Политология

Западная и Восточная традиции: Учебник для вузов

Раздел: Экономика и юриспруденция

Служилое государство, несмотря на его объективно обусловленный историческими и геополитическими обстоятельствами характер, в целом надо признать искусственной конструкцией. Оно не естественный итог народной жизни, не результат политической самодеятельности народа, а продукт умысла — соединения легистской теории с неукротимой властной волей самодержца, выступающего как социальный инженер и конструктор. Этот конструктор относится к народу как к безгласному сырью, из которого он «по чертежам», заимствованным из «учения», строит здание государственности. Этот конструктор вынужден разрушать традиции и лепить «нового человека», лишенного культурной памяти. Ибо память привязывает к прошлому и побуждает строже судить о настоящем. Абсолютистский правитель-конструктор не заинтересован в таких суждениях.

Надо также признать, что целиком служилое государство выступает как продукт предельно жестких политических технологий, основанных на крови и насилии. Эти /технологии, как правило, являются очень затратными: правитель не только не считается с издержками, но даже и прямо склонен усиливать издержки государственно-политического и военного строительства, ибо высокие издержки создают особую аскетическую психологию в обществе, климат всеобщей жертвенности. Служилое государство питается жертвенностью, и потому все то, что формирует жертвенный этнос, сознательно поощряется правителем.

Но поэтому сама общественная жизнь предельно упрощается, как и формируемые в ней общественные типы. Вот как описывает это Г. П. Федотов, сравнивая деспотическую служилую Московию с более вольной Киевской Русью. «Что поражает в нем (северном великороссе. — А.П.) прежде всего, особенно по сравнению с русскими людьми XIX века, это его крепость, выносливость, необычайная сила сопротивляемости. Без громких военных подвигов, даже без всякого воинского духа — в Москве угасла киевская поэзия военской доблести, — одним нечеловеческим трудом, выдержкой, более потом, чем кровью, создал московитянин свою чудовищную империю... Мировоззрение русского человека упростилось до крайности; даже по сравнению со Средневековьем москвич примитивен. Он не рассуждает, он принимает на веру несколько догматов, на которых держится его нравственная и общественная жизнь».

Надо сказать, что восстановление консенсуса служилого государства, осуществленное Сталиным в 30-40-х годах, сопровождалось аналогичным упрощением общественного духа и мировоззрения по сравнению с более рафинированным XIX веком и тем более «серебряным веком» русской культуры. Но это упрощение явилось своего рода платой за преодоление декадентско-гедонистических вывихов русской культуры.

Дореволюционная императорская Россия воевала с Германией как развитое государство с развитым: потери с обеих сторон были сопоставимыми. И тем не менее русский народ, расслабленный более щадящими условиями пореформенной жизни (1861-1914) не выдержал потерь первой мировой войны: при приближении их к миллионной величине началась массовая, деморализация армии и общества. Советская Россия во второй мировой войне воевала с Германией уже как слаборазвитое восточное государство с западным — баланс потерь составил примерно 9:1. И тем не менее она выиграла войну. Создается впечатление, что тот антропологический тип, который формируется в более щадящих условиях, вообще не в состоянии держать и оборонять огромное евразийское государство. Но главная причина все же кроется в нарушении служилого консенсуса, происходящем по вине и по инициативе верхов, ранее усваивающих потребительскую мораль безответственного и своекорыстного гедонизма.