   Таким образом,  функции,  используемые  классической  теорией  -  реакция

инвестиций и реакция величины сбережений  из  данного  дохода  на  изменение

нормы процента,- не дают материала для теории процента. Однако на  основании

этих функций можно сказать, на каком уровне установится доход при  известной

(из некоторых других источников) норме процента или, наоборот, какой  должна

быть норма процента, чтобы доход сохранился на данном уровне (к примеру,  на

уровне, соответствующем полной занятости).

   Корень ошибки заключается в том, что норма процента  рассматривается  как

вознаграждение за выжидание как таковое, а не как вознаграждение за отказ от

тезаврирования,- подобно тому как ставки дохода по займам или инвестициям  с

разной  степенью  риска  совершенно  правильно  рассматриваются  в  качестве

вознаграждения не за выжидание как таковое, а за готовность пойти на риск. В

действительности не существует точной границы между этими ставками дохода  и

так называемой "чистой" нормой процента, ибо все они  являются  компенсацией

за риск, связанный с неопределенностью того  или  иного  рода.  Лишь  в  том

случае, когда деньги служат только для обращения, но отнюдь  не  в  качестве

хранилища ценности, подошла бы иная теория (81) .

   Имеются, впрочем, два хорошо известных обстоятельства, которые  могли  бы

послужить классической школе предупреждением насчет того, что  в  ее  теории

что-то  неладно.  Во-первых,  было  признано,  по  крайней  мере  со  времен

опубликования  работы  проф.  Касселя  "Природа  и   причины   существования

процента", что сумма, сберегаемая из данного дохода,  вовсе  не  обязательно

должна расти  при  увеличении  нормы  процента;  в  то  же  время  никто  не

сомневается в том, что инвестиционный спрос падает по мере  повышения  нормы

процента. Но если и кривые Y, и кривые Х наклонены в одну и  ту  же  сторону

(т. е. в сторону увеличения нормы процента), то нет  никакой  гарантии,  что

они вообще пересекутся в какой бы то ни было точке. Это указывает на то, что

кривые Y и Х не могут одни определять норму процента.

   Во-вторых, обычно принято считать, что увеличение количества денег  имеет

тенденцию понижать норму процента по  крайней  мере  на  первых  порах  и  в

применении к короткому периоду. Однако не было дано никакого доказательства,

почему  изменение  количества  денег  должно  отражаться  либо  на   графике

инвестиционного спроса, либо на  готовности  сберегать  из  данного  дохода.

Поэтому у классической школы были две совсем разные  теории  процента:  одна

для первого тома, где трактуется теория ценности, а другая для второго тома,

где трактуется теория денег. Похоже, что представителей  классической  школы

не очень-то беспокоило такое несоответствие, и они не пытались, насколько  я

знаю, перебросить мост между  этими  двумя  теориями.  Точнее  сказать,  это

относится к представителям классической школы в ее истинном виде, потому что

попытка навести такой мост наблюдается со стороны  неоклассической  школы  -

попытка, которая лишь усугубляет неразбериху. Эта школа пришла к заключению,

что предложение, покрывающее инвестиционный спрос, должно черпаться из  двух

источников. Это сбережения как таковые, т. е. сбережения, о которых говорила

классическая школа, плюс сумма, доставляемая  увеличением  количества  денег

(что   уравновешивается   какими-либо   сборами   с   публики,    именуемыми

"принудительными сбережениями" и т.п.). Такой  взгляд  приводит  к  мысли  о

существовании  некой  "естественной",   или   "нейтральной"   (82)   ,   или

"равновесной"  нормы  процента  -  такой,  которая  приводит   к   равенству

инвестиции и  классические  сбережения  в  собственном  смысле,  т.  е.  без

добавления "принудительных сбережений".  Наконец  этот  взгляд  -  если  его

последовательно развивать - приводит к тому, что является наиболее очевидным

выводом: если бы количество денег  могло  сохраняться  постоянным  при  всех

обстоятельствах, не возникло бы ни одной из  тех  сложностей,  над  которыми

бьется неоклассическая школа, потому что  все  беды,  связываемые  обычно  с

превышением инвестиций над  сбережениями  в  собственном  смысле,  стали  бы

невозможными. Но здесь мы забираемся уже  в  большие  глубины.  "Дикая  утка

нырнула на дно так глубоко, как только могла, и там так крепко запуталась  в

водорослях, тине и прочей дряни, что понадобилось бы послать за ней особенно

ловкую собаку, чтобы выудить ее снова наверх".

   Итак, традиционный анализ порочен,  потому  что  ему  так  и  не  удалось

правильно выделить независимые переменные системы. Сбережения  и  инвестиции

относятся не к тому, что определяет систему, а к тому,  что  определяется  в

ней. Они выступают как сопряженные результаты  действия  таких  определяющих

факторов, как склонность  к  потреблению,  график  предельной  эффективности

капитала и норма процента. Правда, указанные факторы  сами  очень  сложны  и

каждый из них  может  испытывать  влияние  предполагаемых  изменений  других

параметров. Тем не менее они остаются независимыми  в  том  смысле,  что  их

значения нельзя вывести одно из другого. Для традиционного анализа  не  было

тайной, что сбережения зависят от дохода, но в нем упущен из виду тот  факт,

что доход зависит от инвестиций, причем в такой форме, что  если  инвестиции

изменяются, то и доход должен непременно измениться  -  как  раз  настолько,

насколько нужно, чтобы изменения в величине сбережений были равны изменениям

в величине инвестиций.

   Не более успешны и те теории, которые пытаются поставить норму процента в

зависимость от  "предельной  эффективности  капитала".  Справедливо,  что  в

состоянии равновесия норма процента  будет  равна  предельной  эффективности

капитала, поскольку было бы  выгодно  увеличивать  (или  уменьшать)  масштаб

текущих инвестиций, пока такое равенство не достигнуто. Но провозглашать это

теорией нормы процента или выводить ее из этих соображений - значит впасть в

порочный круг, что и обнаружил Маршалл, после того как он наполовину  прошел

весь путь, следуя указанной методе (83)  .  Ведь  "предельная  эффективность

капитала" сама отчасти зависит  от  масштаба  текущих  инвестиций,  а  чтобы

определить, каков будет этот масштаб, необходимо прежде всего иметь  готовые

сведения  о  норме  процента.  Отсюда   важный   вывод:   новые   инвестиции

подтягиваются  к  точке,  в  которой   предельная   эффективность   капитала

становится равной норме процента, и график предельной эффективности капитала

указывает не на то,  какова  норма  процента,  а  на  то,  к  какому  уровню

стремится объем новых инвестиций при данной норме процента.

   Читатель, конечно, согласится с тем, что рассматриваемая  здесь  проблема

имеет коренное теоретическое значение и огромную практическую важность. Ведь

экономический принцип, на котором почти неизменно основывались  практические

рецепты экономистов, заключается, в сущности, в том, что при  прочих  равных

условиях уменьшение расходов будет  вести  к  понижению  нормы  процента,  а

увеличение инвестиций - к повышению ее. Но если то, что определяют  две  эти

величины, вовсе не норма процента, а совокупный объем занятости,  тогда  наш

взгляд на механизм  экономической  системы  полностью  меняется.  Ослабление

готовности расходовать предстает в совершенно ином свете, если видеть в  нем

не фактор, который при прочих  равных  условиях  увеличивает  инвестиции,  а

фактор, который при прочих равных условиях уменьшает занятость.