От мечты к открытию

   При  рассмотрении  проблем методологии желательно в первую

очередь определить степень специализации. В разделе "Простота и

сложность" мы говорили о том, что ученый постоянно сталкивается

с извечной проблемой соотношения между широтой  исследований  и

их  глубиной:  чем  выше  степень  специализации,  тем уже круг

вопросов,  подлежащих  изучению.  В  1957   г.,   обращаясь   к

Американскому    физиологическому   обществу,   его   тогдашний

президент Алан  Бертон  сказал:  "Физиолог-интегратор,  который

обозревает  как целое, так и связи между его различными частями

и который может использовать знания о биологических механизмах,

должен  интегрировать  информацию,   собранную   биофизиком   и

биохимиком,   дабы   придать   законченный   характер  изучению

собственно  биологической  организации..."  Нам  нужны   ученые

широкого   профиля,  ученые-интеграторы,  способные  обозревать

горизонты  науки,  выявлять  взаимосвязи  и  намечать   широкие

перспективы  ее  развития.  Но нам нужны и специалисты, которые

даже ценой утраты общей  перспективы  могут  овладеть  методами

проникновения в суть отдельных проблем.

     Соотношение   между   широтой  и  глубиной  знаний  должно

устанавливаться в соответствии с индивидуальными  способностями

и  наклонностями  человека. Каждое промежуточное значение этого

спектра знаний, как правило,  имеет  свои  основания,  избегать

следует  лишь  крайностей.  Сверхспециализация  ведет  к потере

отдачи: настойчивые разработки методик ведут  к  увеличению  их

числа,   увлечение   философией   науки   порождает  дальнейшие

философствования,   а   статистические   исследования   рискуют

погрязнуть   в   трясине   статистики.   Оправданием   подобной

бесплодности науки служит типичный довод всех неудачников - уж

следующее-то поколение  непременно  извлечет  пользу  из  всего

того,  что мы сделали для его блага. Принеся таким образом себя

в  жертву  потомкам,   мы   с   легкостью   перекладываем   всю

ответственность  на  них, забывая о том, что способы мышления и

деятельности  плодотворно  развиваются  лишь  при  условии   их

постоянной   проверки  и  совершенствования  в  зависимости  от

условий применения.  Чистый  теоретик,  так  же  как  и  чистый

практик, редко вносят в науку поистине ценный вклад.

     При  выборе  конкретных  методов и области исследования не

будем забывать ту простую истину, что перспектива видна  только

на  расстоянии;  отдельные  детали могут оказаться тривиальными

аспектами целостной картины. Невозможно  установить,  например,

что  представляет  собой  собака,  если изучать каждую ее часть

даже под электронным микроскопом. Что касается меня,  то  я  бы

предпочел  узнать  все возможное о собаке, играя с ней в минуты

досуга. Но, как говорится, о вкусах не  спорят,  просто  к  ним

надо приспосабливать наши методы исследований.

     В  процессе  медленной и кропотливой работы можно детально

воспроизвести предмет, а можно  изобразить  его  одной  изящной

линией.  Классическое искусство, подобно фотографии, настаивало

па принципе детального изображения, в то время как  современное

искусство  стремится,  абстрагируясь  от  деталей,  оперировать

символами,  подчеркивая  таким  образом  самое  существенное  в

предмете.  Оба этих принципа представлены в науке. "Современная

мода", несомненно, отдает предпочтение  проникновению  в  глубь

предмета, наращивая степень точности используемых инструментов.

Этот  метод  чрезвычайно эффективен, но в безудержной погоне за

деталями можно потерять из виду целое.  Для  чего,  к  примеру,

изучать  сложнейшие  физико-химические  свойства стула, если мы

хотим удобно сидеть на нем? Для нас имеет значение  только  его

макроструктура.   То  же  касается  и  науки.  Наше  чрезмерное

увлечение  сложными   техническими   методами   подчас   мешает

овладению    самыми   простыми   приемами,   необходимыми   для

поверхностного осмотра внешней стороны явлений.

     Однажды гость  нашего  института  -  известный  биохимик,

специалист  по  сложным  ферментативным реакциям, участвующим в

выработке кортикоидов надпочечниками,- горько сетовал  на  то,

что  в  его  лаборатории  нет человека, который смог бы удалить

надпочечники у крысы. Более того, в ходе беседы выяснилось, что

сам он не имеет ни малейшего представления о том,  как  сделать

внутривенную  инъекцию!  На  следующий  день  нашим  гостем был

прославленный  морфолог,  один  из  величайших  авторитетов  по

гистологии    паратиреоидов.   Он   выразил   желание   увидеть

специалиста, который сумел бы определить содержание  кальция  в

крови.  Казалось  бы,  что может быть проще, чем овладеть этими

элементарными методами, доступными любому  лаборанту,  но  факт

остается фактом - этого не происходит. Более того, с возрастом

у человека вырабатываются специальные "тормоза", препятствующие

даже   слабым   попыткам  овладеть  простейшими  манипуляциями,

выходящими за рамки привычной методики.

     Существует  острейшая  потребность  во   врачах-теоретиках

широкого  профиля,  которые владели бы по крайней мере основами

разнообразных  методов  исследований   (гистологии,   биохимии,

хирургии,    конструирования   инструментария,   документацией,

статистикой), преодолев тем самым боязнь неизвестного.  А  этим

неизвестным   может  быть  что  угодно,  в  том  числе  простой

гистологический   или   биохимический   анализ,    элементарное

хирургическое   вмешательство   или   изготовление  простейшего

инструмента.

     Еще пример. Что делать ученому,  владеющему  только  своим

родным  языком,  если  ему  нужно прочесть важную публикацию на

другом языке? По-видимому, ему остается только  пожать  плечами

или  усмехнуться  (хотя чему тут смеяться, плакать надо, однако

он скорее всего будет смеяться). А поскольку раздобыть  хороший

перевод  узкоспециального  текста трудно, он попросту обойдется

без него. Излишне говорить, что ученый, обладающий  даже  самым

поверхностным знанием иностранных языков, не испытывает чувства

страха  и  пусть  со  словарем,  но  переведет  позарез  нужную

публикацию. Человек же,  научившийся  более  или  менее  сносно

управляться с двумя-тремя языками, без особого труда освоит еще

один,   поскольку   его   не  ставит  в  тупик  сама  мысль  об

оперировании незнакомыми ему словами.