От мечты к открытию

    В  1923  г.  в  своем  красноречивом  призыве  к  созданию

наиболее    благоприятного    климата    для    фундаментальных

исследований и к лучшему их признанию со стороны общества Шарль

Рише отмечал, что пятьдесят лет назад никто не  мог  предвидеть

появление  телефона,  телеграфа, авиации, вакцинации, множества

новых лекарств. Теперь можно добавить, что и  во  времена  Рише

никто  не мог предвидеть развития телевидения, антибиотиков или

искусственных спутников. Если фундаментальная  наука  нуждается

для  самоутверждения  в  практических  результатах,  то к этому

списку можно было бы добавить и другие достижения. К сожалению,

наряду с "кредитом" у этой бухгалтерии имеется в равной степени

впечатляющий   "дебет":   ядерное   оружие   -    тоже    дитя

фундаментальной науки, и если даже ограничиться одним только им

(не  говоря  уже  о  химическом,  биологическом  и прочих видах

оружия), то оно  способно,  будучи  обрушено  на  человечество,

перевесить  все те практические достижения, которыми мы обязаны

научному прогрессу.

     Именно потому, что плоды науки могут быть  в  равной  мере

как  полезными,  так  и  вредоносными,  необходимо понимание их

потенциальных возможностей со стороны общества. Известно,  что,

как    правило,    практический    результат   фундаментального

исследования сам по себе ни хорош и ни плох.  Он  являет  собой

силу,   дарующую   власть   над  природой,  над  болезнью,  над

человеком. Эта сила может быть обращена как на добро, так и  во

зло,  в  зависимости  от того, как ее использует человек руками

своих лидеров или правительств.  Осознавая,  что  эта  сила  не

всегда  может  быть подвластна его контролю, человек боится ее.

Наука разрушает  многие  из  привычных,  взлелеянных  человеком

представлений.  Она низвергает фальшивые божества, рожденные из

предрассудков и  суеверий.  А  потому  на  протяжении  столетий

человечество  безжалостно  преследовало многих своих выдающихся

ученых.

     Великий Галилей был  изгнан  с  родной  земли  и  вынужден

скитаться  из  одного  города  в  другой, пока его не бросили в

тюрьму и не потребовали  отречься  от  своих  открытий  как  от

недостойных заблуждений. Декарт также был изгнан, странствовал,

служил  в  армии,  был врачом, философом, математиком и умер на

чужбине.  Везалий  был  вынужден  жить  бродягой,   подвергаясь

суровым  наказаниям  за  вымышленные  преступления,  и  в конце

концов умер от голода. Коперник  не  решался  публиковать  свои

великие  открытия  и увидел их в напечатанном виде лишь в канун

своей смерти. Кеплер, удостоенный императорской пенсии,  жил  в

нищете, ибо так никогда ее и не получил.

     Пусть  не подумает читатель, что преследования такого рода

были возможны лишь во тьме средневековья,- это может случиться

и в высококультурном современном  государстве,  как  случилось,

например,  в  гитлеровской  Германии.  Научные  труды  Альберта

Эйнштейна, Отто Леви, Отто Варбурга и многих других  величайших

ученых  Германии  и  всего  мира были объявлены "еврейскими", а

значит, неприемлемыми. Все эти люди должны были бежать из своей

страны, ибо в наше время социальный демагог, получивший  доступ

к средствам массовой коммуникации, с гораздо большей легкостью,

чем в средние века, за какие-нибудь несколько месяцев может так

дезориентировать  общественное  мнение, что слепая ярость толпы

обрушится на величайших представителей собственной национальной

культуры, на церкви, на картины и книги, пусть даже  они  и  не

общепонятны.    научиться    использовать    власть,    которую

предоставляет наука,  и  предотвращать  злоупотребления  ею  мы

должны  создавать условия для того, чтобы человеческое общество

лучше понимало проблемы фундаментальной науки.

     Существует весьма наивная точка зрения,  согласно  которой

лучший  способ  предотвращения потенциально опасных последствий

науки - остановить развитие самой науки. Однако это не  только

нежелательно,  но  просто невозможно. Ни одна страна не захочет

сделать первого шага в деле объявления науки  вне  закона,  ибо

навязываемое невежество вряд ли принесет пользу, а тем более не

облагородит  человека.  Именно  наука  положила  конец голоду и

эпидемиям  чумы,  опустошавшим  в  эпоху  средневековья   целые

страны.  Наше  спасение  не  в том, чтобы закрывать глаза перед

Истиной, а в том, чтобы научиться  не  ослепляться  ее  светом.

Если  "отменить"  науку,  то с таким же успехом можно запретить

писать или говорить, ибо и эти действия способны  оказаться  не

менее  опасными.  Даже  искусство  может  быть использовано для

пропаганды  низменных  целей.  А  без  науки  и   искусства   у

человечества  не  будет  иного  пути  для выхода своей энергии,

кроме войны и борьбы за обогащение.

     Единственное   приемлемое   решение   этой   проблемы   -

обеспечить  лучшее  понимание  того, что есть добро, а что есть

зло, применительно  к  науке.  Достаточно  беглого  взгляда  на

национальный  бюджет любой современной "цивилизованной" страны,

чтобы понять, что в  основе  нашего  общества  лежат  два  вида

деятельности:  война  и  коммерция.  Нормально ли это? Может ли

современное человечество  создать  цивилизацию,  основанную  на

науке  и  искусстве?  Разумеется,  военная  промышленность дает

работу огромному количеству  людей.  Но  не  решит  ли  эту  же

проблему   подготовка   к   войне   против  злых  сил  Природы?

Результатом этой борьбы могло бы стать  продление  человеческой

жизни,  победа  над  раком,  увеличение  производства продуктов

питания  и,  что  самое  важное,  возвращение  человеку   цели,

достойной человека.

     Нельзя  более  допускать,  чтобы  научный гений пребывал в

бездействии из-за  недостатка  средств.  Впрочем,  проблема  не

просто  в  изыскании финансовых средств для наших ученых. Чтобы

приспособиться к  духу  века,  следует  пересмотреть  всю  нашу

философию   и  все  представления  о  бытующих  ценностях.  Как

каменный,   бронзовый   и   железный   века   характеризовались

соответственно использованием камня, бронзы и железа так и наша

эра,  несомненно,  войдет  в  историю  как "Век Фундаментальных

Исследований".  Благодаря  изучению  законов  природы   человек

добился  невиданного  могущества,  которое может привести нас к

самой яркой главе истории человечества - либо к  ее  последней

главе...

     Зачем  бороться  друг  с  другом?  Не  лучше ли вступить в

борьбу со злыми силами Природы? Зачем вступать  в  ожесточенное

соревнование  друг  с  другом  за лучшие должности? Зачем одним

народам пытаться истреблять другие в борьбе  за  власть?  Нашим

самым  могущественным  врагом является Природа, но она же может

быть и нашим самым добрым помощником.

     Если уж человек обречен вести постоянную борьбу - а  это,

несомненно,  так,-  то пусть он меряется силами с единственным

соперником,  достаточно  могущественным,  чтобы  поединок   был

захватывающим,  и  достаточно богатым, чтобы победитель получил

бесценный  приз,-  соперником,  который   будет   существовать

всегда, пока человек живет на Земле,- Природой!

     В этом мире существует два типа людей: создающие богатства

и борющиеся   за   овладение  ими.  Из  них  более  счастливыми

являются, вне сомнения, первые. Приобретение богатства -  лишь

побочный  продукт  их  увлеченности.  Наверное,  можно  создать

цивилизацию, ориентированную на создание новых богатств,  а  не

на борьбу за богатства других.

     До   недавнего   времени   большинство   из  нас,  занятых

фундаментальными исследованиями, не  считали  нужным  объяснять

широкой  публике  суть  нашей  работы и ее мотивы. Нам казалось

несколько бестактным обсуждать наши  специфические  проблемы  с

людьми,  не  подготовленными  в достаточной степени к пониманию

всех технических подробностей, а привлекать к себе внимание  мы

считали   нескромным.  Мы  чувствовали,  что  своеобразный  мир

фундаментальной науки  понятен  только  живущим  в  нем.  Любая

попытка   объяснить   его  общепонятным  языком  представлялась

безнадежной и даже ребяческой, столь же тщетной и наивной,  как

если бы мы захотели растолковать насущные проблемы американской

автомобильной  промышленности  вождю  африканского  племени, не

имеющему ни малейшего представления ни  об  Америке,  ни  о  ее

автомобилях.  Подобное  отношение необходимо изменить. Нравится

ему или нет, но  ученый  должен  периодически  находить  время,

чтобы,  покинув  тишину своего кабинета, пытаться содействовать

общественному пониманию того, чем он занимается, ибо только  он

в  состоянии  это  выполнить. Лучшее, что я могу сделать,- это

присоединить свой голос к  голосам  многих  ученых,  начинающих

осознавать,  что им следует уделять некоторое время тому, чтобы

поведать общественности о себе и о своей науке.

     А теперь  вернемся  на  землю  и  попытаемся  более  четко

изложить,  какого рода климат наиболее благоприятен для занятий

фундаментальными науками в существующих условиях.